Сердце сладко замерло в радостном предчувствии. Разбитая машинами пыльная дорога, ухабами ковыляющая по берегу, сменилась на твердую малоезженую грунтовку, ведущую на мыс, уходивший в озеро каменным динозавром. Он много лет бегает на этот мыс на Байкале и каждый раз с нетерпением ждёт, когда задыхаясь вытянет подъём на самую высокую точку мыса, где встретят его соединившись, сразу три стихии: земля, вода и небо. Здесь место силы, здесь храм природы, зимой затейливо изукрашенный по скалистым берегам ледяными кружевами, изысканным цветочным ковром летом, прихотливо меняющим узор и окраску с ранней весны до поздней осени. От тёмной глубины веков до сегодняшнего дня несут люди сюда мысли, мечты, надежды и страхи свои. Айха-Шулун - страшный камень назвали оконечность мыса в старые времена. Поколения шаманов свершали обряды у камня. Пришли другие времена, но люди по-прежнему завязывают тряпицы на ветвях священных деревьев.
Стараясь дышать глубоко и ритмично Кеха взбежал на холм и в недоумении остановился. Молодые берёзы со священными повязками были безжалостно срублены и сброшены с крутого обрыва. Вместо бетонного столбика, который он обходил троекратно, благодарив творца за прошлое, настоящее и с надеждой на будущее, спесиво высился деревянный крест с угрожающей надписью: «Да не будет у тебя иных богов».«На Земле безгрешные Боги воюют за грешные души людские,- подумал он, -зачем им это надо?» Кеха не смог определить своё отношение к произошедшему. Первой реакцией было желание выдернуть из земли мёртвую деревяшку и скинуть её вслед за убитыми берёзками. Не язычники ворвались в христианский храм. Христиане пришли в языческий. Сдержался. Бог сам рассудит какая служба ему угодней, и может сограждане будут меньше гадить на сакральном месте, но чувство досады осталось.
Оно не прошло окончательно, даже когда прибежал домой и залез под холодный душ. Досада беспокоила словно надоедливая заноза и принуждала думать. Вера в бога, вместо того чтобы объединять людей, тысячи лет их разъединяет. Люди приняли и совершили неисчислимое множество страшных жестокостей и убийств во имя бога, но даже миллионы смертей, свершённых или принятых ради религии, ни одну из них не сделали единственно истинной. Богу на небе должно быть страшно стыдно, что именем его творят люди на земле.
За окном ясный, солнечный день как-то сразу сменился сырой серостью ненастья. Дождь не сорвался безудержным, ликующим потоком, а закапал мелкими, надоедливыми каплями, угрожая приходом унылой погоды надолго.
После душа Кеха замёрз. Прихватив из кладовки дедовский тулуп залез с ногами на диван. Укрылся. От тяжёлого тулупа едва заметно пахло овчиной и далёким детством. После бега по ногам бродила приятная усталость. Тёмная сырость лезла в окна, не впуская в комнату свет. Шум улицы неясным бормотанием проникал вместе со струями холодного свежего воздуха через открытую форточку, принеся заблудившийся запах недалёкого леса. Дышалось легко, будто лежал не на диване в комнате, а на нарах в таёжном зимовье. Согрелся. Представил себя на мысу. Внутренний взор раскрылся, и прекрасный мир обрушился в его сознание. Явь стала как сон, и сон как явь. Он заснул.
Проснулся не от шума, а от неясного чувства, что в комнате кто-то есть. Он с трудом поднял веки, налитые непонятной тяжестью. Попытался всмотреться в смутный сумрак. Увидел фигуры незнакомцев, сидящих вокруг стола тесным кругом. Слабый свет свечи плохо освещал комнату, и Кеха не мог определить сколько человек находится за столом. Незнакомцы молчали. Он почему-то сразу почувствовал, что не должен ничего говорить или спрашивать, как ребёнок не должен вмешиваться в дела взрослых. Напряг глаза, пытаясь рассмотреть лица. Освещённые живым светом лики были божественно прекрасны, как небесный свет, но не холодной красотой льда, а красотой тёплой, как у любимой бабушки. Как ужас выплыла догадка, больше чем догадка —уверенность - это те, кого люди называют - «боги», и следующая ещё более страшная мысль, -сейчас начнут правоту свою выяснять и доказывать.
Но мудрые лики были спокойны и умиротворённы. В комнате легко дышалось. Прохладный воздух был наполнен мокрым запахом дождя и ароматом лесного разнотравья. Боги сомкнулись плечами ещё теснее и взялись за руки.
Вдруг один из них запел тихим, едва слышным голосом простую мелодию. Журчание воды, песня ветра, шум камнепада, пение птиц и крики зверей слышались в безыскусном, как сама природа мотиве. Второй голос вступил незаметно. Свист стрелы и напев охотника, благодарящего за добычу, были в нём.
Всё больше голосов всё громче и мощнее вплетались в общий хор. Каждый голос вёл свою песнь и мелодию, но все голоса не глушили и не мешали друг другу, и даже самый слабый голос был различим в общем хоре.
Иннокентий не понимал слов песни, но в многоголосом напеве ясно различал неистовые песнопения язычников, величественные христиан, торжественные гимны индуистов, протяжные призывы муэдзина.
Песни сплелись, и всякая песнь была прекрасной, и вдруг, звук стал цвет. Цветные лучи затеплились над головой каждой фигуры, а звуки голосов нарастали, становились мощнее. Нарастало и сияние над головами. Голоса грянули могучим потоком, и лучи вспыхнули, рванулись вверх вслед за голосами, сплелись друг с другом в тугой ослепительно белый круг.
Круг вращался под потолком. Могучее крещендо голосов раскручивало его всё сильнее, наполняло энергией, превратив в бешено вращающийся вихрь. Сияющий вихрь рванул вверх, разворачиваясь упругой спиралью.
Небеса разверзлись, вначале раскрылся потолок, стропила и крыша, вихрь вырвался наружу, разорвав облака сияющим, белым, всё расширяющимся как воронка туннелем устремился в космос. В туннеле, как в широко распахнутом окне, стал виден вечный хоровод звёзд и стремительный бег галактик. Энергия вихря от поющих за столом слилась с энергией космоса.
Он скорее не услышал, а всем телом почувствовал, что звучит вся Вселенная. Поют кометы и звёзды, планеты и галактики, поют таинственные чёрные дыры и квазары, межзвёздная пыль и газ стройно поют, сливаясь в музыку небесных сфер, и песнь с земли вплетается в общий мощный хор.
Он осознал, что Бог это больше, чем мы на земле представляем, что все наши названия земных богов это имена Единого, что вся Вселенная от крошечной песчинки до самой большой галактики и всё сущее в ней звери, птицы, рыбы, люди, крошечные бактерии и вирусы и есть Бог, что всё в мире наполнено его любовью и гармонией. Это было прекрасно. Слёзы благодарности и радости за красоту мира, за жизнь, за возможность чувствовать, думать, любить брызнули из глаз.
Он проснулся в пустой и тёмной комнате. Лицо было мокрым от слёз. Сердце колотилось, будто бежишь изо всех сил. Щемящее чувство утраты, как у маленького мальчика, которому показали целый магазин прекрасных игрушек, но ничего не купили, щемило в груди, но он знал - больше никогда не будет чувствовать себя одиноким, память о величественном хорале, отсвет небесного сияния, ощущение своего единства со Вселенной навсегда сохранит в своей душе.