-Анжела, твой уже набрался! - радостно сообщила Анка, которая стояла на рыбе и втюхивала лохушкам селедку, крашенную свекольным соком пополам с морковным, выдавая ее за дикого лосося.
- Ты своего заведи и его паси! - не осталась в долгу Анжела, которая поила чаем- кофе-капучино половину Днепровского рынка.
- Я за грязную мотню держаться не хочу - парировала Анка - я этого павидла накушалась. Спасибочки.
Анжела налила из огромного термоса кофе и протянула Анке бумажный стаканчик. Анка выбрала самую ветхую десятку и сунула ее Анжеле. Анжела взяла деньги и пошла дальше. Махлуга - торговка пряностями, сухофруктами и всякими экзотическими лакомствами, разочарованно вздохнула. Свара не состоялась.
Анжела, напоив утренним кофе своих постоянных, сделала еще один круг по рядам, затем скорым шагом пошла домой, надеясь застать Шурика, пока он не пропил все деньги, что ему отдали за оформление витрины в бутике. Но Шурика дома не было. Опоздала. Он сразу денег ей не отдал - сказал, что присмотрел ей костюмчик, а себе зимние кроссовки. Но Анка донесла, что Шурик уже губы помазал и ясно было, что теперь он не остановится, пока не спустит на выпивку всё до копейки. Телефон вдруг выдал короткую трель. Напоминание: "Сегодня в девятнадцать часов "Дорогая Памелла". Анжела вдруг почувствовала как она истосковалась по нормальной жизни. Той жизни, когда вечерами ходят в театр, вместе делают покупки и, выслушивают друг друга, целуют на прощанье и дарят подарки... У них ведь с Шуриком всё так и было сперва. А потом Шурик, вообразивший себя большим творцом, запил как будто он Модильяни... Пару раз подвел заказчиков, пару раз на выставках, где были представлены его работы, устроил по пьянке скандал, и его перестали приглашать на серьезные мероприятия, да и заказы тоже не делали. А Анжела, прослужив меньше двух лет в городском театре, ушла, потому, что сводить концы с концами не могла. Ещё год ушел на поиск какого-то приемлемого заработка. Ей повезло. Одна женщина из соседнего подьезда предложила ей приработок - разносить на рынке чай и кофе. Зима тогда была суровая - с морозами и снегом, а соседка здоровье свое берегла. Но и место свое в рыночной иерархии терять не хотела, вот и позвала Анжелу. Потом, уже летом тетю Раю дети забрали к себе - у них родились близнецы и Анжела стала одна поить чаем-кофе-капучино и продавцов и покупателей. Шурик, тем временем, все глубже погружался в алкоголическое болото. Она уже не любила его, но ещё жалела. Выгнать не могла, терпела, хотя с каждым днем терпения оставалось всё меньше. Иногда она мечтала, что Шурик уйдет сам, но умом понимала, что сам он не уйдет никогда.
С этими мыслями Анжела сделала еще пару проходов с термосами по рядам. Ближе к вечеру она вернулась домой. Шурика так и не было и Анжела решила, что в театр она сегодня попадет в любом случае. "Хоть тушкой, хоть чучелом!" - вспомнился ей анекдот времен перестройки и массового выезда евреев на историческую.
Анжела откопала приличное платье ещё из прошлой жизни, туфли на шпильке, которые не надевала уже очень давно. Через час она была готова к походу в театр. Посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Она уже забыла, что может быть такой милой и привлекательной. Она многое о себе забыла... "Шурик, Шурик...жрешь мою жизнь и не давишься... Но, не дав себе разреветься, Анжела закрыла дверь и направилась в театр.
В маршрутке и по пути от остановки до служебного входа, где ее ждал пригласительный на спектакль, Анжела шла вздрагивая поминутно от ощущения, что чего-то она забыла. И только перед самым входом поняла - ее руки уже приросли к вечным сумкам с термосами. И вот теперь - с маленьким клатчем, без клеенчатых сумок, она была уже вроде бы как и не она вовсе.
Анжела получила пригласительный. До спектакля ещё оставалось время и она вошла в фойе, сдала пальто в гардероб, спустилась в кафе, надеясь не встретить знакомых из прошлой жизни. Но разве возможно перед премьерой не встретить в театральном кафе знакомых?!
Валера Присядько помешивал кофе и смотрел в одну точку. Как же медленно тянулось время. Курить он уже не мог. Казалось, что он пропитан кофейно-сигаретным настоем. Вроде бы должен быть счастлив - так долго шел к этой премьере и получилось хорошо, но кроме пустоты ничего не чувствовал. В кафе вошла женщина в красивом платье, что вышло из моды лет семь или восемь назад. Женщина, судя по всему, чувствовала себя не в своей тарелке - движения скованы и оглядывается поминутно по сторонам. Если бы не эта скованность и очевидная задерганность, виноватость во взгляде, то женщина была бы вылитая Анжелка Кровянская - его сокурсница. Они играли вместе в дипломном спектакле. Он - Азазелло, она - Маргариту. Незнакомка поправила волосы и Валера оторопел - это действительно была Анжелка - одна из самых красивых и талантливых девчонок на курсе. Он секунду раздумывал - подойти или нет, а потом стремительно подошел к ее столику
- Анжелка! Кровянская! О, господи, как я рад тебя видеть!!!
Анжела вздрогнула, а потом старательно улыбнулась. Этой встречи она и боялась. Нет, у них не было несчастной любви, ссор или зависти. Просто Валера Присядько был одержим творчеством. И та жизнь, что была сейчас у неё - это было предательство. Предательство их общей юности, общей мечты и любви к театру. Больше всего Анжеле хотелось убежать, но, увы - было слишком поздно убегать, да и когда она ещё выберется на премьеру...
- Ой, Валерка, приветик! - пролепетала она так фальшиво, что щеки вмиг запунцовели.
- Куда ты пропала? Ты совсем из профессии ушла?
- Ну почему же? Не совсем. С детьми занимаюсь. Веду кружок драматический.- Анжела так вдохновенно соврала, что даже сама немножко поверила в это. Она приосанилась, пунцовость щек дополнилась азартным блеском глаз.
- Неожиданно, но ты умница! С детьми работать это же так здорово. Я вот планирую детские спектакли ставить. А то два детских спектакля в репертуаре, да и тем уже сто лет.
Прозвенел первый звонок и у Анжелы отлегло от сердца - скоро нужно будет идти в зал и закончится это вранье, этот стыд и мученья. Валера проводил Анжелу в зрительный зал и, взяв с неё слово, что после спектакля она его дождется и не уйдет, пошел по своим делам, а дел еще было множество - его телефон вибрировал ежесекундно.
Как всё-таки мало нужно, чтоб почувствовать себя человеком. Всего-то - чашка кофе, человеческое участие и хороший спектакль. Анжела грустно вздыхала. Она, не отрываясь смотрела на сцену и впитывала каждое слово. Ей вдруг стало нестерпимо больно - что же она сделала с собой - променяла синюю птицу на сьедобную падаль. Памелла Кронки на сцене как раз читала свое рождественское послание богу и Анжела тихо плакала, не стесняясь, плакала о себе, и обо всех таких как она.
Когда спектакль закончился и зрители стоя аплодировали, то Анжела дала себе слово, что поменяет свою жизнь, что вернется в театр, хоть курьи ножки будет играть. Вдохновленная она дошла до гардероба и тут ее догнал Валера. Она поздравила друга с премьерой и засеменила к выходу, но Валера, не отпуская ее руку, стал звать на банкет. Она отнекивалась, но потом всё же согласилась. "Будь что будет! Шурик уже в кондиции. Что дома делать? Вздрагивать от каждого звука, слушать пьяные истерики, а после громоподобный храп?! Да гори оно все огнем!" - так думала Анжела, подводя губы перед зеркалом в фойе театра. Банкет длился почти до утра. А под утро, когда народ начал потихоньку расходится по домам, Анжела попыталась уйти по английски, не прощаясь. Но Валера это заметил и пока и она не написала ему свой телефон и адрес, не отпускал.
Когда Анжела добралась до дома, было уже почти утро. Шурик до дома, похоже так и не дошел и Анжела заметалась по комнатам. Молниеносно переоделась и налегке, без термосов побежала к рынку. Дешевая пивная с очень колоритным названием "На дне" функционировала круглосуточно. Там ей и поведали зпвсегдатаи, что Шурик-художник вчера нажрался и упал со ступенек. Сейчас он в больнице потому, что разбил голову и сломал ногу. Анжела помчалась в больницу. По дороге она зло спрашивала себя зачем бежит в больницу и тут же объясняла, что не тварь же она последняя, чтоб человека, пусть пьяницу, но человека не чужого бросить вот так в беде.
Шурик лежал в коридоре. Он трезвел и дрожал как холодец. Увидев Анжелу, принялся просить прощения, говорить, что теперь все будет по другому, целовать ей руки. Когда Анжела нежно похлопала его по плечу, он посмотрел ей в глаза и попросил принести пива, хоть стаканчик. "Иначе - сдохну!"- уверенно закончил свою мольбу Шурик. И Анжела понеслась в магазин. Она еще подумала, что надо бы купить к пиву бутылку лимонада, лимонад вылить и пиво залить в освободившуюся емкость, чтоб медперсонал не просек. А на рынок, если нигде не застрявать надолго, она совсем чуть-чуть опоздает. Потерпят ее клинты пол часика, не засохнут.И довольная своей изобретательностью, заскочила в магазин.
Валера Присядько звонил Анжеле раз десять или больше, но металлический голос всякий раз говорил ему, что набранный номер не существует. Он не поленился и сьездил по оставленному адресу. Но на улице Зеленой не было дома номер сто двадцать. На этой маленькой улочке поместилось всего пятнадцать домов. Обманула его Анжелка, а жаль. Он собирался ей предложить роль Вороны в "Снежной королеве", но вольному - воля...