Фото-1980г. На площадке лётно- испытательной станции 336-го авиаремонтного завода (средний в первом ряду Слюньков В.)
"Нам ничто по жизни не забыто,
Нам за всё придётся отвечать.
Ниткою суровою прошито
И как кровь сургучная печать."
(Из бардовской песни)
Уважаемый читатель!
Это не о самолётах, вернее, не только о них. Здесь, как мог, постарался рассказать о времени нежданных перемен в недобрые девяностые, о судьбах отдельных людей, семей, рабочих коллективов, терявших основы жизни, возможности нормально трудиться. Здесь о людях, вставших не по своей воле перед выбором там, где выбора нет. И попытка сделать всё-таки такой выбор привела...Понимаю, что прошу от вас много - вашего времени, потому, что длинновато, но "резать" больше (что уже не раз делал) не могу. С уважением и надеждой, что зашедшие не посчитают потраченное время потерянным.
Глава 1 =Тимашёв.=
В дни когда предстояли полёты Тимашёв жалел, что окна его квартиры выходили на противоположную сторону от заводского аэродрома. Ещё перед заселением дома жена заранее всё обследовала и, как потом призналась ему, упросила командира части и профком дать им именно эту. Иначе её «несчастный трудоголик» будет смотреть на заводскую самолётную стоянку, как добрые люди в телевизор. Но вошедший в привычку взгляд на небо, оценивающий погоду, предположение какой она будет на день, можно делать и в эту сторону. Не выпуская из рук чашку с кофе, отодвинул занавеску. Поднимающееся солнце на
безоблачном небе обещало хороший летний день.
Похоже, особых изменений не предвидеться. Будет в меру жарко и ясно, хотя вчера синоптик на КДП*, куда он заносил плановую таблицу, предполагал развитие кучёвки ко второй половине дня и возможные отдельные грозы. Но к тому времени они успеют, должны успеть, «облетать» очередной, прошедший ремонт самолёт, тем самым выполнить месячный план завода. Солнце отбрасывало длинные тени от тополей, казалось бы, недавно посаженных заводчанами на субботнике. Вспомнилось, как сомневались все примутся или нет деревца, ведь не простые тополя, а не знаемые здесь пирамидальные, и вот, растут, да ещё как .
К остановке, что напротив дома, подошел автобус из города. Ещё рано, автобус почти пустой, и вышли всего двое. И узнав их, Тимашёв, было удивился, узнав в первом Копылова, а во втором Абашева. "Откуда это они в такую рань?"
Копылов сразу направился в сторону заводской проходной, а Абашев, видно было,
остановил его, что-то говорил, показывая рукой на их дом, на что Копылов
на ходу просто отмахнулся. Абашев постоял в растерянности и поплёлся к дому.
Издалека видно было что товарищ весело провёл вечер, а может, и ночь.
Тимашев вздохнул; сейчас отыщет заначку, похмелится и на работу, ремонтировать самолётные агрегаты. Все они - соседи в заводском доме, все друг-друга знают.
"Что с ним случилось? Был отличный спец, бригадир а агрегатном цеху, и вот...
Говорили что-то о неладах в семье. Что ж. Бывает"
А Копылов? Неужели они были вместе? И тут же отогнал эту мысль, уж очень разные люди. Бессменный бригадир авиатехников в подчинённой Тимашёву заводской лётно-испытательной станции, Копылов, никак не мог оказаться в одной компании с выпивохам.
Что происходит вокруг? Куда идём...То ли начавшийся разлад и шатание в стране, то ли трудности по жизни и в работе, о которых раньше и подумать не могли, загоняли людей в тупик, из которого некоторые видели выход только на дне бутылки. Тимашёв пытался говорить об этом на всех собраниях, призывал нещадно, невзирая на заслуги, наказывать пьянь вплоть до увольнения. Но ему, начальники цехов и отделов, посмеиваясь, отвечали, что тогда тебе не на чем будет летать, работать будет некому..
Тимашёв, возражая, приводил в пример подчинённую ему ЛИС, где он в первые же дни своей работы здесь твёрдо дал понять, что летать на самолётах, подготовленных нетрезвыми технарями, не будет. Кое-кто не поверил, и с ними пришлось расстаться. Ему возражали: сравнил, ЛИС - заводская аристократия, к тебе берут самых грамотных спецов из сборочных цехов, подучи своей специфики и готов техник, а мы набираем с улицы, учим годами, тут пять раз подумаешь, выгнать или поругать и вновь отправить план гнать.
Ладно, время. Стараясь не шуметь, чтобы не беспокоить домашних, осторожно оделся, вышел, и ключом, что бы замок не щёлкнул, запер дверь. Не хотелось разбудить своё семейство. Внучка, похоже, приболела, и он слышал сквозь сон, как жена с дочерью хлопотали около неё. Обычно, особенно в дни полётов, ещё с дальних лейтенантских времён, жена всегда вставала раньше его, готовила завтрак и, провожая до дверей, на секунду прижималась к нему и говорила тихонько: «удачи». Он целовал её в щёку и выходил , зная, что жена незаметно крестит его.
Обогнув дом и выйдя на дорожку к проходной, привычно глянул в сторону доводочной площадки ЛИС. Увиденное встревожило - из за бетонной ограды не возвышается киль самолёта, который там должен бы сейчас стоять, и на нём вскоре должна была начаться предполётная подготовка. Невольно ускорив шаг, услышал за собой сопенье и топот. Его пытался догнать Абашев и вот, сделав усилие, поравнялся с Тимашёвым
-Здравствуйте, командир! Как сегодня,…этот… план-то дадим?
Видно было, что он примеряется войти в проходную вместе с ним, что бы не предстать одному перед охраной похмельным «сизорылым голубем». Скоро сплошным потоком пойдёт здесь рабочий и служивый люд, но ещё рано, а потому могут заметить его состояние и отправить, и не домой, а сначала сопроводить в санчасть, на освидетельствование, а тогда прощай премиальные и тринадцатая зарплата.
- Дадим, дадим! - ответил ему Тимашёв, заходя в проходную; остановился у «вертушки» и открытого окошка охранника.
- Здравствуй Алексеич. Не в курсе, что там у нас в ЛИСе?
Охранник, бывший лисовец, ставший на новую должность по поводу выхода на пенсию, заступивший на смену вечером, конечно, всегда знал, по старой памяти, что происходило на своём бывшем рабочем месте.
– Здравствуйте, командир. Не заладилось у них вчера, за кем-то посылали,
похоже, без толку, а потом и вовсе разошлись по домам. Но сейчас уже
кое-кто пришёл, бригадир и ещё ...
Охранник вдруг заинтересованно посмотрел на Абашева, но Тимашёв, поймав растерянный, просящий взгляд последнего, нетерпеливо махнул рукой и охранник, заторопившись, нажал педаль вертушки.
…Знать бы, чем обернётся этот жест! Знать бы, как дорого многим людям и
ему, Тимашёву, будет стоить это мгновенье на проходной…
Продолжение Гл.2 http://proza.ru/2018/11/16/1422