Виктор Васильевич осознал, что он совсем один на этом свете, когда после перенесённого третьего инфаркта некому было позвонить после выписки из больницы. Жену он похоронил, детей бог не дал, да и друзей уже не осталось. Впереди – скучная жизнь в угасающем посёлке в пятидесяти километрах от Комсомольска-на- Амуре.
- Вам нужно всячески избегать физических и эмоциональных нагрузок, строго соблюдать диету. Вам нужен полноценный сон и отдых, поверьте, третий инфаркт – это не шутки. Малейшее перенапряжение и ваше сердце не выдержит…
Так, на шестьдесят пятом году жизни, Виктор Васильевич уже видел её безрадостное завершение.
Дома его никто не ждал. Он затопил печь, поставил чайник, разложил на столе свои фотографии и долго сидел, вглядываясь в каждую карточку. Владивосток, здесь он родился. Вот он – курсант морского училища. Ах! Как здорово было тогда идти по морю под парусами! Романтика! Шум моря и песни чаек, ему даже показалось, что он слышит эту музыку далёкой молодости. Он встал и посмотрел в окно. За забором покоилась его старая лодка, вот уже несколько лет без дела лежащая на берегу Амура.
- А что, починю лодку, сделаю парус, да поплыву до моря. Помирать, так с музыкой!
В эту ночь он не спал. Мечта, ставшая целью, будоражила воображение. А утром он подошёл к своей лодке и погладил её шершавой ладонью.
- Мы с тобой пойдём к морю…
С этого дня он ежедневно занимался своим судном – промазывал и клепал борта, а вечерами шил парус капроновыми нитками, засиживался у печи, разглядывая карты устья Амура и морского побережья. Казалось, боль в грудине отошла на задний план, одышка уже не так мучила, он уже не просыпался по ночам, измученный внутренним беспокойством и каким-то первобытным чувством страха в холодном поту.
Ближе к весне он подал объявление о продаже дома. Дом был добротный, срубленный на совесть, но большой выручки Виктор Васильевич не ждал. Кто же захочет жить в таком захолустье?
Дом купили для дачи рыбаки из Комсомольска.
- Держи, Василич, вот тебе за дом, больше, извини, не дадим. – А Васильевич и не торговался, молча взял деньги, поблагодарил за покупку и стал собираться в путь.
Взял с собою самое важное – документы, скудные сбережения, фотографии, одежду, инструмент и так, по мелочи из нажитого. Сделал нехитрый запас продуктов на первое время. В магазине решил купить компас, но пересмотрев все компасы на витрине, убедился, что каждое изделие показывает север-юг по-своему.
- Ну, без компаса, так без компаса.
Василич купил только сотовый телефон, на всякий случай.
Его лодка покоилась на берегу, готовая к спуску на воду. В начале мая немногочисленные односельчане пришли проводить Виктора Васильевича в плаванье.
- Ну, прощай, Василич! Неугомонный ты. Жил бы и жил здесь, за здоровьем следил, диеты соблюдал. Эх! Чудак-человек!
- Счастливого пути, Василич! Авось свидимся ещё!
- Прощайте, люди добрые! – Василич забрался в лодку, устроился на деревянной сидушке. Мужики столкнули лодку на воду.
- Попутного ветра!!!
Но Василич уже не слышал никого. Окрылённый чувством свободы, он заработал вёслами, потом оставил их, отдышался. Река сама несла его к морю, навстречу мечте. Слёзы счастья выступили на глазах. Давно забытые ощущения ветра и движения воды захватили его целиком.
Это было не единственное путешествие, но первое после перенесённого третьего инфаркта. Оседлая жизнь была не для него, что-то неведомое в его душе требовало движения, новых впечатлений, приключений.
От родного посёлка, куда его когда-то занесла судьба, до устья Амура нужно было преодолеть около шестисот двадцати километров, но такое расстояние не пугало Василича. Он жадно вдыхал неповторимый свежий воздух странствий, забыв про еду и усталость.
Вечером загорелись на небе звёзды, такие близкие и яркие! Он лёг на дно лодки и смотрел на проплывающее над ним звёздное небо. Вокруг царила небывалая тишина, лишь редкие всплески гуляющей рыбы нарушали покой. Он не заметил, как сомкнулись веки. Его старенькая лодка, ставшая колыбелью, покачиваясь, увозила Василича всё дальше и дальше от родного посёлка.
Проснулся он на рассвете от пения птиц. Первые лучи солнца били в глаза. Лодку прибило к берегу рядом с небольшой проточкой. День обещал быть солнечным и тёплым. Василич наладил удочку, любуясь необыкновенными красками восходящего солнца.
- Эх, поймать бы рыбки на ушицу! - Он даже сглотнул слюну, почувствовав небывалый голод.
В маленькой кастрюльке уже кипела уха из нескольких небольших рыбёшек.
- Ну что ж, отведаем!
Казалось, что такой вкусной ухи он не ел никогда! Сладковатая ушица приятно пахла дымком, Василич ел медленно, как бы пробуя на вкус, смаковал и смотрел на реку, по которой шли теплоходы, гружённые баржи, проплывали моторные лодки.
- Суета… А мне спешить некуда.
Он вскипятил себе чаю и с таким же удовольствием выпил две кружки…
***
История сплавов по Амуру берёт начало с 1854 года, когда флотилия под командованием генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьёва, состоящая из лодок, плотов, барж, плашкоутов, баркасов и вельботов совершила поход из Забайкалья на Камчатку, пройдя водным транспортом весь Амур. В экспедиции участвовало семьсот пятьдесят четыре солдата.
Н.Н. Муравьев так докладывал императору о первом сплаве по Амуру: «Мы стали твердою ногой на Амуре; я надеюсь, что никто его у нас больше не отнимет». Император Николай Первый высоко оценил подвиг участников первой русской экспедиции по Амуру, офицеры получили внеочередные звания, ордена, денежные выплаты, солдаты и казаки по 3 рубля серебром.
М.И. Барсуков писал: «Успех нашей первой военной экспедиции составляет эпоху в истории приобретения Амура: эта экспедиция окончательно познакомила нас с берегами судоходной реки и показала нам пригодность ее для сплава, удобство и возможность заселения берегов Амура, при малонаселенности страны, миролюбие местных ее жителей и слабость китайцев, словом она проложила России путь к Восточному океану».
Уже в 1855 году баржи везли первых переселенцев на Амур. С этого момента и началось освоение Амурского края.
С тех пор Амур – важнейшая водная артерия Дальнего Востока.
***
Комсомольск остался позади. Широкий, полноводный Амур-Батюшка казался седым по утрам. Белый туман клубился у воды, окутывал прохладой, идущей с северного моря, а сама вода представлялась какой-то живой субстанцией, имеющей свой разум, свою цель, своё предназначение.
Когда утренний туман таял, вода в лучах рассвета становилась красно- коричневой, искрилась и горела, а в тихую ясную погоду облака, летящие по синему небу, отражались в воде, и порой казалось, что лодка скользит по небесной глади.
Перед непогодой, свинцовые тучи собирались на горизонте, дул сильный ветер, поднималась волна. Амур злился, становился опасным и непредсказуемым. Воды его окрашивались в тёмно-серый, почти чёрный цвет.
Река чёрного дракона (Хэйлунцзян) – так называли Амур китайцы. Если посмотреть на карту, бассейн реки действительно напоминает гигантского дракона с раздвоенным хвостом, устремлённого к восходу солнца, на восток. Его «хвост» находится в степях Монголии и Забайкалье, извивающееся туловище лежит в четырёх Российских регионах и одной китайской провинции. Две левые «лапы» дотягиваются до самого Станового хребта, где берут начало притоки Амура – Зея и Бурея, а две правые – притоки Сунгари («Белый дракон») и Уссури – в Китае и Приморье. «Голова» Чёрного Дракона повёрнута на север, к Татарскому проливу, разделяющему материк и остров Сахалин. Великая река Азии, соединяющая степи, горы, непроходимые болота, влажные субтропические леса и девственную тайгу Дальнего востока - водная страна, размером с континент.
Амур в нижнем течение разбивался на тысячи проток и островов, занимая огромные территории. Здесь он был нетороплив. В разгар лета на островах кипела жизнь. Тысячи птиц, прилетающих сюда для выведения потомства, пели, кричали, кружили над островами и песчаными косами, кормились на мелководье, где резвились подрастающие мальки рыб. Скоро начнётся пора тайфунов и все островки уйдут под воду. Эти места затапливались несколько раз в году.
Василич плыл от острова к острову, помогая вёслами. Одолевали тучи мошкары, и он мечтал о встрече с морем, как об избавление от этой напасти. Иногда он грёб по ночам, в свете луны, которая освещала ему путь в лабиринтах Амурских проток. Это позволяло отвлечься и не думать о надоедливом гнусе…
Сентябрьским утром в густых клубах тумана Василич различил новые звуки.
- Чайки, это чайки!
Когда туман рассеялся, он увидел бескрайнюю водную гладь. Нельзя было сказать, где кончается река и начинается море. Лишь крики этих птиц и непередаваемый запах, доносимый ветром, говорили о близости морской стихии. Хмурое небо сливалось с водой до самого горизонта, поднималась волна. Небо разразилось громом и тут же полил сильнейший ливень. Его лодку заливало водой, а он неистово грёб, не жалея сил. Казалось, что лодка стоит на месте и чья-то сильная рука не пускает его к земле.
Недалеко от берега лодка накренилась и пошла ко дну. Так закончился сплав по Амуру одинокого странника.
Глубина была небольшой, и Василичу удалось спасти практически всё своё имущество, правда, пришлось почти весь день провести в воде. Недалеко от крушения был жилой рыбачий посёлок, люди пришли на помощь, но лодку достать так и не удалось, её унесло течением со стремительно прибывающей водой…
Сентябрь – самое прекрасное время на Дальнем востоке. Время, когда бескрайние леса приобретают неповторимую окраску. Время последнего бала, празднество природы, готовой уйти в глубокий сон на долгие зимние месяцы. В это время воздух становится кристально чистым, звенящим, небо прозрачным, а море тёмно-синим. Море…
Море смотрело на Василича бескрайним аквамариновым оком, оно притягивало и манило, побуждая в душу метаться в предвкушение встречи.
Свой дальнейший поход Василич отложил до весны. Приближались морозы, зима была не за горами. Холодные охотские ветра всё чаще господствовали в лимане Амура.
Василич остался зимовать в посёлке, нужно было ещё найти лодку, на которой он планировал пройти Татарский пролив до Японского моря.
***
«Татарский пролив открывали с нескольких попыток, и даже великие мореплаватели не избежали при этом ошибок.
История открытия Татарского пролива полна недоразумений.
В 1787 г. корабли французского мореплавателя Жана-Франсуа Лаперуза (1741-1788 гг.) — фрегаты «Буссоль» и «Астролябия», на которых Лаперуз совершал кругосветное путешествие — вошли в пролив, ныне именуемый Татарским. У Лаперуза была точная информация от жителей японского острова Хоккайдо о том, что Сахалин — тоже остров. Но, идя проливом с юга на север и измеряя глубины, Лаперуз забеспокоился, увидев, что глубина становится все меньше и меньше. Сделав ложный вывод, что Сахалин — полуостров, Лаперуз приказал ложиться на обратный курс.
Впоследствии ошибку Лаперуза повторили еще несколько мореходов, а честь открытия Татарского пролива досталась русскому адмиралу Геннадию Невельскому (1813-1876 гг.). В 1849 г. он доказал, что по проливу могут проходить суда…»
***
В одном из дворов он нашёл то, что искал. Лодка стояла в огороде, залитая водой. Хозяин использовал её как бассейн в жаркое лето. Клёпки уже местами отвалились, лодка была старой, ещё в 1973 году снятая с производства, требовала капитального ремонта. Василич сговорился с хозяином и теперь вплотную занялся ремонтом судна. А ещё он очень ждал весну…
Люди по разным причинам путешествуют. Одни хотят посмотреть мир и показать себя, сменить обстановку, другие – обрести душевный покой, третьи пытаются проверить себя, остаться с силами природы один на один. Но всех объединяет одно - путешествия, походы, туристические маршруты меняют человека. Меняют всё – его чувства, и мысли, меняют стиль жизни и её ценности, меняют личность человека. И тот, кто однажды выбрал этот курс, уже не свернёт. Причиной тому – обретаемое чувство свободы, которое мы потеряли в кирпичных коробках цивилизации, когда стали зависимы от наличия комфорта – электричества, воды в кране, телевизора, компьютера, телефона...
Сменились ценности. Изменилось само понятие счастья. Конечно же, у каждого оно своё. Кто-то ищет его всю жизнь в достатке, любви, работе, отдыхе, а кто – то наслаждается каждым днём, считая, что жить – это и есть счастье.
Счастьем Василича было море, и в детстве, и в юности, а сейчас оно стало его жизнью, счастьем обретённой мечты.
Долгими зимними ночами оно ему снилось, синее и ласковое или волнующееся и почерневшее от грозных туч на горизонте. Во сне тревожные крики чаек растворялись в шумном морском прибое. Но всегда это были самые счастливые сны.
Именно в море счастье становилось ощутимым и очень конкретным, его можно было зачерпнуть в ладонь прямо с лодки, им можно было дышать каждый день, минуту и секунду, потому что это был воздух свободной воли.
А ещё у Василича были воспоминания… Бывало, в море скучал он не по суше, а по самому себе, земному. По кружке горячего чая, по радости ощутить земную твердь под ногами, по теплу от огня, скучал также сильно, как на суше скучал по воде. Он часто вспоминал свой морской поход на остров Сахалин через Татарский пролив. Тогда он два дня не видел земли, пытаясь вырваться из лап холодного Приморского течения.
От края до края его окружало море. Лишь когда подул западный ветер с материка, Василич сшил вместе два одеяла, приладил их на мачту, как парус.
- Остров длинный, не промажу…
Вот так и выбрался. У берега был сильнейший прибой. Маленькую лодочку, как щепку бросало с волны на волну. У самого берега лодка носом уткнулась в грунт, её перевернула волна. Несколько секунд она, как гриб, стояла на мачте, а потом рухнула в воду. Здесь, у берегов Сахалина он потерял свою первую лодку…
В воздухе уже пахло весной. К плаванью было всё готово – судно, запас продуктов и нехитрое снаряжения. Василич ждал мая, когда вода освободится от ледового плена. И вот наконец лёд ушёл, и маленькая дюралевая лодка вышла в море.
Татарский пролив самый длинный в северном полушарии (713 км) и один из самых широких(330км). Вдоль западного берега тянется северо-восточная часть горной системы Сихотэ-Алинь, покрытая хвойно -широколиственными лесами. Берега здесь преимущественно обрывистые, лишь устья рек и ручьёв, впадающих в пролив, образуют бухты и пляжи. Густые туманы скрывали берег, пронизывающие холодные ветра и частые шторма ещё господствовали на море.
Лодка оказалась неуклюжей. При ветре её разворачивало кормой, под парусом лодка вообще не шла. Поэтому Василич шёл только на вёслах, а при усилении ветра, искал укрытие на берегу, затаскивал на берег лодку, разжигал костёр, грелся. Спал он всегда в лодке под самодельным навесом из прутьев и целлофанового полога. Случалось, шторм начинался внезапно, лишая возможности причалить к берегу. Тогда единственной возможностью не уйти на дно была неустанная работа вёслами…
В один из летних вечеров Василич встал на якорь, чтобы переночевать. Крутые скалы спускались прямо в зону прибоя, где морская вода вскипала белыми гребнями и уходя в море, шелестела по гальке. Природа, казалось, было благосклонна к одинокому скитальцу. Небо было чистым, воздух наполнен ароматами хвойного леса и морской свежести. Василич устроился на дне лодки, прислушиваясь к звукам моря.
Проснулся он как от толчка. Лодку сильно раскачивало, крутило. Начинался шторм, вокруг была непроглядная темень, ориентируясь на звук прибоя, Василич уходил прочь от опасного берега.
Непогода продолжалась четверо суток. Всё это время он не выпускал вёсел из рук. Хотелось спать, глаза сами закрывались, в то время как руки автоматически работали. Он не ел, не пил, нужно было держать лодку на плаву. Ему казалось, что море не хочет отпускать его, и этой изнурительной борьбе не будет конца.
«Кто не ходил в море, тот искренне не молился". Эта морская поговорка была как никогда правдива.
После шторма Василич сутки отсыпался на берегу.
И вот уже мыс Золотой – северная граница Приморского края. В начале июля побережье казалось оживлённым. В небольших бухточках, там, где реки, стекающие с восточных хребтов Сихотэ-Алиня, встречаются с морем, кипела жизнь. Тысячи птиц и животных собрались на пир, который устраивала им сама природа.
На границе солёных и пресных вод собирались огромные косяки горбуши, чтобы начать своё эпическое путешествие по нерестовым рекам Приморья. Нерпы выглядывали из воды, с любопытством взирая на лодку, сопровождали её, а потом исчезали в прибрежных водах. В эти мгновения Василич жалел, что у него нет ни фотоаппарата, ни кинокамеры. Был один лишь сотовый телефон, с севшей батарейкой, которым он толком не мог пользоваться.
Над берегом кружилось бесчисленное множество неугомонных чаек, приглашающих принять участие в природном пиршестве, а где-то в тайге на берегах рек и ручьёв медведи уже готовились к рыбной ловле.
Горбуша некоторое время привыкает к пресной воде, а потом, как по команде, устремляется в реки, разбегается по ручьям и протокам. Там она перестаёт питаться, атрофируются желудок, кишечник и печень, но повинуясь древнему инстинкту, преодолевая перекаты, пороги с сильным течением, рыба идёт на нерест, чтобы исполнить свой родительский долг. Перед откладыванием икры самка строит гнездо, выкапывая в грунте хвостовым плавником несколько углублений, а в это время самцы борются за право оплодотворить икру. После оплодотворения самка закапывает икринки и ещё неделю охраняет гнездо, теряя последние жизненные силы. Когда вылупятся личинки, родителей уже не будет в живых. Они станут кормом для других животных и собственной молоди. А мальки выходят из гнезда и скатываются в море. Большая часть их при этом съедается хищными рыбами и птицами. Оставшиеся уходят в солёные воды, чтобы однажды вернуться на место своего рождения дать начало новой жизни…
В этот период безлюдные берега рек становятся обитаемыми. Люди едут попытать счастья на незабываемой рыбалке.
В устье реки Кабаньей стояла лагерем команда рыбаков клуба «Лефу» с капитаном Сергеем Митягиным. Этот поход был водным туром по рекам северо-востока Приморья. Сергей – один из создателей клуба рыбаков-спортсменов, режиссёр множества фильмов о горной рыбалке и просто отличный парень, как и вся его команда. Именно на реке Кабаньей судьба свела рыбаков и путешественника-одиночку Виктора Васильевича.
Кабанья — самая крупная в Приморском крае река, в бассейне которой нет населённых пунктов и постоянного населения. Также, это крупнейшая река в Приморье, на пляж в устье которой нельзя проехать на автомобиле. Одна из множества нерестовых рек Приморья.
В начале XX века вдоль побережья была проложена телеграфная линия. Она пересекала реку Кабанью (тогда Нахтахэ) в нескольких километрах от устья. Там же располагалась небольшая деревня Крепостная. В начале XXI века в бассейне реки велись массовые заготовки древесины. По плато и водоразделам проложена сеть лесовозных дорог и усов. Геологоразведкой были обнаружены золоторудные месторождения (Приморское, уч. Глиняный и др.), на которых велись открытые горные работы. Древесина и руда вывозилась в порт Светлая по грунтовым дорогам. Теперь же необитаемая, река принимала гостей.
Не смотря на большие расстояния, вести здесь разносятся быстро. В море на горизонте показалась тёмная точка. Ребята рассмотрели в бинокль человека на маленькой лодке. Они уже знали, что он идёт с Комсомольска на вёслах в дюралевой лодке. Как не познакомиться с такой личностью!
Моторки подошли к мореплавателю. Дед с седой бородой и усами, в клетчатой рубахе, с беломориной во рту не спеша работал вёслами.
- День добрый! Мы про Вас слышали, Вы с Комсомольска, да?
О вас тут уже легенды ходят.
- Прям уж, легенды…
- А куда идёте?
- Да куда… Тут загадывать бесполезно.
- А сколько идёте уже?
- Вышел из посёлка в пятидесяти километрах выше от Комсомольска пятого мая прошлого года, перезимовал. В этом году вот до Приморья добрался.
- Может, к нам, на берег? Переночуете, поговорим, - Уж очень хотелось рыбакам по ближе познакомиться с этим удивительным человеком.
Лодку Василича отбуксировали на речку к лагерю рыбаков. Угощенье, костёр и сам гость, соскучившийся по человеческому общению, – всё располагало к долгой, задушевной беседе.
- Василич, так где конечная точка похода? Во Владивостоке?
- Не, туда я не хочу, там народу много, грязно. Я вот думаю обосноваться где-нибудь около Пластуна или Тернея. Там много закрытых бухточек, природа, чистота, дорога рядом…Поселюсь, вещи оставлю и налегке снова куда-нибудь…
- А лодку куда потом?
- А что лодка. Для лодки это путь в один конец. Неуклюжая она, под парусом не идёт, чуть ветер – корму заносит. Половину пути задом наперёд шёл. И не тонет же никак! Две хороших лодки уже потерял, а эта всё держится. Вот недавно две пробоины получила, на камни затащило меня. Выбрался, заделал дырки и дальше пошёл.
Вокруг царила тишина. Туманная дымка окутала побережье, лишь лёгкий шорох прибоя говорил о том, что море где-то рядом. Костёр освещал небольшое пространство, ставшее общим для всех на эту ночь. Ребята всё расспрашивали Василича, открыто восхищались им, а он охотно отвечал на все вопросы улыбаясь, с блеском в глазах, как будто всё происходящее с ним в порядке вещей.
- Василич, а как же запасы воды, еды?
- А просто. Воды набрал в пятилитровки, вот тебе и запас. Тут по карте посмотреть, можно хоть до Австралии плыть.
- Так ты в Австралию мечтал попасть?
- А что. Я не против Австралии. Там по курсу островов тьма тьмущая, плыви от острова к острову и все дела. Вот только для Австралии деньги нужны, валюта, загранпаспорт, виза. Так не пустят меня туда.
- Да если на твоей лодке МКМ-ке дойти до Австралии, Василич, то и виза не будет нужна…
- Василич, так ты на следующий год тоже будешь продолжать свой поход?
- Конечно, обязательно. Жив буду – дальше поплыву…
Беседа у костра продолжалась почти всю ночь. Утром ребята отправились на рыбалку, а Василич засобирался в дорогу. Ему нужно было пройти почти пятьдесят километров до следующей стоянки, реки Пея.
Рыбаки смотрели вслед уходящей в море лодки.
- Есть у нас ещё путешественники. Собрал, что есть, сел в лодку и пошёл. Рядом с такими людьми чувствуешь себя мальчишкой. Как говорит Василич, путь в один конец…
Встреча с Виктором Васильевичем на реке Кабанья состоялась в июле 2007 года. Через восемь лет Сергей Митягин смонтировал фильм по видеоматериалам о своей экспедиции– «Авантюра чистой воды».Встреча с мореплавателем Василичем - лишь один небольшой фрагмент фильма...
Прошло десять лет со времени этих событий. Сегодня я пишу рассказ и хочу понять, что побуждает людей идти в опасные путешествия – безрассудство, дух авантюризма, желание от чего-то убежать или потребность что-то обрести, что-то очень важное для себя. Что же побудило Василича отправиться в такое рискованное путешествие в одиночку, без приборов, мотора, погрузив в лёгкое судёнышко всё, что есть в жизни.А может и не нужны ему были приборы, когда над ним сверкали звёзды, светило солнце, ведь именно так когда-то давно шли русские первопроходцы "встречь солнца", шли навстречу мечте в поисках воли-вольной, новых земель, шли в поисках счастья.
Говорят, что время великих открытий и подвигов уже прошло. Это не так. Это время не пройдёт никогда, пока жив будет на земле хоть один человек, давший шанс осуществиться своей мечте...
И конечно же, меня, как и многих зрителей, посмотревших этом фильм, волновала дальнейшая судьба Виктора Васильевича.
Несколько дней назад я созвонилась с Сергеем. По телефону он рассказал, что по курсу следования, Василича больше никто не видел. Был шторм…
Мне же хочется закончить рассказ словами великого Дальневосточного путешественника Фёдора Конюхова:
«Кто-то скажет, что это чистой воды авантюра. Да! А что плохого в этом? Авантюра — это дерзкое предприятие. У нас никогда не любили дерзких поступков.»
«Мир держится на людях, которые не живут, как все»
И ещё:
«Единственный способ быть счастливым – это делать то, что тебе предназначено судьбой»
Конец
20. 03. 2018