Средь моих студенческих друзей был Веня, о нём я уже не раз писал. Веня был талантлив, умён, красив, обаятелен и неустанно жаждал общения с прекрасным полом. Про таких дамы говорят: «Ему проще и быстрее отдаться, чем объяснить, почему ты не хочешь этого делать…». Но впрочем, эта фигура речи. Веня явно обладал данжуанским комплексом и не знал отказов. Если не удавалось взять крепость наскоком, то он брал её длительной осадой. Иначе спать не мог.
Однажды он съездил в Орёл на свадьбу однокурсника. И там потерпел фиаско. Местная красотка устояла перед Вениными чарами, продержала его два дня на расстоянии и вела себя с ним насмешливо. Веня, вернувшись в Воронеж, впал в неистовство: «Меня?! Веню? Посмеяться и послать?»
И тогда он влез в долги (впрочем, в долгах он был постоянно и никогда не отдавал), три раза съездил в Орёл, пропустил кучу пар, но во время четвёртого визита орловская недотрога не устояла, поверив в «искренность» его чувств. Конечно. Заставить парня мотаться в такую даль, чтоб только увидеть девушку могла только сила любви… Блажен, кто верует. Увы, это часто не так. Есть ещё великая сила тщеславия и всеразъедающая донжуканская болезнь.
Но это присказка, а вот история про злобный, непреходящий человеческий эгоизм. Наш студенческий театр миниатюр совершал гастроли по Воронежской области. После очередного концерта в городе Борисоглебске нас утроили ночевать в задрипаном общежитии какого-то техникума. Всего дали две комнаты: для мальчиков и для девочек. Девочковая комната была на третьем этаже, а наша – на первом.
И вот пока мы получали ключи от комнат и слушали наставления коменданта, то заметили краем глаза, что Веня в конце коридора уже мурлыкает о чём-то с местной аборигенкой. А это значит – быть беде. И беда себя ждать не заставила. Когда мы тащили вещи девчонок на третий этаж, Веня догнал нас и по-деловому попросил:
– Парни, вы там посидите у девчонок минут сорок. Чаи погоняйте, обсудите творческие моменты завтрашнего выступления… А? За мной не заржавеет.
– Веня, да сколько можно! – сказали мы. – И здесь ты, маньяк несчастный, нашёл кого осчастливить. А мы устали, мы спать хотим… Здесь не изба-читальня.
– Пацаны, ну ё-моё, пожалуйста… Умоляю… что хош для вас сделаю… всего сорок минут…
Веня умел уговаривать не только дам. Мы сплюнули и пошли к девчонкам чаёвничать… Где-то через час, мы тихонько постучались в нашу комнату. Наш Дон Жуан тут же вышел в коридор с выражением крайней озабоченности на лице.
– Мужики, очень и очень прошу… умоляю. Ещё полчасика. Трудный объект попался, но всё почти готово. Вы же меня знаете, я ж для вас потом всё что угодно… Ну, ё-моё…
«Если я чего решил, я выпью обязательно» – пел Высоцкий. Мы естественно обложили Вениамина ненормативными словами и сказали:
– Ну, смотри, террорист. Только попробуй через полчаса не закончить, мы дверь вышибем и тебя вынесем вместе с кроватью и этой, как её… Анжелой что ли… Распреподлая ты скотина!
Эти полчаса мы провели на улице, обзирая унылые окрестности Борисоглебска. Безумно хотелось после труднейшего переезда и двух концертов растянуться на кровати и забыться сном… Наконец, не особо веря в успех, мы поплелись царапаться в ненавидимую нами дверь. На царапанье реакции не последовало. Потом, когда удары стали много слышнее дверь открылась…
На пороге стоял полуодетый Веня, руке у него была газета. Несколько секунд он смотрел на нас с непонятным выражением лица, потом медленно расстелил газету на полу и рухнул на неё, сложив молитвенно руки.
– Пацаны-ы, – запел он плачущим, блеющим голосом. – Это она, женщина моей мечты. Я умру, если не будет моей. Вы же не хотите этого? Вы же мои самые преданные друзья! Я за вас в огонь и воду! Милосердия прошу, подвига, жертвы… Всё уже слажено, последние полчаса вернут меня к жизни, ну, пацаны-ы-ы!
Он, пал ниц и зарыдал… И было ясно, что не встанет, пока мы не смилуемся… Мы посмотрели на его распластанную фигуру, потом почти равнодушно, медленно, не сговариваясь, повернулись, и поплелись в холодную звёздную ночь… Почти час мы снова просидели на скамейке у подъезда общаги. За это время не сказали друг другу ни слова, каждый курил и презирал себя за слабость. Почему мы не схватили его за загривок и не прогнали пинками, вместе с его несговорчивой цацей? Этот вопрос не находил в наших душах ответа.
Но вот мы загасили последние окурки, встали и решительно-решительно пошли выкуривать Веню. Всё баста! Ни на какие мольбы больше не поддадимся. Дверь комнаты загудела от ударов. Никакой реакции оттуда. Мы застучали сильнее… И тут дверь слегка приоткрылась и в образовавшуюся щель мы увидели злое лицо Вени.
– Пацаны, – прошипел он. – Идите на ### отсюда!
Дверь захлопнулась...
Ночная прогулка, до утра по улицам Борисоглебска, что может быть романтичнее?
А утром… Но, кажется, пора заканчивать. Спать охота.