АРЬЕ, НАСТОЯЩИЙ ЛЕВ*
- Арье?– спрашиваю я незнакомца.
- Р-р-р, - отвечает он, делая страшные глаза. – Ты почему опоздала на встречу? Я ехал сюда черт знает откуда – из Хеврона, и прибыл минута в минуту, а ты, находясь здесь, в Тель-Авиве, умудрилась опоздать на четверть часа! – Сейчас он похож на обиженного Карлсона.
Так мы познакомились с главным защитником вымирающей израильской фауны Арье Келлером, уполномоченным государством пресекать незаконную торговлю редкими и исчезающими видами животных.
Он произносит тоном, исключающим какие-либо возражения:
- Сейчас мы едем в Дизенгоф-центр ловить летучих мышей!
- Куда-куда? – переспрашиваю я.
- В Дизенгоф-центр! – повторяет он. – У тебя еще и со слухом плохо?
Мы подходим к большому зеленому джипу управления охраны природы.
- У меня тут есть еще другие пассажиры, - предупреждает Арье. Я не обнаруживаю в кабине никого. Тут явно какой-то подвох..
- У меня здесь конфискованные у палестинцев птички и мешок ядовитых змей, - произносит Арье, открывая багажник.
- Змеи не могут уползти из мешка?
- Случается, а что? - первый раз за все время Арье улыбается, превращаясь в доброго Винни-Пуха. Я понимаю, что прощена за свое опоздание. Хотя, забегая вперед, замечу, что мне еще не раз придется услышать в свой адрес не самые лестные отзывы, самый безобидный из которых «коммунистка» за то, что раньше я жила в СССР. Но произносятся они с такой добродушной интонацией, что сомневаться в симпатии, испытываемой Арье ко всем обзываемым и проклинаемым им людям, просто не приходится.
...Мы въезжаем на автомобильную стоянку тель-авивского Дизенгоф-центра, приподнимая сетку, натянутую на входе. В полумраке ее замечаешь не сразу: черная, с очень мелкими ячейками. Эту сеть под названием «арафель»* - обычно используют для ловли птиц, но Арье приспособил ее для ловли летучих мышей. От них здесь очень много проблем. По четвергам в Дизенгоф-центре проходит фестиваль еды, приезжает масса людей, ставят машины на стоянку, а сверху на них без конца гадят летучие мыши. Шесть тысяч штук уже удалось выловить, но какое-то количество еще осталось. Арье со своими помощниками перевозит летучих мышей в другое место и выпускает: они не возвращаются туда, где на них однажды уже устраивали облаву.
...Две мыши уже запутались в сети, остальные укрылись наверху, среди бетонных перекрытий. Шум выстрела от пугача заставляет их метаться по стоянке, часть запутывается в сетях. Помощники Арье осторожно вынимают их из сетки, держа за голову, чтобы уберечься от укусов, и складывают в картонные коробки через небольшое отверстие. Укус летучих мышей не из приятных - все равно, как если бы руку прострочила швейная машинка. Зубы мелкие, но очень острые.
ххх
Между прочим у главного в стране защитника редких животных, нет никаких сантиментов по отношению к ним. («Когда начинаешь идти на поводу чувств, ты перестаешь быть профессионалом, - считает Арье. - Но если кому-то удалось провезти в страну обезъянку или змею, я к нему обязательно приду. Это может занять время – недели, месяцы, даже год, но однажды я постучу в его дверь, - тон Арье не оставляет сомнений в том, что так оно и будет. В полиции, с которой главный уполномоченный по редким видам животных, сотрудничает много лет, о нем говорят: «Арье для природы – это все равно что паспортный контроль в «Бен-Гурионе» для Израиля: у него не проскочишь».)
Список израильских браконьеров, занимающихся незаконным отловом и продажей редких животных и птиц, у Арье Келлера не в компьютере – в голове. Список большой (все-таки 33 года работы в Управлении охраны природы), но память отменная, а реакция быстрая. Вот и сейчас мы направляемся в Араву, но по дороге получаем сигнал из ашдодского порта, где таможня обнаружила в одной посылке, отправленной из Китая жителю палестинской автономии, шкурки леопарда, и Арье тут же меняет маршрут, сворачивая с основной трассы.
Он извлекает шкурки из посылочного ящика и удивленно восклицает:
- Да они просто сумасшедшие!!!
- Кто? – не выдерживаю я.
- Китайцы! Убили собак, а шкурки выкрасили под леопарда. Посмотри на хвост. Ты видела когда-нибудь у леопарда хвост пуделя?
Пятнадцать минут уходит на составление акта об изъятии шкурок, после чего мы снова выезжаем на трассу. И тут, коротая время за беседой, я неожиданно узнаю продолжение истории об известном змеелове Рафи Ифтахе, о котором писала много лет назад. («Рафи несколько лет был нашим добровольцем и очень хорошо нам помогал, пока ему не пришла в голову сумасшедшая идея. Рафи вдруг решил, что он будет лучше охранять у себя во дворе редких черепах, чем это делает управление охраны природы в песках Аравы, где те обитают сотни лет. Он обучил свою собаку отыскивать их в дюнах и перевез к себе домой 24 черепахи. Возможно, всех, что там были... Это очень редкий вид и находится на грани исчезнования. Понимаешь, что он натворил?! Черепахи способны размножаться в привычной для них среде, которой он их лишил. Я забрал их у Рафи, отвез в Араву, и с тех пор с ним не разговариваю»).
ххх
...В Израиль мой герой попал, когда ему был всего месяц от роду. Его родители – выходцы из Польши, которым посчастливилось уцелеть в Катастрофе: отец прошел Освенцим. Войну Судного Дня Арье провел на юге, был ранен: к счастью, осколок не повредил позвоночника. После войны он некоторое время жил в Синае, где встретил свою будущую жену. Арье Келлер покидал Синай на последнем джипе и возвращался оттуда, как он утверждает, «не потеряв своего достоинства в погоне за денежными компенсациями».
…До развода Арье довольно долго жил с женой и дочками в Зихрон-Якове, а после развода я обосновался в Каркуре. С женой у него и по сей день прекрасные отношения. Причина расставания была простой: Арье хотел, чтобы у нее была нормальная жизнь. А какая жизнь может быть у женщины с таким как он, работающим круглосуточно, без праздников и выходных. У Арье всегда в машине спальник, приходится ночевать в пустыне. Да еще инструктажи за границей, которые длятся не меньше месяца. Женщине нужна нормальная семья и нормальный муж. А для такого трудоголика, как он, самое лучшее - это отсутствие рутины! У Арье никогда не бывает двух похожих дней. Кстати, зная его одержимость в работе, управление по защите природы неплохо этим пользуется. Инспектора никогда не спрашивают, что он сделал и чего не сделал, не говорят, куда он должен ехать и чем заниматься. Потому что знают: Келлер всегда делаю намного больше, чем от него требуется. И он никогда не участвует в забастовках. («Какие могут быть забастовки, когда ты охраняешь природу? – возмущенно восклицает Арье. - Она что, может подождать?»)
- Ох, - вздыхает Арье. - Если что и доставляет мне немало хлопот, так это мой собственный рот, а он у меня большой: говорю, что думаю, безо всяких фильтров и парламентских выражений. И с нарушителями не церемонюсь.
- Наверное, успел нажить себе врагов?
- Я этого не ощущаю, - с сомнением в голосе произносит он. - Видишь ли, я ведь даже когда кого-то наказываю, то только по справедливости, за дело, и не со зла: люди это чувствуют. Большинство из них, - тут он прибавляет пару крепких выражений, - прекрасно понимают, какой ущерб наносят природе, отлавливая редкие виды птиц. И все же идут на это, потому что выручают от их продажи хорошие деньги.
- Каждый волос, которого у меня не хватает на голове, пошел во благо природы, - добавляет Арье, вспоминая, что привело его тридцать с лишним лет назад в управление по защите природы. – Мы искали в Синае нефть, производили взрывы. Нашли тогда небольшое количество нефти и очень много мертвой рыбы, которую тогда убили своими взрывами. И я вдруг понял, что дальше так нельзя. Начал бороться против использования взрывчатки во время поисковых работ, и в один прекрасный день обнаружил себя в управлении по защите природы, где до сих пор и работаю.
ххх
...Он не заканчивал университетов, но с ним нередко советуются профессора: в Израиле на самом деле трудно найти человека, знающего лучше, чем Арье Келлер, повадки местных обитателей пустынь, гор и равнин, и причины, по которым те покидают свою привычную среду. Не найти в стране и лучшего ловца животных, чем он: именно ловца, не причиняющего им вреда, а не охотника, убивающего свою добычу. Кстати, Арье единственный в стране ловец крокодилов: в свое время только благодаря ему удалось выловить в Араве десяток сбежавших с фермы огромных рептилий.
Птиц и змей в его доме можно увидеть практически всегда, только все время разных: конфискованные у браконьеров, они квартируют здесь во временном живом уголке, восстанавливаясь после травмы, после чего Арье выпускает их на волю. В его жилище всего один охотничий трофей - огромный череп крокодила, которого он поймал в Африке.
Крокодил нападал на людей, живущих в деревушке неподалеку от реки. Арье ловил его с помощью специальной палки с наконечником. Это целое искусство и зависит от точности нанесения удара в зазор между головой и туловищем крокодила, скрытого водой. Поединок длится несколько часов, пока крокодил не потеряет силы, после чего его можно усыплять и помещать в специальный контейнер. В случае с крокодилом-убийцей не рассчитали дозу снотворного: он не проснулся. Когда его препарировали и обнажили череп, стала понятна причина, по которой он нападал на людей: врожденный дефект зубов не позволял ему охотиться на крупных животных – приходилось довольствоваться тем, что было по силам.
ххх
…В Кении Арье учил местных инспекторов управления по защите природы бороться с браконьерами. А там у них природоохранное ведомство напоминает армейское: в отличие от израильских коллег, иинспектора ходят не в футболках, шортах и сандалиях, а носят форму с погонами, фуражки с кокардой.
Однажды Арье решил подшутить над своими учениками, вышел на улицу посреди урока, поймал двух африканских гадюк, которые там считаются очень опасными, и вернулся с ними в класс – кенийцы, завидев змей, покидали класс через окна! А когда в другой раз он занес «черную мамбу» - самую страшную змею, после укуса которой человек мгновенно умирает - те и вовсе убежали с территории базы, где шли занятия. Арье ошибся, считая, что кенийцы, окруженные джунглями, ко всему этому привычные. Больше он над ними так не шутил.
Впрочем, и с самим инспектором тамошняя фауна сыграла неплохую шутку. В конце курса решили провести практическое занятие. Арье и двое кенийцев выступали в роли браконьеров, а остальные их выслеживали. В Кении такая непроглядная ночь, что не видишь даже собственного пальца, поднесенного к лицу. Инспектора были вооружены оптикой ночного видения и приборами, способными обнаружить тепловое излучение на расстоянии нескольких километров – даже огонь сигареты, не говоря уже о костре, которые браконьеры разводят ночью, чтобы отпугнуть хищников. («И вот мы, изображавшие «браконьеров», сели в джип, отъехали от базы километров пять, развели костер, сварили кофе, сидим, треплемся и ждем, пока «инспектора» нас обнаружат. Наконец, слышим шум. Я решил: все, наконец-то они пожаловали по нашу душу, включил прожектор, направил в сторону, откуда доносился шум, чтобы те в нас случайно не пальнули, и... высветил трех огромных слонов, идущих в нашем направлении. Ослепленные светом, они взревели, растопырили уши, подняли хвосты и хоботы и побежали в разные стороны, а один – прямо на нас. Я бросился на землю и в ту же секунду ощутил запах слоновьей ноги, пронесшейся в полуметре от меня. Оказывается мы, идиоты, разложили костер на их тропе к водопою – это что-то вроде слоновьей автострады! В общем, я понял, почему местные не любят по ночам выходить наружу. Они правы»).
…Однажды в Кении чуть не поймали самого ловца животных. Это случилось в день прибытия Арье в Кению. Он бросил чемодан в гостинице, вышел на улицу с фонарем, увидел тропинку, ведущую в джунгли и пошел по ней. Вскоре увидел на дереве красивый цветок и протянулся к нему, чтобы понюхать, как услышал звук, от которого у инспектора кровь в венах чуть не свернулась. Ничего более жуткого он в своей жизни не слышал! От этого звука впору было замертво упасть на месте, но Арье хватило сил побежать. Он заперся в своей комнате и до утра никуда не выходил. Когда Келлер рассказал местным инспекторам о ночном происшествии, они дали ему двух солдат с оружием, и троица отправилась по знакомой тропе посмотреть, что это было. И кого же они там увидели? Львиное семейство, доедающее зебру: от нее к приходу инспекторов уже осталась одна голова! Очевидно, один из этих львов находился за деревом в тот момент, когда Арье потянулся к цветку. Кенийцы тогда посмеялись над израильтянином. Впрочем, и он в долгу потом не остался, когда принес в класс «черную мамбу»...
ххх
Израиль с 1984 года - в числе двух сотен стран, подписавших конвенцию по международной торговле вымирающими видами дикой фауны и флоры. Между тем, бизнес на экзотических животных по-прежнему считается одним из самых прибыльных в мире после торговли оружием и наркотиками. Здесь крутятся миллиарды долларов. Ущерб в данном случае невосполним. Редкие виды животных постепенно исчезают. И с этим надо что-то делать.
*арье (иврит) - лев
*арафель (иврит) - туман
ИСЧЕЗАЮЩИЙ ВИД
Иной раз, слушая их перебранку, забываешь о том, что Амицур год назад вышел на пенсию, а Арье остается до нее всего год. Бранятся как мальчишки, неделями не общаются из-за сущего пустяка. Но стоит одному из них приболеть, первым у его постели окажется «заклятый враг». Нет у Арье никого ближе Амицур, а у Амицура ближе Арье. Нет людей более похожих и более непохожих друг на друга, чем они. И нет у израильской природы более надежных защитников, чем государственные инспектора Амицур Булдо и Арье Келлер, охраняющие ее более тридцати лет.
Тень отца
Амицур и Арье прибыли в Израиль детьми. Отец Арье прошел Освенцим и скончался в Израиле в 1985-м году с синим лагерным номером на руке. Амицур своего отца не знал: члена Палмаха* Залмана Булдо убили, когда его сыну не было и года. Тайну его гибели Амицур открыл для себя много лет спустя, когда он уже как и Арье Келлер, работал государственным инспектором управления охраны природы и заповедников. Как-то Амицур заехал в хайфский гараж, где обычно готовил машину к техосмотру, и встретил там незнакомца, который при виде его почему-то разволновался. Стали выяснять, не встречались ли раньше? Оказалось, что в сороковых годах незнакомец жил в том же киббуце, что и семья Булдо, но покинул «Бейт-Зера», когда Амицур был еще младенцем. Перебирая события прошлого, незнакомец в числе прочего упомянул о том, что состоял в Палмахе, и о гибели своего товарища Залмана Булдо, погибшего от его случайного выстрела в ночь, когда они вместе дежурили. Мог ли он представить себе, что перед ним сын того самого Залмана! Когда Амицур сообщил об этом невольному убийце своего отца, тот побледнел и едва слышно произнес: «Теперь я понял, в чем дело! Вы с ним так похожи... Увидел тебя и чуть с ума не сошел. Потом сказал себе: не может быть! Залмана давно нет. Это просто внешнее сходство. Такое случается».
Спустя несколько дней Амицур узнал от хозяина гаража, с которым был дружен, что человек, причастный к гибели его отца, попал в больницу с сердечным приступом, где и скончался. Очевидно, потрясение от встречи с сыном случайно убитого им товарища по Палмаху, было слишком велико. Амицур сожалел о его смерти. О том, что с ним это случилось. Ведь прошлого все равно не вернуть.
...В Войну Судного Дня Амицур и Арье воевали на южном фронте, где Арье получил ранение, а Амицур в перерыве между боями получил по связи неожиданное сообщение, что его приглашают на работу в управление охраны природы и заповедников. В течение двух последующих лет он был единственным инспектором по всему северу. Арье после войны занимался поисками нефти на Синае. Через несколько лет и его пригласили на работу в управление охраны природы и заповедников.
Кому змея, а кому гиена
Познакомились Арье и Амицур в тель-авивском университете. Со слов Арье это было так:
- Пришел какой-то тип с большой жестянкой из-под оливок, а в ней - ядовитая змея. Он показал ее профессору, у которого я учился. Когда мы измерили змею, и она оказалась метр семьдесят восемь длиной, я понял, что этот парень такой же сумасшедший, как я. Он поймал ее где-то на севере. Чтобы ты лучше поняла: обычно цефа достигает в длину не более ста тридцати сантиметров, и это описано во всех учебных пособиях. Змея Амицура побила все мыслимые рекорды. Мы ее изучали как редкий экзмепляр, а потом даже отправили на исследования в Германию, где она подросла еще сантиметра на два.
По версии Амицура, он понял все про Арье в Синае, где они вылавливали редкие виды животных для вывоза их в Израиль. Было опасение, что после передачи Синая Египту бедуины сведут на нет поголовье исчезающих видов своей бесконтрольной охотой. Со слов Амицура это было так:
- Мы занимались отловом ночью. Я вел джип. Арье сидел рядом. Завидев животное, он выскакивал из машины и хватал его за голову, ожидая, пока я развернусь, чтобы его забрать. Один раз, когда Арье выскочил, мы разминулись почти до утра. Оказалось, что он поймал гиену, которые нам до сих пор еще не попадались. Представляешь, этот сумасшедший держал ее за уши целых пять часов! Хватка у него железная, но его пальцы от напряжения свело так, что мне пришлось отделять их по одному, поскольку сам он разогнуть уже не мог. В тот момент я понял, что он такой же сумасшедший как я! Просто поскольку я на пару лет старше, то начал сбегать с уроков раньше, чем он. Вот и вся разница. Мы с ним предпочитали учиться у природы, а не у школьных учителей: наблюдали за повадками птиц, выслеживали и ловили змей, а потом уже и крокодилов.
Череп раздора и меткий стрелок
Если бы у крокодила было две головы, Арье и Амицур, конечно бы, не поссорились. Но голова была одна и принадлежала она огромному крокодилу-убийце, который нападал на жителей африканской деревни. Какой охотник откажется от такого трофея? А участвовали в той супер-опасной охоте трое: Амицу, Арье и известный ловец рептилий Офер, владелец крокодильей фермы.
По версии Арье, Офер обещал отдать череп ему. И то, что произошло после возвращения в Израиль, задело его до глубины души:
- Когда мы отделили голову крокодила от туловища, Амицур спокойно положил ее в мешок и сказал, что она – его. Я возмутился: «Мне ее Офер обещал!». Но Амицур ее просто взял и унес. После этого я перестал с ним разговаривать.
По версии Амицура, голова была редкая, и он нашел хорошего препаратора, который обработал череп крокодила-убийцы. Какое-то время Амицур хранил трофей у себя, а потом все же решил отвезти его Арье. Череп переехал из киббуца «Бейт-Зера» в Каркур, Амицур был прощен, мир восстановлен и обида забыта.
Амицур считает, что Арье ведет себя как ребенок и обижается на пустом месте («Но он ХОРОШИЙ ребенок и надежный товарищ). То же самое думает об Амицуре и Арье («Он никогда не выбирает выражений и обижает всех на пустом месте. Когда ему сказали, что крокодил укусил меня за ногу, Амицур тут же ляпнул: «Жаль, что только за ногу!» Мы с ним тогда были в ссоре. Вот и в истории с черепом «Он мой!», - и все. Амицуру совершенно неважно, что Офер уже пообещал отдать череп мне! Но на Амицура можно положиться. Не подведет»).
…Однажды Арье конфисковал у торговцев редкими видами животных и птиц пару попугаев очень редкой породы, охраняемой законом. Любитель экзотики пообещал за них браконьерам 50 тысяч, но когда попугаев пытались незаконно провести в Израиль, инспектор их перехватил. Пока Арье оформлял документы на изъятие, птицы своими клювами проделали в клетке отверстие и выбрались наружу. Он отыскал их в соседнем киббуце. Сидят себе на вершине эквалиптов и хоть бы что! Одного пернатого Арье сумел снять, вскарабкавшись на дерево. Второй оказался хитрее: только инспектор начинал к нему подбираться – попугай тут же перелетал на другой эквалипт. У инспектора все внутри холодело от одной мысли, что если беглец улетит в соседнюю арабскую деревню, его там могут прикончить, или спрятать так, что концов не найдешь. Пришлось вызывать Амицура. Тот отличный стрелок. Сможет «снять» попугая с дерева выстрелом так, что тот останется цел. Это требует очень большой точности прицела. Пуля скользит по касательной между крылом и шеей, птица падает вниз и при этом остается невредимой. Едва Арье позвонил Амицуру, тот сразу примчался. Для опоры взял стул, установил ружье, прицелился и выстрелил. Попугай упал с дерева, даже не повредив крыла. Арье быстро поднял его и понес в клетку, пока беглец не очухался и снова не улетел.
Еще как-то раз Амицур помогал Арье ловить в Израиле крокодилов, сбежавших с одной фермы в Негеве. Но после этого зарекся снова звать его на охоту за рептилиями. («Амицур все заслуги приписывает себе и рассказывает, что это он поймал! Как будто рядом с ним никого не было!»)
...Их истории про то, как «этот осел гнался по всей Галилее на восьмицилиндровом джипе, потратив уйму бензина, за воришкой, укравшим с киббуцного во-о-т такой ма-а-ленький мешочек лука», а «этот сукин сын водил лодку кругами, чтобы утомить крокодила, отчего у меня закружилась голова, и мы едва не попадали в воду, кишашую рептилиями», можно слушать бесконечно - они звучат, как песня.
Неудобный характер
Когда Амицур вышел на пенсию, кого-то это известие, возможно, и обрадовало. Да, у него сложный характер, он не полезет за словом в карман, презрев субординацию и приличия. Но тех, что сожалели о его уходе, было стократ больше. Природа лишилась одного из самых бесстрашных и бескомпромиссных своих защитников. Одно его имя приводило браконьеров в трепет: каждый знал, что уж кто-то, а Амицур постарается довести дело до суда и наказать нарушителя так, что мало не покажется.
С Арье та же история. Неудобный характер. Но опять же – смотря для кого. Если и выскажет что-то резкое, то всегда по делу и не со зла. С теми, кто наносит природе ущерб, Арье беспощаден и сразу вспоминает о том, что он лев ("арье" в переводе с иврита означает "лев"). Даже если кому-то чудом удастся провезти в Израиль редкое животное или птицу, можно не сомневаться в том, что однажды государственный инспектор постучится в его дверь. Он и в самом деле для природы как паспортный контроль в аэропорту, у него не проскочишь!
А вообще-то оба милейшие люди, многими любимые. И если у Арье пол-Израиля в друзьях, то только потому, что вторая половина – друзья Амицура. Иной раз кажется, что нет на просторах Аравы, Негева и Галилеи человека, которого бы они не знали, и который бы не знал их. Что же касается словесной брани, с которой начинается большая часть бесед Арье и Амицура, в том числе и телефонных, то по версии Арье:
- Если Амицур меня не обругает, как обычно, я сразу подумаю: уж не заболел ли он?
По версии Амицура:
- Арье очень ранимый. Он как ребенок. Ругань – способ его защиты.
...Вот и сейчас, в пустыне Негев, где мы находимся второй день, Амицур, едва открыв глаза и не успев вылезти из спальника, тут же кричит Арье, который хлопочет у костра, высыпая в чайник с водой пачку кофе:
- Как? Я уже проснулся, а кофе еще не готов? Что же ты делал все это время? – прибавляя к своей тираде пару непечатных выражений.
Арье в долгу не остается. День еще только начался. Привычная словесная перебранка переходит в дружеское кофепитие. Мне тоже достается от этой парочки - за смешной русский акцент. Особенно понравившиеся в моем исполнении слова Амицур и Арье просят повторить «на бис» для своих друзей, подтянувшихся к нашему костру. И сколько не тверди им, что никогда я не вступала в партию коммунистов, все равно обзовут «коммунисткой». Но надо же слышать, с какой добродушной интонацией все это произносится!
Слушая их смешную перебранку, я думаю о том, что мне посчастливилось застать кусочек прежнего Израиля, в который опоздала приехать. Ведь Амицур и Арье, на протяжении десятилетий защищающие исчезающие виды израильской фауны, и сами в какой-то степени представляют собой исчезающий «вид» отважных рыцарей природы этой земли, для которых ее благополучие гораздо важнее собственного.
*Палмах - (плугот махац — ударные роты), особые отряды Хаганы, позднее — часть Армии Обороны Израиля. Палах существовал с 15 мая 1941 по 7 ноября 1948 года.
ЗОЛОТОЙ МИКРОФОН ЗАМОЛЧАЛ НАВСЕГДА
Азария Алон, покинувший этот мир, человек во всех отношениях уникальный. Обладатель «золотого микрофона» вошел в книгу рекордов Гиннеса как радиоведущий, чья авторская передача регулярно выходила в эфир на протяжении более полувека. Впервые израильтяне услышали ее на «Коль Исраэль» в 1959 году. Передача называлась «Пейзажи нашей родины». Азария не только «водил» радиослушателей в увлекательные путешествия по стране, рассказывая о редких растениях и исчезающих видах животных, но и предлагал поддержать протест против очередной застройки, угрожающей окружающей среде. Именно ему мы обязаны принятием закона, запрещающего рвать дикие цветы; признанием района горы Кармель заповедным местом. Семь лет ушло у Азарии и его сторонников на борьбу против застройки горы Кармель жилыми районами. С тех пор заповедник ежегодно посещает более миллиона израильтян, а если бы битва за гору была проиграна, кармельскими красотами любовались бы из окон своих квартир всего нескольких сотен семей.
Мы так же обязаны Азарии появлением в 1963-м году Национального Управления по Охране природы, которое выросло из небольшой группы добровольцев, увлеченных идеей Азарии и его друга Амоса Заави (профессора), и ныне насчитывает более 60 тысяч членов. Фактически Азария защищал природу с первого дня создания государства, когда подобных приоритетов не было и в помине: начиная с 1948-м года Израиль принимал тысячи новоприбывших со всего мира, людям нужна была крыша над головой, кто тогда думал о том, что стройка разворачивается порой на уникальных природных участках? Никто, кроме Азарии Алона, а впоследствии и его единомышленников. Потому что история создания еврейского государства была и его личной историей, которую вы прочтете ниже.
Азария
...Он еше помнит студеные зимы, русскую Пасху, смерть Ленина и нашествие Деникина, хотя живет здесь с 1925 года. Обладатель «Золотого микрофона», Премии Израиля и премии Герцля, основатель Национального управления по охране природы, редактор уникальной энциклопедии животного и растительного мира страны отличается удивительным постоянством. Аварии уже 92, и он 70 лет живет в одном и том же доме, 60 лет любит одну и ту же женщину, 51 год ведет свою авторскую передачу на «Коль Исраэль». Впрочем, дом, некогда состоявший из одной комнаты, за это время оброс пристройками. Женщина родила ему детей, те в свою очередь — внуков, вслед за ними появились правнуки: на брит-милу очередного из них Азария и Рут недавно ездили в Тель-Авив.
Самым невероятным событием своей жизни Азария считает факт своего рождения в трех местах. Первоначально местечко называлось Горошки, в связи со столетием победы над Наполеоном его переименовали в Кутузово, а с приходом к власти большевиков — в Володарск (в честь одного из большевиков). Соответственно, и запись в свидетельстве о рождении Азарии менялась трижды.
До 1925 года Азария жил на Украине. Он пережил Гражданскую войну, нашествие Деникина, поляков, большевиков. Члены его семьи ложились спать в одежде, не разуваясь, готовые в любую минуту бежать из дома. Потому что какая бы из армий ни входила в местечко — первым делом убивали евреев. Впрочем, его память хранит не только печальные события. Он помнит появление в городке первого автомобиля («Это было равносильно приземлению космического корабля. Все высыпали тогда на улицу») и красочную русскую Пасху («Священники шли в таких необычных одеждах, расшитых позолотой, была большая ярмарка»). Когда Азарии было шесть лет, мать с детьми решила бежать в Палестину. Отец в то время находился в сибирской ссылке. Он был еврейским активистом, в 1921-м ездил на 12-й сионистский конгресс в Карлсбад, потом вынужден был скрываться, а в 1924-м его арестовали. Жена поехала навестить его в Суздаль, тле находился политизолятор. Поскольку встретиться им не позволили, супруги переговаривались через забор и пели друг другу песни. Муж посоветовал жене, не откладывая, ехать с детьми в Палестину. Вскоре его вместе с другими политическими вывезли в Сибирь, в ссылку, где он должен был постоянно отмечаться в жандармерии. Отец Азарии провел в сибирской ссылке десять лет, и только благодаря вмешательству вдовы Горького Пешковой сумел избежать в 1934 году очередного срока (после убийства Кирова поднялась новая волна репрессий) и уехал в Палестину к семье, с которой все годы поддерживал связь. Он писал жене из ссылки письма на иврите, которым владел свободно, а в 1929-м году передал с оказией свое фото, снятое в Щадринске в 1934 году. Этот снимок хранится в семейном архиве до сих пор вместе с другим, где запечатлена уже вся семья после воссоединения в Палестине. Глава семейства вернулся из сибирской ссылки не очень здоровым и умер в 1967 году, супруга пережила его на 19 лет и скончалась в возрасте 102 лет.
Азария оказался в Палестине в шестилетнем возрасте и быстро перешел на иврит, позабыв и русский, и идиш. В Палестине тогда было очень мало евреев и три миллиона арабов. К тому же Палестиной управляли англичане. Азарии тогда казалось, что в мире вообще не осталось места, куда бы не распространилось влияние британской империи. («Мы не имели представления о том, что нас ждет, просто работали и мечтали о том, чтобы сюда прибыли другие евреи и осели на этой земле. Даже если вам сегодня кто- то начнет рассказывать о том, что он «знал, видел, предчувствовал», это всего лишь его фантазии. Никто из нас тогда не знал, что будет. Никто!») В его жизни случались и падения, и взлеты. Но самыми счастливыми событиями он считает свою женитьбу на Рут, о чем ни раз не пожалел, и рождение детей, которые никогда его не огорчали: все прошли армию, два сына - в звании подполковника. То же и внуками и правнуками. Потомки Азарии и Рут отметились во всех боевых частях, воевали… 90-летие Азарии члены этой многочисленного клана отметили совместным путешествием по Негеву. Дочь подарила тогда родителям книгу-фотолетопись, где отразились все события их жизни: праздники, свадьбы, бар-мицвы детей, совместные путешествия, семейные спортивные матчи...
Рут
Семью жены Азарии Рут хорошо знали в Вене: несколько поколений известных адвокатов, и в их числе — отец Рут, который был в руководстве движения «Бейтар» в Австрии, жертвовал движению большие суммы. В их доме часто бывал Жаботинский… В декабре 1939-го, когда семья выезжала в Палестину, маме Рут пришлось остаться в Вене из-за больной бабушки, за которой надо было ухаживать. К 1942-му фашисты очистили Вену от евреев: бабушка закончила свои дни в еврейском гетто Терезиенштадта, а мать отправили в лагерь смерти Освенцим. Ей было 40 лет... Из всей семьи уцелели только отец и двое детей, выехавшие в Палестину.
В 1951-м Рут познакомилась в киббуце с Азарией. Он тогда работал молодежным инструктором, и все говорили о нем как об очень умном и интересном парне. Рут, готовившей пуристский праздник, посоветовали взять в качестве конферансье Азарию — прекрасный рассказчик, к тому же хорошо поет. Они начали репетировать и сразу почувствовали взаимную симпатию. При всей разности характеров (Азария спокойный, Рут - настоящий вулкан), супруги прожили замечательную , жизнь, и не пожалела ни об одном дне... Им никогда не бывает скучно: слишком много общих интересов.
Против течения
Его постоянство—не только в привязанности к одному месту и одной женщине. Все, что Азария Алон затевал в своей жизни, длилось десятилетиями и выходило на редкость основательно.
В 2009-м году он стал обладателем «Золотого микрофона». Авторской передаче «Пейзажи нашей страны», которую Азария Алон впервые представил радиослушателям в 1959 году, была суждена очень долгая жизнь. В 1959-м никто и представить себе не мог, что эта передача станет долгожительницей и побьет все рекорды, поскольку все начиналось довольно случайно. Тогдашний руководитель «Коль Исраэль» Шапира обратился к Азарии с предложением совершить в связи с еврейским праздником пятиминутную субботнюю радио-прогулку по заповедным местам Израиля. С той самой субботы Азария Алон в течение полувека водит радиослушателей в увлекательные путешествия по стране, рассказывает о редких растениях, исчезающих видах животных, предлагает поддержать протест против очередной застройки, угрожающей окружающей среде.
В 1990 году Азарии предложили (в качестве исключения, поскольку у него нет академических степеней) вести курс о природе Израиля в Хайфском Технионе. Договор был заключен всего на год, но с тех пор его всякий раз продлевают вот уже на протяжении двадцати лет.
На десять лет растянулась и работа над созданием уникальной энциклопедии животного и растительного мира Израиля, в которой под руководством Азарии участвовали 150 ученых и специалистов, 200 фотографов и художников. Двенадцать томов издания, считающегося сегодня раритетным, увидели свет в 1990 году.
И наконец, о самом главном: организация по защите израильской природы, придуманная Азарией и его товарищем, ныне профессором Амосом Заави 59 лет назад, превратилась в авторитетнейшее природоохранное ведомство — Израильское общество защиты природы, насчитывающее 60 тысяч членов.
Битва без начала и конца
...Теперь ненадолго вернемся на шестьдесят лет назад, чтобы не пропустить важных моментов из жизни моего героя. Мимоходом замечу, что для человека, живущего в стране с 1925 года, ее история фактически является его биографией.
Обосновавшись в 1938 году в кибуце Бейт ха-Шита, Азария основал в нем теплицу и работал агрономом. В 1948 году, после образования Государства Израиль, его отправили учиться на курсы, где он встретил Амоса Заави. Азарии было тогда тридцать лет, Амосу двадцать. Они были единственными, кто обратил внимание на нечто, о чем в ту пору вообще не думали и не говорили. Граждане молодого государства, одержимые идеей как можно скорее построить свою страну, были готовы похоронить под слоем бетона земли, которые сегодня считаются заповедными.
На приятелей смотрели как на идиотов. Им говорили: «Какая природа?! О чем вы, когда люди живут в бараках? Природа и заповедники — это где-нибудь в Африке, а у нас тут большая стройка». Тогда Азария и Амос стали искать единомышленников среди учителей кибуцного семинара. Подобралась группа из десяти человек. Специалистов в ней не было: просто один любил животных, другой — растения, третий — живописные уголки, и каждый задавался вопросом: что будет с птицами, растениями и ручьями после того, как строительство начнет захватывать все больше и больше территорий?
...Два года, начиная с 1951-го, группа работала на добровольных началах, в 1953-м Азарии и его единомышленникам удалось добиться официального статуса для созданной ими природоохранной организации. Возглавляя ее в течение многих лет, Азария проводил курсы, читал лекции об охране природы, издавал книги о растительном и животном мире Израиля и его заповедных местах. Двадцать лет назад он отошел от дел Общества по охране природы, но всякий раз, когда там затевается очередная битва против подрядчиков, посягающих на заповедные земли, Азария - в первых рядах борцов. Кстати, он был одним из инициаторов учреждения в Израиле Управления по защите природы: в 1963 году кнессет принял соответствующий закон.
Как он вообще пришел к идее создания общества по охране природы? В те годы в большинстве стран вообще не существовало такого понятия — «природоохранное ведомство». Разве что в Швейцарии, Австрии, Америке и Канаде была иная ситуация, и, пожалуй, в Англии еще уделяли внимание защите птиц. Так что большинство евреев прибыли в начале прошлого века Палестину из стран, где природоохранных ведомств никогда не было. У Азарии интерес к природе с детства, именно по этой причине он решил в свое время обосноваться в кибуце: кибуцники бережнее относятся к растениям, птицам, они ближе к земле, они ее возделывают.
…В кабинете Азарии стены скрыты стеллажами, на полках сотни книг, справочников, папок с документами. Более сорока книг написаны хозяином дома. Все они посвящены природе, энциклопедия растительного и животного мира занимает отдельную полку. Он мог бы стать ученым, но предпочел иной путь. Отчасти благодаря своей жене Рут. Когда друзья Азарии решили идти в науку, она сказала ему: «Если ты выберешь для себя науку, будешь всю жизнь изучать крылышко стрекозы или глаз лягушки. Профессора живут в своем отдельном мире, они мало общаются с людьми». Рут было совершенно неважно, получит ее муж ученую степень или нет. Она хотела, чтобы Азария реализовал свой уникальный дар - увлекать хорошими идеями других, и тогда перед ним откроется целый мир, а не его отдельная, специфическая область. Так оно и вышло. Азария все годы провел в путешествиях по стране. Сегодня он рассказывает радиослушателям об одном необычном явлении, на следующей неделе — о другом, открывает им дивные уголки природы или сообщает об опасности, грозящей уникальной территории. Ведь только благодаря Азарии в Израиле появился закон, запрещающий рвать дикие цветы, а гора Кармель не превратилась в стандартный жилой массив, став заповедным местом. Позднее ему с единомышленниками пришлось выдержать еще одну серьезную битву против размещения электростанции в Хадере в месте, где она могла нанести большой ущерб окружающей среде: в результате электростанцию «передвинули». Пришлось повоевать и против безумной идеи постройки нефтеперерабатывающего завода в районе Эйлата. Только его там не хватало! У Израиля на Красном море и так всего одиннадцать километров побережья. Кстати, войны с подрядчиками, пытающимися прибрать к рукам участки на побережье Средиземного моря, продолжаются и по сей день, при том, что на каждого жителя Израиля приходится всего 13 миллиметров побережья. Куда уж еще отнимать?
Впрочем, случаются и хорошие вещи. Когда-то в Красной книге упоминалось, что олени в пустыне Бар-Йегуда находятся на грани исчезнования. И вдруг... Путешествуя по Негеву и проезжая через Мицпе-Рамон, Азария увидел, как в школьном дворе свободно разгуливают олени. Их там было достаточно много, и они совершенно не боялись людей. Азария порадовался тому, что усилия тех, кто стоит на охране природы, все же приносят свои плоды…Но на самом деле он мечтает о дне, когда в Израиле не будет нужды в природоохранном ведомстве, и каждый будет знать, что природу надо беречь, и соответственно станет вести себя по отношению к ней. ...Совсем незадолго до своей смерти Азария еще путешествовал по стране...