Внутренности сжимались с неимоверной силой в утробной тесноте. Они казались настолько израненными и безмерными, а чрево казалось настолько сжатым и маленьким, что первые пару часов после пробуждения Марк не был в силах пошевелиться, настолько он был скован от шока, переносимого его организмом в данный момент. Он пережил нечто невероятное. Стресс, который не каждому организму дано пережить. Чудо, или неизведанные способности человеческого организма? Явно он сейчас не думал об этом, поскольку его голова казалась ему сейчас ракушкой. Отчасти треснутой и такой же гудящей, если слушать ее. Поэтому, он ничего не слышал. Понимал лишь, что лежит не берегу. Узнавал гальку, но не ту, что возле поселка или мыса. Эта круглее и крупнее. Он точно ее знает, но пока понять не может. Ничего…
Как разогнался и прыгнул с утеса. Как настолько точно с такой высоты нырнул в глубину. И пусть удар не был настолько мягким о зеркало воды… Но он был жив… И в нем была жажда жизни… жажда справедливости… и невероятная гудящая боль по всему телу, время от времени немеющая настолько, что он моментами терял сознание, а затем снова понимал, что видит гальку. Понимал, что если существует боль, значит, и он сам существует…
Моргнув, Марк обратил внимание на горизонт. Узнал его, и понял, что тот расположился по вертикали относительно него. Вернее, Марк расположился соответствующе горизонту. Между ними пролетели несколько чаек. Марк моргнул еще раз. Вдруг в груди его что-то зашевелилось и стало быстро подниматься. Горло сомкнулось на полсекунды, а затем разомкнулось. Он закашлял, чуть сдвинувшись при этом, и почувствовав свое тело, по которому боль стала распространяться иначе. Уже не немая, а отчетливая, странствующая по всем частям тела, боль. Он жив, и ему это не мерещится в каком-нибудь сне. Он переживает этот момент по-настоящему. Он чувствует боль и хочет подняться. Найдет ли он в себе силы…
Марк воспринимал конечности как веревки в данный момент. Настолько неконтролируемыми и обмякшими они ему казались. Тело же лежало камнем, словно он был частью этого берега. И пока ему было трудно пошевелиться, практически без силы думать. Мыслей вообще не было. Одни инстинкты…
Он постарался поднять голову. Хотя бы немного, чтобы посмотреть, что же вокруг. Берег, океан, чайки, камни, горизонт… Этот проклятый остров… Он приковал его к земле… Насадил на свое жало… Боль… Неимоверная охватила его спину и его бок. Если так мучаются в аду, значит он уже здесь.
Марк снова закашлял. И в этот раз он почувствовал в своем горле что-то кроме обычного кашля. Какая-то жидкость стала подниматься, заполняя его рот. Когда он стал отплевываться, то заметил, что это была кровь. Откуда она? Марк опустил голову, не в силах держать ее на весу так долго. Неимоверная слабость. И эта боль, что стала пульсировать в его теле… Словно пробуждалась вместе с ним. Он никогда не испытывал в своей жизни такой боли. Даже, когда на него напал медведь. Тот лишь трепетно лизнул его, по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Словно подготовил.
Звук прибоя пенистых волн… Марк закрыл глаза, слушая их и не зная, как долго он находится в таком положении. Ему хотелось кричать, но он не мог, и не хотел этого делать. Все силы уходили на то, чтобы терпеть. Но что же дальше? Судя по звуку, волны все ближе. Они могут забрать его обратно. Нужно что-то делать. Он выкрикнул, найдя в себе силы на это. Выкрикнул так, словно отпустил с этим криком что-то, что сдерживало его в этот момент. Он начал рыдать и трястись. Сначала от боли. Затем от холода, чуть притупляющего эту боль. Марк начал тереть себя руками, заставляя что-то сделать. Нельзя оставаться в таком положении. Нельзя ничего не менять.
Он открыл глаза и посмотрел на воду. Она была на-много ближе, чем тогда, когда он их закрыл. Ему нужно отползти. Иначе прилив застанет его скорее, чем он умрет естественной смертью от тех ранений, которые он получил, упав с громадной высоты в бурлящую воду. Перед его глазами стала появляться именно та картина, которая застыла в его памяти словно снимком, перед тем, как он нырнул в бессознательность, в безысходность.
Марк снова поднял голову. Теперь он посмотрел в противоположную сторону, и увидел, как берег возвышается, а затем и вовсе становится сворой огромных камней. Камни… камни… Они сводят с ума. Они повсюду. Они – смерть. Но должен найтись такой, который станет для него проводником жизни.
Марк напрягся и снова выкрикнул от боли в боку. Снова напрягся, заставил себя чуть шевельнуться. Руки, плечи – он стал двигать ими, поскольку эту часть тела он чувствовал лучше всего. Начал ползти. Стал помогать себе бедрами. В зоне колен его ноги стали немного разгибаться. Он держал путь на два камня, которые он заметил сразу. Они будто бы создавали ложу, соприкасаясь друг с другом, на них была небольшая насыпь, возможно, даже земли, на которой рос мох и лишайник, естественной подстилкой постилающейся для такого нуждающегося, как он. Еще и куст, нависающий над этими камнями, довольно удачно представлял собой подобие крыши, густо обросши довольно крупными, как для здешней кустарной растительности, ветками. Марк так и не понял, что это за куст. Какой-то ягодный… На данный момент ему нужно было хотя бы доползти, неважно, что это за куст, что за мох порос на этих камнях. Это выглядит как укрытие, хотя бы на первую ночь. И хотя бы пережить ее, ведь ночи все еще были прохладными. Лето лишь начинало вступать в свои права. А он весь мокрый… Не в силах разжечь костер… Хотя бы дышать были бы силы…
Маленькими, но уверенными ползками Марк доползал до своей цели. И чем ближе были эти два камня с кус-том, тем больнее ему было. Не только физически, но и морально. Он полз, царапал локти, чувствовал боль в спине, видел кровяной след за собой, и думал, что не вправе сдаваться. Его родители умерли за него.
- Отец… - прошептал он, заставляя ползти себя, - Мама… - продолжил он, вспоминая милый белокурый образ Люси, милейшей, добрейшей, искреннейшей женщины, коим не был ни один другой человек в его памяти.
По его щекам текли слезы. Осознание стало охватывать его разум. Боль не переставала сковывать его мышцы. Но он полз. Даже если он не доползет, по крайней мере – он пытался. Не думать о боли… Не думать… она пройдет… пройдет…
Камень прямо перед ним. Нужно закинуть на него руку, подтянуться, возвыситься над землей хотя бы на полметра, привстать немного. А там уже и ногу попытаться забросить. Получилось! Еще небольшая подтяжка и… Есть! Он лег спиной на мягкий лишайник, ковром постелившийся между этих двух камней. Сквозь зеленые ветви кустарника, нависающего над его головой, Марк всматривался в голубое небо, практически без облачка. Ему придется провести под ним эту ночь. На большее он пока не способен. Он реально оценивал ситуацию, и знал это. Поэтому, важно было принять это морально, подготовиться. Ничего другого ему на данный момент не оставалось. Слабость брала над телом верх. Мозг отключался. Глаза все чаще и дольше закрывались, пока не закрылись вовсе.
Он должен проснуться… Он дал себе обещание, что этот остров не станет для него могилой…
***
Марк выкрикнул во сне. От этого и проснулся. А также от холода, леденящего его кожу под одеждой, не высохшей до конца. Его знобило. Зубы цокотали, а сам он дрожал еще больше, чем до сна. Ночь была холодной, хоть и звездной. Луна смотрела на него своим молчаливым ликом. Он, заметив это, подумал о костре, который не только бы освещал его пространство, но и согревал бы. Как же ему хотелось огня… И чтобы эта боль не была так ощутима…
Прошел еще день. И вот, уже вторую ночь подряд Марк время от времени глотал собственную кровь, поднимающуюся из его желудка. Этим и питался, понимая, что это не нормально. Какой-то из внутренних органов пострадал при падении. Может быть, селезенка, коль в боку такая адская боль. Смерть была ближе, чем могла казаться. Но он старался не думать об этом. Питал себя надеждой, что утром он встанет и пойдет. Хотя бы попытается подняться. Что-то изменить. Иначе, его жажда к жизни умрет раньше его самого.
Он схватился за лицо. Протер его, чувствуя влагу на своей ладони, вобравшую ее изо мха. Кожа лица его была слишком сморщена от морского воздуха и обезвоживания. Хотя бы что-то выжать из лишайника, и протереть лицо… Это уже намного больше, чем ничего… Марк посмотрел в темноту ночи и закрыл глаза, больше не желая ее видеть. Желал открыть глаза, и увидеть утро.
С первыми лучами солнца Марк стал подталкивать себя к действиям. И для начала, ему нужно было хотя бы повернуться набок, что он и сделал, не без труда. Но сделав это, он почувствовал облегчение, несмотря на боль в другом боку. Теперь он попытался приподняться на локте. Пожалуй, плечи и руки были его самым сильным местом на данный момент. Он опирался, приподнимаясь, постепенно занимая положение сидя, поначалу опираясь спиной на выступ камня, который служил ему не только кроватью, но и стеной, защищающей от ветра с севера. А он даже летней ночью мог добить его и без того проблемные почки. В них сразу же прострелило неимоверной болью после того, как Марк, наконец-то, уселся.
Нужно подождать. Он уже сделал не мало. Но нужно еще. Марк попытался умерить свое тяжелое дыхание. Сделать его более редким и плавным, каким оно и должно быть. И постепенно у него получалось избавляться от этой хрипоты в груди, которую словно разомкнуло, когда он попытался чуть округлить ее – припавшую к позвоночнику. Он почувствовал, как легкие его стали расширяться. Лишней боли в них нет. Значит, они целы, а боль исходит из грудной клетки, и из ребер. Может быть, какое-то из них сломано…
Марк почувствовал, как в его висках запульсировало. Кровоток поднялся всплеском к его мозгу. И сначала от этого у него в глазах потемнело. Но затем сосуды мозга расширились, подпитавшись кислородом, и он понял, что ему становится немного лучше. Восприятие окружающей среды стало четче и яснее. Пелена перед глазами стала пропадать. И лишь сухость во рту не давала ему сосредоточиться, как следует. Его желудок заурчал, напоминая ему, что человеку нужно есть для того, чтобы выжить.
Он посмотрел на береговую линию, черной изрезанной полоской утончающейся к дали, и подумал о том, что если не сдвинется с места, не попытается изменить локацию, то он не выживет. Не потому, что он и понятия не имел, где он, что было неизбежной реальностью для него на данный момент. А потому, что рядом нет ресурсов. По крайней мере, видимых. Ему нужна вода. Еда, хотя бы труп чайки, чтобы пережить следующую ночь. Ему стоило надеяться на подарок природы, поскольку сам он вряд ли бы добыл своими силами что-либо сейчас. Нужно в кратчайший срок решить эти проблемы, эти потребности. Иначе, очень скоро его одолеют проблемы в голове, и тогда он точно не жилец. Он понимал это. Он понимал, что боль будет останавливать его. Но она лишь второстепенный фактор. Такой же естественный, как сама жизнь. Смерть – вот, чего ему хотелось бы меньше всего. Ему она казалось очень глупой…
Оценив ситуацию, Марк стиснул зубы, напряг плечи, чтобы опереться руками о камень, и мягко спустить ноги на гальку. Ему нужно сделать первый шаг. Судя по утренней погоде, день обещал быть весьма теплым и светлым. Нужно воспользоваться этим сполна. Он посмотрел на солнце, понимая, что оно на данный момент его жизнь. Оно дает ему шанс утолить свои потребности.
«Так действуй же!» - подбодрял себя Марк. Он чувствовал, что силы в ногах хватает для того, чтобы идти. Больше всего при падении пострадало туловище. Явно что-то не то творилось с его внутренними органами. Привкус крови до сих пор не покидал его вкусовые рецепторы и пищевод.
Он пошел вдоль берега. Медленно и уверенно, смотря себе под ноги, чтобы не споткнуться и найти себе хоть что-нибудь съестное. Он не станет перебирать. Придется съесть медузу – он и ее съест. Настолько он был голоден, что признавал эту мысль.
Оценивая местность, Марк замечал, как много здесь травы и кустарников. Они обрастали здешние камни, словно показывали, что здесь есть пригодные условия для того, чтобы выжить. Где-то здесь должна быть пресная вода.
Обойдя один из камней, Марк вышел ближе к морю, и за камнем открылся вид, который вдохновил его. Вдали, у черной полосы берега виднелась прерывающаяся, еще более тонкая, но такая обнадеживающая его зеленая полоска деревьев. Да, это были рощицы деревьев! Преимущественно хвойные. И это настолько обрадовало Марка, что он зашагал увереннее и быстрее, будучи уверенным, что там он найдет воду, ресурсы для огня (как он его разведет, он пока не представлял себе), и пропитание. Эта часть острова была намного зеленее той, где жили они. Марк был уверен, что он за перешейком. Он на юге острова. Как его занесло сюда? Пусть ему повезло, и бурлящее течение Бухты Смерти вынесло его на берег за перешейком. Но как он не захлебнулся? Может быть, он не сразу потерял сознание, успев зацепиться за что-то? Например, за плавающее бревно, рядом с которым он проснулся? Он этого не помнил. Поэтому, и вопрошал себя, пока шел навстречу к своему спасению.
Отчаянный и раненный, он шел, преодолевая метр за метром, и в его голове пока что не было воспоминаний о мысе Смерти. Он специально не хотел вспоминать о том. Чувство свободного падения – ни на что не похожее чувство, которое точно не хочется вспоминать снова. Но вопрос также в том, как он выжил, прыгнув в воду с такой высоты? Дело в точности? Прямо между двух камней… Но вода точно была не намного мягче… Откуда его отец знал это, и почему сам так не прыгнул…
«Чертов камень!» - воскликнул про себя Марк, чуть не споткнувшись о шаткий камень, на который наступил, а тот выпрыгнул из-под его ноги. Он даже решил посмотреть на то место, и заметил, как что-то зашевелилось.
«Не может быть!» - подумал он, ткнув это место ногой, чтобы убедиться, что ему не показалось. Запустил носок ботинка в каменистый грунт, чтобы таким образом подковырнуть ожившую гальку. Ожившую по понятной причине, которая обрадовала его. В этом месте закопался огромный краб, величиной с два кулака, таких, как у Марка.
- Не может быть! Ха-ха-ха! – громко радовался он, смеясь сквозь слезы, словно умалишенный, по-настоящему счастливый в данный момент.
И не важно, что этот краб утолит его чувство голода лишь на час, максимум на два, тем самым разгоняя желудок к следующему прошению еды. Но он утолит его… Уймет моральную фрустрацию… А затем он разожжет костер! Он должен!
Марк был доволен находкой. Он аккуратно взял краба пальцами так, чтобы тот не щелкнул по ним своими мощными клешнями, и пошел к своему месту ночевки, мысленно не признавая это место лагерем. Лишь временным ночлегом. От удачи в его голове план начал складываться быстрее и подробнее.
Он был так счастлив и нетерпелив, а желудок так урчал, что он не выдержал, и решил на ходу вкусить краба живым, предварительно вырвав клешни. Сначала выпил из него жидкость, а затем повыковыривал мясо там, где смог найти. Немного утолил жажду, несмотря на то, что небольшой рвотный рефлекс все же приподнялся к горлу Марка. Он сдержался, заставил себя это сделать. И убедил себя в том, что это даже приятно. Судя по тому, как его пищеварительная система заработала, словно ожив. И прошло не более десяти минут, как он снова захотел есть. Он немало прошел по берегу, превозмогая боль, и изрядно устал. Калории должны были вернуть его в тонус. Но их должно быть намного больше, чем их было в крабе. И где же их найти? К тому же, солнце уже давно миновало свой зенит, и постепенно приближалось к горизонту. Реально оценив свои возможности, Марк понял, что точно не зайдет дальше, чем у него это вышло сегодня, поскольку не успеет вернуться до темноты. И этот привкус… сухой, кровяной привкус так и не прошел. Вкус краба лишь усилил его, однако.
Марку очень хотелось пить. Тот план, который начал появляться в его голове, постепенно становился второстепенным, поскольку был довольно долговременным. А что же делать прямо сейчас? Эти пару часов до захода солнца? Нужно это продумать! Хорошо бы напиться воды. Он уже три дня ничего не пил. Неудивительно, что на фоне общей боли почки болели больше всего.
Подойдя к месту ночевки, Марк выдернул кусок лишайника и сдавил его так сильно, как мог, чтобы выдавить хоть немного воды из него – природного фильтра подолгу хранящего в себе воду. Вышло не более чем чайная ложка воды, которой Марк еле рот помочил, не то, чтобы горло. Нужно еще…
Марк снова посмотрел на солнце. А может быть успеет? Просто идти в его сторону. Скорее всего, оно выведет его на юго-запад по берегу, который он уже успел выучить. Марк снял с себя верхнюю одежду, почувствовав как жарко ему стало. Решил пойти. Кроме сил терять ему больше нечего. Он не смог справиться с предрассудительностью. Может быть, это и к лучшему, что он пошел на зов своей жажды, своей нужды. Инстинктивно организм борется за жизнь всеми немыслимыми методами, поскольку мыслимые методы, поддерживаемые мозговой деятельностью, ослабевают в такие моменты. Ведь он уже практически и не думал, что делает. Знал лишь, что нужно попить и поесть, а там уже и сможет составить тот план, абстрактные очертания которого осели в его мыслях, которые он сейчас пытался сосредоточить на том, что было важно именно сейчас. В эту минуту. А именно, на ориентации в пространстве.
Все, что попадало в поле зрения Марка, он старался максимально использовать, запомнить, анализируя свои локальные возможности. Он снова видел деревья на юго-западе. Берег там был тоньше, не таким черно-серым от камней. Скорее буро-зеленым. Виднелось много трав. Может быть, ему нужно забыть о месте своей первой ночевки? По сути, его там ничего не держит. Пока что он метался в мыслях, не зная, какое из его эмоциональных решений станет верным, или, по крайней мере, наиболее выгодным. Есть цель – выжить. Поэтому, и решение нужно принять таким образом, чтобы оно привело к конечному результату этой цели.
Неизведанный, бурлящий растительностью юг острова. Это был он! Марк понимал. И это вдохновляло его все больше, поскольку с одной стороны давало ему шанс на открытие. Но на берегу пока что не было ничего такого, что устроило бы его. Лишь какая-то ржавая банка из-под консервы попалась ему под ноги. Возможно, с острова. А возможно, с материка. Для него не было секретом то, что мировой океан десятки (если не сотни) лет способен хранить в себе тот мусор, которым человечество успело загрязнить его и, возможно, загрязняет до сих пор. И это как-то даже грело надежды Марка. Потому, что он очень хотел, чтобы человечество жило. Он был практически на сто процентов уверен в том, что там, откуда сюда эти люди прибыли, до сих пор есть человеческая жизнь. Осталось лишь убедиться в этом лично.
Марк подобрал банку, поскольку решил, что она ему может пригодиться. Пошел дальше. В сторону скалы, обратившей на себя его внимание. Эта скала в своем подножии отлично демонстрировала своей естественной природной линией из ракушек закономерность приливов и отливов на этом острове. Особенно в этом месте. Судя по всему, на южной части острова приливы были куда большими, нежели на севере, ввиду факторов, которые Марк пока что понимал не до конца. И остановившись, чтобы присмотреться и оценить, Марк предположил, что высота прилива в этом месте может достигать пяти, а то и восьми метров относительно низшей точки отлива, что полностью прикроет эту часть суши при приливе, и отрежет его от той части суши, с которой он пришел. Рискованный момент. Ведь, если он ступит за эту скалу и наступит прилив, то по берегу сегодня он не вернется. Когда он наступит, Марк пока не понимал. Для этого нужно понаблюдать за периодичностью приливов и отливов. Стоит ли соваться дальше сейчас? Он пока что не мог решить.
Вдруг вспомнились жители острова. С досадой начал вспоминать их угрюмые лица. Начал вспоминать всех умерших. И даже Джулиана, но его одного он вспоминал с неприязнью и ненавистью. У него закружилась голова.
Марк решил присесть на ближайший камень, чтобы хорошо взвесить свое следующее решение, а заодно пере-вести дыхание. Солнечный день подходил к концу. Он обернулся на пройденный путь, и представил, что ему должно хватить времени вдоволь, чтобы вернуться на прежнее место ночевки, ничем не рисковать, а завтра утром спокойно выдвинуться в этом направлении. Но также он думал о потраченных силах, при таком раскладе, потраченных зря, и представлял себе, как дойдет до ближайших деревьев (ему должно хватить времени), насобирает там сучьев и ветвей, разожжет костер. Возможно, даже, найдет укрытие, что-то вроде пещеры. Скалы, что были далее, казались ему карстовыми, в них могли быть пещеры. В таком случае ему не придется возвращаться на старое место. Найдет тушу тюленя, хоть и в это время года их немного у берега, и шансы найти их труп сводятся практически к нулю, а его мысли об этом – к мечтаниям. Но именно это двигало им. Человек без мечты – это как птица без крыльев. Она стимулирует, направляет. А он действует. И хоть мечтательную мысль о мертвом тюлене Марк безжалостно истребил в своем мозгу, дабы не стращать голодный желудок, но о том, чтобы пойти вперед, он все же подумывал сильнее, и благосклоннее относился именно к этому плану дальнейших действий.
На глазах Марка навернулись слезы. От боли. Физической и душевной. Он смотрел на то, как солнце приближается к горизонту, и почему-то вспоминал о Мортимере. Возможно потому, что сравнивал себя с ним в этот момент. Разделял с ним ту же участь. Вспоминал отца. То, как он пересказывал встречу с Мортимером. Осознавал причину того, почему Мортимер так и не успел покинуть остров, прожив на юге около полугода. Хватался за бок, и смотрел вдаль, но уже бурлящего океана. Волны в нем были высокими, массивными, стремительными. Тонны воды несли себя. Он понимал, насколько сильная эта стихия. Насколько он ничтожен перед ней. И отважиться бросить ей вызов абсолютно неподготовленным – сродни либо безумству и идиотизму, либо самоубийству. Марк чувствовал себя комашкой на теле берега острова в данный момент. Эмоции снова начали брать верх. Он разрыдался, как бы ни пытался сдержать в себе отчаяние уже который день. Он больше не смог. Что же потом? Ведь уже сейчас так плохо… безнадежно…
Марк старался убедить себя в том, что это не так. Это временно. Сейчас эмоции пройдут, и настанет время принятия решения. Взвешенного, логического, максимально практичного и продуктивного. Нет места эмоциям. Он понимал, что материк находится недалеко. Нужно будет вскарабкаться на самую высокую точку, которую он увидит, чтобы посмотреть туда, в сторону юго-запада. Он точно знал, что материк там. Кое-какие познания в географии отложились в его уме, поскольку Марк очень любил изучать карты. Но именно это и было самым тяжелым с точки зрения принятия истины. То, что находится ближе, порой пугает больше, чем нечто отдаленное, совершенно не касающееся человеческого созерцания. Та неизвестность, которая рядом – ужасает.
Марк приложил остатки сил для того, чтобы подняться с камня, ибо понимал, что если сейчас не встанет, то его мышцы спины расслабятся настолько, что он уже не выдержит той боли снова…
Медленно он поднялся. Все же решил идти вперед, не возвращаться. Шел около часа. И наблюдая с тревожным чувством, как солнце цепляет макушку склона, до которого он наконец-то дошел, Марк упал на колени. Упал от счастья, почувствовав тепло в груди. Его губы задрожали.
Он увидел, как по этому самому склону сбегает вода. Откуда-то сверху. Источник жизни. К нему он шел. Его искал. Чистая, прозрачная вода. У Марка перехватило дыхание. Он уже представлял себе, как пьет из этого ручья. Нет, это не мираж! Здесь пахло травой и цветами. Здесь пахло землей, самым настоящим грунтом, в котором растут деревья. Здесь пахло хвоей. Пахло сыростью. Пусть он замерзнет, и протрясется всю ночь от холода… Это стоит нескольких глотков родниковой воды… Это стоит того, чтобы подняться… чтобы остаться… здесь… он выживет… он выживет…
***
Обосновавшись в небольшой, но довольно удобной пещере, которую Марк разыскал на следующее утро, он наконец-то обрел покой. Тот минутный покой, который грел его душу наличием укрытия, доступом к пресной воде. Но не грел в прямом смысле, поскольку у него до сих пор не было огня. И не было еды, о чем постоянно напоминал ему желудок. И Марк понимал, что нужно с этим что-то делать. Нельзя расслабляться ни на минуту. С каждой последующей минутой риск встретиться с голодной смертью возрастает для него в геометрической прогрессии. Еще и эти ранения… Особенно, внутренние…
Марк отлично знал теорию выживания. Джек не раз брал его с собой на охоту, обучал основным правилам выживания и поведения в дикой местности. Он помнил каждый поход с отцом. Особенно тот, что увенчался успехом с китом. И сейчас он вспоминал метод трения – по сути, единственный из всех, которым он в данном положении мог раздобыть огонь. Кроме двух палок – ранее у него не получалось. Но иных средств для разжигания костра у него, к сожалению, не было. Так что, каким бы сложным, и даже невероятным, этот метод ни был для него сейчас, он был единственным.
Марк начал пытаться. Крутил, вертел, растирал, но лишь натер на своих пальцах и ладонях мозоли. Его руки так горели, что он уже готов был сдаться после часа безуспешных попыток. Хворост в отличие от его рук не горел. И он злился. Его это выводило из себя.
«Ничего не получится» - с отчаянием бросив палку об камень, подумал Марк, после очередной неудачной попытки. В нем заговорило чувство досады и беспомощности. Снова захотелось плакать. Но уже не мог себе этого позволить, иначе перестанет уважать себя в эту же минуту. Довольно слез. Иначе он вовсе раскиснет и останется скелетом в пещере.
Мысли не сводились. То думал о возможности пой-мать рыбу голыми руками, то о боли в боку. Не мог сосредоточиться. Силы покидают его, и разум, похоже, тоже. Но нельзя сдаваться! Нельзя! Нельзя!
Марк до умопомрачения старался держать свой разум в тонусе. Посмотрев вдаль (он заметил, что это ему помогает в некой степени принять решение), он стал всеми силами мозга анализировать ситуацию, взвешивать, что для него на данный момент будет лучше. Жизненно необходимым. Без чего он не переживет эту ночь. Без огня? Или без еды? И того и того ему очень не хватало. Из-за холодных ночей конечности, а особенно пальцы, Марк чувствовал все хуже. Крови в них явно не хватало. Еще одна-две таких ночи, и он может запросто получить обморожение. И не важно, что днем солнце прогревает воздух настолько, что он даже может позволить себе снять с себя все. Ночи холодные… Не есть он тоже уже не мог. Который день подряд голодать? Уже не знал, что хуже…
Он перевел взгляд поближе, на берег. Смотрел на его меленькие камушки. И, вдруг, его осенило. До этого момента он обращал внимание лишь на большие камни, которые окружают его на этом острове всю жизнь. А маленькие? Маленькие, что? Он вспоминал из одного похода с отцом, как тот рассказывал ему о кремне. Как тот дает искру при трении. Нужно найти его! Ведь он есть на острове, они с отцом находили!
Марк пошел на берег. К своему удивлению, он довольно быстро нашел обломок, весьма неудобный и не-большой, но все же, очень похожий на кремень. Марк был практически уверен, что это он. Нужно проверить. Этот шанс он должен использовать, Марк понимал. Иначе он обезумеет.
Вернувшись в пещеру, Марк вдохновлено стал чиркать кремнем о металлический край крышки банки, которую нашел ранее. Для удобства, он предварительно оторвал крышку и отполировал ее, чтобы ржавчина не мешала трению с кремнем. Искра получалась. Но трут пока не разгорался. Искры не хватало. И умения, чтобы так быстро и легко получить огонь. Но Марк не сдавался. Пробовал еще и еще. Камня хватало на множество попыток. Раз за разом. Уже более сотни раз. Сотни тщетных, но все же дающих надежду попыток. Марк посматривал на солнце, которое очередной раз приближалось к горизонту. Всегда так быстро садилось…
Еще одну ночь без огня он не выдержит. Даже не физически, а морально. Ему нужна была чья-то компания. В данном случае огонь мог стать для него лучшей компанией. Стоит поторопиться!
С этой мыслью Марк все искуснее добывал искру, бил сильнее, но точнее, направляя искру прямо в середину самого сухого места подготовленного им хвороста. И, наконец-то, он добыл ту, которая осталась там, пустив тонкую извилистую змейку дыма, поднимающуюся вверх. Марк бросил камень, и поднес трут ближе ко рту, чтобы аккуратно, медленно начать раздувать его. Сначала совсем чуть-чуть подул. Затем чуть сильнее, с нарастанием раз за разом. Дым начал сгущаться, становиться темнее, а затем желтее. Сейчас разгорится. Подул дольше и напористее. Стали по-являться угольки. Еще раз. Да! Они вспыхнули! Трава загорелась! Да! Да!..
Теперь времени совсем мало. Нужно успеть опустить трут и аккуратно окружить его тоненькими веточками, которые он уготовил. После того, как разгорятся эти, Марк подкинет те, что потолще. Он подготовился, он набрал побольше. Кипа толстых ветвей была аккуратно сложена у стенки, и даже кусок пенька. На ночь точно хватит. Да! Есть огонь! Есть! Он разгорается!
Марк стал подкидывать ветви потолще, увлеченно и с радостью смотря внутрь огня. Сразу же решил для себя, что срубывать и ломать деревья он не станет. Тем более что совсем зеленые гореть не будут. Лишь дымить. Пока он видел достаточно осыпавшегося материала для огня. Он будет собирать его как минимум несколько дней. А пока, он довольствовался компанией костра, который освещал его скромный жилищный уголок, согревая его руки, время от времени потрескивая, тем самым заполняя тишину, и кое-как – пустоту в самом Марке.
Марк непрерывно смотрел в огонь. Не отрывал от него своих глаз. Смотрел, как переливался желто-оранжевыми цветами, плавно извиваясь, поселяя в нем покой, но и порождая мысли… Первая ночь с огнем…
Теперь Марк мог найти в чем-то успокоение, и задуматься, хоть и старался не думать о том самом изо всех сил. Больше старался думать о завтрашнем дне. Устремлял мысли в перспективы, а не в прошлое, не смотря на то, что перспективы его пока были не велики. Ему нужна была еда. Огонь здорово способен подбодрить и отрезвить голову, но желудок он не наполнит. Без еды Марк не выживет…
Завтра он будет сытым. Он пообещал себе это, с мыслью о том, что пора попытаться заснуть. До этого он не мог, как следует, спать из-за холода. Единственное, что ему осталось – поесть. И он поест! Лишь потом он подумает о том, как будет покидать этот проклятый остров…
***
Марк совершил довольно обширный ознакомительный обход близлежащей местности, учитывая его силы. Особенно, он старался как можно подробнее исследовать берег. На него он возлагал все свои надежды. Но на нем он находил лишь мусор. Причем, такой, что даже не пригодится. Очень редко попадались бутылки – единственное, что он подбирал, чтобы набирать в них воду. Ходил по берегу несколько часов, пока не наткнулся на пару крабов и дохлых рыбешек, не успевших уплыть с отливом, застряв на мели в лужице. Он подумал, что до сих пор не проследил график приливов и отливов, а это было важно, как он считал.
Довольствоваться найденным Марк не собирался. Искал еще. Он понимал, что этого мало. Несколько дней голода съедали его изнутри. Он сильно похудел. И до сих пор чувствовал привкус крови во рту. Ему нужно максимально восполнить силы. Иначе он погибнет раньше, чем успеет осознать это. Он тщательно исследовал берег. Поднимал практически каждый камушек, заглядывал в каждую лужу. Что-то должно быть. Наблюдая за солнцем, ориентируясь по тому пути, который уже прошел, Марк был уверен, что сейчас он уже дошел до южной точки острова. Или, как минимум, он находится максимально близко к ней, или около нее. Вот только, что это ему дает, кроме осознания того, что он открыл для себя новую часть острова? Очередную надежду что-нибудь найти?
Нужно мыслить продуктивнее. Но как, когда в ногах нет уверенности, а внутренности болят настолько, что кажется, что они постепенно отмирают, превращая тебя в ходячего мертвеца. Сначала желудок, затем кишечник, печень, почки, а затем и сердце. Нет-нет. Нельзя об этом думать! Марк тут же отогнал от себя мысли, которые мешали думать ему продуктивнее. Под ногами ничего нет. Большего он пока найти не сможет. Так подумал Марк, и решил вернуться в лагерь с тем, что имел. Лучше, чем ничего. Для того, чтобы желудок заработал, хватит, по крайней мере. Ему пришлось довольствоваться малым.
Возвращаясь в пещеру, Марк все думал о том, насколько долго она останется для него лагерем. Он хотел как можно быстрее наесться, выздороветь, и покинуть ее, и этот остров. Но желания и возможности редко дружат друг с другом. Признав это, он успокоил себя на то время, пока будет есть. Ему было очень трудно оставаться спокойным. Ком в горле так и наворачивался, удушая его. Смотрел на горизонт, на то, как солнце соприкасалось с ним, словно целуясь, думая об их гармонии, которой никогда не будет между его телом и душой.
Желудок зашевелился от приема пищи. Единственная приятная вещь за последние несколько дней. Некоторое время, Марк даже перестал чувствовать боль. Но он этим не обольщался, поскольку знал, что пройдет час или два, и боль вернется. А пока, он рождал в себе одну мысль. Мысль, которая отчасти сама ворвалась в его сознание.
Марк вышел из пещеры на берег, в этот раз внимательно посмотрев на сам остров с берега, повернувшись к нему лицом. И первое, что он заметил, так это то, что скалы здесь были не настолько высокими, как на севере, и более уступчивыми. Сами собой они образовывали что-то вроде долины внутри острова, особенно за той скалой, в которой он ночевал. А за долиной – самая выразительная скала, на которую, судя по всему, залезть будет весьма не сложно. Так он подумал совсем нетерпеливо, и пошел к ней, пока есть силы. До нее максимум минут двадцать. Он успеет вернуться до абсолютной темноты. Своеобразную тропу он для себя наметил. По ней и вернется.
Подходя все ближе, Марк стал удручать себя мыслью, что не такая уж она и уступчивая, какой показалась на первый взгляд. Даже приуныл, встав перед ней, и поднимая голову, осматривая ее снизу вверх. Учитывая то, что она не настолько острая, как остальные, все же нужно попытаться взобраться на нее. Скалы на перешейке не шли ни в какое сравнение. Этой скале было далеко до тех по-настоящему опасных скал. Смотря на эту скалу, он все же просматривал одно довольно неплохое место для старта, после которого можно было бы весьма высоко взобраться на нее. Нужно лишь ухватиться один раз и подтянуться. Перетерпеть боль…
Марк так и сделал. Ему удалось перелезть первый уступ, за которым следовал более податливый, практически плоский. Нужно было лишь немного напрячь ноги, чтобы взобраться со стороны берега. Именно с этой стороны Марк хотел посмотреть вдаль, на юг. С высоты, которая позволит ему увидеть нечто большее. Теперь горизонт отдалился на несколько километров, обнажив довольно отчетливые силуэты суши.
Марк был поражен. Мало ли, что на юг от острова шла череда мелких скалистых островков, так они еще и тянулись прямо к материку словно цепочкой. Прерывающейся, совсем не надежной, бурлящей в воде цепочкой, между звеньями которой проглядывалась мель. Вот она уже вселяла надежду Марку. Возможно, она оголялась во время отлива и создавала собой некий коридор? Конечно, не такой, как у Моисея… Но все же намного облегчающий возможность перебраться на юг. Может быть, поэтому они жили на севере? Чтобы не знать о такой возможности? Не искушаться видом материка на горизонте? Иначе, зачем им этот остров?..
- Материк, - прошептал Марк, уже неистово мечтая оказаться на нем.
Его ни с чем не спутаешь. Даже если он не был на нем за всю свою короткую жизнь ни разу, он знал о нем. И представлял себя там, даже если ему придется грести одними лишь руками, без челна, без любого плавающего приспособления. От камня к камню. Так и получится пересечь пролив. Опасный, холодный, внушающий страх. Мортимер так и не пересек его, имея тот же страх, но не сомнения, а также ранения, ничем не меньшие, чем сейчас у него. Что у него болело, он до сих пор понять не мог. Какой-то орган явно пострадал при падении. Селезенка ли, поджелудочная… Точно не желудок! Его он уже проверил пищей, тот болел лишь от ее недостатка. Пусть она не отвлекает его...
Марк стал вдохновлен мыслью о материке еще больше. О его относительной близости, хоть он и понимал, что когда он отважится (а он отважится, уже не позволит себе опустить руки) на преодоление холодного пролива, эта попытка будет сложнейшим в его жизни испытанием, поскольку это будет единственная попытка в борьбе за жизнь. Он зацепится за нее. Уже зацепился за ее волос, как блоха, пусть он и не хотел представлять себя ею. Просто для него было удивительно, насколько близко их поселение находится от материка. Ни один признак цивилизации так и не пошатнул их устрой. Ни одна лодка не проплыла настолько близко, чтобы переломить версию Джулиана о том, что людей больше нет. Ведь они же есть?
Марку очень хотелось в это верить. И он себя убеждал. Даже если он и не столкнулся ни разу ни с одним признаком цивилизации, кроме мусора на берегу, даже если ближайший город находится в сотне километров, ведь они живут не так то и близко к какому-нибудь большому городу типа того, из которого приехала его семья сюда. Он старался верить, вспоминая те немногочисленные фразы, которые говорил ему отец о той жизни, что была на материке. Все там жили одной кучей, всех и всего было много. Автомобилей, лодок, домов там тоже было предостаточно. Был президент. И был конфликт. Холодный, но нарастающий. Отец как раз искал себя, искал успокоения… Уж точно не хотел участвовать в войне. Была ли она? Вот, в чем вопрос…
Марк решил пока не вспоминать больше, чем следовало в этот момент. Он и так загорелся и воспылал от осознания того, что свобода очень близко. Но дотянуться до нее так, чтобы не промахнуться было великим трудом. В его-то положении. И попытавшись остепениться, Марк спустился со скалы, сел на камень, и заставил себя успокоиться. Нужно все обдумать. Это на первый взгляд план кажется довольно простым и выполнимым. Но подготовиться к его исполнению как следует – лишним не будет. Ему придется подождать, пока ему полегчает. А чтобы ему полегчало, ему нужно начать регулярно питаться. И под словом «регулярно» Марк понимал особую относительность этого значения для него. Хотя бы лучше, чем сейчас. На кону его жизнь. Неправильное решение, небольшая глупость способны поставить ее на кон до того, как он войдет в воду навстречу с материком. Риск велик.
Марк решил не ждать, и пойти в сторону своего лагеря, но через рощицу деревьев. Немного дольше, но он мог найти что-нибудь. Мало ли. Пара-тройка крабов и дохлых рыбешек – это явно не завтрак чемпиона. Долго он не протянет с таким рационом. Шел и смотрел себе под ноги, надеясь увидеть хоть что-нибудь. Хотя бы полевую мышь. Сумерки стали быстро опускаться на остров. Ему было плохо видно, что есть в траве помимо ее самой. Шагал и успокаивал себя грустной мыслью о том, что Мортимеру вообще пришлось зимовать на острове, хоть у него также было время. Естественно, поменьше. Холода настигли его тут же. Но фактор был тот же. Он получил травму. Это и погубило его. Марку же следует как можно скорее избавиться от своей боли внутри. Знать бы еще, что это… Но он явно не собирался зимовать здесь! Еще большая часть лета впереди!..
Ему было больно представлять Мортимера, который так и возвращался к нему в воспоминаниях. Представлять себе, как тот мучился от боли, мерз, согревая пальцы рук у костра, который с трудом поддерживал, слабея с каждым днем, все меньше двигаясь, все меньше питаясь. Медленная смерть и постепенное принятие ее. Что может быть хуже?
Марк поднял голову, вдруг обнаружив еще одну пещеру. Вход в нее был со стороны берега. Марку пришлось снова идти в его сторону, поскольку интерес увлек его. В ней точно кто-то жил. Он сразу это понял, когда вошел в нее. И вспоминая о Мортимере, Марк предполагал, был уверен практически полностью, что здесь он и жил, по-скольку сразу же заметил следы человеческой жизнедеятельности. След от огня на камне, кипа сухих ветвей, лежавших в углу, наверняка, вот уже как пару месяцев. Пара банок, самодельный нож, крючок. Это точно пригодится Марку! Он застыл, при виде всего этого, словно ощущал некий дух, присутствовавший здесь. Будто призвавший его сюда. Непокорный, неспокойный дух признанного преобладающим большинством еретика. Он хорошо заметал следы. Не наткнулся бы Марк случайно на эту пещеру сейчас – никогда бы не узнал, где жил он.
- Мортимер, - прошептал Марк, присев около места, в котором был костер беглеца, горевший не так давно.
Он чувствовал его недавнее присутствие здесь. Самодельная посуда – он точно не собирался сдаваться и умирать. Марк увидел камень, устеленный сухим мхом. Встал с корточек и присел на него, понимая, что на нем сидел Мортимер. Довольно удобное место, чтобы греться у костра, смотреть на горизонт, мечтать о свободе. Мортимер не получил ее… Марк чуть не расплакался. Все здесь возвращало его к исконному смыслу.
Он не мог выбросить из памяти смерть своих родите-лей. То, с какими лицами они канули в эту бездну, в которой выжил он. Никто не выжил, а он выжил. Чудо? Ирония судьбы? Знак свыше? Везение? Что это? Что вообще происходит? Что с этой жизнью не так? То, что однажды она встречается со смертью? Как же хочется перестать думать… Обо всем… Просто согнуться калачиком… Прямо здесь… Марк не хотел покидать эту пещеру. Она была теплой – согревала его. Вселяя некий трепет, успокаивающий его каким-то непонятным, странным образом, что не удивляло его, впрочем. Лишь погружало в сон. Обещал себе, что не совершит ошибку Мортимера. Не погонится за зайцем, и не решит кому-либо помочь. Он один. И как бы в глубине души ему не хотелось отыскать его труп, для успокоения, наверное, он понимал, что прошлое не должно задерживать на себе его мысли. Из него лишь делаются выводы, создающие сегодняшний день для успешного завтра. А что будет завтра? Завтра он будет искать новый ответ, и не найдет его лишь потому, что не обретет настоящего, окончательного покоя. Ни в закате очередного солнечного дня; ни в бурлящем течении неспокойного океана; ни в утолении голода. Ни в чем… Разве что, лишь в утолении мести…
Марк начал засыпать под шум прибоя, все меньше всматриваясь в ночь. Утром должны будут остаться угли от толстого полена, которое он кинул перед уходом в своей пещере. Оно будет долго тлеть. Он перенесет его сюда, однозначно. Он хочет быть здесь. Это место питало его энергией. И он хотел еще. Еще этого тепла, отдаляющего от него страх перед тем, как отважиться на то, без чего его не будет.
***
Прошло несколько дней. Лето полноценно вступило в свои права, ознаменовав свой жаркий приход появлением множества насекомых, а соответственно, и птиц. Особенно много стало комаров, которые грызли Марка, несмотря на дым от огня, тем самым раздражая его, чуть ли не сводя с ума. Но было и то, что конкретно успокаивало и подбадривало его, придавая ему не только эмоциональных, но и физических сил.
На днях Марку удалось поймать пару крупных рыбин у самого берега, что здорово утолило чувство голода и придало ему сил. Он почувствовал, как боль в его внутренностях стала постепенно исчезать. С приливом сил и энергии он стал более вдохновленным и легким на подъем, что способствовало процессу его активного планирования дальнейших действий. Лето в разгаре и нужно пользоваться тем шансом, который у него еще есть.
Последним временем Марк тщательно наблюдал за периодичностью приливов и отливов к югу от острова и вывел для себя некоторый график и продолжительность этого процесса. По его расчетам материк находился приблизительно в пятнадцати километрах от острова. С отливом внушительная полоска из гряды скальных островков тянулась и весьма обнадежливо обнажалась в сторону материка, что разительно сокращало плавательную дистанцию для него. Ему не придется плыть слишком много и, возможно даже, строить для этого что-нибудь вроде плота. Течение сильное в этом месте, но его также можно изучить, чтобы оно не отнесло его в океан к акулам – единственное, чего Марк опасался по-настоящему и считал реальной угрозой в воде. Пока тюленей около острова не было, вероятность того, что здесь будет акула, также снижалась до минимума. Так что, он был готов рискнуть и использовать те шесть часов между кульминациями прилива и отлива, чтобы преодолеть хотя бы две трети дистанции. Опять же, ему будет где передохнуть. Все пятнадцать километров он плыть не будет, он рассчитывал на это, поскольку представлял всю сложность задуманного им действия. На острове были куда лучшие пловцы среди поселенцев, нежели он. Но только он отваживался на такой шаг. Судя по всему, Мортимер не рассматривал вариант плыть вручную, раз не покинул остров до зимы. Но дело в том, что октябрь тоже весьма холодный месяц, зачастую в октябре ночью может выпасть снег. Мортимер мог не решиться, поскольку просто мог получить гипотонию быстрее, чем доплывет до первого островка в километре отсюда. Почему не решился перейти по льду? Единственное, чего не мог понять Марк. Ведь тот не сразу сломал ногу.
Тем не менее, Марку повезло больше. Солнечные лучи так и согревали все вокруг теплыми июльскими днями. Риска замерзнуть в воде у него было намного меньше. Соответственно, шансов покинуть остров у Марка куда больше. И это также вдохновляло его. Взвешивая все за и против, он сделал вывод, что «за» намного больше. И терять, собственно, нечего.
Закидывая самодельную удочку в океан, он вылавливал по две-три рыбешки в день, поправляясь и укрепляя свои силы. Физических усилий на подпитку огня он тратил не так уж и много, на поимку еды – еще меньше. Ему становилось лучше, пусть и морально его все больше знобило. Чем ближе он был к осознанию того, что не сегодня, так завтра он кинется в океан, тем больше ему становилось тяжко. Отважиться, встретиться со своим страхом – вот, что по-настоящему страшнее самого этого страха. Словно сама мысль о нем сильнее, чем он сам. И прокручивая очередную рыбу на палочке над костром, Марк посматривал на очередной закат и думал, как и несколько вечеров подряд, что завтра он отважится. Оставит тлеющий уголь на тот случай, если ему придется вернуться, и разжечь огонь. Оставит пару банок с пресной водой. И даже корешки побегов, таких сладких, насыщенных сахаром. Ему нужно все продумать. Даже если он не собирается возвращаться, на этот случай все равно нужно подготовиться. Всякое может случиться, хоть он и отгонял от себя мысли о негативном исходе его предприятия. Все будет хорошо…
Настал очередной прилив. Марка хандрило от его вида. Он был таким высоким и сильным, таким быстрым. Он может недооценивать его силу, которая запросто засосет его в себя и не отпустит.
Вкушая сочный кусок прокопченной над костром рыбы, Марк убеждал себя в том, что все это фрустрация. Перед самым важным делом, мысли о неудаче словно прорастают корнями в голове, и как не выдергивай их, они словно сорняк врастают все сильнее. И следует лишь начать это дело, чтобы не замечать этих сорняков. Поэтому, следует ли обращать на это внимание? Он и так отлично держался, несмотря на то, каковым был последний месяц его жизни на острове.
Ближайший отлив, к которому он будет реально готов, начнется завтра пополудни. У него будет целое утро, чтобы подкрепиться последней рыбешкой, напиться воды, взять с собой на случай ночевки на одном из камней, подготовить свои мышцы, принять морально тот факт, что завтра он будет бороться за свою жизнь самым непосредственным образом с самой сильной стихией на Земле. Однажды вода его уже простила. Простит ли второй раз?..
Марк прилег у костра, подложив руки под голову не в силах заснуть от мыслей о завтрашнем дне. Думал о надежде и вере в философском смысле. Поскольку, без того и другого он бы уже сдался. В этот момент в его боку закололо. Не так сильно, как раньше, но все же, его внутренности напоминали ему, что он не так уж и здоров. И завтрашняя попытка – абсолютная авантюра. Но с четко очерченными светлыми краями, касающимися его души.
Он чувствовал в себе что-то наподобие того, что люди называют душой. В области груди его она болела тупой болью, желая исцелиться. Верит ли он в исцеление? Марк не знал. Но что еще остается, когда не хочешь, чтобы твоя душа стала такой же мрачной, черной и никчемной, как у тех людей, от которых он спасся. Не спаслись его родители. За это болела его душа. Он чувствовал личную ответственность за свой успех. Будто он предаст их, упустив тот невероятный шанс, который появился у него, пусть и пугающий.
Марк смотрел на костер и думал, что все же очень хотел бы верить в исцеление своей души. Ведь, отчего же тогда цель в жизни? Оттуда же она и берется… из желания вылечить себя от бремени источающего червя в груди…
Эта картина не сходила с глаз Марка, настолько отчетливо он представлял себе это. Как он делает первый шаг в воду, немного прохладную, но достаточно теплую для того, чтобы не получить обморожения. Делает второй шаг, нащупывая дно, которое становится все глубже в синем океане, который, по сути, обнажает его, давая Марку некоторое время до прилива. Прилив опасен. Он может снести его в открытый океан, бросить на камень – добить его попытку зацепиться за жизнь в этой борьбе. Не только с природой, но и с самим собой. По существу с самим собой. Потому, что каким бы сильным соперником ни была бы природа, сам человек себе сильнейший враг.
Первый гребок. Бок немного тянет, но это поначалу. Поскольку, потом начинают болеть руки и спина. А Марк гребет. Гребет, возможно, смерть его гребет где-то рядом. И не была бы она так страшна без паники, которой Марк пока что не подвергался и всячески сторонился, стараясь иметь ровное дыхание.
Первый камень на пути. Можно передохнуть. Марк оборачивается назад, и видит остров, который не так уж и отдалился, как и материк, который практически не приблизился. Сложнейший путь, а осознание этого еще сложнее. Марк тяжело дышит. Ему это уже не видится. Не снится. Он это делает. Уже. Впереди большая гряда островков и отмелей. Некоторые из отмелей такие, что Марк дотягивается до дна кончиками пальцев. Но стоит проплыть чуть в сторону, и глубина океана увеличивается в десятки раз, как и течение, с которым также приходится бороться.
Явно переоценил свои возможности… Как-то так думал Марк, когда чуть не захлебнулся, почувствовав невероятную слабость в плечах и в мышцах пресса. Уже и мысли отходят на второй план. Все действия доводятся до автоматизма. Организм функционирует на грани возможности.
Изнеможение… Вот, что чувствует Марк…
Дышать все тяжелее. Боль обширнее…
Очередной закат… Сколько Марк их уже видел…
Солнце приближалось к горизонту. Так быстро…
А эта полоска суши, лишь только начала казаться больше и зеленее…
Волны все выше и пенистее…
Он не успеет до прилива… Он уже начинается... Уносит с собой отважного пловца на глубину… Порой вода далеко не символ жизни, и, плавая в ней, уж точно не стоит рассчитывать на эту жизнь…
Эмоции затухают, как лампочка… Как солнце, что скоро зайдет за горизонт… Впереди только вода… Последний видимый камень… Может быть, остаться на нем? Но проснется ли он завтра на нем? Не скроется под воду? Нет, нельзя… Или да? Или нет?..
Снова Марк глотнул много пенистой воды с волны, чуть не потопившей его в своей громадной массе. Волна против него. Широкая… Всесильная… Он никто против нее… и против следующей… их сотни… тысячи…
Нельзя так думать… Нельзя глотать воду… Нельзя смыкать глаза… Глаза… Они закрывались, не смотря на то, что Марк не прекращал движения…
Руки отпадают от плеч, как у куклы… Именно так он себя чувствовал в этот момент, признавая, что с каждой минутой все меньше сопротивляется стихии. Она сильнее в непомерное количество раз…
Он никогда не чувствовал себя так… Словно вода поглощала его сознание…
Вода…
Ее слишком много…
Долго…
Мучительно…
Невыносимо…
Запредельно…
Чувств практически не осталось…
Они умирают…
Покидают его…
Стефан Полански
Сентябрь, 1986 г.
Морган Роттен © Богоубийство (2016-2017гг.)