- Клаус, ты скоро? - крикнул в темноту блиндажа Отто, - поехали, заметет подъем, застрянем тут.
Обер- фельдфебель Отто Хайнце, командир взвода второй роты третьего саперного батальона, поёжился, натянул поглубже шапку и пошел к машине. Где-то наверху, в степи, разгулялась метель, но тут, на дне огромного оврага, было тихо, но все равно жутко холодно.
Стемнело.
Солдаты стояли кучками, курили и пританцовывали на морозе.
- В машину! - скомандовал Отто.
Глядя, как они стали тяжело карабкаться в кузов, подумал;
" Устали, третий день без отдыха."
- Клаус! Черт побери! - крикнул ещё раз Отто, - поехали!
Посмотрел на чернеющий вход блиндажа, выждал несколько секунд, сплюнул и негромко выругался:
- Грязная австрийская свинья.
Еще раз сплюнул, дернул за ручку и полез в кабину.
В кабине тоже было холодно. Отто поежился, натянул поглубже шапку и бессильно навалился на дверь.
- Заводи. - устало сказал он водителю и закрыл глаза. Его бил озноб.
Отто мёрз. Мёрз и хандрил.
Эта хандра и постоянное ощущение холода изматывало его изнутри. сжимало железными тисками его душу, пока из нее не начинали капать крупные и горькие капли тоски. Тоски по дому, по прошлой жизни, по жене Анне, по Эриху и Гретхен, его двойняшкам, которых он не видел уже три года, по затхлому воздуху прокуренной пивной на углу Шиллерштрассе и воскресному звону колокола кирхи Святого Николая.
Он мечтал обнять жену, потрепать по голове своих детей, выпить пива и согреться в горячей, пахнущей травами и мылом, ванной. Анна, лицо которой он уже стал забывать, очень хорошо готовила эти горячие ванны.
Он не мог сказать, что сейчас для него было важнее, - семья, дети или эта, парящая, благоухающая, горячая ванна...
Отто было холодно и тоскливо. Очень холодно.
Он замерзал и хандрил, весь последний год…Сначала в ноябре 41-го они мерзли под Наро-Фоминском, потом 3-я пехотная дивизия, в которой служил Отто Хайнц, отходила к Вязьме. И там был жуткий русский холод, Отто казалось, что мороз доконает его. Он никак не мог согреться. Холод проникал везде и преследовал Отто Хайнца повсюду...
Но все же там, у Москвы, был лес, - дрова и возможность укрываться от ветра, в отличии от этих бескрайних и безжизненных, сталинградских степей и непрерывного, пронизывающего все, ледяного ветра. Ветер. Ледяной, беспощадный, степной ветер…
Отто поежился. Холод начал сковывать мышцы. Он открыл глаза, посмотрел в окно на кружащиеся в отголосках метели снежинки и снова погрузился в холодные мысли. Глаза медленно закрывались…
Когда их 3-ю пехотную дивизию в июле 42-года перебросили под Сталинград, Отто верил разговорам в батальоне, что зимовать они будут в теплых, городских квартирах, а некоторые, особенно обладатели железного креста, поедут в отпуск, к семье. К горячей, мыльной ванне.
- Готовь рапорт, Отто. - похлопывал по плечу его командир, обер- лейтенант Вельмер.
Отто с содроганием верил . В минуты отдыха, доставал свой железный крест, гладил его и писал родным письма. Обещал скоро приехать. Но дивизия вдруг остановила наступление. Севернее Сталинграда, не дойдя несколько километров до Ерзовки и Волги. Получили команду копать. Два эшелона обороны. Отто понял, что это надолго. Был конец августа.
И вот ноябрь. Мороз и чертов ледяной ветер. Каждый день. Всепроникающий и выдувающий не только тепло, но и силу, и душу.... и надежду.
Открылась дверь кабины, грузный гауптфельдфебель Клаус Йетинг толкнул Отто.
Он очнулся от своих мыслей:
- Клаус, скотина, ты хочешь нас погубить?
Он был зол на Клауса. Тот, чтобы выслужиться перед Вельмером или майором Циллисом, доложил в штаб батальона, что у него, тыловой крысы, гауптфельдфебеля боевого обеспечения Клауса Йетинга, есть, видите ли, опасения за склад боеприпасов и все продовольственные запасы батальона.
Русские уже несколько раз пытались прорвать оборону и у соседей, - 60 - й пехотной дивизии. Говорят, продвинулись на несколько сот метров, заставив отойти на вторую линию обороны. Беспокоили они редкими атаками и артиллерийским огнем и передовую 3 -й дивизии и, в частности, расположение третьего саперного батальона.
"Надо перенести склад боеприпасов и продовольствия, глубже в тыл. Так безопаснее и целее. Я тут недалеко место присмотрел, в овраге, за второй линией окопов. Отличное место. Укрытое и от авиации, и от снарядов. - докладывал он Вельмеру, - дайте саперную роту и мы управимся за три дня."
Вельмер согласился и дал роту Отто. На его возражения по поводу, где брать бревна для организации блиндажа и как копать в такой мороз, Вельмер только устало пожал плечами и твердо произнес:
- Выполняйте Хайнц, вы опытный командир, - разберётесь.
И Отто разобрался. Динамитом сделал в овраге некое подобие двух пещер. Потом еще одну пещеру, потому как скотина Йетинг, захотел перенести заодно и склад обмундирования.
- Меньше солдат на охранение нужно будет, когда все вместе - сказал он Отто,- да и погодка то какая, а?- одежда сейчас ценнее еды.
Отто ничего не оставалось, как скрепя зубами делать.
Посланное, в поисках дерева, отделение солдат, нашло брошенный хутор и разобрало на бревна и доски пару строений. За день все перевезли в овраг.
Отто укрепил деревом стены и потолок, соорудил стеллажи и сделал небольшой тамбур для часовых. Люди Хайнца работали быстро и умело. Через три дня, все измучились, продрогли, но блиндажи были готовы, и Клаус начал перевозку припасов.
Разгружали до темна. Ящики с МП-40, карабинами К-98, патронами, ручными гранатами. Много ящиков с минами, - противопехотные и противотанковые. Шинели, кителя, сапоги, ремни, плащи, полотнища портянок и рукавицы, ветошь, галеты и соль, бинты и ящики с медикаментами, консервы, сигареты, керосин и спирт в канистрах. Ящики, ящики, ящики... Много ящиков.
- Поехали, - сказал Клаус, устраиваясь рядом с Отто, — завтра перевезем остатки, там немного осталось.
Машина дернулась и поползла к излучине оврага, где был единственный, пологий подъем.
"Чертов Клаус и этот проклятый холод, - подумал Отто, увидев, как хлещет метель в свете фар, - занесет все завтра, не доедем".
Он еще раз поежился и закрыл глаза…
Это был вечер 18 ноября 1942 года.
Отто Хайнце оказался прав. Утром они не смогли перевести остатки припасов. 19 ноября, 10-15 мин, после полуторачасовой артподготовки, части 4-й таковой армии и 1-й гвардейской армии РККА, перешли в наступлении и прорвали оборону 3-й мотопехотной дивизии вермахта. Остатки дивизии начали лихорадочное отступление. Бросая технику и оружие, солдаты уходили в степь. В метель, мороз и жуткий, ледяной ветер.
Где-то в этом ледяном аду и погиб обер - фельдфебель Отто Хайнце, командир взвода второй роты третьего саперного батальона, рыцарь железного креста и отец двойняшек Эриха и Гретхен. Отто Хайце и тут оказался прав, - холод всё таки доконал его...