=Абашев=.
Уф…, пронесло! Чуть этот вертухай не прицепился, хорошо к Николаевичу пристроился… .Но как же тяжко-то. Как зарекался, домашнее НЗ не потреблять, сейчас бы, полстаканчика, больше не надо, и ожил бы. . Абашев плёлся к своему цеху, мучительно размышляя, где бы добыть хоть что ни будь, похмелится. Ещё очень рано, цеха только принимались от охраны, и он поймал себя на мысли, как он завидует этим людям, спокойно и с шутками, хлопочущими у дверей и кассетных ворот.
В груди что-то жгло, как будто наглотался горящих углей. Зачем он вчера поехал к прежним соседям в город. Конечно, дома одному не мёд, но надо как- то привыкать. Куда деваться. Но он просто не смог вчера заставить себя войти в пустую квартиру, хлопотать о какой-то еде, пялиться в постылый ящик, и понимать, что на самом деле ничего не идёт на ум, и никуда не девается глухая тоска, чувство вселенского одиночества и собственной ненужности.
Мог ли он поверить тогда, двадцать с небольшим лет назад, счастливый, входя с молодой красавицей невестой в свою комнату, к свадебному столу, сооруженному в их честь, не в пример другим, дружными соседями по коммуналке; мог ли подумать, что так закончится их семейная жизнь. Ведь всё шло так хорошо. Он нормально зарабатывал и вскоре родившийся сынишка ещё больше объединил уже полноценную семью. Но дружные соседи, друзья детства, с которыми он вырос в этом доме, частенько звали в гости, а потом и им приходилось устраивать дружеские «чаепития» у себя.
Абашеев стал этим тяготиться; пьяного праздника становилось слишком много, тем более видел, что Ирине, жене его, это тоже не нравится, но боялся отказами обидеть соседей.
Ему не было и десяти, когда не стало матери, единственного близкого человека на этом свете. Израненный на минувшей войне отец умер давно, и он его даже не помнил. И соседи не позволили отправить Серёжку в детский дом, помогли пережить горе, обстирывали и подкармливали, как могли учили жизни. После девятого класса один из соседей, дядя Костя, устроил на авиаремонтный, где был бригадиром, взял в свою бригаду в цех по ремонту агрегатов гидросистемы самолётов, и старательно учил делу, в котором сам являлся признанным авторитетом.
.Тогда, после первой получки, которую, оказывается, надо было непременно «обмыть»,(ему, конечно, налили чуть), понял начинающий специалист, что выпить не грешно, даже на работе, только делать это нужно «по умному»--любимое выражение дяди Кости.
Абашев с увлечением взялся за интересную работу. С детства тянувшейся к технике, старательно изучал устройство и работу агрегатов, и через несколько лет стал признанным специалистом и достойным членом коллектива. В армию Сергея не взяли; когда то, ещё мальчишкой, прыгнул с крыши сарая в сугроб и напоролся на какую-то стеклянку в снегу, сильно поранив ногу. На комиссии врач, увидев шрамы, направил на обследование, установившее повреждение сухожилий, которое вовсе не мешало жить.
Нормальный заработок позволил кое- что прикупить из мебели, телевизор, прилично одеться. В это время к ним в цех пришла работать новенькая, его будущая жена Ирина. Заходя за деталями и крепежом в комплектовку, где она работала, Абашев с каждым разом всё дольше старался там задержаться.
Выросший в своей многолюдной коммуналке, легкий в обращении, быстро сходился с людьми, а весёлый, хорошо подвешенный язык не давал скучать его собеседникам. Чем больше узнавал Ирину, тем сильнее тянуло к ней, и с радостью отмечал, что и ей он, кажется, не безразличен. Ирина жила «на квартире», рядом с заводом, а на выходные уезжала в недалёкую деревню, к матери. Видно было, что жилось ей совсем не просто: как и он, рано осталась без отца. Уже, казалось бы далёкая война, добирала свою злую жатву, доставая покалеченных, промороженных, битых на её полях.
Как- то перед майскими праздниками услышал Абашев, как Ирина, чуть не плача, объясняла мастеру, что не может идти на праздничную демонстрацию, в то время дело добровольное, но очень обязательное. Что им с матерью нужно посадить картошку, что мать одна не сможет, а как им в деревне, без картошки. И он, вроде шутливо, но настойчиво, сумел отправить начальника к другим жертвам. Видя её благодарные, всегда просто и спокойно смотрящие на мир глаза, сказал вдруг, неожиданно для себя, внезапно севшим голосом: «А знаешь Ир… возьми меня …,в помощники, картошку сажать?». Она серьёзно посмотрела на него и тихо спросила: «Правда, Серёж?». «Очень» - невпопад ответил он.
В той поездке, когда они на последнем сиденье полупустого автобуса всю дорогу потихоньку целовались, и решили они свои судьбы. На немой вопрос матери, когда вошли в её деревенский дом, Сергей, от волнения забыв поздороваться, выдал: «Мы тут с Ирой… это… поможем картошку… и ещё это… пожениться решили мы,… любим друг друга». «Ну что ж,» сказала мать, судорожно стараясь нашарить табурет, и охнула, усаживаясь. Быстро и внимательно оглядывая Абашева из за обнявшей её дочери, пошутила: «Только, конешно, главно дело —картошка». . Потом они , в их лучшие годы пошучивали меж собой известной поговоркой: « Любовь не картошка! Не выкинешь в окошко…
…Абашев вошёл в свой,. ещё пустой и тихий , агрегатный.. Начальник цеха о чём то переговариваясь с охранником , расписывался в его журнале. Увидев Сергея, внимательно уставился на него и, отдав охраннику журнал, поманил к себе пальцем. «Дожился, как собачёнку подманивает», мелькнула горькая обида, но, пытаясь улыбнутся, подошёл.
- Слушай, Абашев! Уже не смешно. Ты свою образину сегодня в зеркале видел? Когда прекратишь?
- О чём вы, товарищ капитан?
- Я уже три года капитан, и с такими как ты, подчинёнными, как бы в
лейтенанты не вылететь. На прежних заслугах ведь держишься. .Где вчера
нелёгкая носила?
Что он мог сказать? А главное, кому. Когда-то лейтенант Киреев, после училища прибывший для прохождения службы в их цех на должность замначальника, и растерявшийся, было в незнакомом окружении, был взят под опеку, авторитетным в цеху, к тому времени бригадиром, Абашевым.
Когда завод построил первый жилой дом рядом с аэродромом, квартира Абашевых оказалась на одной площадке с квартирой молодожёнов Киреевых и жёны их быстро сдружились. Вместе как-то старались помогать друг другу в разных, возникавших порой ,проблемах: с детьми, по хозяйству, отмечали вместе праздники и юбилеи.
Но на людях Абашев всегда соблюдал субординацию и ничем не показывал в цеху своего дружеского положения с уже ставшим, через время, и начальником цеха, и Геннадием Васильевичем Киреевым, тем более, пользоваться этим положением нужды не было , потому что дело своё знал и любил , мог его делать и за это получать заработанные деньги и всякие, как тогда говорили на языке собаководов, поощрения.
Да, когда-то так и было, но сейчас стало всё труднее и сложнее. Нет, не изменился начальник цеха, помнивший добро, а вот он куда-то забрёл незаметно для себя…
-Ну, чего молчишь? Где был-то? Небось, у дяди Кости, в коммуналке утешался?
-Да. На малой родине был, Василичь —тоскливо сказал Сергей
-Что? Дома невтерпёж?
-И дома плохо, а гостить ещё хуже. Наутешали меня вчера бывшие соседи, свет
не мил.
-Ну да ! Соседи рот насильно раззевали, водку в тебя насильно вливали.
Брось, Сергей! Надо уже к чему- то приходить, смириться как то. Жить
надо, терпеть, мужик ты! Не забывай. Если вечером не «полечишься», зайди
к нам. Моя с твоей Ириной столько лет дружны были, может по бабьи что и
присоветует. Хотя, что тут можно… «чужую беду рукой разведу»
Ну как так... как вы так, оба, натворили, и, не обижайся, знаю кто
виноват.
-Давай, добить охота? Токо я терпеливый...
- Эх, лучше бы поумнее, чем терпеливый,
Не для обиды говорю, чем помочь... не знаю. Столько лет ведь...
Ладно, всё это потом. Вчера в ЛИСе на последнем плановым, течь
обнаружили, гидроаккумулятор потёк. Сам знаешь, новья на центральном
складе нет, надо поискать в нашем, цеховом… Да ты меня слышишь? Ты того…
в состоянии вообще…? Погнать бы тебя к такой… ! Да ведь ты у нас теперь
незаменимый. Вчера к тебе бегали, но ты по гостям пошёл. Меня вытащили. А
что я могу? Если и найдётся другой агрегат, его надо смотреть,
испытывать. То есть, без его величества Абашева—никуда, а он в своей
незабываемой коммуналке самогон изволит вкушать.
-Не ругайся, Васильичь—тоскливо сказал Абашеев- и ушёл бы, меня теперь не
напугаешь. Только ведь и правда, надо как-то дело делать. А тот, который
потёк...нельзя ничего сделать?
- Нет, ему умельцы в ЛИСе башку свернули, хотели сами подтянуть, рычаг
метровый применили, теперь только в утиль.
-Они что там, трактористы что ли?—изумился Абашеев.
-Ладно. Давай к делу, сейчас тут такое начнётся... сам знаешь, план
горит. И это…жалобно не смотри, помочь ничем не могу. Вперёд и с песней!
Продолжение. Гл.3 http://proza.ru/2018/11/16/1476