=Копылов=
Отбуксировав самолёт на свою стоянку, бригада ЛИС начала предполётную подготовку. Быстро и споро, каждый своё, техники делали привычное дело. Вскрывались и, после осмотра всех спецов, закрывались лючки и отсеки. Ещё вчера всё положенное было залито и закачено и сегодня только проверялись и контрились все заправочные горловины и штуцеры. Гудели проверяемые многочисленные агрегаты, включаемые Ставровым, слышался голос Василия, неутомимо вызывающий «Заполье-старт» со всех своих радиостанций, самолётчики укладывали в свой пломбируемый ящик бутылки с образцами топлива, взятого из всех топливных баков. Через некоторое время, Копылов, не желая обращаться к Пилютину, с телефона на площадке позвонил к себе на ЛИС
- Анатолий Николаевич. Самолёт, в общем, готов. Держит только паспорт на
заменённый гидроаккумулятор. С моего уровня добиться ничего не могу, без
этого самолёт выпускать нельзя, тем более, что вся эта задержка…,
нехорошо, непонятно, что-то.
- Хорошо, займусь, - сказал Тимашёв.
И было ясно , что он с трудом сдерживает раздражение, потому, что сейчас, перед полётом, много своих дел. Да, не раз вспомнится Воронков; за ним бригада была как за каменной стеной.
Самолёт готов, контрольный лист подписан всеми, кроме службы СД, кроме Копылова. Солнце, проходя зенит, жарило со всей летней силой, и бригада попряталось под крылом, устроившись, кто как, на самолётных чехлах.
Как ни странно, но дни полётов для бригады были наиболее лёгкими.
Подготовка к полётам «готовых» машин, дело привычное и не очень трудоёмкое, а отправив в полёт, можно было отдохнуть, потому что, браться за что либо другое не было смысла; скоро встречать самолёт и начинать послеполётную подготовку.
В другие дни работы хватало: приёмка в ремонт и из ремонта, подготовка к сдаче машин на разборку, работа с приёмщиками…и прочее и прочее. Приходившие иногда на стоянку цеховые, чаще всего видели вот такие, как сейчас передышки, считали работу на ЛИС лёгким времяпровождением. Искатели, где полегче, иногда переходили на работу к ним, но хватив сполна лисовской «романтики», просились назад, в цеха.
Копылов считал, что принимать новых работников надо осенью, потому что, придя в летнюю, благодатную пору, с первыми морозами, когда ещё бесснежная степь выдувает злыми, с ледяной пылью, ветрами, тепло, кажется, из самой души, новый работник, проклиная всё и вся, пишет заявление с просьбой уволить его и без отработки. Трудное время осень и зима для лисовца. Распутица, дожди, а после метелей, когда лягут метровые снега, непросто протащить к самолёту просто стремянку, что бы работать, скажем, на двигателе, а сколько всего надо носить на себе, таскать на тележках и салазках, когда и налегке-то ходить по сугробам не просто. Когда-то ещё доберётся до них очистительная техника, первым делом работающая на взлётно-посадочной полосе и рулёжках, а работа не ждёт, нет в рабочем графике ссылок на погоду
.
Не просто и в январские трескучие морозы, особенно когда надо делать какую-то мелкую работу голыми руками, или возиться с агрегатами топливной и масляной аппаратуры, обжигаясь «раскалённой» морозом жидкостью. Но те, кто выдерживал зиму, обычно «присыхали» надолго. Конечно, много разного рабочего люда вынуждено трудиться под открытым небом, но как говорится, кому от этого легче. Но всем как награда, первые признаки приближающейся, долгожданной весны, первое тепло и благодать лета.
… Копылов увидел, как Пилютин, всё это время «сидевший» на телефоне в небольшой будке, не вытерпел и быстро зашагал, было, по направлению к цехам, но остановился, и, постояв, поплёлся назад .
Продолжение. Гл.8 http://proza.ru/2018/11/16/1684