А по утру между нами была любовь. Она дремала в тёплых складках одеяла, надетыми на ночь шерстяными носками, была той самой коленкой, которая утром утыкалась в спину.
Любовь была в баночке с джемом, заботливо открытой за завтраком и выставленной напротив кружки с ромашковым чаем.
Любовь была в растрепанных волосах, в вопросах про гало, про жизнь в Германии, про пыль в кондиционере.
Все это была любовь. Я это знал.
Как знал, что такие вещи вслух не произносятся. Хотя так хотелось сказать.
Никто сейчас не скажет просто так, невзначай "я люблю тебя". Потому что любовь сродни какой-то болезни, в которой приходится признаться.
Извини, дорогая, кажется, у меня насморк. А, нет. Это не насморк, это любовь. Мне очень стыдно.
Нам стыдно. Быть больными. Слабыми. Признаваться.
Израненные и контуженные.
Любовь перестала быть даром, стала тяжёлой артиллерией.
Когда ты влюблён - ты уязвлён.
Как жаль, что я столько всего боялся.
Как же жаль.
Теперь страшно то, что ничего не боюсь, милая. И ты не бойся.