Билетерша отперла дверь и пропустила внутрь кассиршу. Женщина поспешила войти, с ловкостью завзятого жонглера удерживая в руках большую коробку, сетку с картошкой и бумажный кулек с яйцами.
- Представляешь, иду на работу и вижу, в сувенирном толпа. Фужеры выбросили. Чехословацкие! А до обеденного перерыва – всего ничего. Ну я в очередь встала и успела! – гордо сообщила она вахтерше. – Внучке на свадьбу будет.
- Да ты что, из кобальтового стекла что ли? – ахнула та, пытаясь сквозь прореху в упаковочной бумаге разглядеть форму. – Под шампанское?
- Из кобальтового. Под вино! – горя нетерпением похвастаться добычей, кассирша поставила сумку на пол, кулек с яйцами на подоконник, и гордо заявила: - Они еще и с позолотой - богемский хрусталь.
Женщина развернула на весу грубую упаковку, подняла крышку и продемонстрировала шесть бокалов на длинной ножке, разрисованных золотом.
Пока они охали да ахали, разглядывая товар не первой необходимости, я воспользовался заминкой и прошел незамеченным.
Давно хотелось насладиться, так сказать изнутри этим памятником социалистического зодчества – клубом железнодорожников, построенным еще в те времена, когда не было стабилизаторов товаров народного потребления.
Небольшой тамбур отделял жаркую, шумную улицу от прохладного и тихого вестибюля. В конце холла, из-за неплотно прикрытой двери в буфет, слышался шум кондиционеров. Я попытался представить себе, как же выглядит клуб в будние дни и праздники. Огромное, двухэтажное здание, наверное, наполняется жизнью. В актовых залах собираются суровые железнодорожники и на заседаниях решают, как им улучшить свою работу. Потом все идут в буфет и кушают там бутерброды с колбасой, пьют чай, женщины заказывают мягкое мороженное с шоколадной стружкой. В актовом зале проходят смотры художественной самодеятельности, а в кружках по интересам проявляют фотографии, играют на гитарах и гуслях, учатся танцевать кадриль и даже складывают оригами.
А может быть, ничего этого давно не происходит. Может быть строгий завхоз запирает клуб после суббото-воскресных киносеансов на замок и железнодорожникам остается только с тоской вспоминать, времена, когда тут кипела жизнь. А жизнь тут очень даже кипела, о чем свидетельствуют стертые ступеньки мраморных лестниц.
Поднявшись на второй этаж, я прошел по коридору. Открыт был только зал заседаний. Но делать в нем совершенно нечего - ряды стульев и трибуна для выступающего. Все остальные двери заперты, а я не из тех суперменов, которые взглядом вскрывают сейфы, или просачиваются в миллиметровую щель. Задумавшись о том, что делать дальше, спустился вниз.
До намеченного события оставалось еще порядочно времени. Можно было выйти на улицу, купить эскимо, постоять в очереди за билетами. Потом войти вместе со всеми в зал. Но, во-первых, этот фильм я уже смотрел, при том, что вообще не являюсь поклонником индийских мелодрам. Во-вторых, ожидался аншлаг, билетов явно на всех не хватит. Очередь надо было заранее занимать. А в-третьих, на улице сорокоградусная жара и мороженное растечется прежде, чем успею доесть до половины.
Одна только мысль о том, что придется оказаться на улице, где солнце шпарит так, что кожа трещит, заставила меня направиться под лестницу. Там за старыми плакатами скрывалась потайная дверь.
Потайной её, конечно, можно было назвать с большой натяжкой. Скорее всего, раньше тут находился проход в подвал, заколоченный и закрашенный толстым слоем краски. Но я знал, что это фикция – дверью активно пользуются, правда непонятно почему втайне.
Убедившись, что в вестибюле никого нет, я приоткрыл створку и скользнул в проем. За дверью сразу начиналась лестница. Спускаться пришлось наощупь. Темнота кругом такая, что хоть глаз выколи – ничего не видать. Оказавшись внизу, я вытянул руки и медленно пошел вперед. Пошарив перед собой, вскоре нащупал перила, которые ограничивали довольно большую прямоугольную площадь: шагов восемь в длину и десять в ширину. За перилами был провал. Я кинул монету и та, полетев вниз, ударилась о пол меньше чем через пару секунд. Получалось, что провал минимум два лестничных проема.
Лестницы никакой не было. Во всяком случае, мне не удалось ее обнаружить.
- В принципе, не так уж и высоко тут, - пробормотал я, в который раз перевешиваясь через перила и пытаясь что-либо разглядеть в кромешной тьме. – Можно запросто спрыгнуть. Только вот как потом вылезать? А с другой стороны, никто же не будет строить подвал, откуда нет выхода.
Прыгать, однако я не решился. Не хватало еще застрять тут. Исследовать таинственное подземелье можно и потом, когда дело будет сделано. Поэтому я вернулся к двери, сел на пол и, привалившись к стене, приготовился ждать.
Тяжело быть Проникающим. Да еще и из далекого будущего.
Я техник-лаборант лаборатории темпоральной археологии. И я меняю историю. К черту директиву о статичном исследовании временных срезов! Даешь светлое будущее! Ходить в противогазе, с искусственными легкими по радиоактивным развалинам – не для меня.
Разумеется, машина времени надежно охраняется, но я могу проникать на любые объекты незамеченным. Никаких темпоральных кодов, или предвосхитительных арифметических прогрессий, я просто чувствую момент, когда надо идти, а когда остановится. Таких людей один на миллиард. Правда, не всем хватает ума оставаться в тени и благополучно доживать до старости.
Внезапно мои мысли были прерваны металлическим скрипом. Внизу что-то звякнуло, щелкнуло и стало светло. От неожиданно-яркого света я зажмурился.
- Заноси!
Когда глаза привыкли к свету, я осторожно глянул вниз, стараясь остаться незамеченным. Хорошо, что не стал прыгать. Все нижнее помещение было заставлено стеллажами и коробками. И грузчики вносили очередную партию.
- В тот угол ставьте, - ворчливо командовал завхоз. – Достала уже эта невостребка. Какого лешего почта не забирает груз? Документов у них видите-ли нет. А у меня груз! Я лицо материально ответственное!
Расставив коробки, грузчики удалились. Упаковочный картон был синего цвета – верный признак того, что груз принадлежит министерству торговли. А если учесть, что сейчас конец квартала, там наверняка стабилизаторы, улучшающие сорт товаров народного потребления. Завхоз придирчиво осмотрел груз, пересчитал ящики, записал все в накладную и взглянул вверх.
Я едва успел отпрянуть.
- Дверь бы заколотить надо, - пробормотал завхоз. – А еще лучше, сторожа с дробовиком посадить. Как зарядит он солью в мягкое место, так и узнаю, кто повадился невостребку таскать.
Наконец свет погас, щелкнул замок. Вскоре из холла послышался гул – запускали зрителей. Пора выходить.
Оказавшись в вестибюле, я огляделся. Несмотря на то, что показывали индийский фильм про любовь, было довольно много мальчишек. И неудивительно, ведь индийской любви без драк не бывает. И идут ребята посмотреть на то, как герой раскидывает одним ударом десятерых злодеев.
А вот и он – будущий изобретатель мобильного средства связи. Рыжий мальчишка в спортивном костюме, увлеченно обсуждающий с друзьями технику ударов ногами.
Я сунул руку в карман. Теперь главное не промахнуться. Ребята приближались. Вот до меня осталось десять шагов… пять… три…
- Жаль, что Саньки нет, – огорченно проговорил будущий изобретатель.
- Если бы билетерша дала нам позвонить по телефону, он успел бы к началу.
- Вредная тетка, - согласился рыжий.
Сейчас он скажет: «Вот если бы телефон можно было бы носить с собой» и весь фильм будет думать над этим. Потом увлечется электроникой…
Повлажневшими пальцами я нащупал спусковой крючок и рванул пистолет из кармана.
- Пиу-Пиу-Пиу! – прокричал я, выпуская в лицо будущего изобретателя струю воды. – Получи фашист гранату!
- Кто фашист?!- взревел оскорбленный паренек, сжимая кулаки.
Рассмеявшись, я со всех ног бросился к выходу. В несколько прыжков преодолел расстояние до входной двери и вылетел во двор. Забежав за ствол тополя, деактивировал режим голо-маски. Если бы в этот момент меня кто-нибудь увидел, то подумал бы, что сошел с ума: двенадцатилетний мальчишка в один миг превратился во взрослого.
- Дяденька! – окликнул меня рыжий пацан с раскрасневшимися щеками. – Тут пацан не пробегал?
- Пробегал, - ответил я. – Через сквер прямо к базарчику.
- Спасибо! За мной! – скомандовал пострадавший и бросился вперед.
Я улыбнулся. Идея мобильного телефона благополучно похоронена. Можно возвращаться назад, в будущее. Туда, где никогда нет и не будет кики-челенджей и тверка.