Чоно провел ладонью по шершавой поверхности стены, ощущая каждый изгиб туловища козы. Маленькие, короткие ножки, широко расставлены. Шея напряжена. Глаза тревожно мерцают. Животное вот-вот сорвется с места. Именно в этот момент надо успеть метнуть копье. Наконечник должен угодить в бок, а еще лучше в шею. Тогда она не убежит далеко, вслед за своей семьей.
Одно копье – один бросок. Одна коза. Два копья – два броска. Две козы. Две козы – две женщины, шесть детей, три охотника. Это хорошо.
Одна коза – две женщины, шесть детей, три охотника. Плохо. Но еще хуже то, что охотников теперь только два.
Каменная поверхность неприятно холодила руку, словно он дотронулся до уже остывшего тела. Чоно одернул ладонь и закричал:
- Почему? – развернув перекошенное гневом лицо, он спросил Унэга. – Почему Нохой умер? Он кинул копье так, как было надо. И я тоже кинул. Я убил козу. И он убил козу. И он не убежал как трус, когда волки захотели отнять добычу.
- Нохой должен был убежать, – возразил Унэга. - Козу можно поймать еще много раз. Но он сглупил и вообразил, что без копья и огня сможет драться с волками. И теперь у нас нет ни козы, ни Нохоя. Он уходит в пещеру.
Чоно взглянул на Нохоя, чье лицо и шея были разорваны волчьими зубами.
- Козы осторожные. Их трудно поймать, но нас теперь меньше, - произнес он и слова гулким эхом полетели в темноту. – Значит и еды надо меньше. Нам хватит и одной.
- Волки тоже знают, что нас стало меньше, - зло ответил Унэга.
- Пускай Нохой быстрее уйдет.
Чоно было неприятно смотреть на умершего. Он как будто бы ощущал вину за глупый проступок Нохоя и, одновременно, злился на него. Глаза щипало, словно от тяжелого, смоляного дыма факелов, то и дело по щекам скатывались слезы и Чоно боялся, что Унэга заметит это. Хотелось поскорее выйти из пещеры на свежий воздух.
Вдвоем охотники подхватили павшего товарища, подняли его на ноги. Затем Унэга взял плошку с красным порошком и кивнул:
- Давай.
Чоно прижал кисть Нохоя к стене. Там, где оставляли свой след все, уходившие в далекий путь. Унэга набрал порошок в трубку и дунул, что было силы. Когда руку Нохоя убрали, на стене остался силуэт ладони с растопыренными пальцами. Человек ходит по земле оставляя на ней отпечатки ног, уходя в пещеру, он оставляет на стене след руки – знак приветствия тем, кто приходит в этот мир.
После церемонии они «повели» Нохоя вглубь, откидывая тяжелые шкуры, прикрывающие проход в бездну. Тут на стенах уже дичь посерьезнее – здоровенные быки, покрытые темной шерстью и с налитыми кровью глазами. Чоно зажег масляную лампу и они сразу ожили в мерцающем свете. Казалось, что быки мчатся в темноту, перебирая короткими ногами, а следом охотники, пытающиеся загнать их в ловушку. Несколько человек бегут впереди, размахивая набедренными повязками. Другие дразнят животное, стреляя из луков. Сбоку главный охотник. Он должен улучить момент, запрыгнуть быку на спину, поразить его ударом ножа в глаз и успеть соскочить прежде, чем тот начнет бесноваться. Когда-то, очень давно, когда в семье было много охотников, здесь было людно. Мужчины учились, разрабатывали тактику нападения, узнавали о привычках и слабостях будущей добычи. Теперь тут пусто. Все, кто знал, как охотиться, давно ушли.
В конце зала два быка вздыбились вверх по стене, почти касаясь друг друга копытами на потолке. Несколько отверстий в их телах служат для крепления веревок, к которым привязаны шкуры, прикрывающие вход в последнее помещение. Чоно всегда казалось, что быки, держащие этот занавес своими копытами, вот-вот оживут и помчатся к выходу и это всегда пугало его.
- Идем быстрее, - поторопил его Унэга, которому тоже было здесь неуютно. – Еще надо отнести Арслану его долю добычи.
Вдвоем они дотащили тело товарища до расщелины в конце пещеры и сбросили его вниз.
- Мы будем тебя ждать, - проговорил Чоно. – Возвращайся быстрее.
- Глупость не говори. Как он вернется поскорее, когда Эмэй уже старуха, а Туллай слишком мала? Туллай еще никого не сможет вернуть года два, – возразил Унэга.
У выхода их ждала добыча – небольшая тушка козы, раза в два меньше, чем те, что выдолблены в пещере. Унэга, орудуя ножом, быстро сделал несколько надрезов, стянул шкуру и отсек заднюю ногу.
- Я отнесу это Арслану, - сказал он, закидывая кусок на плечо. – А ты иди в дом.
Чоно кивнул и, поднатужившись, приподнял тушу. Хоть коза была небольшая, но для тринадцатилетнего охотника, который уже несколько месяцев недоедал – даже такой груз казался слишком тяжелым. Но он не жаловался. Как, вообще, можно жаловаться на то, что несешь домой еду?
Дети встретили его радостным визгом. Туллай подхватила шкуру и сразу хорошенько засыпала ее солью, чтобы не пропала. Потом пришел черед мяса. Первым делом потроха – они быстро испортятся. Их надо вытащить, очистить и закинуть в горшок с кипящей водой. Потом разделывались уже мышцы и кости, которые засыпались солью и вешались над костром. Пока Туллай возилась у очага, Эмэй выползла из своего угла и спросила:
- Где Нохой и Унэга? Почему ты вернулся один?
- Унэга пошел отнести Арслану его долю. А Нохой ушел в пещеру, – просто ответил Чоно. – На охоте нас подкараулили волки.
Туллай выронила нож.
- Как? – испуганным голосом спросил она. – Вас осталось только двое?
Чоно кивнул.
- Мы справимся. Я уверен, - соврал он. – Скоро зима, козы подойдут ближе к пещерам, так что охотиться будет легче.
Эмэй не поверила молодому охотнику, но ничего не возразила. Ей эту зиму не пережить. Старые кости говорили каждый день и каждую ночь, что пора идти в пещеру. Но тридцатилетняя старуха не могла оставить молодых, которые не выживут без ее знаний.
Туллай поставила плоский камень над очагом и положила на него несколько полосок мяса. Совсем немного, чтобы каждый мог почувствовать силу жизни на языке. Землянку тут же заполнил вкусный аромат. Все оживились. Дети, в ожидании лакомства, оставили свою возню и придвинулись почти вплотную к Чоно.
- Ты дашь мне свое копье, чтобы я мог упражняться и побыстрее стать охотником? – спросил малыш Мэнгэ. - Я убью много коз, и все наедятся до отвала.
- Ты еще слабый, - покачал головой Чоно. – Ты даже не сможешь его поднять.
Он хотел добавить, что и сам с трудом поднимает отцовское оружие, но сейчас не время жаловаться и рассказывать о слабостях. Мэнгэ обиженно оттопырил нижнюю губу и Чоно стало жалко мальчишку.
- Мы вместе сделаем для тебя маленькое копье, и ты сможешь кидать его в птиц. – предложил охотник.
Малыш улыбнулся и Чоно тоже. Хорошо сидеть у огня, смотреть как все смеются и едят мясо, как Туллай мешает в горшке наваристый суп из потрохов. Потом, когда все наедятся, настанет черед рассказов. Чоно пока еще знает мало историй. Да и Унэга, которому пятнадцать, ненамного больше. А вот старуха Эмэй может болтать без остановки три дня.
Однако, в этот раз спокойно поесть не пришлось. Едва Чоно взялся за похлебку, как в землянку вбежал Унэга, задыхающийся, с растрепанными волосами и козьей ножкой в руках.
- Там! – крикнул он и сбился, раскашлявшись.
- Что случилось? – заволновался Чоно, отставляя чашку с едой.
- Там! – Унэга ткнул рукой в сторону пещер. – Арслана убили!
Чоно не поверил своим ушам. Как? Кто мог осмелиться хотя бы напасть на их Хранителя и Защитника? Во всем лесу до самого горизонта не было никого сильнее Арслана.
- Арслана убили! – продолжал твердить Унэга. – Его разорвали пополам, как старуха Эмэй ломает корни темса. Разорвали и даже крови ни капли не вытекло, словно Арслан уже не был живой.
***
Все побежали посмотреть. В землянке осталась только старуха Эмей и четверо малышей, которые еще не могли ходить. Унэга бежал впереди, показывая дорогу. Бежал не по воде, чтобы не оставить следов, а по земле, не таясь. Таиться уже нет смысла – Арслана убили. Чоно следовал за ним, сжимая в руке отцовское копье.
«Плохо, – думал он. – Теперь волки осмелеют, придется с ними драться за каждую козу. Еды так мало, что даже собаки ушли. Никто нам не поможет».
Однако, увиденное в пещере Арслана, потрясло настолько, что Чоно позабыл про волков. Тело льва, как и сказал Унэга было разрезано на две половинки. Причем так ровно, как нельзя этого сделать даже ножом. Охотник дотронулся среза позвонка. Кость была очень горячая и такая ровная, точно скол сланца.
- Как будто резали тонким, раскаленным ножом, - заметил Чоно, принюхавшись. – Пахнет жареным. Арслана разрезали одним движением. Хотел бы я иметь такой нож, который разрезает тело с одного замаха.
- Когда я увидел это в первый раз, кости еще дымились. И пахло не только жареным, - ответил Унэга. – Пахло раскаленными красными камнями. И еще чем-то странным. Неживым, как пахнет горячая вода у дымящихся гор. Я сразу осмотрел пол. Ничьих следов, кроме лап Арслана не было.
- Выходит тот, кто это сделал, даже не заходил внутрь? – Чоно попытался представить себе случившееся. Он подвел Унэгу к останкам и вложил в его руку оружие. – Если бы ты захотел разрезать льва ножом, ты бы подошел вплотную. Так? Пока ты его резал, Арслан бы сопротивлялся и, наверняка, ударил тебя. Должна быть кровь. Но крови нет. Нет даже крови Арслана, как будто ты резал раскаленным ножом. Но резал, не заходя в пещеру. На расстоянии. Как копьем. Но копьем нельзя резать.
- Может в пещеру залетела молния? – предположил Унэга. – Я видел, как молния ударила в дерево и разрезала его на две части. Они дымились и были очень горячие.
- Я тоже видел, как молния ударила в дерево. Но молния была кривая и дерево развалилось на кривые куски.
- Значит это была прямая молния?
- Прямых молний я никогда не видел, - покачав головой, возразил Чоно. – И потом, когда молния попадает в животных, они не разваливаются на две части.
Он обернулся к Туллай и указал на небольшие кусты:
- Наломайте веток и свяжите их хорошенько. Сделайте тащилки, унесем шкуры и мяса сколько сможем. Шевелитесь, пока волки не узнали. А мы пока пойдем посмотрим, может быть снаружи пещеры есть какие-нибудь следы.
- Хорошо, - кивнула Туллай.
Отстегнув от пояса небольшую дощечку с двумя отверстиями для витья веревок, она побежала в лес – нарвать травы и лиан. Малыши же, наколов острых камней, начали рубить ими ветки с кустов. Соорудив нечто вроде носилок, которые можно было бы тащить волоком, Туллай призадумалась. Лев был слишком большой, чтобы они все вместе смогли поднять хотя бы его половинки и уложить на тащилку.
- Давайте снимем шкуру, - решила она. – Потом уложим на тащилки, а потом срежем мясо. Внутренности брать не будем. У льва их есть нельзя.
Чоно вместе с Унэгой вышли из пещеры и принялись внимательно осматривать землю. Пыль на камнях перед самым входом была хорошо утоптана. Арслан жил тут уже много лет. Охотники спустились вниз, где росла трава.
Чоно внимательно разглядывал каждый стебелек, принюхиваясь к камням и опавшим листьям. В пяти шагах от пещеры он, наконец, заметил след.
- Унэга, посмотри, что я нашел, - подозвал он товарища.
- Странно, - пробормотал Унэга, разглядывая отпечаток. – И не копыто, и не лапа. Когтей не видно. Как-будто кто-то шел на двух ногах, размер и форма похожи на наши, но это не следы ног. Они ровные, как камни.
- Самое странное, кругом никаких отпечатков больше нет. Словно он спрыгнул откуда-то.
- Откуда? Деревья слишком далеко. Может он шел по скалам?
Чоно посмотрел вверх и покачал головой:
- Там смогли бы пройти только козы. Но даже если бы можно было пройти, слишком высоко, шею сломаешь, если прыгнешь. Только если спуститься по веревке, но ее негде закрепить.
- Да, - согласился Унэга. - Но больше следов нет. Может быть веревку кто-то держал там, наверху? И их было двое?
- Не знаю.
Сколько не вглядывался Чоно вверх, он так и не смог ничего разглядеть.
- Все готово! – крикнул малыш, подбегая к охотникам. – Туллай сделала веревку и связала ветки. Она сделала две тащилки!
Вернувшись в пещеру, Чоно оценил работу женщины. Веревки, скрученные из тонких лиан, были крепкие и вполне могли выдержать вес льва. А весил Арслан, пожалуй, больше, чем все люди семьи вместе взятые. Туллай ухитрилась сделать длинную петлю, которую можно было накинуть на себя, чтобы тащить.
- Я встану с малышами, а ты с Туллай, - распределил группы Унэга.
Чоно перекинул через плечо веревку и попробовал сделать шаг вперед. Перекрученные лианы тут же впились в кожу. Он едва не поморщился, но присутствие рядом женщины не позволило проявить слабость.
- Подложи это, – Туллай протянула кусок коры. - Давай вместе попробуем.
Кусок коры, подложенный под веревку, принял на себя большую часть напряжения и стало возможным потихоньку двигаться вперед. Унэга и дети тоже взяли кору.
- Хорошо будет! – вслух радовалась Туллай, стараясь отвлечь внимание детишек от тяжелой поклажи. – У нас теперь много мяса. Из шкуры можно будет сделать лишнюю одежду. А жир перетопим для светильника.
Чоно, молча тянувший лямку, думал о том, что лучше бы Арслана убили после дождя. Тогда, по мокрой земле и грязи тащить было бы гораздо легче. А еще он думал о том, что вскоре придется уходить, потому что без льва волки им не дадут спокойно охотиться. Вот только в семье слишком много малышей. Да еще старуха Эммэй. Они не то, что вещи нести, сами идти не в состоянии. Если уходить, надо это делать до того, как ударят морозы и пойдет снег. Идти придется налегке, все запасы мяса надо будет бросить. Сколько они будут странствовать, пока не найдут удобное и безопасное место для жилья? Сколько дней потребуется, чтобы соорудить землянку?
- Эй, чего молчишь? – оборвал его мысли Унэга. – Над чем задумался?
Чоно взглянул на покрасневшие от натуги лица малышей и улыбнулся:
- Да вот, думаю, кто первый попробует мясо льва? Кто хочет стать Арсланом?
- Я! – тут же закричал Мэнгэ. – Я хочу стать Арсланом!
- Нет, я! – закричал Ухэд. – Я сильнее тебя Мэнгэ. И это я стану Арсланом!
Соревнуясь, они с такой силой рванули вперед, что Унэге пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать. Чоно с Туллай, смеясь, пошли следом.
Вечер неудачного дня закончился пиром. Все, наевшись, уселись у костра и стали слушать рассказы старухи. Малышня уснула сразу. Взрослые же, разделав мясо и засыпав шкуры солью, тоже стали укладываться. Наконец, в землянке все стихло. Даже огонь в очаге притих, словно задремал в ожидании утренней охапки веток.
Но Чоно не спалось. Он даже не поел толком, все думал о смерти льва и не мог найти объяснения странным следам. Наконец, устав от размышлений, охотник тихонько поднялся и вышел из землянки.
- Схожу к пещере и еще раз там все осмотрю, - решил он.
Едва выйдя из теплого и надежного чрева землянки Чоно почувствовал, как ночь окутала тело морозным воздухом. Он поежился, вдохнув запах сырости, исходивший от реки. Несмотря на то, что ярко светила луна, было тихо, словно лес тоже спал, но это не так. Где-то там, в чаще, в полной тишине волки, еще не узнавшие о смерти Арслана, выслеживали добычу. Где-то далеко, под кустами фыркали козы, погрузившись в дремоту после длинного дня. Где-то на поляне быки пережевывали съеденную траву.
Сжимая в одной руке копье, охотник решительным шагом направился вверх по реке. Подходя к пещере, где жил лев, он занервничал. Дневные события вдруг показались сном. Словно бы Чоно проспал весь день и ничего этого не было. Унэга и Нохой вместе с семьей в землянке, а Арслан живой и целый бродит из угла в угол по берлоге. Охотник с опаской заглянул внутрь. Было темно и тихо.
- Нет, он умер. Я же своими руками резал его тело на куски. Арслан! – позвал негромко Чоно, изо всех сил сжимая древко копья.
Вжавшись в скалу, он нервно сглотнул, представляя, как лев выскочит из пещеры. Но внутри было тихо. Окончательно удостоверившись, что там никого, Чоно принялся обследовать окружающие скалы. Однако поиски ни к чему не привели. Он не нашел ни следов, ни неведомого ножа, ни веревок – вообще, ничего, кроме двух странных отпечатков.
Склонившись над следом, охотник приложил к нему ладонь.
- Какой длинный, как у Нума, который ушел в пещеру два года назад, - прошептал Чоно. – А Нум был выше Арслана на целый локоть. Но кто мог оставить такой отпечаток? Кто?
Внезапно в голову пришла мысль. Охотник бросился к опушке, сорвал большой лист лопуха и завернул в него ступню. Примотав стеблем вьюнка импровизированную обувь, вернулся назад. Поставив ногу рядом со следом, Чоно вновь принялся разглядывать отпечатки, оказавшиеся почти одинаковыми.
- Этот незнакомец заматывал себе ноги! – потрясенный прошептал он. – Зачем? Чтобы отбить запах?
Встав след в след, Чоно представил картину убийства льва.
- Он спрыгнул со скалы и стоял здесь. Ниже входа в пещеру, – пробормотал охотник. - Если отсюда кидать нож, он не долетит, а если долетит, то не сможет даже проткнуть шкуру. Даже Нум не смог бы этого.
Вглядываясь в темноту, Чоно пытался вообразить, какой силой и уменья был этот человек. А может быть зверь? Человек не смог бы спрыгнуть со скалы и остаться в живых. Во всяком случае не те, которые живут сейчас. Старуха Эмэй рассказывала, что раньше, еще до того, как ее праматерь вышла из пещеры, на земле жили огромные, выше в два раза, могучие великаны. Эти великаны могли сражаться с быками один на один. Но великаны ушли, и очень давно уже про них никто не слышал. А если великан вернулся?
Вдруг земля из-под ног вздыбилась вверх, обрывая поток мыслей. Охотник резко присел. Однако, земля продолжала вертеться, то оказываясь внизу, то над головой, как будто он падал с горы. На небе будто загорелось множество солнц, которые вертелись без остановки. Чоно закрыл глаза, чтобы не видеть мельтешения. Стало очень холодно, потом жарко. В ушах зашумело, как после удара дубинкой…
Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Чоно открыл глаза и вскрикнул от удивления. Мира, который он знал, больше не было.
***
- Вы хотя бы понимаете, товарищ Батырмунх, что нарушили все должностные инструкции и технику безопасности? – отчитывал слишком азартного лаборанта старший научный сотрудник, кандидат темпоральных наук, заведующий лабораторией, доктор Сохор-Тархан. - Во-первых, попытались проникнуть в non fuisse inutilemque* (* - необездвиженное) прошлое. Во-вторых, взяли в экспедицию лазерное оружие и применили его! В-третьих, не произвели зачистку и тамошние люди обнаружили следы вашего пребывания. Вы отлично знаете, что производить исследования in vivo* (* - вживую), в пределах времени до изобретения машины темпорального перехода, категорически запрещено! Такие недобросовестные и безответственные научные работники позорят звание археолога!
Батырмунх выслушивал обвинения смиренно, с низко опущенной головой, однако последние слова он счел несправедливыми.
- Но исследование immotumque medentis не дает полной картины. Мы не можем изучать языки первобытных охотников-собирателей, их обычаи и нравы, тонкости во взаимоотношениях друг с другом и между семьями. Дурацкие правила не позволяют нам этого! Что может дать антропологу застывший темпо-слепок? Только предметы, не действия. Я хочу исследовать жизнь, а не темпоральные слепки!
- Исследовать жизнь? – негодованию Сохор-Тархана не было пределов. – В результате так называемого исследования вы уничтожили одного из представителей местной фауны, играющего доминирующую роль в данном экологическом сообществе. Без этого льва группа сапиенсов перестанет существовать! Им и так пришлось нелегко. Все взрослые охотники погибли в результате обвала в горах. В живых осталось только два подростка, девочка, старуха да несколько ребятишек мал-мала меньше. Впереди долгая, холодная зима. А в лесу теперь хозяйничают никем не сдерживаемые волки, занимающие одну экологическую нишу c сапиенсами. Как вы думаете, у какой группы шансов перезимовать больше? Я отстраняю вас от исследований.
Лаборант побледнел. Казалось, уничтожив льва он сделал для дикарей благое дело, но этот поступок в версии доктора выглядел совершенно иначе.
- Вы не можете меня отстранить! – воскликнул он.
- Еще как могу! – с торжеством в голосе ответил Сохор-Тархан.
Этот пронырливый, жаждущий скорой славы лаборант давно уже действовал ему на нервы: постоянно заваливал сроки научных экспериментов; отклонялся от методики проведения опытов; «химичил» с анализами артефактов. И вот теперь появилась отличная возможность официально и совершенно законно избавиться от балласта, согласно статье трудового законодательства.
- Я сегодня же напишу докладную о преступной халатности при работе с машиной темпорального перехода на имя ректора и будьте уверены, что долго вы тут не задержитесь. А, сейчас, попрошу покинуть лабораторию!
Разгневанный Батырмунх выбежал в коридор. Первым порывом было желание отправится к заведующему кафедрой. Однако, поднимаясь наверх, где располагался административный этаж, он попытался предугадать в каком направлении пойдет разговор и бойцовский пыл несколько поутих. Заведующий, конечно же, сразу вызовет Сохор-Тархана, а уж тот постарается выставить лаборанта преступником.
- Да, что я такого сделал, в конце концов? – возмутился нарушитель. – Да, застрелил льва. С чего теперь стая волков станет представлять опасность для группы сапиенсов? У сапиенсов есть огонь, а с его помощью даже грудной младенец сможет отогнать любого зверя. Да я, вообще, могу перестрелять всех волков в этом лесу!
Батырмунх даже споткнулся о ступеньку от такой внезапной идеи и едва не полетел с лестницы.
- Да! Я вернусь в прошлое, перестреляю волков и тогда у Сохор-Тархана останется только один козырь – обвинить меня в нарушении инструкции об обездвиженных исследованиях. А уж насчет этого я приведу веские аргументы. Уже давно пора хорошенько встряхнуть это сонное царство науки.
К заведующему кафедрой он не пошел, а вместо этого спрятался в пустой лаборатории минералов и солевых отложений. Дождавшись, пока закончится рабочий день и все сотрудники разойдутся по домам, Батырмунх выбрался из убежища и направился в темпоральную лабораторию.
Сорох-Тархан, конечно же, еще не сменил код, так что войти внутрь оказалось довольно легко. Свет Батырмунх включать не стал, он превосходно ориентировался в полутемной комнате.
Настроить шкалу ориентации в межзвездном пространстве, запустить сканер, изолировать капсулу, снять отметку фиксации временного отрезка, активировать тоннель – на это ушло не более получаса. Проверив все еще раз, лаборант открыл сейф, взял оружие и датчик возврата.
- Так, отправляемся прямо туда, в тот же день, когда был убит пещерный лев.
Он синхронизировал голографические матрицы пространственных ориентаций, включил луч перемещения и встал в кольцо. Голубой свет окутал тело, словно лепестки гигантского цветка. Батырмунх закрыл глаза, готовясь к прыжку, однако ничего не происходило.
- Компьютер, в чем дело?
- Не определена точка захвата. Вы должны указать физическое тело для замещения.
- Надо найти животное, – решил лаборант и включил темпоральный биосканер.
Как раз на месте прошлого скольжения он разглядел присутствие небольшого существа, если судить по массе, это была то ли собака, то ли коза. Батырмунх указал существо как точку захвата и скомандовал:
- Установить прессинг на шесть единиц.
Со стороны, в прошлом, это должно было выглядеть как сильный толчок, который высвобождал место для прибывающего. Засасывая в будущее какой-то физический объект. Листья голубого цвета потемнели, приобретая почти физическую ощутимость. К сожалению, лаборант отправлялся в путешествие в одиночку и не видел показания приборов. Из далекого прошлого в будущее переместился субъект – представитель рода сапиенсов.
Первое ощущение в прошлом – запахи. Статичные слепки совершенно не передавали данных параметров, впрочем, как и многого другого.
Батырмунх вдохнул полной грудью и едва не опьянел. Воздух был свеж, наполнен кислородом и девственно чист. Конечно, в его времени атмосфера давно уже очищена от химических загрязнений, но это была стерильная чистота, с уравновешенной микрофлорой. Воздух будущего не содержал опасности. В голове почему-то активировались архаичные мечты о том, что, если наладить экспорт первобытного воздуха в будущее, на этом можно было бы неплохо заработать.
- Продавать воздух! А что, в двадцать первом веке такая услуга была очень популярной, правда, тогда продавали стерилизованный, обогащенный кислородом. А я продавал бы насыщенный микробами и опасностью, - ухмыльнулся лаборант. – Но, хватит мечтать, надо волков найти. Интересно, где они могут скрываться?
Осмотревшись, Батырмунх решил углубиться в лес, надеясь встретить волков в чаще. Идти оказалось не так легко – никакой ровной дороги здесь, естественно, не было. Спотыкаясь о бугры и камни, через десять минут лаборант запыхался. К тому же приходилось уворачиваться от веток, больно хлеставших по лицу. Однако, он упорно продолжал брести по лесу, пытаясь отыскать хоть каких-то его обитателей.
- Черт! – провалившись одной ногой в глубокую лужу и окончательно потеряв терпение, вскричал лаборант. – Это называется дикая природа? За целый час я, вообще, никого не встретил. Этот лес пуст! Ни волков, ни зайцев, ни быков. Один только баран, который в лужу залез и ногу промочил!
Усевшись на землю, он стянул кроссовок и снял мокрый носок. Сразу стало холодно и Батырмунх только сейчас понял, что уже вечереет, а он отправился в прошлое без теплой одежды, в одной рубашке и джинсах.
- Может быть, лучше отыскать людей и попросить показать, где прячутся волки? Заодно и погреюсь. Да и поесть не мешало бы.
Он осмотрелся. Сориентировавшись по горе, Батырмунх быстро определил направление до стоянки. Вытерев кроссовок изнутри подолом рубашки, надел его на голую ногу и потопал вперед.
Добрался до стоянки спустя почти два часа, окончательно замерзший, исцарапанный, потерявший обувь и со стертыми в кровь ногами. Землянка была сделана из толстых древесных стволов, обмазанных сверху слоем глины. Жилище снаружи украшено многочисленными орнаментами, выполненными красной охрой и мелом. Крепкая дверь прикрывала вход. Лаборант-археолог провел ладонью по стене и одобрительно похлопал по прочной поверхности.
- Отличная работа. Аккуратно, крепко. А еще говорят, что у древних плохо была развита мелкая моторика. Завязывать узелки на лианах, выводить узоры на глине – это все требует умения. За такой дверью не только от волков, от быков можно спрятаться, - отметил он и уже собрался постучать.
Но не успел, потому что только сейчас заметил стоящего рядом дикаря, сжимающего в руке копье. И это копье, с тонко отфилированным каменным наконечником, направлено лаборанту прямо в живот. Батырмунх замер, припомнив совет научного руководителя «не делать резких движений, ни в коем случае не пытаться убежать, не улыбаться, не махать руками и не жестикулировать при разговоре».
Дикарь, тем временем, раскрыл рот.
- Та хэн юм бэ? – услышал лаборант резкий с хрипотцой голос.
«Раз они говорят, да еще о чем-то спрашивают, значит немедленно убивать не намерены», - решил он и ответил, стараясь говорить, как можно более спокойно и доброжелательно.
- Я друг, - просто сказал Батырмунх, разглядывая дикаря.
Это был молодой мужчина невысокого роста. Длинные волосы аккуратно собраны в тугой узел. Тело прикрывала ладно сшитая меховая куртка-штаны, эдакий своеобразный комбинезон.
Вот почему археологам разрешено только статичное исследование? Разве не лишним было изучить язык? Впрочем, вряд ли отсутствие знания языка, может сильно навредить. Дикари из разных семей общаются друг с другом при помощи знаков. Значит и с этим легко будет договориться. Надо только добиться того, чтобы копье опустил.
- Чи юу хисч байна?
- Я друг, - снова повторил лаборант. – Друг. Я пришел вам помочь. Я убью волков.
Видимо спокойная речь подействовала, потому что копье было опущено.
- Гэж хэлэв, - уже более спокойно произнес дикарь.
- Не знаю, о чем ты меня спрашиваешь, - ответил Батырмунх. – Но, как я понял, надо представиться и попытаться объяснить, что я тут делаю.
Он выпрямился, ударил несколько раз кулаком в грудь и громко назвал свое имя:
- Ба-тыр-мунх!
Затем зарычал, изображая льва, снова ударил кулаком в грудь, соединил и резко развел ладони в стороны и опять указал на себя. Потом Батырмунх завыл, подражая волку, снова соединил и развел ладони.
- Я убил льва! Я убью волков! – ударяя в грудь, уверенно и громко заявил он.
Дикарь, с озадаченным видом наблюдавший пантомиму, внезапно рассмеялся и что-то крикнул, обернувшись к землянке. Дверь приоткрылась и оттуда выглянуло несколько детских мордашек.
- Энэ тэнэг* хин арслан алж, чоныг алжээ гэж хэлсэн, - со смехом пояснил он своей семье.
- Тэнэг* ? – переспросила девушка, выглянувшая вслед за детьми.
- Тэнэг*? – рассмеялись дети.
Налетев на незнакомца всей гурьбой, они потащили его внутрь. Они трогали кожу, громко удивляясь ее мягкости и белизне. Не меньшее удивление вызывали у них детали одежды и диковинные предметы в руках.
- Тэнэг, - пищали дети. – Цагаан тэнэг!
- Вообще меня Батырмунх зовут, - пытался объяснить лаборант, но, когда уродливая старуха вслед за детьми назвала его тэнэгом, сдался. – Ладно, зовите как нравится. Я Тэнэг (*- глупый), - он ударил себя в грудь, завыл, как волк, затем соединил и развел ладони. – Тэнэг убьёт волков!
- Тэнег, цагаан тэнэг, - весело закивали дикари. – Идэж суу. Суух, суух.
Батырмунх сел на указанное место. Невысокого роста девушка с обветренным и сильно загорелым лицом, откинула шкуру, валявшуюся возле очага и достала оттуда кусок мяса. Мясо было перепачкано углями и, вдобавок ко всему, воняло.
- Вы льва, что ли, едите? – спросил лаборант, не решаясь попробовать угощение. – Это, вроде ритуального приобщения к силе зверя? А ничего другого нет? Скажем козлятины, или зерна. Я бы сейчас с удовольствием пожевал зерна.
- Ид. Ид-ид! – подбодрил его дикарь и, согласно закону гостеприимства, сам откусил солидный кусок львиного мяса.
- Ох, ладно… надеюсь, тут хотя бы паразитов нет, - пробормотал Батырмунх и, зажмурившись, укусил горелую корку.
- Уух, - девушка протянула половинку сушеной тыквы, в которой плескалась какая-то бурда, отвратительной консистенции.
Батырмунх принюхался. В нос шибануло таким забродившим шмурдяком, что аж чуть слезы не потекли из глаз.
- Это пить?
- Уух, - кивнула хозяйка землянки.
Лаборант зажал руками нос и сделал небольшой глоток.
- Как вы это пьете? – прохрипел он под хохот дикарей. Бражка ударила ему в голову практически моментально. – Ладно, пошли на волков. У меня оружие есть. Не какое-то там примитивное копье, а лазерный резак! Я им один раз махну и волчьей стаи как не бывало! Ну, где тут ваши соседи по экологической нише?
***
Только что Чоно стоял перед горами, позади был лес. Сбоку река. А теперь он в пещере, но не в той, где жил Арслан. Это было совершенно незнакомое место. Все вокруг светилось огнями, двигалось, издавало звуки. Щипало ноги. Охотник взглянул вниз и увидел, что по щиколотку стоит в голубоватом тумане на чем-то теплом и мягком. Реакция была мгновенной. Он выпрыгнул из круга, прежде даже чем успел подумать о том, что делает. Перекатившись через плечо, Чоно снова огляделся. Теперь под ногами был твердый пол.
- Где я? – спросил он сам себя. – Может быть, провалился на дно подземной пещеры?
Осмотревшись, Чоно понял, что и в самом деле в пещере, но только не на дне. Стены ровные, гладкие, белые. Напротив - большой выход. Вдоль стен большие камни, под поверхностью которых казалось бегали светящиеся жучки. Каждый камень искусно украшен непонятными мелкими рисунками.
Чоно дотронулся до рисунков и камень неожиданно ожил. Жучки забегали так быстро, словно бы он бросил в них горячие угли. Испугавшись, охотник бросился к выходу. Только вот выбраться из этой страшной пещеры не удалось. Чоно ударился о прозрачный камень, которым был закрыт вход с такой силой, что пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Охотник провел рукой по прозрачной, словно лед, поверхности. Она была не холодная. Примерно такой же температуры, как и стены. Но не таяла.
А за этой преградой расстилался лес, незнакомый и странный. Никогда Чоно не видел, чтобы деревья росли ровными рядами, были одной формы и одинаковой высоты. Лес, пускай и неправильный, все же был более знаком и привычен охотнику, чем странная пещера. Поэтому Чоно решил выбираться наружу. Он внимательно осмотрел прозрачный камень. Прямо посередине шла трещина и один кусок слегка заходил на другой.
- Попробую потащить его вбок, - решил Чоно, ухватившись пальцами.
После недолгой возни камень легко отошел в сторону, освободив проход. Охотник выпрыгнул наружу. Оказывается, он находился в какой-то странной горе, испещренной одинаковыми дырами. Дул ветер, принося сотни чужих, незнакомых запахов. Двигаясь короткими перебежками, то и дело оглядываясь, он добрался до леса. Идти было легко, слишком легко: земля ровная, камней нет. Даже ветки нигде не валяются. Трава под ногами одной высоты.
- Странное место. Все ровное и как будто неживое. Это плохо, - пробормотал охотник, пытаясь сообразить в какой стороне землянка. Однако, ничего похожего на землю, в которой он жил прежде, не было. Вдруг в голову пришла догадка. – Если тут все как неживое, то это, наверное, место, куда уходят мертвые. Но где тогда Нохой? Он же еще не вернулся и должен быть тут.
Вскоре он вышел на поляну: по бокам в каменных корзинах росли красивые цветы; в центре, в большой каменной корзине, родник.
- Вода. - Чоно подбежал и внимательно оглядел родник.
Вокруг лежали большие и маленькие камни. Камни чистые, серые, вода прозрачная, ничем не пахнет – пить можно. Внезапно подлетела пестрая птица. Не испугавшись охотника, она подставила клюв под струю. Чоно сделал резкий выпад и сжал добычу в руке. Одно движение и тонкая шейка птицы хрустнула.
Уложив добычу на землю, Чоно подобрал у родника камни. Несколько ударов одного о другой и у первобытного охотника в руках уже несколько острых осколков. С их помощью он нарубил тонкие деревца, вбил их в землю по кругу, связав верхние концы гибкими побегами. Через пару часов был готов легкий шалаш, из которого вверх потянулась тонкая струйка дыма. Обжарив ощипанную тушку на огне, Чоно быстро ее съел.
- Хорошо, - пробормотал он, укладываясь на подстилку из свежесобранной травы. – Пусть тут все неживое. Но тут тепло. Вода рядом. Нигде нет следов волков и других хищников. Много птиц. Отдохну, а потом схожу в пещеру, поищу проход обратно.
Спустя несколько минут он уже погрузился в неглубокий сон. Однако на следующий день Чоно так и не вернулся в пещеру. Весь день он ловил и коптил птиц, плескался в воде и даже расширил шалаш, подготавливая его для своей семьи. Чоно представлял себе, как Унэга и Туллай будут довольны. Ведь здесь зима еще не думала наступать – трава была зеленой, а на деревьях листья.
***
Заведующий лабораторией темпоральной археологии, Сорох-Тархан приехал в институт после выходных раньше обычного. Хотелось с утра разобрать результаты пятничного эксперимента и составить отчет, чтобы представить на утренней летучке заведующему кафедрой.
Однако на главной аллее его ожидал неприятный сюрприз: развороченный фонтан и разоренный каменный сад. Всюду осколки, птичьи перья и ободранная кора деревьев. Правая аллея перегорожена упавшим стволом ольхи, за которым виднелся шалаш.
- Это перья моих голубых ара? – прошептал ошеломленный увиденным Сорох-Тархан. – Да что здесь твориться? Куда смотрит вахтер? Или это наши лаборанты экспериментальной археологии вырвались на свободу? Я сейчас же к заведующему кафедрой пойду!
Доктор быстрым шагом направился в здание института. Однако, едва он поравнялся со столетним дубом, как сверху на голову свалилось нечто орущее и размахивающее каменным рубилом. Напавший был ниже ростом на две головы и не слишком силен. Сгоряча Сорох-Тархан решил, что это один из чересчур заигравшихся археологов-экспериментаторов. Он перехватил руку нападавшего, заломил кисть и легко перебросил через бедро. Прижав коленом, отчаянно вырывающегося хулигана, доктор получил, наконец, возможность его рассмотреть.
Хулиган был молод, можно даже сказать мальчишка, ростом не выше метра тридцати. Однако на лице его уже проступали морщины, а ладони в мозолях от ежедневной грубой работы.
- Ты кто? – спросил доктор, недоуменно разглядывая меховой комбинезон и каменный нож. Внезапная догадка поразила его: – Батырмунх! Притащить в наше время первобытного человека, чтобы доказать свою теорию non fuisse inutilemque изучения прошлого? Идиот! Какой же он идиот!
Достав из кармана коммуникатор, он включил тревожный сигнал.
- Темпоральная разбалансировка! – сообщил Сорох-Тархан. – Срочно бригаду техников!
***
Чоно отчаянно сопротивлялся, но их было больше. Прибежавшие из ровной горы большие сильные люди набросились на охотника и связали. Сопротивляться было совершенно бесполезно. А самый главный громко кричал, махал руками и приказывал всем идти. Его толкнули в спину.
- Возьмите мою добычу, - предложил Чоно. – И шалаш берите. И можете жить тут. Я уйду, найду другое место.
Однако его никто не слушал. Мальчишку толкали вперед, вынуждая идти в сторону института.
«Плохо, если затащат в ровную пещеру, мне не выжить. Дубиной по голове, шкуру обдерут, мясо съедят и все! Из их животов мне не вернуться назад, к своим!» - в панике думал Чоно, приближаясь к ровной горе.
Однако убивать его никто не собирался. Вместо этого Чоно заставили встать в светлый круг на полу. Главный бросился к камням, стоящим вдоль стен и зачем-то принялся ловить пальцами бегающих светящихся жучков.
- Не надо! – закричал Чоно, внезапно понявший, что его сейчас вернут обратно. – Я не хочу в свой лес. Лучше пусть сюда придет моя семья! Мы найдем другое место для охоты. Не надо обратно!
В ответ главный что-то выкрикнул сердитым голосом и принялся быть по стене со светящимися жучками. Круг стал заволакиваться дымом. Охотник попытался дернуться в сторону, но другие люди, внимательно следившие за ним, не позволили даже шевельнуться.
Перед глазами опять все завертелось с такой скоростью, что Чоно едва не потерял сознание. Он как будто смотрел на отражение в мутной воде. Чужой мир вокруг потек, растворяясь и постепенно превращаясь в родной. Рядом с ним оказался еще один белый человек. Главный схватил белого за руку и потащил к себе, а Чоно вытолкнуло в другую сторону, туда, где на землю уже лег первый снег.
Очнулся охотник от того, что кто-то настойчиво похлопывал его по щекам.
- Чоно, Чоно! Ты живой? – стонала Туллай.
- Живой я, живой, - пробормотал охотник, отводя от себя ее руки. – Но если будешь меня так бить, то я скоро стану неживым.
- Чоно! – Туллай взвизгнула от радости. - Я тебя искала.
Унэга, сидевший рядом, усмехнулся.
- Когда ты ушел, - сказал он, - к нам пришел человек. Он говорил, что убил Арслана и что убьет волков. Он был очень глупый. Не знал, как ходить по лесу. Все время говорил слова, которые нельзя было понять.
- Я дала ему еду, мясо и пенный сок. Но глупый не смог это съесть. – затараторила Туллай. - Он выплюнул все и упал на пол. А мы пошли тебя искать. Искали два дня. Потом глупый человек сказал, что пойдет в лес и убьёт волков. И он сделал это! У него был камень, из которого вылетела молния. И все волки упали, разрезанные на куски, потом он ушел и мы нашли тебя. Где ты был?
- Я был там, куда мы все уходим и откуда пришел этот глупый человек. Там было так хорошо. Огромные ровные горы, пещеры с прозрачными дверями, - улыбнулся Чоно. – Там было тепло, чистая вода, там были большие вкусные птицы. И никаких волков. Даже старухе Эмэй жилось бы там спокойно и сыто.
- Где это место? – удивилась Туллай.
- Оно прямо здесь. – ответил Чоно и раскрыл ладонь, в которой лежало смятое голубое перышко. - Здесь, вот только нас там нет, потому что глупые люди не хотят, чтобы мы там жили.