Однажды летом ехала я из Иркутска домой и опоздала на паром, который ходит через исток Ангары. Было очень обидно, что не успела всего на какую-то минутку. А ждать теперь придётся два часа! С грустью смотрела, как теплоход, некрасивый на вид, но сейчас такой желанный, набирая скорость, уверенно утюжа байкало-ангарскую синь, бежит в сторону моего дома. Надо признаться, что я была очень огорчена, так как на чужом берегу заняться было нечем: ни книги с собой нет, ни ноутбука. Был только фотоаппарат, обычная мыльница. Но снимать вроде бы тоже нечего. Места эти я фотографировала неоднократно. Пришлось пойти на автобусную остановку посидеть, скоротать время. Немного там поскучала. Потом в поле моего зрения попала цветущая полянка. И я пошла взглянуть на неё, подышать ароматами.
Шоссе было совсем рядом, но полянка, расположенная метрах в пятидесяти над Байкалом, цвела, благоухала синим и розовым клевером. Над цветками летало несколько диких пчёл. У меня появилась слабая надежда сфотографировать пчелу крупным планом, что моей примитивной мыльницей было сделать почти невозможно. Знала: если снимать пчелу вблизи, то велика вероятность быть укушенной.
Пчёлы были заняты делом и сначала всерьёз меня не приняли. Но вскоре мои потуги их сфотографировать были замечены. Они стали больше кружить в воздухе, нежели сидеть на цветках. Иногда с толстым гудением подлетали совсем близко ко мне. Запахло опасностью. Но пчёлы, по-видимому, решили не переводить ситуацию в военное русло и почти одновременно исчезли. Все, кроме одной. Она продолжала перелетать с цветка на цветок как ни в чём не бывало. Я осторожно подошла к ней совсем близко и стала присаживаться возле, целясь в объективом. А так как для качественного снимка мне нужно было почти коснуться цветка, на котором сидела эта довольно крупного размера труженица, то «нервы» у неё сдали, и она перелетела на другой цветок. Побаиваясь мести за то, что отвлекаю её от трудов, я всё же отправилась за ней. Пчела опять улетела, как только я стала опускаться рядом. Так повторялось раз пять. Пчела нервничала, выписывала надо мной круги. Когда я была совсем рядом от неё, мне казалось, что она даже от злости меняется в «лице» оттого, что какая-то праздношатающаяся персона отвлекает её от серьёзной работы, и это «лицо» выразительно говорит: «Сейчас укушу!» А как кусается их пчелиный «брат» (или правильнее «сестра»?), я хорошо знала, испытала на своей шкуре. Как-то раз, когда я шла по траве, одна вот такая же, тяжёленькая, мохнатенькая работяга, которую я даже и не приметила, неожиданно укусила меня за большой палец правой руки. Боль была ужасная. Палец ныл и горел и вскоре стал толще в два раза. Боль не отпускала целый день. Укус большой пчелы показался мне намного болезненней укуса осы. Да, и осы меня кусали. Однажды в юности, собирая грибы на вершине крутой горы, случайно наступила на гнездо земляных ос. И они, ребята дружные, в один миг всем роем кинулись на меня. В мгновение ока, бросив грибы, слетела я с вершины крутой горы к её подножию. И всё же больше десятка ос укусить успели. Я была вся опухшая, благо, что не оказалось у меня аллергии на укусы насекомых. А то бы несдобровать.
Так что, подкрадываясь к пчеле, уже не на шутку мной разозлённой, я знала, на что иду. К моему удивлению, на этот раз она дала приблизиться. Наверное, решила в упор посмотреть, до каких пределов может дойти человеческая беспардонность. Аппарат мой был совсем рядом с цветком клевера, на котором она сидела, я сфотографировала её несколько раз, и, обнаглев, придвинула объектив почти впритык к ней. Пчела не шевелилась, похоже оторопела от моей дерзости. Мне показалось, что я вижу её глаза, полные гнева и ненависти. «Укусит!», - мелькнула мысль, но я ещё пару раз нажала на кнопку.
Когда я отстранилась, пчела взлетела, несколько раз облетела меня на прощание и, не причинив вреда, скрылась. Я облегчённо выдохнула. И сразу стала смотреть, получились ли снимки. Один кадр оказался очень удачным, и это привело меня в восторг. Резкость снимка была хорошей и при увеличении сохранялась. Увеличив фото, я увидела выразительное пчелиное «лицо»: толстый нос, длинные изогнутые усы, сжатые челюсти, хоботок, коим пчела добывает цветочные сладости, крылышки, приведённые в боевую готовность, глаза, полные гнева…
Я не очень сожалела, что согнала пчёл с их хлебного места: трудолюбивый везде найдёт дело. Да и на полянку эту, полную сахарного клевера, насекомые скоро вернутся. И уже не огорчалась, что опоздала на паром. И была благодарна трудяге-пчеле за то, что благодаря её работе и моё время не пропало даром. Цветком клевера цвела в моей душе радость от удачи, что жизнь подарила мне такую необычную, интересную встречу, и в моей фотоколлекции появилось новое, удивительное, и симпатичное мне «лицо».