Не так много поэтесс, которые увлечены любовной лирикой. Ещё меньше из них таких, которые были бы хотя бы симпатичными. А вот поэтесса Лариса Сергеевна была не просто симпатичной, она была красивой. Я обнаружил её в Интернете на каком-то сайте, где публиковались различные графоманы. Она явно не стыдилась своей внешности. Мало того, она явно гордилась ею. Думаю, по праву, поскольку, побродив по сайту, я не нашёл мало-мальски подходящих конкуренток для неё.
Я открыл её личную страницу и принялся изучать фотографию поэтессы. Даже делая поправку на то, что женщины склонны публиковать свои наиболее ранние фотографии, она выглядело симпатично и мило. Узкое лицо с короткой причёской. Тонкие черты лица, изящный подбородок и ушки. Живые и весёлые карие глаза. Нет, пожалуй, не карие. Скорее, зеленоватые. У меня такие же. Тонкие губки, закрытая улыбка... Интроверт. Глаза... Похоже, глаза интуита. Губки кстати, хотя и тонкие, но чувственные. Улыбка искательницы наслаждений. Шейка женственная, тонкая. Посадка головы... Похоже, иррационал. Полистал её произведения, нашёл фото в полный рост. Фигурка замечательная, тонкая и стройная. Тёмное облегающее платье шло ей отлично. Жаль, что образца голоса нет на странице.
Пожалуй, я знаю, какой у тебя психотип, милая. Со мной тебе было бы некомфортно, а вот мне общаться с тобой было бы одно удовольствие. Так почему бы не пообщаться? А, вот удача! Вернулся на главную страницу и обнаружил объявление о предстоящем творческом вечере. В указанное время я уже был на месте.
Вечер происходил в небольшом зале в неплохой библиотеке. Я занял место в первых рядах и принялся наблюдать за Ларисой Сергеевной, в то время как вечер шёл своим чередом.
Худощавый юноша робко поднял руку.
- Лариса Сергеевна, что для вас означает любовь?
- Скажите, вы влюблены? – внимательно посмотрела она на него.
Юноша зарделся.
- Да...
- Тогда спросите себя, что означает для вас Любовь.
Я видел, с каким обожанием он смотрит на поэтессу. Что ж, с предметом его любви всё было ясно. Влюбиться в женщину постарше себя – это одно. А вот влюбиться в поэтессу эротического жанра – это совсем небезопасно для этого пылкого юноши. Не обожгись, мотылёк!
Я дождался, когда все получили свои автографы и разошлись, остались только влюблённый юноша и я. Я подошёл к Ларисе и с просительной улыбкой с почтительностью протянул ей сборник её произведений.
- Лариса Сергеевна, буду чрезвычайно польщён Вашим автографом.
Она улыбнулась и, опустив глаза, вывела на титульной странице свою подпись и дату. Принимая обратно свой томик, я подставил свою ладонь так, что когда она отпустила книгу, её ладонь оказалось в моей, и я тут же прикоснулся к ней губами.
- Я восхищён вашим творчеством и вашим острым умом! А то, что в природе могут быть такие прекрасные писательницы... Тут я не верю своим глазам!
- Вы преувеличиваете! – благосклонно улыбнулась она мне – но не скрою, мне приятно это слышать.
- Лариса Сергеевна, могу ли попросить вас о личной встрече, где мы могли бы обсудить некоторые моменты вашего творчества? Такие, которые не совсем удобно обсуждать на аудитории...
- Вы считаете, что я пишу о неудобных вещах?
- Вы пишете о прекрасных вещах! Просто я не решаюсь говорить о них, вследствие моего консервативного воспитания.
- Если ваше воспитание не позволяет вам говорить о моём творчестве, то какой смысл испрашивать у меня аудиенции?
- Вы совершенно правы, от вас не скроешься. Это лишь повод. На самом деле, я просто мечтаю побыть в компании такой обворожительной творческой женщины. И в самом деле, мечтаю поговорить о вашем творчестве.
Она внимательно и задумчиво посмотрела на меня оценивающим взглядом.
- Хорошо. Завтра рано утром в Братиславском парке, пока там тихо. Сможете пробудиться пораньше?
- Ради вас я готов вообще не ложиться!
Она мило засмеялась.
- Нет-нет, это лишнее. Я буду ждать вас.
Рассыпавшись в благодарностях, я вышел, и успел увидеть, как последний из оставшихся, влюблённый в поэтессу юноша, съёжившись под её взглядом, подходит к ней.
***
Я постарался подстраховаться, поэтому подошёл к месту встречи минут на сорок раньше. К моему удивлению, она уже сидела на скамейке, и она была не одна. Это я заметил ещё издали. Я сошёл с прямой дорожки и стал приближаться к паре на скамейке с тыльной стороны. Сомнений не было, рядом с ней был тот самый влюблённый в неё юноша. В этот момент я испытал самую что ни на есть жгучую ревность. И когда они поднялись со скамейки и куда-то направились, я последовал за ними, стремясь быть как можно незаметнее, а говоря проще, выслеживая их. И это мне удалось, несмотря на то, что этот парк со всех сторон простреливался, и я был почти как на ладони. Они подошли к огороженному сеткой пространству чего-то спортивного. Здесь между несколькими торговыми автоматами стояла одинокая скамейка. Автоматы закрывали её с двух сторон так, что с дорожки её не было видно. Я крадучись прошёл вдоль сетки и оказался как раз за автоматами, осторожно выглядывая в щель между ними. Что делает ревность! К этому времени они уже несколько минут сидели и разговаривали, и я мог их слышать, правда, не очень отчетливо.
- Правда? И вы готовы доказать это? – послышался отчётливый голос Ларисы Сергеевны.
В отличие от неё, парень пробормотал что-то неразборчивое. Но от её ответных слов я обомлел.
- Тогда встаньте на колени! Передо мной.
Выглядывая в свою смотровую щель, я увидел, как юноша стоит перед ней на коленях, а она снимает босоножки. Я невольно оглянулся по сторонам, но утренний парк был пуст.
- Поднимите мои ноги и целуйте пальчики, - продолжала она.
Я увидел, как она торжествующе улыбается, глядя на юношу, осторожно держащего в руках её лодыжки и страстно лобзающего её пальчики.
- Оближите большие пальчики... Возьмите их в рот. Облизывайте! – прикрикнула она.
Я видел, как юноша исполняет её приказания, и офигевал.
- Хорошо... Теперь можете целовать мои ноги. Да, можно и повыше. Теперь лижите их. Вам нравится делать это?
- О да! Можно мне... – дальше было не слышно.
- Вы ещё не заслужили этого, - строго ответила она – впрочем, посмотрим...
Задумчиво наклонив голову, он расположила свою босую ступню между ног парнишки и принялась ощупывать ею его промежность. Тот зашипел и заахал от избытка чувств.
- Я действительно вам нравлюсь?
- Да! Да, госпожа Ла!
- Вижу, что нравлюсь... Поросёнок. В следующий раз могу разрешить вам вынуть его... Но ты должен это заслужить.
- Позвольте мне заслужить это!
- Ну чтож... В качестве бонуса я дам посмотреть на мои трусики. Хотите?
- Ммм... Да!..
Он надела босоножки и поднялась.
- Ложитесь на скамейку. Хорошо...
Всё дальнейшее показалось мне кошмарным сном. Лариса Сергеевна расстегнула молнию у себя на юбке, отчего та разошлась, после чего закинула ногу на скамейку и уперлась коленом за головой юноши, лицо которого оказалось у неё между ног. Она повозилась, устраиваясь поудобнее.
- Целуйте здесь... Ммм... Губами активнее... Языком...
Она запрокинула голову с сосредоточенным лицом и закрыв глаза. Какое-то время было слышно придушенное сопение парня.
- Вы плохо... Вы плохо это делаете. Вам придётся заслужить моё прощение. Откройте рот...
Она сдвинула свои трусики в сторону, и на её лице появилась счастливая кошачья улыбка мартовской кошки. У меня земля ушла из-под ног, когда я увидел, что по лицу и волосам юноши побежали жёлтые струйки мочи.
- Глотайте!.. Ммм... – она радостно засмеялась – Вот так... Вот так...
Парень замычал, давясь и кашляя. Всё новые и новые струйки мочи, пузырясь, стекали по его лицу.
- Вы ведь хотите целовать мою киску? Заслужите это...
Она ещё некоторое время пробыла в этой позе, выпуская последние капли, а затем брезгливо соскочила с него и застегнула юбку, с надменно-презрительным видом глядя на юношу, который поднимался, пытаясь вытереть лицо платком. Лариса Сергеевна усмехнувшись, повернулась и не спеша отправилась назад. А парень почти на ощупь, спотыкаясь, побрёл к прудику в виде запятой, который был в этом парке.
Я был ошарашен. Постоял, пытаясь переварить всё увиденное. Затем, обогнув огороженный центр, вышел на дорожку, которая вела к той самой скамейке, где она назначила встречу мне. И своему юному поклоннику тоже.
Когда я подошёл, она сидела на скамейке как ни в чём ни бывало, приветливо мне улыбаясь. До сих пор чувствуя нервную дрожь, которая меня не отпускала, я подошёл к ней, вежливо поздоровался и протянул руку, в которую она вложила свою, для поцелуя. Ну, я просто поцеловал ей руку. Не ногу, но аналогия немедленно возникла.
- Вы кажется, хотели поговорить о моём творчестве? – мило спросила она.
- О да. Ваше творчество оказалось даже более разнообразным, чем мне могло прийти в голову, - чистосердечно согласился я.
- Ну что ж. Разнообразие – это необходимое условие настоящего художника, вы не находите?
- Охотно соглашусь. Разнообразие – оно ведь проявляется во всём, правда? – усмехнувшись, сказал я.
- Истинная правда. Вы, я вижу, хорошо разбираетесь в это вопросе.
- С некоторых пор, - не без сарказма подтвердил я.
После всего увиденного, я испытывал к ней отвращение. Но вместе с тем, картины, подсмотренные мной, вызывали во мне неподдельное вожделение. Я ненавидел и хотел её.
- Вы не против, если мы пройдёмся? – предложил я.
- Не против. Это такой красивый и ухоженный парк.
Мы поднялись и не спеша пошли по дорожке. Я решил перейти к главным своим вопросам.
- Лариса Сергеевна, скажите. Ваши эротические произведения весьма смелы порой, если не сказать больше. Скажите, что побуждает вас прибегать к таким неоднозначным сюжетам?
- Называйте вещи своими именами. Публиковать различные непристойные сцены?
- Если хотите.
- Хочу. Эти сцены меня возбуждают. Думаю, не только меня, раз мои произведения так популярны.
- Вы откровенны.
- Ну, а почему бы и нет? Скажите прямо: что вам надо от меня?
С ухоженной дорожки мы свернули на широкую тропинку среди жидкой молодой поросли. Здесь стояла одинокая скамейка. Я остановился, обдумывая ответ.
- Вон в том прудике сейчас моется один паренёк, - проговорил я, глядя её в глаза – ему тоже что-то от вас понадобилось?
Она удивлённо посмотрела на меня, затем её точёное личико озарила улыбка. Она прислонилась к спинке сзади скамейки, сложив ладони вместе и прижав их спереди к своим ногам, наклонилась и захохотала весёлым ведьминским смехом.
- А, так вы всё видели!
- Я всё видел.
- Знаете, я сейчас не смогу это повторить. Давайте встретимся в следующий раз, - заявила она ехидно посмеиваясь.
Во мне всё вскипело. В мгновение ока я оказался рядом с ней, одним движением сгрёб в кулак её волосы на затылке, приблизил её лицо к своему и тихо, но зло сказал:
- Слушай, ты, сучка! А такой сюжет тебя тоже возбудит?
Взвизгнула молния на её юбке, и в следующий момент она оказалась сидящей на спинке скамейки с разведёнными в стороны бёдрами, охватывающими мои. Возникла немая пауза, а потом я впился губами в её рот. Её губы покорно раскрылись, и в течение пары минут мы исступлённо целовались.
Я оторвался от её губ, и мы, тяжело дыша, зло смотрели друг на друга. Она попыталась соскочить со спинки, но я держал её за бёдра под коленями.
- Держитесь за меня, а то кувыркнётесь назад, - предупредил я.
- Что вы себе позволяете! – наконец выдавила из себя она.
- Знаете, кто вы? Вы нимфоманка. Вы интеллектуальная дрянь. Вы настолько испорчены, что мне хочется трахнуть вас прямо здесь. Вы ведь тоже этого хотите.
Она опять попыталась вырваться, и мне пришлось удержать её от непроизвольного сальто назад.
- Хотите, хотите. Ну же. Сделайте это сами, у вас руки свободны. Давайте, для разнообразия. Это ведь так необычно, согласитесь.
Глядя мне в глаза, она потянулась к замку на моих брюках. Она всё сделала сама, и, в упор глядя ей в глаза, я вошёл в неё. В этот момент нас можно было принять за обычную влюблённую парочку, потому что я более не делал никаких движений.
- Так и будете стоять? – поинтересовалась она хрипло.
- Не нравится такой флирт? Подождите, пока не пройдёт вон та девочка с собачкой. Не будем её смущать. Лучше поцелуемся, как положено влюблённым. А вы пока тренируйте интимные мышцы...
- Вы даже больший циник, чем я, - призналась она, когда наши губы разъединились.
- А вы гораздо изощрённее, чем я предполагал, - вернул я ей комплимент – мне даже делать ничего не приходится, вы всё делаете сами. Вы меня практически изнасиловали.
- Вот так лучше, - пробормотала она немного спустя, закрыв глаза.
Её руки обнимали меня за шею. Я пыхтел. И мне ещё приходилось вертеть головой на триста шестьдесят градусов, чтобы наши развратные действия не стали достоянием широкой общественности.
- Какая же вы всё-таки бесстыдница. С верхних этажей всё видно. Вы не боитесь, что ваш муж наблюдает сейчас за вами в бинокль?
- Он ещё спит, - сообщила она, учащённо дыша – скажите ещё что-нибудь такое.
- Вы ведь живёте поблизости. Знакомые могут вас увидеть и рассказать мужу. Что он с вами сделает?
- О, вы не представляете! Будет грандиозная сцена ревности... Мне опять придётся оправдываться и плакать.
- Опять. Понимаю. Адреналин, дополнительная стимуляция?
- Адреналин, эндорфин... Я упиваюсь своей испорченностью... Прямо сейчас...
- Ты развратница и бесстыдница. Ты шлюха. Интеллигентная шлюха.
- Да, говорите так обо мне. И ударьте меня по попе, пожалуйста!
- Сучка похотливая, тварь бесстыдная, нравится тебе так? А так?!
- Ммм... Да... Хорошо... Ещё, пожалуйста...
- Ах, ты б...ь, опять мужу рога наставила, да? Довольная придёшь к нему, вся такая белая и пушистая, а сама только что трахалась в кустах с незнакомым мужиком!
Она закрыла глаза, застонав от наслаждения.
- Чтобы тебе мужа было слаще целовать... Давай на колени встала, быстро! Е....ник открыла, ну! Принимай давай... Давай, шлюха!
Она закашлялась, стоя передо мной на коленях.
- Обоссу тебя в следующий раз, хорошего помаленьку. Придёшь домой, напишешь стих и посвятишь мне, ладно? Я проверю!
Оглянувшись, я увидел поблизости её юного поклонника, который, пытаясь спрятаться, наблюдал за нами всё это время.
- Хочешь на неё поссать? – спросил я его.
Кейт Миранда.
mir-and-a@yandex.ru