В шестилетнем возрасте, я впервые попала на свадьбу. Это было огромным событием для ребенка. Меня повели туда дедушка с бабушкой. Выходила замуж дочка соседей Людмила. Девятнадцатилетнюю невесту можно было бы назвать красивой, если бы не её мрачное выражение лица и холодные, как у матери, глаза. Инстинктивно я чувствовала - невеста не любит жениха! Молодой муж - инженер Володя Борцов напротив - сиял от счастья. Невысокий блондин, с открытым чисто русским лицом, радостно целовал свою суженую, под пьяные крики гостей "Горькоооо!
- Не знает бедный парень, в какую страшную семью он попал, - шептались взрослые. Свадьба была шумной и веселой. Пришел мужичок с гармошкой, пьяные гости хором голосили народные песни, а потом в середину зала вышли две толстые пожилые бабы - сестры Дуси и стали петь частушки.
Ходил милый на охоту,
Убил рыжую лису,
А с моей фигурою -
Нужно черно-бурую!
УУУх-ух-ух!!
Гости весело смеялись и поощряли поющих. Бабы осмелели! Одна из них похлопала себя по широченному заду и запела похабные частушки.
Это было уже интереснее! Я с восторгом наблюдала за развлечениями пьяных взрослых. На меня никто не обращал внимания. Единственный трезвый человек в этой компании, я всё запоминала и наматывала на уши.
Впоследствии я узнала, что на русских свадьбах поют непристойные частушки, чтобы возбудить и просветить молодых перед первой брачной ночью. Но в этот раз они старались напрасно - к тому времени невеста была уже немного беременна.
Новоиспеченная тёща рассказывала, что Люда учится на фельдшера в Ульяновске и в городе нашла себе жениха. Мол, Володя закончил техникум и работает инженером, он трезвенник и очень любит свою невесту. Он и настоял на свадьбе, а вот невеста ещё не закончила учёбу и ей бы рановато семью заводить, но так уж случилось. Пусть будут счастливы!
А дальше жизнь молодых не заладилась - Люда упорно хотела жить с родителями, а молодой муж настаивал на раздельном проживании. Он получил комнату в общежитии и звал туда жену, мол "куда иголка, туда и нитка." В доме тёщи он не чувствовал себя хозяином, да и с братом жены и её родителями не поладил.
Люда бегала от мужа к родителям и назад к мужу. Учёбу пришлось оставить - родился первенец. Люда переехала с ребенком к матери, сославшись, что та поможет смотреть за младенцем. Однажды зимой, мы с бабушкой возвращались из магазина. У ворот своего дома нас встретила тётя Дуся и пригласила зайти к ней.
- Идемте-ка, - сказала она с улыбкой, - на моего внука поглядите.- Мы вошли на застекленную террасу дома. На широком деревянном столе стоял маленький гробик, богато украшенный искусственными цветами. В нём лежал красивый младенец с совершенно белым лицом, как будто спал. Его неподвижное личико обрамляли дорогие кружева.
- Повезли его крестить в церковь, - пояснила соседка, - видимо по дороге застудился и помер. Главное, что покрестить успели. Бог дал, Бог и взял!
Помню, как бабушка схватилась за сердце - она была очень впечатлительная. Я и вовсе задрожала от страха - не понимала, как можно так спокойно говорить о смерти ребёнка. Жалко было малыша до слёз.
- Вот так смотрины! - уже дома рассказывала бабушка деду.- Угробили ребёночка!
А вот молодой отец отнесся к гибели сына не так стоически. Для него это стало настоящим ударом и мужчина запил с горя. Люда восстановилась на учёбе, а к мужу окончательно охладела. Он ещё много раз приходил и звал жену к себе, но она предпочитала жить с родителями. Володя пил всё больше и наконец его выгнали с работы.
Однажды пришла страшная новость - Володя Борцов кончил жизнь самоубийством! Он напился и бросился под поезд. Соседи готовились к очередным похоронам. Мы с бабушкой пошли попрощаться с несчастным. Горница была полна людей. В углу сидела Люда в чёрном платье и вдовьем чёрном платке. Лицо её было суровым, губы плотно сжаты. Посередине стоял красный гроб, а в нём то, что осталось от молодого, ещё недавно весёлого, мужчины: лежала голова воскового жёлтого цвета, с заострившимся носом и руки, в конце гроба ноги в новых туфлях, а посередине тела - пустой костюм. Туловище отсутствовало совсем. Мне стало дурно - подступила тошнота к горлу. Бабушка схватившись за сердце, сползла по стенке на пол. Её подхватили две женщины и стали брызгать водой в лицо, потом напоили холодной водой. Она медленно пришла в себя и перекрестив лоб, взяла меня слабой дрожащей рукой, да и повела вон из этого проклятого дома. Меня ещё долго подташнивало от пережитого ужасного зрелища. Володе Борцову не было и тридцати.
Следующей жертвой в их семье стала старуха Марья Кирилловна. В свои сто пять лет, она все ещё хотела жить, оставаясь в трезвом уме и памяти, все ещё ходила на своих ногах. А вот зятю надоело ждать её смерти. Однажды он столкнул бабку в погреб и закрыл крышку. Старуха переломала кости, она долго стонала и звала на помощь. К утру долгожительница затихла и ушла в мир иной. Её скромно похоронили. Говорили, что от старости померла. Бог дал, Бог и взял!
Я боялась бабушкиных соседей всё свое детство. Страхом сжималось тело, когда заходила в этот мрачный дом. Казалось, там и стены стонут и половицы скрипят, сам воздух в нем был тлетворным и пропитанным болью и ужасом.
Впоследствии Люда приводила других мужчин. Она даже вышла замуж и родила дочку. Я слышала, что в дальнейшем она работала в судебной медицине.
- Такую ничем не испугаешь, - говорила моя мама, - она с детства трупов да ужасов в семье насмотрелась.
продолжение http://www.proza.ru/2018/11/17/1368