Родители отца умерли до моего рождения. У бабушки и дедушки по материнской линии я неоднократно проводила летние каникулы в селе Кривая Лука на рязанской земле.
Семья деда, Фокина Николая Филипповича - огромное мощное дерево, пять крепких веток которого уничтожены войной.
Не взяла вражья пуля деда и его старшего сына Ивана - так распорядился Бог и дал возможность пополнить род пятью сыновьями, взамен погибших на войне братьев и племянников. Счастье выпало деду - иметь и четырёх дочерей, увидеть внуков, правнуков.
В первом классе я училась в сельской школе, где дед преподавал историю. Его родную сестру Татьяну Филипповну, заслуженного учителя СССР, приглашали в школу на открытые уроки по математике.
Меня распирала гордость за деда, ведь он рассказывал юному поколению историю нашей страны. Хоть роста был невысокого и слегка начал сутулиться, но плотное тело, крепкие руки, волнистые волосы, добротой наполненный взгляд голубых глаз и приятный природный голос придавали ему особую красоту. Дед был великолепен.
Придя с работы, дед ставил пузатый кожаный портфель на письменный стол. Присаживался на стул. Начинал интересоваться состоянием дел в доме, а у внуков - о прочитанных рассказах, сказках, выученных стихах. У него не забалуешь: книга- источник знаний, лучший собеседник, советчик и друг!
Дед, плотно пообедав, отправлялся в сад. На двадцати сотках земли росли двенадцать яблонь, вишнёвые деревья красовались стеной по периметру плетёной изгороди из ивовых прутьев. Вдоль тропинки, разделившей сад пополам, рос картофель, ботву которого начинали «захватывать в плен» усы и листья насаженной тыквы.
Куда дедуля, туда и мы - интересно было наблюдать за каждым его движением. Он аккуратно и бережно обрабатывал каждое дерево: опрыскивал, замазывал ранки садовым варом.
Ещё интереснее была его работа на пасеке, расположенной в начале огорода площадью больше сада. В двадцати ульях шло упорядоченное движение пчелиной жизни.
Мы, наблюдая за дедушкой, «прирастали» к изгороди.
Дед заходил в амбар, построенный из самана*, где хранились фляги для мёда, ящики для рамок с вощиной, пчеловодческий инвентарь, надевал халат, как у хирургов, с завязками на спине. Рукава халата и штанины брюк были на резинках. На голову предназначалась шляпа, на широких полях которой имелся проволочный обруч с сеткой. Дедуля становился миленьким «космонавтом». В таком наряде ни одна пчела не пробиралась к телу.
Дед стамеской поднимал потолок улья, успокаивая растревоженных насекомых дымом из пчеловодного дымаря, доставал рамки с мёдом и осторожно помещал их в ящик для рамок с сотами.
Медогон - святое дело пчеловода, праздник. Мы резвились во время качки мёда, жевали соты, после чего нельзя пить холодную воду. Я попила- желудок налился свинцом. Пришлось дедуле свою любимицу молоком отпаивать.
Бывало пчёлы жалили нас.
Дедуля лечил радикулит укусами пчёл. Для нас это был подвиг.
Сильный был дед. И ветка его дерева, благодаря ему, была крепкой. Жили дружно. Работали слаженно. Пели.
... Далеко любимое село, запах сена, дом, тепло русской печи, чай с мёдом и антоновкой, спокойно шаркающие шаги дедули, его душевные песни.
При воспоминании о детстве по каждой клеточке организма разливается тепло. Так хочется вернуться туда, где через пасеку к реке бежало моё детство в сарафане и косыночке в горох, сшитыми мамиными руками.
* саман- кирпич из соломы и глины.