=Тимашёв=
Так... Только спокойно. Сейчас, самое главное, постараться уйти повыше от опасной теперь земли, набрать хотя бы немного высоты и осмотреться. Штурвал продолжал давить, но самолёт удалось выровнять по крену; по опыту, и земным ориентирам, чувствовал, что самолёт уходит по курсу вправо, кроме того, указатели скольжения указывали на это.
Неважно, пусть уходит, будем в эту сторону выполнять полёт по кругу. Попробовать поднять нос, набрать высоту…кажется, получается; сначала стрелка вариометра, а потом и высотомера поползли вверх. Итак: работают приборы, которым не надо электропитания, есть показания скорости и высоты, есть показания оборотов и температуры выходящих газов, двигателей, вернее, хоть одного, уже хорошо.
Чего нет: самое плохое, электропитания, а значит и радиосвязи и возможности управлять закрылками и шасси. Красиков показал на указатель оборотов и температуры выходящих газов правого двигателя. Температура была на нуле, но указатель оборотов показывал вращение винта на половине нормальных, рабочих показаний. Указатели оборотов двигателей не нуждаются в электропитании; на двигателях установлены датчики- генераторы, вращаясь от роторов они выдают напряжение, от величины которого и зависят показания тахометров.
Теперь понятно, откуда давление на штурвал, автоматика правого двигателя, сработала на его отказ, но перевести полностью винт во флюгер не успела, пропало напряжение. Значит, уже повезло, если бы винт, пусть частично, не ушёл во флюгер, развернув лопасти вдоль потока, им бы ничего не могло помочь, потому, что, вращаясь от встречного потока, винт создал бы такое сопротивление полёту, которое неминуемо свалило самолёт в неуправляемое падение.
И, выходит, это показатель ещё одной беды, на борту нет давления и в гидросистеме, потому, что она , будь исправна, обязательно бы «дофлюгировала» винт, поставив его лопасти вдоль воздушного потока. Левый двигатель продолжал работать на максимальном, взлётном режиме, его надо поберечь и Тимашёв показал на указатель оборотов левого Красикову, тот согласно кивнув , и, поглядывая вместе с командиром на указатель скорости, что бы не снизить её до опасного, прибрал обороты. Потом, крикнув, подозвал штурмана.
- Из грузовой кабины осмотрись, и главное, как шасси - а на недоумённый
взгляд борт-техника, потому, что это был его «хлеб», крикнул - Так
надо.
Штурман доложил не радостное, левая стойка шасси убрана полностью, а правая выпущена, что с передней неизвестно, её не видно ни откуда. Значит, правая стойка не успела встать на замок, и встречным потоком возвращена на выпуск. Ничего, есть возможность аварийного выпуска шасси, а там , по «коробочке», и сядем. Тимашёв взглядом показал на рычаг и Красиков, согласно кивнув, потянул его вверх, но ожидаемого толчка от вышедших стоек шасси не случилось, рычаг без малейшего сопротивления поднялся до упора. Вот это уже совсем плохо, похоже, перебит трос, который должен бы открыть замки убранного положения стоек шасси и они бы , дожатые набегающим воздухом, встали на замки.
Так что…что случилось? Почему отказал правый? Что и где громыхнуло так, что «вышибло» сразу всё? Но в голове уже зрела догадка, поначалу услужливо отбрасываемая самолюбием и не желанием признавать собственную вину. Что бы утвердится в предположении, перегнулся к Кошелину, прокричал.
- Коля, по-твоему, где рвануло?
Кошелин уверенно показал взглядом в пол кабины перед своим сиденьем, и для убедительности, на мгновенье, сняв ногу с педали, потопал перед собой.
Всё ясно. Вот так влезать в чужие дела, перешагивать законы и давить на людей. Место, куда показал Кошелин, где под полом кабины, в нише передней стойки шасси, стоит треклятый гидроаккумулятор. Выходит, не зря так упирался Копылов, а он, дожал, уговорил, вместе с этим… Пилютиным, да что валить на кого-то, коли сам виноват...
Ладно, все переживания и мучения совести на потом, и вдруг понял, что до «потом» надо ещё дожить. Вот она, ситуация, пока не имеющая простого выхода, и могущая реально, перейти к самому страшному окончанию. Тимашев посматривал на свой экипаж, пытаясь понять, как ведут они себя в явной, опасной ситуации, для этого вызвал и штурмана из, не доступного его взгляду, отсека. Все были сосредоточены и спокойны, но он кожей чувствовал, что всё их внимание и мысли направлены на него, командира, в ожидании именно его решений и действий. Самолёт тем временем по большому радиусу выходил на круг, центром которого жилгородок, и по касательной проходил над КДП.
В условиях отсутствия связи, первым делом надо показаться перед руководителем полётов, сейчас, наверняка, ежеминутно вызывающего «восемьсот четырнадцатого», и уже точно давшего команду готовности аварийной службе аэродрома. Но пока он видит отметку их самолёта на локаторе, да и так самолёт виден с башни КДП, поднимать тревогу не станет.
- Штурман! — крикнул, перекрывая шум винтов, и когда тот придвинулся к
нему, добавил - посчитай, сколько секунд мы будем на этой высоте и
скорости над КДП при дальности от него до километра. Попробую связаться
через «москита». Скажи всем, подключить к «москитам» гарнитуры, но не
включать, беречь питание, могут пригодиться.
Самолёт приближался к аэродрому, замыкая круг, внутри которого Заполье, оставляя в стороне кварталы города. Штурман протянул бумажку, на которой в конце расчётов, подчёркнутая итоговая цифра, двадцать четыре секунды. Не густо, но если удастся связаться, и за это спасибо. Вот и пригодилась его пунктуальность, когда всё-таки сумел заставить экипаж относиться к этим радиостанциям серьёзно и всегда следить за их исправностью, вовремя менять батарейки и брать с собой в полёт. Эти «карманные» радиостанции предназначены для быстрого обнаружения лётчиков, покинувших терпящие бедствия самолёты. Радиус действия их около километра. До Тимашёва они, невостребованные, лежали в кладовке на стеллажах поверочной аппаратуры ЛИС, и вот теперь должны помочь связаться с руководителем полётов, с инженерами, которые, наверняка, сейчас будут задействованы, что бы найти выход…если он, этот выход, есть. Ну вот, приближается здание КДП. Время …
Продолжение. Гл.14 http://proza.ru/2018/11/17/568