Подготовка
24 июля 1880 года случайно попался в руки полиции неуловимый революционер Андрей Пресняков, участник взрыва царского поезда, убийца агента Третьего отделения Жаркова. В октябре состоялся «Процесс 16-ти» арестованных народовольцев. Пятерых приговорили к смерти. Александр II простил лишь троих. Двое были приговорены к виселице.
- Пресняков при аресте отстреливался и убил ни в чём не повинного швейцара! - доложили императору. - А Квятковский замешан во взрыве в Зимнем дворце, унесшем столько жизней.
Вешали Квятковского и Преснякова публично, на Семёновском плаце.
- Сколько наших погибло тут… - они встретились на эшафоте
Несколько лет назад Квятковский участвовал в освобождении Преснякова из тюрьмы. Они причастились со священником, со завязанными руками поцеловались, поклонились войскам.
Когда повешен был Квятковский, Пресняков прослезился. Через минуту его ожидала та же участь.
- Ужасное впечатление! - отвернулся Игнатий Гриневицкий.
Революционная деятельность занимала всё больше времени у него. После возвращения из деревни он работал наборщиком в подпольной типографии, агитировал студентов и рабочих. Распространял нелегальную литературу, собирал деньги на поддержку арестованных, делал фальшивые документы. С невестой Софьей он не общался.
- Я не имею права на любовь, пока моя Родина не свободна! - он был уверен, что со смертью Александра II в России начнётся революция и Польша получит независимость.
В среде революционеров было много поляков. На упрёки земляков о неучастии в движении за свободу несчастной Родины Гриневицкий отвечал:
- Когда вы в лес отправитесь партизанить, я буду тогда с вами. А теперь, когда вы ничего не делаете, я буду работать для дела революции в России.
После неудачи на Каменном мосту лидер народовольцев Александр Михайлов решил сохранить принцип покушения и взорвать царя на одном из его постоянных маршрутов передвижения по Петербургу.
- Мы с ним покончим, - заявил он. - Царь не хочет играть по новым правилам, мы получили моральное право действовать! Кровь за кровь!
В ноябре создали наблюдательный отряд, который установил непрерывную слежку за выездами царя.
- Мы должны вычислить его маршруты буквально по минутам! - Софья Перовская руководила группой, куда входили Игнатий и Николай Рысаков.
С ноября они следили за выездами царя и на его квартире обсуждали детали предстоящей операции.
- Дело революционной партии бросить искру в порох и затем принять все меры к тому, чтобы возникшее движение кончилось победой, а не повальным избиением лучших людей страны, - доказывала им Софья.
Желябов помирился с ней и любовался девушкой, думая тайком:
- Белокурая головка с парой голубых глаз, серьёзных и проницательных, под широким выпуклым лбом. Тонкие черты лица и розовые полные губы, обнаруживавшие, когда она улыбалась, два ряда прелестных белых зубов. Необыкновенно чистая и нежная линия подбородка.
Было что-то резвое, бойкое и вместе с тем наивное в её кругленьком личике. Её партийная кличка была «Блондинка». При удивительной моложавости Перовская в двадцать шесть лет выглядела восемнадцатилетней девушкой, но рассуждала, как опытная подпольщица:
- Царь ездит в карете, окружённый шестью всадниками из казачьего конвоя. Карета и всадники на великолепных лошадях мчатся очень быстро. Попасть в них трудно!
Они выяснили, что дневные маршруты царя часто менялись.
- Зато воскресный маршрут был неизменен! - поняли подпольщики. - По воскресеньям в полдень царь ездит на развод караулов гвардии.
По традиции, установленной ещё убиенным прадедом Павлом I, император присутствовал в огромном Михайловском манеже, где могло разместиться несколько конных эскадронов.
- Время выездов соблюдается с пунктуальной точностью! - объяснила Перовская. - При этом есть два пути его возвращения во дворец. Один путь через Малую Садовую улицу. Второй путь через Екатерининский канал.
В конце ноября на совещании наблюдателей подвели итоги слежки. Софья заметила, что на повороте под прямым углом на Екатерининский канал кучер вынужден придерживать мчащихся лошадей:
- Вот оно удобное место. Можно прицельно бросить бомбу... Что же касается второго пути царя через Малую Садовую, там самый центр города и много агентов полиции. Поэтому лучше заминировать подвал одного из зданий на этой улице. И оттуда взорвать карету.
Баранников быстро нашёл квартиру на Малой Садовой. В снятой квартире решено было устроить магазин сыров.
- Под вывеской сырной лавки можно рыть подкоп, - решил Михайлов.
Роль хозяев сырной лавки талантливо исполняли дворянин Юрий Богданович и Анна Якимова. Под именем воронежского купца Евдокима Кобозева они с «супругой» въехали в подвал, и открыли торговлю сырами.
- Красавец мужчина! - псковский помещик Богданович имел наружность настоящего русского купца - рыжая борода лопатой, широкое красное лицо.
Утром 25 января в окне сырной лавки стояла икона с изображением Георгия Победоносца и лампадкой. Но окно рядом, где находилось жилое помещение хозяев лавки, было прочно занавешено.
- Это начало великого дела! - «народовольцы» начали подкоп под улицу, чтобы заложить бомбу под проезжей частью и взорвать царя на дороге.
Рыть решили из жилого помещения новых хозяев лавки. Сняли деревянную обшивку со стены. Открылась кирпичная, цементированная стена, которую надлежало пробивать. Взяли ломы. Первые удары нанесли признанные силачи: Андрей Желябов и Александр Баранников.
- Эх, ухнем! - запел Богданович.
Работа продвигалась успешно. Александр Михайлов зашёл в фотографический салон на Невском проспекте. Жена фотографа, стоя за стулом мужа и с тревогой глядя на Михайлова, провела рукой по своей шее, давая понять, что ему грозит быть повешенным. Он не понял намёк.
- Он арестован, когда зашёл в фотографию за заказанными им ранее карточками Квятковского и Преснякова, - узнала Вера Фигнер. - Её хозяин оказался агентом тайной полиции.
У него отобрали устав организации, программу Исполнительного Комитета и записную книжку с адресами и сведениями об изготовлении взрывчатых веществ. Так добрались до квартиры на Малой Садовой. В магазин сыров пришла целая делегация.
- Откройте! - приказал генерал Мравинский, инспектор полиции.
За ним следовали пристав и дворник. В магазине стояла бочка, наполненная землей, вынутой из подкопа, только сверху прикрытой сырами. Инспектор подошёл к бочке, спросил, что в ней. Получив ответ, что в ней сыр, он закончил осмотр гибельной бочки.
- А там что? - инспектор пошёл в жилую комнату, откуда вёлся подкоп.
Когда террористы лезли работать в подкоп, деревянную обшивку стены снимали, потом ставили обратно. Инспектор подошёл к обшивке.
- Достаточно стукнуть по ней и всё будет ясно... - замер Богданович.
Опытный инспектор постучал по обшивке, но никакого опасного звука пустоты он не услышал, лишь брезгливо заметил:
- Грязно здесь у вас!
К концу февраля подкоп на Малой Садовой улице был закончен, оставалось заложить в него мину.
- Нужно наметить добровольцев на роль метальщиков бомб, если царь поедет другой дорогой, - сказала Софья.
В метальщики бомб Желябов определил Николая Рысакова, Игнатия Гриневицкого и молодых рабочих Тимофея Михайлова и Ивана Емельянова.
- Ты же католик, - спросил он Гриневицкого, - не струсишь убить человека и погубить свою бессмертную душу?
Игнатий был убеждён, что самодержавие великое зло. Он был готов к самопожертвованию, даже отправиться в ад после смерти.
- Александр II должен умереть! - ответил поляк. - Дни его сочтены. Это необходимо для дела свободы, значительно пошатнётся то, что хитрые люди зовут правлением монархическим, неограниченным, а мы деспотизмом…
15 января 1881 года Игнатий перешёл на нелегальное положение под именем мещанина Ельникова. Вся четвёрка метальщиков вскоре собралась на нелегальной квартире. Главный динамитчик Николай Кибальчич объяснил им устройства метательных снарядов.
- Не ходите в такие места, где можно быть арестованным, - затем попросил их Кибальчич. - Обыкновенно в такие минуты аресты возможнее!
- История показывает, что роскошное дерево свободы требует человеческих жертв, - убеждал метальщиков Гриневицкий. - Мне или другому кому придётся нанести страшный последний удар, который гулко раздастся по всей России и эхом откликнется в отдалённейших уголках её.
- Это покажет недалёкое будущее… - добавил Рысаков.
- Царь умрёт, и может вместе с ним, умрём и мы, его враги, его убийцы.
Желябов, возглавивший «Народную волю» после ареста Михайлова сам должен был помочь в решающий миг. Если бы бомбы не достигли цели, то силач, вооружённый кинжалом, должен броситься к карете и зарезать царя. Он понимал, что их арестовать могут в любой день и торопил:
- Нужно спешить!
В конце февраля Желябов объявил метальщикам:
- Вы должны прийти на конспиративную квартиру утром в воскресенье, 1 марта, чтобы получить снаряды и необходимые указания.
- Скорее всего, для нас этот день будет последним днём свободы, - метальщики поняли это так: - Скорее всего, и жизни!
27 февраля вечером, к «народовольцу» Тригони, занимавшему комнату на Невском проспекте, явилась полиция и арестовала его и находившегося у него в гостях Андрея. Он не успел воспользоваться револьвером. В тюрьме Желябов произнёс насмешливую фразу:
- Убьют нас, другие будут... Народу нынче рождается много!
28 февраля на нелегальной квартире у Вознесенского моста собрались оставшиеся на свободе члены Исполнительного Комитета. Не было никого из прежнего руководства «Народной воли». Все главные герои сидели в Петропавловской крепости. В организации царила полная растерянность.
- Ни один из четырёх метательных снарядов не готов. А завтра 1 марта, воскресенье, и царь может поехать по Садовой, где мина в подкоп до сих пор не заложена… - расстроилась Вера Фигнер.
Вела заседание Перовская. Маленькая молодая женщина взяла на себя руководство растерянными мужчинами. Софья искренне верила:
- Стоит убить царя и начнётся русский народный бунт!
Тогда сидящий в тюрьме её возлюбленный Желябов будет спасён. Она хотела спасти любовника и осуществить главную цель партии. Неукротимой верой, бешеной энергией Перовская заряжала слегка поникших мужчин:
- Нужно убить царя, чтобы началась революция!
Так схлестнулись воодушевлённый любовью царь, готовящий великий поворот России к конституционной монархии, и девушка, воодушевлённая любовью, тоже приготовившая исторический поворот страны.
- Самыми мужественными среди нас оказались женщины! - устыдился Кибальчич. - Александра Корба, которая жаждет освободить Александра Михайлова, и Вера Фигнер, жаждавшая освободить Россию...
После вдохновенной речи Перовской даже мужчины воспрянули духом. Взволнованные, они были одушевлены одним чувством, одним настроением. Все присутствовавшие заявили единогласно:
- Действовать. Завтра во что бы то ни стало действовать!
С пяти часов вечера в квартире остались снаряжавшие бомбы. Это были три динамитчика, возглавляемые Кибальчичем, и Вера, которая помогала наполнить их гремучим студнем. До самого утра они трудились. Опаснейшая работа, особенно в такой нервной спешке.
- Мина должна быть нынче заложена, - постоянно твердил Николай. - Бомбы тоже должны быть к утру готовы!
Фигнер уговорила измученную Перовскую прилечь, чтобы собраться с силами для завтрашнего дня и принялась помогать работающим. Она обрезала купленные жестянки из-под керосина, служившие оболочками снарядов. Всю ночь напролёт горели лампы, и жарко пылал камин.
- Я пойду спать, - в два часа Вера оставила товарищей.
В восемь часов утра Перовская и Фигнер встали. Мужчины продолжали работать, но лишь два снаряда были готовы. Их унесла Перовская на конспиративную квартиру, куда должны были прийти метальщики.
- А я установлю мину в подкопе под Садовой, - пообещал ей Кибальчич. - И передам вам ещё две бомбы.
Утром 1 марта Николай Рысаков встал в восьмом часу. Он был маленький, сутулый, у него едва пробивался светлый пушок над губой. По виду мальчик-гимназист. Он пришёл на кухню и сказал хозяйке квартиры:
- Как я рано нынче встал! Мне бы научиться так всегда, тогда всё успею!
Около девяти часов утра Рысаков пришёл на конспиративную квартиру. Туда пришли остальные метальщики: Гриневицкий, Емельянов и Тимофей Михайлов. В десятом часу подошла Софья, принесшая большой узел.
- Это ваши снаряды, - показала она, как те действуют.
У них оставалось время до выхода на место ожидания царя и сторонница свободной любви Перовской предложила Игнатию доказать ей преданность, уединившись в соседней комнате. Она пропагандировала свободную любовь.
- Я католик, девственник, давший в костёле обет верности невесте Софье Миллер! - высокопарно ответил Гриневицкий.
- Ты ещё пожалеешь о своём отказе… - пригрозила Перовская.
Она раздала снаряды и объяснила план действий:
- Если царь будет возвращаться из Манежа через Малую Садовую, - инструктировала Перовская. - Но улице должен будет взорван мощный заряд, заложенный в минной галерее в сырной лавке. Если он поедет через Екатерининский канал, вы должны бросить в экипаж бомбы. По условному сигналу, который я подам взмахом носового платка!
Глуповатый Рысаков понял исторический сигнал прозаичнее:
- «Блондинка» вынет носовой платок, высморкается и тем покажет нам, что нужно ждать царя на канале…
Начертив на конверте план местности, она показала, кто и где должен стоять. Перовская назначила бросать вторую бомбу Игнатия, понимая, что это рискованное место.
- Судьба обрекла меня на раннюю гибель, - подумал Гриневицкий, - и я не увижу победы, не буду жить ни одного дня, ни часа в светлое время торжества, но считаю, что своей смертью сделаю всё, что должен был сделать, и большего от меня никто на свете требовать не может…
продолжение http://www.proza.ru/2018/11/21/30