Огни светильников трепетали, как души над бездной
Ede, Bide, Lude (Ешь, пей, веселись - лат.)
Они вновь в Галилее. Вновь она перед ними, зеленеющая, тенистая, истинная страна радости и любви, где на каждого из них нисходила благодать, приветливость этой земли. Необыкновенно ярким ковром, переливающимся всеми цветами и всеми оттенками, расстилаются поля. Беззаботно порхают, наполняя пряный воздух легким многоголосным щебетом, яркие голубизной оперенья дрозды, вездесущие жаворонки, изящные горлицы, степенные аисты, в своей важности не обращающие внимания на путешественников.
Вдали вырастали горы. Они были той связью между землей и небом, которая была так необходима и самой земле, и тем труженикам, которые ее возделывали. Учитель особенно любил горы. Они питали его жизненной силой, через них он получал успокоение и решимость, и не было ничего великолепнее их, может быть и потому, что к их сотворению человек не имел никакого отношения.
Самая свежая вода была в здешних источниках. Зеленели сады, полновесные яблоками и гранатами. Источали одурманивающий запах виноградники.
Ковер, изрядно покрывшийся пылью, накинут на спину мула, который неутомимо тащит свою ношу. Но вот Учитель остановил его, и животное получило передышку, хотя испытывало ли оно от этого радость?
Навстречу паломникам шел перегонщик верблюдов с небольшим караваном.
- Откуда ты идешь, и почему ни с чем? - спросил его галилеянин Филипп.
Перегонщик остановился перед общиной.
- Иду из Каны. Там сегодня начинается кидушин ("посвящение", брачная церемония - авт.). На все семь дней запасено столько, что все путешественники будут сыты и пьяны.
Учитель улыбнулся.
- Удачно мы прибыли.
- Еще бы, наша казна останется в целости, - согласился Иуда.
- Счастливой тебе дороги, - паломники простились с перегонщиком.
Вскоре показались домики Каны, маленького городка у подножия гор, обрамляющих с севера долину Азохиса. Здесь, вдали от суеты, жила мать Учителя.
Сегодня в доме одного из местных земледельцев свадьба. Мария помогает хозяевам. Конечно, дорогих кушаний, таких как филе антилопы, здесь не могло быть, но будет не только будничная вареная чечевица, а и копченые с мятой куропатки, нежный козий сыр, дары щедрой природы: вяленые абрикосы, зеленый душистый перец и многое другое. В этих краях делали хорошее виноградное вино. Быть может, этот дар солнца Учитель любил больше всего, да еще яичный бульон, приправленный орехами. Но никто никогда не смог бы прочитать на его лице признаки сластолюбия, жадности и невоздержанности, какой бы то ни было страсти к пище.
Мария приготовила ему тонковыделанный белый хитон. Она знала, что он не оденет ничего шитого золотом, не оденет пояс с драгоценными камнями, даже если бы он был.
Солнце клонилось к закату. Музыканты настраивали инструменты. Самые звучные из них, флейты и тамбурины, уже призывно несли весть о том, что скоро надо будет зажигать масляные светильники.
А когда наступил сумрак, то тут, то там замелькали, двигаясь в разные стороны, огни.
Он боготворил это зрелище: как будто святые души мелькали повсюду, носились, влекомые легким дуновеньем, и все это сопровождалось веселым щебетом голосов и переплясами музыки.
Он зажег лампаду, которую дала ему мать. Мерцающий свет и едва ощущаемое тепло от крошечного огня давали в темноте почувствовать твердь под ногами. Он встал и отправился на праздник. Собственно, он шел уже на праздничную трапезу. Сам же кидушин был несколько раньше: под открытым небом над женихом и невестой развернули балдахин, под крышей которого жених надел на палец невесты золотое кольцо и произнес посвящение.
- Хорошее вино, - Иуда довольно чмокал, - налить тебе?
- Вино несет тепло, полученное от Бога, потому это священный напиток.
- Хм, что же тогда сказать о пьяницах, что это ангелы?
- У них освобождается душа. Но вот овладеть такой душой могут как ангел, так и дьявол. Посему тот, кто не уверен, не должен поддаваться невоздержанности.
- Интересно, как это проверить, не поддавшись!
Учитель нахмурился.
- Лучше не вести такие разговоры за праздничной трапезой. Можно сболтнуть что-либо непотребное, так пусть это будет касаться пустых разговоров.
- Твоя правда. А то я уже загрустил от своих мудрых мыслей. - Иуда встал из-за стола и направился к музыкантам.
Веселье порядком утомляло. Но стоило снова окунуться в него, как все недомогание и сомнения улетучивались.
Празднество близилось к концу. В один из последних вечеров к нему подошла Мария и спросила:
- Сын, праздник еще в разгаре, а у хозяев кончается вино. Что же нам делать?
- Наполните их водой из источника, - Учитель указал на шесть каменных водоносов, вмещавших по три меры (мера - около тринадцати литров - авт.).
- Но зачем!?
- Мы будем черпать из них вино.
Мария хотела сказать что-то еще, но только улыбнулась.
- Обычно плохое вино оставляют под конец, когда люди уже плохо разбирают его вкус. Не это ли ты задумал? - спросил Иуда. - Хотя какое вообще вино может быть в источнике!
- Посмотрим, но если ты сомневаешься в себе, найди того, чьим словам ты поверишь и чьему вкусу ты доверяешь. Наполните же водоносы!
- Того, кто имеет силу, всегда окружают льстецы, - сказал Иуда.
- Упрекай не за грех, а за то, что нет раскаяния во грехе и упрекай себя за то, что наделяешь плод кислым вкусом, не отведав его.
- Ладно, пусть сам хозяин отведает твоего вина и скажет, кто из вас лучший винодел!
Учитель с упреком посмотрел на него.
- Ужели ты сомневаешься в мастерстве Отца нашего?
- Великолепное вино, - воскликнул хозяин. - Это вино можно подавать в начале праздника. Я благодарю тебя, но скажи, что это значит?
- Много ли ты проливаешь пота, чтобы в конце насладиться добрым вином? А разве хуже то вино, над которым не было пролито ни капли пота? И это только самая малость из того, что может дать Отец наш.
- В словах твоих много сладости. Но почему-то не дают они мне удовольствия. Я работаю много лет. Жизнь наша протекает в постоянной череде трудов и праздников - и одно не возможно без другого. Нет, этого я понять не смогу. Обрати свой взор на детей - быть может, они смогут принять тебя, на старческие же плечи давит слишком тяжелый груз.
- Болезни?
- Болезни доставляют страдания и даже приносят смерть. Однако ведь и ты не скажешь, что смерть - это всегда наказание.
- Что ж, - Учитель поначалу нахмурился, но потом лицо его посветлело. - Ты прав, дети любят меня. Однако не проистекает ли эта любовь из-за их непосредственности и чистоты? Ведь они еще не познали греха, сердце их еще свободно для истинной любви... Впрочем, мы с тобой отвлеклись от праздника. Давайте же пить вино, коль оно вкусно и доставляет радость.
- Давайте, давайте, - бормотал старик, уходя, - только мне не хочется ничего менять. Спасибо тебе, и прости меня.