Гадкий утенок

Леонард Ремпель
Я думаю, что самое важное и полезное людям, что может написать человек, это то, чтобы рассказать правдиво пережитое, передуманное, перечувствованное.
                Л. Н. Толстой

Береги рубашку с нову,  а честь смолоду.


Уважаемый читатель.  Всю жизнь я писал эту книгу, о своей жизни.  Писал о том, что помнил с детства. И даже название «Гадкий утенок» тоже придумал давно.
Мне уже почти 75 лет, и могу сказать, что жизнь у меня прошла счастливо.
После многочисленных несчастий, которые обрушились на моих предков , после октябрской революции и до окончания Второй Мировой Войны, мне рожденному в первые послевоенные годы, уже было , начиная с рожденья хорошо. Ведь страна стала жить без войны. Свое детство я вспоминаю лишь с теплом и радостью. Да и во взрослой жизни я тоже имел и имею много счастливых моментов.

 
 Родился я в 1949 году 30 мая. В городе Нижний Тагил. 
Мой отец Ремпель Владимир Дмитриевич в 18 лет был призван в трудармию, а маму Петерс Наталью Яковлевну призвали туда же, в 16 лет. Всю войну они трудились на строительстве танкового завода.
 Они написали о своей жизни воспоминания, которые есть в интернете.   http://www.proza.ru/2017/04/26/661

После войны, они поженились и молодой семье дали комнату в холодном бараке.  Отец вставил стекла в окно, и утеплил как мог стены.
Рабочий день в то время был 10 часов. Выходной был только один и он был в воскресенье.
Семья завела поросенка, был огород , в котором  росла картошка.
 Садиков тогда не было, поэтому меня часто оставляли под присмотром 14 летнего брата моей Мамы – Абрама и её сестры Лизы, которые тоже жили, в этой же комнате.
Тётя Лиза была старше мамы и ревновала её:
-Мне жалко только твоего маленького Лёню, а то бы я давно тебя убила!
Лиза была очень сильной. Однажды она схватила маму и бросила на пол. Хорошо, что отец был рядом и поймал её.
После этого случая тётя Лиза уехала искать отца и пропала.
Через два года пришло письмо, в котором сообщалось, что т. Лиза лежит в больнице в психиатрическом отделении.
 
                Дядя Абрам.

Абрам любил меня.   Он уже в 5 лет остался без отца, (Мой дедушка Яков Петерс) двух старших братьев и сестры, которых забрали в трудармию в самом начале войны. Их привезли и выгрузили в степи. Был уже конец ноября.  Кругом снег и морозы – 20.  Жить предстояло в землянках. Землянка представляет собой яму в земле, сверху доски и жерди, заваленные землёй и снегом. В таких условиях, никому не удалось пережить зиму. Из 500 человек российских немцев, которые попали на лесозаготовки, остался в живых писарь, и три работника, которые работали на кухне.
 Дома, в деревне Дехтярка, оставались лишь больная мать, (Моя бабушка Агнетта Левен) сестры, - Лиза, Наташа и братья,- Егор, Абрам.
В 1943 году забрали в трудармию Наташу. (Моя мама)
Ей очень повезло. Тех, кто попадал в трудармию в это время, уже не ждали такие ужасные условия, в которых оказались первые трудармейцы. 
Вот что она вспоминала о том времени:
-Через неделю нас привезли в Нижний Тагил. Помыли в бане. Вещи прожарили и вшей уничтожили, но на голове они остались. Одев ещё горячую после прожарки одежду, нас привели в столовую. После того, что мы пережили, нам казалось, что мы попали в рай. Чисто, тепло и на столах стояла уже еда. Такого мы ещё не ели. Из муки шарики и к ним колбаса. Это были продукты из Америки. После столовой нас повели в общежитие. В нашей комнате было 28 кроватей. Матрацы, одеяла, подушки и постельные принадлежности: всё новое, чистое, свежее. В комнатах тепло. Мы не верили своим глазам.

А в это время, оставшаяся дома семья страдала от голода и холода. Приступы астмы у мамы были так сильны, что она уже не могла оставлять на ночлег, тех колхозников, которые везли пшеницу в Славгород.  В доме не стало дров, которые привозили с собой эти люди. Председатель давал не много продуктов, но их было очень мало и все в семье голодали.
 Лекарств не было.  В 1944 году, в начале февраля мама умерла. Так и лежала она в кухне, на кровати, прикрытая одеялом. Снег, через разбитое окно, ветер задувал в комнату, и он засыпал мёртвую мать белым покрывалом.
Семилетний Абрам часто забирался под одеяло рядом с матерью и плакал до тех пор, пока не засыпал.
Лиза забирала спящего мальчика в большую комнату, где было по теплей.
Корову не чем было кормить, и она ушла в колхозные поля.  Там было колхозное сена.

 Только в начале апреля брат Егор с соседским пацаном на санках увезли мать на кладбище. Сил долбить мёрзлую землю у них не было, и они положили её сверху только что захороненного подростка, умершего от голода.  Когда снег растаял, то долго ещё торчало платье умершей матери из-под земли.
Егор, которому было 14 лет, ночью воровал зерно. Это было не трудно сделать.  Телеги с зерном стояли у домов, где ночевали их хозяева. Он дробил зерна на самодельной крупорушке, и Лиза варила кашу. Колхоз не выделял сиротам ни каких продуктов. В конце апреля Егор как обычно подкрался к телеге, откинул полог и набрал кастрюльку зерна.  Тут то его и скрутил здоровенный мужик.
 Егора судили и дали ему 5 лет детской колонии.
Теперь в доме остался лишь Абрам и его психически больная сестра Лиза.
  Они бы тоже погибли, но их спасла соседка.  Она забрала их к себе. Даже корову ей удалось весной вернуть к осиротевшим детям.  Все что было в доме, все тарелки, посуду, швейную машинку, забрали люди, жившие в деревне.

Хочу подвести итог, того что случилось с семьёй моего Дедушки Якова Петерса во время войны.
1. Яков Петерс работал учителем , в начале войны забрали в трудармию , где умер в 1949году.
2. Агнета Левен его жена. Домохозяйка.  Умерла от астмы в  1944 году.
3. Яша, их сын, был арестован в 18 лет. Девять месяцев его мучали, били до потери сознания, заставляя подписать вымышленное обвинение. В полубессознательном состоянии он подписал обвинение, его перестали бить. Был осужден на 8 лет тюрьмы, без права переписки. Его отправили на Колыму, где он умер, 25 Января 1944 года, прожив на свете 26 лет. Посмертно его реабилитировали и признали полную его невиновность.
4. Иван, их сын. Ивана сразу забрали в армию, но на фронт он не попал. Его как немца отправили в трудармию. Пропал без вести.
5. Аня, их дочь. Умерла от болезни в трудармии в 1949г.

Из 9 человек семьи, умерли в трудармии  4 человека.  1 умерла от голода и отсутствия лекарства.
Остались в живых 4 человека, да и то один   14 летний попал в тюрьму, за воровство пшеницы, которую воровал, чтобы брат сестра и он, не погибли от голода.

                Мама.

Так что пройдя такие университеты жизни, Абрам особо то не отличался какими-то особыми способами воспитания меня. Чем-то он кормил меня, но когда ему надо было идти по делам, то он просто укладывал меня в постель и говорил коротко и понятно:
-Спать!
Если я не закрывал глаза, то он подходил и опускал мне веки пальцами.
Я был понятливым ребёнком, поэтому закрывал глаза, дожидался, когда он уйдёт и вылезал из кровати.
Очень часто я оставался в холодной комнате один. По углам комнаты был иней.
Всё это привело к тому , что я заболел коклюшем и двухсторонним воспалением лёгких.  .
Врачи не надеялись, что я выживу. Да и в больницу меня не брали. Мама что только не делала, но мне не становилось лучше.  Я почти ничего не ел. Постоянная высокая температура, сильный кашель, рвота. Я похудел и перестал ходить.
 До больницы было далеко, но мама, завернув меня в одеяло, носила к врачам. Она смачивала платок настоем из редьки и водки, делала мне компрессы. Насильно кормила. Зажмёт нос и заставляет хоть немного, но проглотить еды.
 Шесть раз мне переливали кровь от мамы. После шестого раза ей стало плохо, она оказывается была беременной. Врач отменил эту процедуру. После переливаний крови, я начал снова ходит и сам приносил маме те лекарства, которые мне надо было выпить. Я безропотно выпивал и проглатывал все лекарства, которые мне выписал врач. При повторном рентгене, снимок показал улучшение.
 Папа купил меду и хороших продуктов.  Три месяца мама боролась за мою жизнь. И вылечила. Естественно и врачи тоже помогли мне выжить, выписывая лекарства и переливая мамину кровь.
Жизнь налаживалась. В магазинах появилось больше хороших товаров и продуктов.
Отец купил матери красивое пальто и туфли.




Переезд из Нижнего Тагила в Курган.

В 1952году, в гости приехала бабушка Елена.
- Вольди! Я привезла вам вызов. Я так скучаю без тебя, да и Регина с Леонардом тоже. Семья Леньки была под надзором спец комендатуры НКВД и не имела права на переезд в другое место жительства.
Ни у отца, ни у матери не было паспортов. Отец каждую неделю должен был отмечаться в комендатуре.
Лёнька и месячный Борик, тоже были потенциальными спецпоселенцами, и были обречены на вечное рабство.
Жили они в бараке, в малюсенькой комнате.

  Отец работал на большом мостовом кране и получал хорошую зарплату.  Мать работала в деревообрабатывающем цехе. Работа была тяжелой. Шум , пыль, тяжелые доски, которые надо было пилить по 10 часов в день. Платили очень мало. Каждый день она приносила с работы огромную вязанку дров,- это были остатки досок, которыми топили печку.   

    В сыром октябре, семья Лёньки покидала Нижний Тагил.  Лёнька помнил, как садились в трамвай, который скрипел, визжал, искрился искрами, но медленно вёз к вокзалу, где их уже ждал милиционер, который извиняясь сказал:
- Вы уж не расстраивайтесь, но со мной вам будет лучше, я и билеты вам оформил.
 Самостоятельно, без сопровождения, ехать семье, запрещалось. За нарушение могли посадить отца в тюрьму.
     На вокзале поразил туалет, который был весь выложен из желтоватой плитки. Светильники были заключены в красивые плафоны и давали много света, но все равно из-за дыма, который испускали курильщики, противоположный конец огромного здания почти не просматривался, да и дышать было трудно.
Множество людей на корточках, сидели в очень красивых из чугуна вылитых ванночках, с рифлёными выпуклостями для ног, и большой дырой с боку из которой лилась вода, но не все время, а через промежуток времени.
В некоторых местах дыры для слива, были забиты газетами, которыми подтирались люди, да видимо и разное тряпьё туда бросали, поэтому вода лилась из этих произведений искусства в проходы, пол которых был выложен их красивейших чугунных литых плит. Все-таки Нижний Тагил родина Демидовского литья из чугуна.

В Кургане милиционер зарегистрировал семью, и отправился назад в Нижний Тагил.
Поливаемая холодным дождём, по ужасной грязи семья Лёньки  добралась до комнатки тёти Нюты, сестры бабушки Лены.   Она очень обрадовалась, засуетилась и сварила кашу из огромной жёлтой тыквы.
Отец очень переживал из того, что не может найти работу. Не смотря на восьмилетку, что было в то время не часто, ведь недавно прошла разрушительная война, в отделе кадров увидев справку о том, что он немец и был в трудармии, сразу же отказывали.
    На одном предприятии кадровик сказал отцу:
- За вами следить надо! Сколько волка не корми, все равно будет в лес смотреть!
Отец в отчаянье сказал:
- Ну и следите, только дайте работу. У меня семья, двое маленьких детей.
    Отца приняли учеником электрика. Зарплата была в четыре раза меньше, чем та которую он получал, работая на мостовом кране, но отец и этому был рад, хотя жалел очень, что сорвался жить в эту дыру – Курган.
Так и проработал он всю жизнь электриком, добившись большого уважения и квалификации.
   Мать приняли на склад, при вокзале. Она там таскала ящики, мешки, мыла полы, не смотря на снег и лёд, которые были в нем.
. Тетя Нюта и бабушка Лена, закончили гимназии, и это еще при царе. И были очень интеллигентные женщины. Бабушка работала в школе, учителем немецкого языка, а тете Нюты не повезло, хоть она и умела печатать на машинке, но её, как немку не брали в государственные учреждения.
Прошла зима и наступила прекрасная весна, с яркими солнечными днями. Тётя Нюта ухаживала за маленьким Бориком, которому и году то ещё не было и Лёнькой. Она их кормила, одевала, иной раз и одежду шила.  Как-то гуляя с тетей Нютой по талому снегу, в котором уже были лужицы, четырёхлетний Лёнька обнаружил в одной из кристально чистых луж, рыбу. Это была сенсация. По идее это была простая килька, но Лёнька свято верил, что ему очень повезло.  Откуда он мог знать, что тетя Нюта , так его разыгрывает.
У него была детская кастрюлька и сковородка. Вот на этой сковородке он и зажарил эту кильку, с восторгом сообщая, вернувшимся с работы родителям, о своей рыбалке.

Курицины.

Ранней весной отец нашёл другое жилье, это была обычная баня.
На новом месте, по вечерам, на зеленой лужайке, которая была сразу же за домами, собиралась детвора.  Лужайка обрывалась крутым обрывом, к могучему Тоболу, который с грохотом и треском ломал толстые льдины. 
Лёньке было интересно видеть льдины с черными тропинками на них, по которым ходили, когда-то люди.
Детвора играла в вышибалы, качалась на качелях.
Качели были привязаны к резным стропилам калитки, ворот.  Сами ворота были очень красивыми. Отделаны резьбой по дереву. Да и дома рядом тоже были красивыми . Карнизы , створки окон, наличники были украшены резьбой, которая придавала домам нарядный вид.

 Совсем быстро растаял снег.  Под кустом сирени тетя Нюта выкопала небольшую ямку, и положила сверху две доски. Между досками было не большое расстояние.
 Это был туалет для Лёньки. Большие, зелёные мухи залетали туда свободно. 
У хозяев  бани Курициных, были сыновья Витя и Толя.  Толя был старше Витьки и Лёньки года на два и был препротивнейшим пацаном. Вечно устраивал им пакости. 
Лёнька с Витькой любили строит дом из табуретоки скамеек.  Из этих же табуреток и скамеек получался паровоз и вагоны. Толик всегда был машинистом.
  Толик не долго с ними играл, он был бледен и очень худ.  Его положили в больницу, и он там умер. У него было много аскарид и от этого случился заворот кишок.
  Лёньку позвали на похороны.
В гробу лежал мальчик совсем белый, и не похожий на того противного Толика.  Вокруг собралось много народа.   Мать расстегнула рубашку. Сверху донизу живот был разрезан и защит белыми нитками, большими стежками.
Кладбище было рядом, и очень приторно пахло свежей раскопанной могилой. Солнце светило очень ярко, было начало лета.  Маленький гробик опустили в могилу, послышались удары комьев земли об доски гроба. Играл духовой оркестр.
  На поминках была вкусная еда.  Картофельное пюре   с мясом, компот, пирожки с ливером. Всем детям подарили маленькие ложки. Была сладкая с изюмом рисовая каша, булочки.
Как только Толика похоронили, то он сразу же был позабыт.

 После  сильных дождей по улице текли большие ручьи. Витька и Ленька делали разные запруды.  Грязища была на улице ужасная. Как-то завязла  машина, и что только не делал шофёр,  подкладывал доски, брёвна, но только трактор смог вытащить её.
 Витька в сапогах отважился пройти вдоль забора, а Лёнька пошёл по середине улицы и застрял так, что не мог двигаться. Проходивший мимо мужчина вытащил его, но туфельки остались там, так и не смог Лёнка их позже найти.
 Совсем рядом был городской парк. Забор во многих местах был сломан и пацанам не стоило труда пробираться на территорию. В парке была танцплощадка и эстрадная площадка в виде раковины. По вечерам из парка неслась музыка.
Зимой, в той бане, где мы жили, было ужасно холодно. Она была не предназначена для жилья. Стены были полностью в инее и снеге. Отец сделал обогреватель из большой асбестовой трубы.  К трубе он прикрепил ножки. Намотал на неё спираль из вольфрама.  Ох и жарило же это чудище сильно. Отец плохо спал, так как боялся пожара.
К концу зимы Ленька сильно заболел, он лежал в больнице, и медсестры меняли на нем влажные простыни, и ещё что-то с ним делали, но помнил это Ленька плохо.
Как-то в палату, в которой был коек десять, положили малыша, ему было чуть больше года, и этом малыш так сильно стал плакать, что просто ужас какой-то. Лёнька подошёл к малышу, но как его успокоить не знал. Взял на руки, но малыш просто закатывался от рёва. Тогда Лёнька стал его трясти и кружить, но малыш ещё больше закатывался в рёве. Ленька кружил его и тряс все больше и больше, даже вошёл в какой-то раж, но малыш не замолкал.
Вдруг открылась дверь, и вошла высокая, красивая, молодая врач. Она взяла малыша на руки, и сказала Лёньке:
 -Что это ты такое делаешь с малышом? Разве так можно?
Сказано это было с таким сожалением, и вроде бы как это так может человек обращаться с малышами таким образом?
Лёнька упал на кровать, закрылся одеялом и такой стыд его обуял, и такое чувство одиночества он ощутил, как будто он совершил, что-то ужасное.
Врач поколдовала над малышом, и он затих.
Через пару недель Ленька пошёл на поправку. Родителей не пускали в палаты, но как-то пришёл отец, и сказал, что будет строить новый дом. Это было событие. Отец был очень радостным, и сказал, что скоро заберёт Леньку из больницы.

Новый дом и новый друг.

Нагруженная вещами и различным скарбом машина натужно урча двигалась по пыльному тракту за город.
Весеннее солнце нещадно палило землю, но воздух был прохладен и ясен. В кузове машины на узлах сидели двое мальчишек и их отец.
Шестилетний Лёнька с двух полугодовалым братом Борисом с нетерпением и с восторгом осматривали окрестности. Они ехали к своему новому дому, который строят их родители.
Сразу же за железнодорожным переездом слева от грейдера, насколько было видно, тянулось бесконечное поле. С правой стороны за небольшим озерком, было несколько деревянных домишек, а за ними кладбище. Затем снова череда небольших домишек, которые обрывались четырьмя двухэтажными домами. Это был поселок Мало-Чаусово.
Проехав этот поселок и глубокий овраг за ним мальчишки увидели ряд домов, некоторые еще были без крыш. Это был поселок Вороновка в котором и предстояло теперь жить.
Машина съехала на зеленую лужайку и остановилась у большого сарая.
Взрослые стали перетаскивать пожитки в сарай, в котором предстояло жить всё лето семье из 9 человек. Бабушка (мать отца), её сестра тётя Нюта с пятнадцатилетней дочкой Ниной, отцова сестра тетя Регина с малюсенькой дочкой Леной, отец, мать с двумя сынами. Мальчишки с большим восторгом принялись осматривать свои новые владения.
В большущем сарае, сколоченным из необтёсанных досок и жердей, из-за большого скопления людей не поиграешь, а на крыше и вовсе. Отец строго настрого запретил Леньке забираться на неё, так как боялся, что толь, которой покрыли крышу порвётся и вода начнёт бежать во внутрь сарая. Поэтому Лёнька вприпрыжку поскакал к срубу. Маленький Бориска закосалапил следом. Забравшись в сруб, они стали осматриваться. Гладкие обструганные бревна ещё не были проконопачены и так сладко пахли свежо ошкуренными соснами. Крыши не было и пронзительно синее небо, с чуть заметными на нём перистыми облаками, сияло над ними. Соседи справа и слева уже отгородились заборами. Перед домом лежали не ошкуренные бревна и жерди с кучей золотистого песка. Набегавшись и наигравшись в песке, усталые мальчишки не помнили, как мать уложила их спать.
Витька.
На следующее утро мальчишки с увлечением принялись играть в песке, конечно строил в основном Лёнька, но и Борик высунув от усердия маленький красненький язычок строил домики из мокрого песка. На вершине песчаной кучи красовался дворец, пониже, вокруг дворца, стояли домики, всё это городище было окружено крепостной стеной с огромными воротами. Внутри крепости была дорога, по которой мальчишки волочили машины. Это были обычные строительные прямоугольные щепки, которых было предостаточно в строительном мусоре.
Неожиданно Лёнька почувствовал на себе чей- то взгляд. Худощавый мальчишка в синей майке и черных трусах примерно шести лет оценивающе и вопросительно, глядел на него своими сине-голубыми глазами. Он был подстрижен сзади на голо и лишь небольшая совершенно белая чёлка, торчала клинышком вперёд.
-Чё вы делаете? - спросил он.
В руке у него был почти доеденный кусок ржаной краюшки хлеба и небольшой кусок сахара.
Игра в песке сразу же потеряла всякий интерес. Лёнька, не зная, что ответить, продолжал водить щепку по песчаной дороге. Отец не разрешал бегать с хлебом и таскать сахар на улицу. Всегда, вся семья, ела за столом.
- А я живу вот в той избе,-сказал маленький незнакомец и указал на стоящий через два дома строение, из старых почерневших бревен.
- Мы его из деревни Галкино перевезли и поставили здесь!
Лёнька всё еще не знал как себя вести и о чём разговаривать с этим незнакомым мальчишкой, да и говорить по-русски много он не мог.
Мальчишка с аппетитом доел хлеб и сказал обрашаясь к Лёньке:
-Давай сборемся!
Лёнька не знал, что такое «сборемся».
-На сахар! -продолжил мальчуган.
-Кто окажется на лопатках, тот и проиграл!
 Что такое «лопатки», Лёнька тоже не знал. После войны, сахар в глазах пацанвы был большой ценностью
Лёнька посмотрел на сахар, так как знал, что это такое. А незнакомый мальчишка расценил это как за согласие на борьбу.
Аккуратно положив кусок сахара на бревно, он подошел к Лёньке, схватил его под мышки и попытался его свалить на землю. От неожиданности Лёнька также схватился за незнакомца и попытался устоять на ногах. Они оба были примерно равного роста и силы. Мальчишка рванул в другую сторону, но запнувшись упал спиной, увлекая Лёньку за собой в песок. Лёнька не понимая, что происходит, лежал на пацане. Они расцепились и поднялись на ноги. Лёнька вопросительно глядел на незнакомца не зная, что будет дальше.
Мальчишка от досады, что упал на лопатки, вдруг громко и горько заревел. Из его больших, синих глаз брызнули ручьями слёзы, которые он утирал рукой.
 -Это не честно! У меня нога подвернулась! -  продолжая реветь он взял кусок сахара с бревна и засунул его в рот, подержал немного там, а затем вытолкнул его языком за щёку, затем операция проделалась в другом направлении. До Лёньки наконец дошло, что сахар, который перемешался бугром с одной щеки на другую скоро исчезнет, и не дожидаясь этого он великодушно сказал:
 -Ешь сахар! Я не хочу!
Лёнька конечно не отказался бы от этого белого, сладкого комочка, но другого выхода не было. Мальчик сразу же перестал реветь, постоял ещё немного, доел сахар и сказал: - Ну покедова, мне некогда! Мамка, наверное, заждалась!» - повернувшись, неторопливо и независимо, о чём-то насвистывая он пошел к своей хате.
Этого мальчишку звали Витя.

Борькина зизя.

Борьке в сентябре исполнялось три года, но он всё никак не мог отвыкнуть от соски. Днём он как бы забывал про неё, но вечером, для того чтобы уснуть, она срочно ему требовалась. Иногда засыпая он терял её и начинал плакать и кричать:
-Айка, зизи!-
 И орал до тех пор, пока соска не была найдена.
 Искать эту малюсенькую резиновую пустышку приходилось Лёньке, которого Борька называл Айка, а соску он звал зизи.
     Этих сосок у него было две. Иногда эту пропавшую соску Лёнька находил под подушкой, или одеялом, а иногда приходилось долго искать её под кроваткой.
Когда Борьке покупали очередную соску, то первым делом Борька разбирал её и сосал только резинку. Все пластмассовые кольца от соски он складывал в коробку из-под обуви, в которой хранились его мальчишеские сокровища: пробки, разноцветные осколки от разбитых бутылок и зеркал, гайки, проволочки и различный хлам, который представлял для него большущую ценность.
    Вся эта педантичность очень умиляла тётю Нюту у которой он был любимцем. Сама тётя Нюта никогда замужем не была и своих детей не имела и как она говорила, что может любить только одного ребенка. Сначала это был сын её сестры отец Лёньки и Борьки, но он вырос. Теперь её любовь перешла на Борьку.
    Отец с матерью пытались отучить своего меньшого от этой привычки,- сосать соску. Он дескать уже большой, но только как они забирали её то он начинал плакать и капризничать.
Тогда тётя Нюта вмешивалась и говорила:
- Да пусть ребёнок пососёт ничего страшного не случится.
Как-то вечером вся семья собралась за столом, который стоял во дворе и ужинала. Тобик любимый пес соседей напротив дяди Володи и тёти Мони, если было что-нибудь вкусненькое, уже сидел в трёх шагах от отца и преданно смотрел на него, ожидая, когда же отец кинет ему кожуру от колбасы или кусочек хлеба.
 Колбасу мама покупала редко, так как все деньги уходили на строительство дома, который нужно было успеть достроить до холодной осени.
 Борька тоже сидел за столом и уплетывал отваренную картошку с колбасой. Соска предусмотрительно приготовленная к ночи лежала перед ним на столе.
Отец весело о что-то рассказывая свернул в комочек кожуру и бросил псу, который не жуя мгновенно её проглотил, продолжая пристально глядеть на отца.
Все весело засмеялись.
 Это был черный дворовый пёс с белой лапой и белым пятном на груди.
Тогда отец взял соску обвернул её кожурой от колбасы и бросил псу. И снова пёс мгновенно проглотил кожуру вместе с соской. Все онемели.  Только маленький Борис ошеломлённо сказал:
- Тобик съел мою зизи!- Все облегчённо и весело засмеялись.
 С тех пор Боря спал без соски и когда взрослые спрашивали его ради шутки:
- Где же твоя зизя? 
То он отвечал:- Тобик съел!


Цыпушки.

В одно солнечное, прекрасное, воскресное утро, мать поехала на базар и купила там две корзины маленьких, жёлтеньких цыплят. Отец сколотил из досок небольшой загон, который поставили на зеленую лужайку позади сарая.  Закрыл его сверху от кошек и ястребов, сеткой. Внутри загона поставили фанерный ящик, в котором вырезали отверстие. В этом ящике цыплята прятались от сильно припекавшего солнца. Целыми днями сияло оно в синем небе, в котором весело и звонко раздавались трели жаворонков. Они так высоко кувыркались в небе, что стоило большого труда увидеть где же они находятся. Но иногда вдруг эти беззаботные трели резко обрывались и всё вокруг погружалось в тревожную тишину, лишь в траве слышалось стрекотание кузнечиков, да разноцветные бабочки продолжали перелетать с одного полевого цветка на другой. Над широкой степью, которая простиралась от тракта до горизонта, в небе появлялись ястребы. Плавно кругами, то поднимаясь в высь, то опускаясь ниже, высматривая добычу в гордом одиночестве парил иногда один ястреб, иногда бывало появлялось два или три. В степи было полным-полно полевых мышей, да и зазевавшихся птичек хватало.
 Почуяв беду и не смотря на спасительную сетку, цыплята стремглав бежали к ящику, находя в нём спасение. Но у многих в посёлке не было загонов с сетками. Курицы, наседки, высиживали цыплят и ходили свободно по дворам и огородам. Иногда слышались причитания и проклятия от поселковых женщин и в небо поднимался ястреб с цыплёнком в когтях. Люди заметив это, начинали громко кричать, стучать в ведро, тазы или большие консервные банки. Ястребы от испуга роняли добычу, но было это редко.
 Цыплята быстро росли. За два, три дня, кроме проса и различных каш, которые им варили, они подчистую съедали всю траву и всех жучков, червячков и кузнечиков, которые были в загоне. Тогда отец передвигал его на новое место.  За сараем на лужайке отец слепил из обломков кирпичей обмазав глиной, печь. Она имела чугунную плиту с двумя отверстиями для чугунов и невысокую трубу. На ней, для всей большущей семьи вместе с цыплятами, варила тётя Нюта. Различных щепок вокруг было предостаточно, и они служили для печи топливом.

Купание на Тоболе и старицах.

Город Курган расположен на левом берегу реки Тобол. Местность равниная и во время весенних паводков, набиравший огромную силу, Тобол иногда прокладывал себе новые русла. Старые, иногда в две, три дуги русла, отделялись от основного и назывались старицами. Впрочем, каждая отдельная старица имели в большинстве свои собственные названия. Некоторые из них имели бьюшие родники и были очень глубоки. В них заводилась рыба, караси, чебаки, окуни, щуки.
Во время половодий рыба заходила в эти старицы и метала икру. Эти старицы тянулись вдоль Тобола на многие километры. В самом городе многие старицы были засыпаны жителями.
 Вороновка стояла ниже Кургана по течению Тобола.
Как-то жарким, летним утром, Витька прибежал к Лёньке:» Пошли купаться!»
Пацаны прибежали к старице, в которой уже плескалось с десяток ребятишек от двух до восьми лет и скинув трусы кинулись в парную воду. Вода была мутной, серой, взбаломученной десятками ребячих ног. Ширина речьки была не более пятнадцати метров, а в длину метров триста. В одном крае этой речушки несколько коров, по пузо в воде, жадно пили воду.
 Витька смело стал переходить вброд, плавать он не умел, как, впрочем, и Лёнька, который не отставал от него. Вода дошла уже до подбородка и мальчишкам пришлось на цыпочках преодолеть середину пруда. Конечно же из взрослых никто не купался в этом водоёме. Он использовался как водопой для животных. Но при такой жаре, мелкотне, эта лужа казалась раем. Да и от дома до купания было метров двести. Лёнька, часто ложился на воду, лицом вниз, и грёб руками и булькал ногами изо всех сил.  Как-то почувствовал, что плывёт, но голова то под водой. В общем научился плавать по собачьи. Это так назывался стиль плаванья у пацанов, когда загребаешь воду руками под себя.
 Неутомимый Витька, естественно, не очень-то любил это болотце, и как-то позвал Леньку на старицу под названием «Коровье». Эта старица была глубокая, по крайней мере уже через несколько шагов пацанов скрывало с головой. Витька смело прыгнул и поплыл, Ленька за ним. Но далеко плыть не стали, так как все-таки плавали они не важно. Витька уже стоял по грудь в иле, а Ленька совсем недалеко решил проверить глубину, он сложил руки высоко над головой и пошёл на дно, но как выплыть, он не знал. Ведь до этого он плавал лишь в мелком болотце, и всегда мог встать на ноги. Ленька барахтался под водой задыхаясь, и вдруг он ухватился за чью-то руку, это был Витек. По идее он спас жизнь Леньке, ещё не известно выкарабкался бы Ленька на берег, если бы не эта рука.
 Родители не разрешали пацанам ходить на Тобол купаться. В Тоболе каждый год тонуло до 12 человек. В нем были воронки, и ключи, но иногда пацаны все-таки бегали на Тобол. За Вороновкой был прекрасный пляж с хорошим белым песком. Как-то побежали по берегу, и Борик угодил в ключ*, и сразу же провалился в него и только руки торчали из воды, Ленька был сзади и видел как Славка Трофимов, вытащил Бориса из ключа.
• Ключ, родник — место выхода подземных вод на поверхность земли.

Первая рыбалка!

Как-то Витька говорит пойдём на Маячок рыбачить!
-Как рыбачить? У меня нет удочки! -сказал Лёнька.
-Там сделаем! -сказал Витька- пошли быстрее пацаны уже там!
Добежав до первого переулка и свернув на право пацаны через три улицы оказались на небольшом поле, которое круто обрывалось старицей, называвшейся ласково и уменьшительно,- Маячок.
 Они стояли на высоком бугре, который справа уходил к продолжению той мелкой старицы, в которой любили купаться пацаны. А перед ними была изумительно красивая, украшенная ивами не широкая старица. Буйная, высокая, зелёная трава росла по крутому, в некоторых местах отвесному берегу.
Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые Волошки; жёлтый дров выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесённый бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще.  Воздух был наполнен десятками разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик многочисленных домашних гусей и уток отдавался бог весть в каком дальнем озере. Из травы и из-за огромных тополей, растущих, то тут, то там, подымались мерными взмахами чайки и роскошно купались в синих волнах воздуха. Вон одна пропала в вышине и только мелькает одною чёрною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем...
До чего же прекрасная картина развернулась перед ними.
За Маячком, километров на пять, простиралось поле, которое было ниже метров на десять по отношению того поля, на котором стояли мальчишки. С бугра хорошо был виден большой в несколько пролётов железнодорожный мост, через реку Тобол, который круглосуточно охранялся солдатами. По мосту очень часто проходили длиннющие составы с вагонами. Это была знаменитая Транссибирская магистраль, по которой поезда уходили дальше на Дальний Восток.
Мальчишки спустились, по тропе, которая шла к пересечению двух стариц. Эти старицы отделялись, лишь небольшим перешейком.
Витька подошёл, к развесившейся иве, и ловко срезал большую ветку. Обрезав маленькие ветки привязал к концу ветки кусок белой суровой нитки с маленьким крючком.
-На нож! – сказал Витька.
Лёнька тоже нашёл себе подходящую ветку и сделал небольшое удилище.
Когда удочки были готовы, Витька зашёл в ивовые кусты, в которых было полно высоченной крапивы, которую он осторожно раздвигал небольшой сухой палкой.
-Осторожней, она кусается! -предупредил он Лёньку.
Как могла эта не имеющая зубов такая безобидная на вид трава кусаться, Лёнька очень скоро убедился.
Да не только крапива, но и маленькие, казавшимися такими лёгкими созданиями комары, набросились на мальчишек.
Лёнька был очарован той таинственной средой, в этом скрытом от раскалённого солнца царстве, в котором воздух был напоен запахами цветов, тлена и влажной тёплой сырости.
 Яркие лучи солнца кое-где пробивали чащу листьев и подали на траву и огромные, сочные, зелёные лопухи, которых тут было в изобилии.
В одном месте заваленными прошлогодними, сухими листьями, Витька, отодвинув их начал палкой ковырять влажную чёрную землю, в которой было много полуспревших корешков и травы. И почти сразу же в этой земле, показались небольшие, красненькие дождевые червячки, которые быстро извиваясь пытались скрыться, заползая под листья, и исчезая под землёй.
Мальчишки быстро набрали в старую консервную банку червяков, засыпав их слоем земли.
Искусанные крапивой и комарами, но счастливые, они выбрались на берег речки.
На тропке, которая тянулась вдоль старицы, уже сидело несколько мальчишек, таких же по возрасту как Витька и Лёнька, но были и постарше. Они уже закинули в воду удочки и следили за поплавками, которые замерли среди больших листьев лилий, плавающих на воде. Витька бойко подошёл к ним, так как всех их знал, надел червяка на крючок и забросил его в воду. Лёнька, разместившись сбоку на довольно крутом берегу, на траве, тоже пытался закинуть крючок в воду, но это ему не удавалось. Нитка с крючком была лёгкой и постоянно запутывалась в траве и мелких кустиках, росших вдоль кромки воды. Да к тому же он очень боялся свалиться в воду и утонуть. Вода была прозрачная и было видно, что дно быстро уходила в глубину. Этот Маячок был глубок и как рассказывали пацаны, время от времени кто-нибудь тонул в нём.
Пацаны сидели молча, и если кто-нибудь начинал ёрзать, то сразу же на его цыкали
-Тихо! Ты! Не пугай рыбу! -
Уже сидели час, второй. Но рыба никак не клевала. Солнце жарило всё сильнее и сильнее. С громким шумом прилетели с полей жёлтые в чёрную полоску оводы.
Укус комаров ещё можно вынести, и Лёнька не раз уже наблюдал, как они, разместившись на руке или ноге, воткнув свой хоботок под кожу, наливались кровью, но укус овода, невозможно было вынести. Жуткая, обжигающая, пронзительная боль пронизала укушенное место. Как только появлялись оводы, так мальчишки сразу же суматошно начинали от них отбиваться.
Один мальчишка поймал овода. Вставил ему в брюшко маленький стебелёк и подбросил в воздух. Овод натужно шелестя крыльями скрылся в сторону поля.
-Теперь не прилетят! -сказал он.
Вдруг по тропинке, со стороны посёлка Мало-Чаусово, спустились к реке несколько мальчишек.
С шумом истошно дурно визжа и расплёскивая воду они стали дурачиться в реке.
-Какая сейчас рыбалка? -
-Накостылять, бы им хорошенько! -
-Ага! Дашь им взбучку, с ними Потаскуев «маленький», а его братан в колонии! -
 Вороновские пацаны стали возмущаться, но ссориться с малочаусовцами явно не хотели. Это было нейтральное место, и никто на него явно не мог претендовать. Да и вообще пришедшие пацаны были старше и сильнее.
Недовольные и без рыбы вороновские мальчишки пошли по домам.



День рождения.

В соседнем доме жило две девчонки и звали их Лиля и Рита. Рита закончила уже первый класс, а Лиле шел десятый год. Рита была очень красивой девочкой и пользовалась огромной популярностью у местной шпаны. Лиля напротив, была костлява, слеповато щурила свои глазки и казалась Лёньке уродиной. К Лёнке они относились с явным пренебрежением, да и он как-бы не сушествовал для них. Их отец был лесником и используя своё доходное место, продавая потихоньку краденный государственный лес, быстро построил свой дом.
Лёнькин отец говорил, что это место под дом сначала выделили ему. Оно было повыше и посуше, но этому леснику удалось переделать документы на себя и поэтому Лёнькин дом с участком был   расположен пониже.
Как-то утром прибегает Витька и спрашивает Лёньку:
-Тебя пригласили на день рождения? -
Лёнька не то что не знал, что такое «день рождения» он не знал даже сколько ему самому лет. И это начинало уже раздражать его отца. Как-то прийдя с работы отец спросил Лёньку:
-Сколько тебе лет? -
Лёнька не знал, что ответить.
-Сколько тебе лет, я тебя спрашиваю?
Тебе осенью в школу идти, а ты не знаешь сколько тебе лет? -
Отец раздражался все больше и больше.
Лёнька продолжал молчать.
Видя это и желая разрядить обстановку маленькая и добрая Лёнькина бабушка, которая стояла тут же с Лёнькиной матерью, стала тихонько подсказывать:
-Шшшшеее!!!-
Лёнька обрадовался и громко крикнул:
-Шетыре!-
Глаза отца засверкали ещё грозней:
-Сколько?!!-
Не зная, как спасти себя, Лёнька с отчаянием в голосе добавил:
-С гаком! -
Все засмеялись.
И вот теперь Витька спрашивает пригласили его на день рождения или нет.
Но Витька добрая душа быстро объяснил, что такое день рождения и что оно у Лильки, и что будут вкусно кормить и будут конфеты. Ну а так как Лёньку никто не пригласил, то Витька пошел на день рождения, а Лёнька может сидеть во дворе и делать, что хочет.
А что делать? Отец с братом Харьди на крыше приколачивают доски. Мать стирает бельё. Тетя Нюта на лужайке варит что-то для большой семьи.
Никому не нужный Лёнька стал слоняться с одного угла двора в другой.
Вдруг громкий голос матери вернул Лёньку в реальную жизнь:
-Лёня иди сюда!  Бери это маленькое ведёрко, налей в него воды и иди напои цыплят! -
Делать нечего. Ленька наполнил ведерко водой и пошел мимо тёти Нюты, через грейдер в степь, где в загончике находились цыплята. Осторожно неся воду через грейдер Ленька вспомнил, что кто-то из пацанов рассказывал, что если врашать ведро с водой вокруг себя, то вода ни за что не выльется из ведра, сколько бы не врашал. И что какая-то сила её там держит.
Лёнька стал потихоньку кружиться с ведром. Очень забавно! Ведро наклонилось, а вода не выливалась. Всё быстрее и быстрее вращался Лёнька и всё больше и больше наклонялось ведро, а вода не выливалась. Увлёкшись Лёнька оступился, голова то уже закружилась, и грохнулся на землю. Уже падая Лёнька пытался спасти живительную воду, но как не старался воды в ведре осталось не больше четверти.
Делать нечего, не идти же назад, да и вода в ведёрке осталась. Лёнька пошёл к цыплятам и вылил остатки воды в невысокую большую консервную банку. Стал наблюдать за цыплятами. Места вокруг банки было мало и некоторые цыпушки с силой расталкивали своих братьев и сестер. Опустив клювики в воду и набрав её, они задирали голову к вверху двигая клювом чтобы проглотить её.
Дома Лёньку ждал гнев тёти Нюты.
-Где вода? -
-Цыплятам унёс! -
-Это надо же, вылил воду и пошел к цыплятам с пустым ведром! Надо же было до такого додуматься! Ты кого обмануть собираешся? А? Я всё видела, да и твой папа с дядей, всё видели с крыши. Сейчас же иди снова. -
  Тетя Нюта на Лёньку не кричала, да и вообще она ни разу в жизни не кричала. Это была интеллигентная женщина, закончившая гимназию, ещё при царе.
 Расстроенный и несправедливо обвинённый в коварстве, Ленька унёс ещё одно ведро с водой цыплятам и спрятался за домом, где было много лопухов и высокой травы. Через Щель забора было все хорошо видно, что происходит во дворе у Лильки, да и дом с окнами простатривался.
Вдруг перед ним появился предовольнейший Витька:
-Ох и вкусно поел! Борщ, макароны, котлетыыы!!!
Ну а потом они огурцы нам дали и по стакану молока. А я что дурак, что ли огурцы с молоком есть, обдристаться же можно! До сортира не успеешь добежать! -
-А, что и ихняя мать с отцом тоже огурцы с молоком лупят? -
спросил озадаченный Лёнька.
-Не знаю! Отца ихнего нет дома, а тётя Люба только успевает нам подтаскивать. -
сказав это Витька ушёл опять к ним праздновать.
     Витькино сообщение поразило Лёньку, и он представил картину как пучеглазая Лилка, её сестра Ритка и другие ихнии гости, с искажёнными физиономиями бегут к
 туалету, который стоял в углу двора. Добегут или не успеют? - размечтался Лёнька.
Но ничего не происходило. Время шло.
 Даже наоборот. В доме открыли створки и из патефона полилась на улицу музыка. Огурцы пока не действовали.
Лёнька вышел на улицу и стал прохаживаться взад-вперёд, перед раскрытыми окнами.
Весёлая озорная плясовая в исполнении Руслановой заполнила своими звуками всё окружающее пространство вокруг дома.
На Лёньку никто не обрашал внимания, гулянка в доме продолжалась. Из-за маленьких приоткрытых занавесок иногда были видны головы мальчишек и девчонок.
Уже и другие народные песни стали заволакивать своими звуками окрестность, но из дома никто не выбегал и не рвался в деревянный домик,- туалет.
      Входную дверь и пол огорода Лёнька не выпускал из своего внимания.
Наконец надоев ходить незамеченным вдоль этих окон, Лёнька стал напевать детские дразнилки, которые некогда подслушал у других ребятишек.
-Женихи и невесты!
Сляпаны из теста! -
То, что там за занавесками были женихи и невесты, сомнений у Леньки не было. Но не это было главное. Главное было молоко и огурцы. А ещё главнее было , когда же  эта чёртова смесь даст им жару пару.
И именно эти слова должны были быть в этой дразнилке.
Развивая эту тему Лёнька всё громче и громче, с различными вариациями стал петь и в конце концов у него стало выходить:
-Женихи и невесты!
Сляпанны из теста!
Едят огурцы с молоком!
Дрищут сранным кипятком! -
Может быть Лёнька ещё бы улучщил свои дразнилку, но вдруг из-за занавестки показалась разгневанная физиономия мальчишки, который с угрозой и злобой заорал:
-Если ты сейчас же не прекратишь, то об этом пожалееш! Ты понял меня? -
И голова пацана снова скрылась за занавеской.
Петь и наблюдать за домом Лёньке сразу же расхотелось. Он не мог понять почему так на него заорал этот мальчишка. В Лёнкиной семье никто никогда не произносил ни каких бранных слов. Ни бабушка, которая преподавала в школе немецкий язык, ни тётя Нюта, которая написала в молодости много стихов как на немецком, так и на русском, ни отец, и ни вечно работающая мать.
И никто не стал бы из взрослых спрашивать:
- Как у тебя дела Лёня? -
 Сам Лёнька не решился бы им рассказать об этом дне рождения и особенно о своей сочинённой дразнилке. Интуитивно он чувствовал, что не такая уж она хорошая. Погруженный в свои мальчишечьи думы побрёл по улице, свернул в переулок пошел по другой, делая круг к своему дому.
Он шел вдоль высокого забора, слева был пустырь, заросший высокой травой. Вдруг из-за угла ему на встречу вывернул равный по росту мальчишка.  Поравнявшись с Лёнькой, он преградил ему дорогу.
-Ага, попался! -злорадно произнёс пацан.
Видя этого злого полного мести пацана, и ничего не понимая, Лёнька сильно испугался.
Ноги у него затряслись от страха, и душа куда-то унеслась.
-Я покажу тебе, где раки зимуют! -
Пацан с силой ударил кулаком Лёньку по лицу. Лёнка инстиктивно отпрянул в сторону и поэтому удар пришёлся сбоку и чуть ниже правого глаза.
-Это тебе за женихов! -
Лёнька не умел драться, да и вообще не знал, как это надо делать.  Он и драк то нигде не видел. Отец и мать ему об этом не рассказывали. Почему этот мальчишка так зол и что ему надо? Какие « раки» и где они зимуют?
Лёнька задом отступал, а пацан продолжал наступать, выискивая удобный момент для удара.
-А это тебе за «сранным кипятком». -
Новый удар рассек нижнию губу. Появилась кровь.
До Лёньки стало наконец доходить, что это и был тот пацан, за занавеской.
Наконец пацан решил, что с Лёньки достаточно и глядя презрительно на него он сказал:
-Ну теперь, всё понял? Фашистская харя! -
-Катись колбаской, по Малой-спасской! -
Так у Лёньки появился первый враг. Это был Славка, брат Надьки.




Первая оценка.

Лето быстро пролетело и Лёньке скоро идти в первый класс.
Дом стоял уже под крышей и сосед, через несколько домов, сложил большую русскую печку. Для неё требовалось много кирпичей, но зато она долго отдавала тепло, а это было главным, так как зимы в Кургане холодные и снежные.
Двор за лето преобразился. Тётя Нюта посадила вдоль дорожек цветы, а также сделала большую клумбу из обломков кирпичей, которые побелила известкой. Так же она посадила помидоры, морковку и разную огородную мелочь.
Море цветов окружало дом. Это были терпко пахнушие бархатцы, васильки, львиный зев, ромашки, Анютины глазки. Вечерами чудесный запах ночных фиалок заливал всё вокруг.
Лёньке купили школьную форму, ремень с большой бляхой и фуражку с какардой. Купили портфель с карандашами, пеналом, тетрадками. Всё это пахло очень необычно, всё было новенькое, чистенькое.
Первого сентября начались занятия. Класс был в основном из мальчишек и девчонок, которые жили в Вороновке. В первый класс с Лёнькой пошли учится Витька и Славка. Молоденькая учительница Нина Григорьевна была первой Лёнькиной учительницей. Она учила писать и читать. Для Нины Григорьевны это тоже был первый класс, который она начала учить после окончания педагогического училища.
Стол был один и стоял он на кухне.  На нем постоянно что-нибудь готовилось.  Лёнька, прибежав из школы сразу же лёжа на полу принимался за уроки. Он так сильно давил на карандаш при написании различных кружочков, палочек, что нередко протыкал тетрадь и карандаш проваливался в большие щели в толстых досках пола.
    Отец постелил пол, а покрыть шифером крышу до осенних дождей не успел и поэтому образовались огромные щели. Пол был шероховатый и все полочки и кружочки выходили неровными и корявыми.
К концу первой недели Лёнька принёс домой первую оценку. Забежав домой он радостно сообщил:
-Ура! У меня такая же оценка как пятёрка! Только хвостик снизу! -
Это была двойка. Тётя Нюта рассердилась:
-Ребёнок не знает цифр, а уже оценки ставят! -
-Витьке четвёрку поставили, а Славка кол получил! И если он получит ещё несколько колов, то его отец может огород городить! Это пацаны так говорят! -
продолжал Лёнька изливать свои впечатления, полученные в школе.
Как можно из колов, полученных в школе городить огород он не знал и у Лёньки были на этот счет некоторые сомнения, но об этом он долго не думал.



Наводнение. 

Первый класс Ленька закончил без троек, и отец купил ему "Школьник». Это бы первый двухколёсный детский велосипед, который изготовили в СССР этой марки, были ещё и другой марки «Орлёнок», но это уже попозже.   В посёлке ни у кого не было такого замечательного велосипеда. Отец пару раз учил Лёньку на нем ездить, ну а там уж он и сам научился.  Было только сначала трудно залезть на него и сделать остановку. 
Сколько же счастья было гонять по улицам на этом велосипедике.
     В прекрасное майское утро Ленька поехал за Вороновку, и в овраге обнаружил поток воды, который уже пересёк грейдер и разливался по лугам Аэропорта.
 Вода быстро прибывала. На последнем доме была сделана отметка на уровне сантиметров 80, которая показывала уровень воды, до которого должна была дойти вода, при наводнении.
    На краю оврага, к домам, город насыпал насыпь, и люди стояли на ней смотря на набиравшую силу водную стихию.  Из старицы вода лилась и лилась через дорогу, и образовался довольно таки мощный поток метров 40 шириной и очень глубокий.
 Вода стала заливать тропку вдоль забора, по которой можно было пройти на соседнюю улицу. Старухи решили идти домой, но сухого места уже не было. Одна старуха взгромоздилась на другую, и решила так переправиться на свою улицу. 
  Сначала было все хорошо, но вдруг женщина оступилась и обе рухнули в воду. 
    В это время дамба задрожала, и вместе с стоящими на ней людьми стала плавно съезжать в сторону крайнего дома. Люди бросились с неё спасаться.
Вода прорвав дамбу шириной метров 10, хлынула на дома.
 Хозяева первого от дамбы дома старички Андреевы были уже на крыше.  Куры во главе с петухом были там же.
 Вода накинулась на дом и понеслась по двору, таща разный мусор. Затем устремилась дальше по огороду, -в поле.
 Вдруг, три курицы пеструшки, с истошными криками упали с крыши в поток, который их подхватил. Петух, от отчаяния, тоже спрыгнул в этот поток. Бедных куриц с петухом унесло, и судьба их неизвестна.
       В это время уже другое событие отвлекло народ. Мужичек, явно уже хорошо принявший на грудь, выплыл на маленькой деревянной лодчонке из протоки со стороны Малочаусова, и лодчонка, попав в ту стремнину, что неслась на взлётное поле, опрокинулась. Народ ахнул! Что делать? Но мужичок был ещё тот. Он вынырнул, и прямо в одежде поплыл к краю дамбы, подходившей к грейдеру.
   Ему помогли выбраться, и начали его растирать. Вода то была очень холодной.  Вода дошла до середины Ленькиного огорода, и остановилась. С крыльца дома виделось лишь вода, она растянулась до горизонта. В последующие дни был сильный ветер, и было довольно-таки холодно. Со стороны посёлка Восточный ветром гнало по волнам разные ведра, тазы, канистры, и все что могло плавать. В школу не ходили, и огромные амфибии, привозили в посёлок хлеб и прочее продовольствие. Отец с матерью стали жить в другом месте, удобней было ходить на работу. Через три недели вода стала уходить, и наступило жаркое лето.
Опасные шалости.


      Наступили каникулы, и пацаны стали бегать по стройкам, которых было вокруг очень много. Там брали карбид и выкопав ямку бросали в неё карбид залив водой. В эту ямку вставляли консервную банку с дыркой в боку.  Подносили зажжённую спичку к отверстию и банка взлетала очень высоко в небо. Было очень интересно, но Лёньке этого было мало. Он побежал домой, взял огромную банку из-под повидла около ведра в объёме. Пацаны выкопали большую яму наложили карбиду залили водой вставили банку, которую обсыпали землёй и утрамбовали тщательно землю вокруг банки. Огромная банка торчала из-под земли сантиметра четыре. Все было тщательно готово к запуску, но Лёнька, Витька, Васька отказались поджигать эту бомбу.
       Самым подходящим на это опасное дело оказался Славка.   Огород из единиц, полученных в 1классе он не загородил, как предполагали некоторые пацаны, но его за эти успехи оставили на второй год и естественно, чтобы доказать всем, что он самый смелый и отчаянный, Славка по пластунский подполз к банке и прижимаясь к земле поднёс спичку к банке!
       Раздался оглушительный взрыв.  Столб пламени, грязи, дыма, взметнулся в высь. Куда улетела банка, так никто и не заметил.
      Славка выглядел ужасно! Весь в грязи, с обожжёнными ресницами и волосами, бледный, он прошептал:
- Вот это бабахнуло!
Васька рассказывал, что как-то Славка с ножом носился за своей бабкой вокруг дома, так как она сожгла картошку, когда её жарила. Ленька боялся его. Та встреча на околице где он получил первые уроки рукопашного боя, глубоко застряли в Лёнькином сознании.
       Уже осенью проявилась садистская натура этого Славки. Пацаны нашли котёнка, и никто даже не подумал, что-то делать плохое этому котёнку. Но Славка взял этого котёнка, и раскрутив колесо перевёрнутой телеги стал совать его в это колесо. Спицы колеса подхватывали котёнка, и выкидывали его предварительно протолкнув между рамой, на котором крепилось колесо. Ужас обуял Леньку и пацанов, но никто не пытался остановить этого садиста. Помучив это несчастное животное Славка наконец совсем уже еле дышавшее животное убил, растоптав каблуком голову. Кровь и мозг остался на земле. Как же было страшна и необъяснима эта жестокость, которую имел этот пацан восьми лет. Несколько дней Ленька мучился, и эта жестокость омрачала его сознание.
 Учился Славка плохо, но вот в хоккеи играл здорово, к тому же у него был первый юношеский по гимнастике.  Если проследит его жизнь, то и закончил её он плохо. Пил он сильно, женился рано в 18 лет на красавице Вороновской, которая родила ему двух девочек.  Один раз он бежал мимо дома Леньки сильно пьяный, с бешеными глазами, в руках у него было огромное полено. Впереди него, в одной ночнушке бежала его молодая красавица жена, которая из всех сил пыталась убежать от этого садиста. После этой истории она нашла в себе силы уйти от него к парню, который давно уже её сильно любил и обещал ей защиту от этого тирана. Он очень трепетно и нежно к ней относился. Да и она тоже его сильно полюбила.
Часто вечерами они шли вместе под ручку, опасаясь мести Славки, с её работы. Славка рвал и метал, желая вернуть себе беглянку. Он не мог понять, что та юная девушка, которая по молодости доверилась ему и стала его женщиной, теперь ушла от него и притом окончательно и бесповоротно.  Как-то летом зашёл Славка в Тобол и исчез в его водах. Его нашли через день. В лёгких воды не было. Просто у него был разрыв сердца.

Лужа.

На второй год   жизни в новом доме, прямо перед ним, появилась огромная лужа.  Жители строя погреба, выбрасывали глину и землю на проезжую часть.  После дождей, несколько раз огромные лесовозы, да и полуторки застревали в этой трясине да так, что тракторами пришлось их вытаскивать.
   Машины перестали ездить по улице, и вода в луже отстоялась была чистейшей.
Детворе лужа понравилась, особенно мальчишкам. Можно сказать, что целое озерко появилось совсем рядом, под окнами.
     И зародилось желание у Лёнька поплавать по этому озерку.     Взял у матери большое чёрное корыто, в котором она стирала белье и бросил его на воду.  Корыто поплыло. Ураааа! 
Теперь надо испытать с экипажем. А кто лучше подходит для этого дела? Ну естественно 4 летний братик Боря.
-Борик! Хочешь плавать? - сказал Лёнька, подводя братишку к корыту.
-Нет! Не хочу!
 И что теперь делать? Самому лезть в корыто, тоже не хотелось! Вообще то Борька был хорошим братишкой, но иной раз на него находила такая строптивость и не уступчивость, что приходись Лёньке от него отступаться.   
К примеру, если Лёнька брал его в магазин за хлебом и молоком, то только первых сто метров он шел ногами, а потом, он говорил:
- Ножки болят! -   и приходилось его тащить на загорбках.
Лёнька притащил подушку из дома и уложил её в корыто!  В семье был обычай, имениннику всегда подкладывали подушку на стул. Это считалось великой привилегией.
  Вот эта уловка Бориске и понравилась. Он шустро забрался в корыто, а Лёнька столкнул его в воду.
Корыто поплыло, а радостный братишка, восседая на подушке, оглядывал окрестности.  Он ожидал праздника.
Лёнька длинной палкой толкал корыто то в одну сторону, то в другую. Корыто плавало чудесно.
Наконец и Лёнька решился залезть в корыто. Отталкиваясь палкой от берега, корыто стало выходить на середину озера и пока было мелко, оно не качалось.  Уже на середине лужи оно пошло ко дну.  Борька исчез под водой, а Лёнька по горло сидел в воде. Подушка плавала рядом.  Схватив Борьку, Лёнька побежал домой.
Мудрая тётя Нюта не ругалась, она просто заменила одежду, и выстирала грязную. Она считала такие происшествия, нужным делом. По её мнению, только так могут вырастать настоящие мужчины.
   Пацаны увлеклись новым делом. Настрогали из сосновой коры себе кораблей. Коры было много ведь люди строили дома. Так что горбыля было навалом.  Вставили в корпуса мачты. На мачты нацепили паруса из газеты, вставили в корму рули из дерева и целый флот поплыл по озеру.
  Поначалу около десятка кораблей бороздили просторы этой чудесной лужи. Но постепенно количество пацанов уменьшалось и кораблей тоже. У кого-то корабль зарывался носом в воду и сильный ветер его опрокидывал. Парус – газета намокал и рвался. На других кораблях был плохой руль, который намокал, разбухал и корабль от этого плыл зигзагом, да и скорость у таких кораблей была заметно снижена. Бывало так, что корабли теряли рули, и тогда ветер их кружил по луже.   Ну разве можно любоваться такой лоханкой?
     Ленька внимательно изучал и наблюдал за всеми кораблями, которые плавали в луже. Ему хотелось, чтобы его корабль был самым быстроходным.  И он понял, как сделать его самым быстрым. 
   На соседней улице нашёл отличное сосновое бревно.   Осторожно ножом оторвал коричневую, длиннющую щепку и выстрогал из неё корпус.  Вставил мачту в просверленное отверстие. На корме* выдолбил ямку для камня, который должен был поднять нос судна.
Ну вот все сделано, не хватает лишь паруса и руля! А ведь и от них очень зависит, как будет ходит по луже корабль. На парус хороша скатерть на кухне, она из клеёнки и не размокает в воде как газета.
Лезвие от бритья взято у отца, и вот он уже плывёт, ровно и уверено по волнам лужи к противоположному берегу.
 Наступил уже вечер! Солнце уже скрылось за горизонтом, и лишь яркая малиновая полоса указывала на то, что будет заморозок. Да он уже и опустился на землю. В луже появились льдинки, которые от берега начали покрывать лужу- море.  На середине лужи вода была ещё безо льда.  Корабль уверено раздвигал эти пластинки из кристаллов льда и шёл до противоположного берега, хотя ветер уже стал стихать. Лёньку наполняло какое-то особое чувство. Он как бы превратился в моряка полярника.
На следующее утро, которое было солнечным и солнце растопило льдинки в луже, Лёнька продолжал запускать свой корабль в своём море. В этот сентябрьский день многие цветы, которых было до этого заморозка очень много, замёрзли.  Пахло терпко бархатцами.  Корабль ходил по луже прекрасно, но иной раз упирался в остров, который был почти по середине лужи.
Вдруг у Лёнки возникла мысль, а не посадить ли огромного, серебристо-дымчатого сибирского кота красавца, который был любимцем тети Нюты , на этот остров.
И Лёнке представилась просто потрясающая картина. Кот лежит на острове, и мимо острова проплывает корабль! Красота !
Кот был пойман, и брошен на остров, но до острова не долетел. Оказался слишком тяжёлым.  С округлыми дикими глазами кот по собачьи доплыл до берега и начал стряхивать с себя воду.
Что произошло дальше, Лёнька сразу даже и не понял.
-Я отучу тебя, такого негодного мальчишку, издеваться над животными! - услышал Ленька голос тёти Нюты.
Она притащила Лёньку к кадушке с водой и окунула его туда головой.  Подержала его долго, а когда вытащила сказала:
-Ты что не знаешь, что коты не умеют плавать? -и снова его окунула.
Лёнька видел, что кот плыл, но разве тете Нюте возразишь ?
Тёте даже мысль не могла прийти, что Лёнькой двигали благородные порывы.
    Лёнька в семье по представлению тети Нюты должен был исполнять роль пацана злодея и хулигана, а Борик должен был быть на его фоне ангелом.
Она так и говорила, когда одевал Борика утром в садик:
-Вот вырастешь и пойдёшь учится в институт! Ты не Лёня! -
В жизни произошло наоборот. Лёнка закончил институт и стал инженером, а Борик , после школы , никогда не учился. 

*Корма; — задняя часть корпуса корабля (судна), подразделяется на надводную и подводную части. Форма подводной части кормы в определённой мере влияет на управляемость судна и сопротивление воды его движению. Форма надводной части кормы зависит от предназначения корабля (судна) и его размеров.


           Первый блин комом.

­­Экзамены за восьмой класс сданы на пятёрки, и Ленька наслаждается свободой. Никаких желаний где-то учиться у него нет. Он просто не знает кем он хочет стать.
Его товарищи по школе, уже отдали документы учиться дальше в 9 классе, кто-то пошёл работать на заводы.
Соседка Люба Шнайдер подала документы в Чашинский молочный техникум, Лёнька гонял лапту, играл в городки и рыбачил. Но все-таки уже в последние дни приема в Курганский машиностроительный техникум, решил пойти в него и сдать приемные экзамены.
Про техникум, Лёнька вообще ничего не знал. Лишь видел несколько раз серьёзного соседа  Мишу , одетого в красивый костюм, с дипломатом, отправляющегося на учебу, в этот техникум.
Роста Лёнька  был не большого, где-то чуть выше 150 , в общем самый маленький в классе, может быть на сантиметр выше Витьки, но Витька , всегда на физкультуре , в строю , вставал впереди его. Лёнька тут не спорил.
И вот приехал он в техникум, окунулся в прохладу его стен. На доске объявления висели разные списки, указания и объявления, но было пусто.
Лишь одна девушка, крепенькая и ладненькая, на голову выше Лёньки , стояла у доски объявлений.
-Вот не знаю, что делать? К кому обратиться? -спросил Лёнька девушку.
-А ты зайди в тот кабинет, там секретарша сидит и принимает документы. -ответила девушка.
Ну такая она добрая, внимательная оказалась, прямо как мать родная. Поговорив с ней о том о сем, Ленька зашел в кабинет:
-Вот пришел к вам учиться! - начал Лёнька не уверено.
-Чтобы у нас учиться надо сдать четыре вступительных экзамена- ответила молодая секретарша. Стол у неё была завален разными бумагами
-А на какой факультет вы хотите поступать, молодой человек?
Лёнька озадачился. Что делать? Он не знал какие специальности приобретают в техникуме.
Но сдаваться Лёнька не хотел и показать, что он такой лопух тоже.
Зорким взором он увидел стопку бумаг, которые свисали с края стола, и хоть эти листки были для него написаны верх ногами, но то что это были заявления, он прочёл и то что там была написана специальность факультета тоже увидел:
-На техника технолога- начал вслух читать Ленька, и замешкался, так как дальше читать было трудно.
-Холодной обработки металлов резанием? –спросила живо и быстро, секретарша.
-Да! Именно туда я хочу поступать! –Сказал Лёнька облегчённо.
-Вот вам бланки Заявления и Анкеты, не забудьте фото приклеить.
Первый экзамен Лёнька сдал на четыре, это была математика письменно. Это его очень удивило. По математике в школе, у него всегда были пятёрки. И он так чётко щелкал все эти задания, что всегда у него оставалось время, которое позволяло, уйти на минут 10 раньше из класса.
Диктант тоже написан на четыре, тут удивления не было.
Ну а уж устную математику, это было для Лёньки раз плюнуть, но тут он ошибся и при том очень.
Да, это так, математику Лёнька знал прекрасно, его учительница Анисья Дорофеевна , даже годы спустя, говорила , что Лёнька у неё был самым одарёнными учеником. Ну может быть, по своей доброте душевной, Анисья Дорофеевна , это говорила, но всё равно, Лёнька знал математику отлично, но не для того преподавателя, которому надо было её сдать.
Первое, что сделал Лёнька, перед экзаменом, это он проспал, потом явился уже тогда, когда остались сдавать экзамен, всего две, зарёванные, девчонки, которые хотели непременно получить четыре.
Уже открыв дверь в класс, Ленька должен был бы понять, ну не судьба ему учиться, в этом прекрасном учебном заведении.
Постучав в дверь и открыв её Лёнька услышал:
-Все на сегодня, приём закончен! –сухо сказал, высокий, в очках, с большими залысинами, преподаватель, ну чисто Лобачевский, которого Лёнька не знал.
-У меня нет времени, ждать вас, когда вы подготовитесь!
-Да мне не нужно время на подготовку, да и вообще я готов отвечать на любой вопрос!
-Проходите садитесь! - сказал безучастно преподаватель и указал место Лёньке, где он должен был сесть.
Лёнька сел, а преподаватель быстро написал сложную формулу, при том не стандартную, из которой надо было вывести Х. Ленька сразу же начал писать ответ, но ошибся, тут же перечеркнул и дописал правильный ответ.
В листке для сдачи экзаменов стояло три!
Зашел в секретариат, секретарша, сразу же сказала, что по конкурсу Лёнька  не пройдет, и что с такими оценками можно поступить на сварочное отделение, так как у них недобор. Даже с тройками берут.
Но этой, очень хорошей возможностью, получить профессию, Лёнька не воспользовался.
Он вспомнил, как  с интересом смотрел на огненный святлячок, который плясал перед мужчиной в маске. Этот мужчина сваривал водопроводную трубу.
Следующие три дня Ленька валялся в постели. Тётя Нюта  капала ему в глаза капли. Глаза очень сильно резало, и она болели. Казалось что-какая-то наждачка трёт веки.

 Ну уж нет. На такие муки Лёнька был не согласен.

Не знал Лёнька, что  профессиональное образование техника технолога по сварке, даёт прекрасные шансы работать в любых отраслях машиностроения, строительства, нефтедобычи, и вообще везде там, где надо вести сварку.
Дома , отец  узнав , что можно еще поступить на сварочное отделение, сказал:
-А ты попробуй!
Утром, когда Лёнька , подходил к техникуму, из него вышли две радостные девчонки. Они-то и заполнили те места, которые были свободны.