ПРО "ДИСПУТ" С ГЕНЕРАЛЬНЫМ КОНСТРУКТОРОМ.
Однажды, наш особист Алексей Николаевич, всё же уговорил Виктора Иваныча рассказать: с кем ему посчастливилось общаться на полигоне «на заре космической эры». У Троцкого было благодушное настроение, и его рассказ выглядел приблизительно так:
Видел, я конечно же многих. Всякие встречи, собрания, выступления и тогда часто бывали. Об этом рассказывать нет смысла. Сегодня, каждый из вас встречался здесь с «живыми легендами». К примеру, с Королёвым я виделся несколько раз. Ну видел его и видел, как и тысячи других кто здесь работал - ни чего в этом, тогда не было уникального. Но вот, один раз мне пришлось вступить с ним в «технический диспут»…
Было это в начале шестидесятых, точнее сказать не могу. Помню только, что тогда я ещё в младших лейтенантах бегал. Да, правильно говорите, что в «младших» год служат, тогда правда – два года положено было, но... Но это у правильных офицеров, которые с умными лицами на службу в мотовозах ездят. У меня же тогда были несколько иные приоритеты. А посему, я в «младших» отбегал семь лет. Помните анекдот, когда лейтенанта хотят выгнать из армии, а он просит обождать ещё парочку месяцев: «Хочу дождаться выдачи новых сапог, что бы пропить их». Это про меня сказано было. Годов службы я тогда не считал, а «радовался» каждому прослуженному на Байконуре дню.
Так вот. Сдаём мы очередной важный государственный объект. Высокая комиссия: сдающая, принимающая стороны и так далее… Идут важные персоны клином, а во главе это клина… Нет не угадали, не Генеральный конструктор, во главе – Я!
Бегу, путаясь в собственных ногах. В зубах связка ключей, чтобы открывать востребованные помещения. Под мышками папки с откатанными на ротаторе проектами – вдруг кому-то из начальства захочется поумничать?
Бегу змейкой, от одной двери к другой, ловко распахивая «калитки». Весь такой важный, весь «в мыле», аж очки запотели. Фуражка на ушах, спасибо им - большим ушам, зависла. На форме, похожие на масляные, пятна от намертво въевшейся местной мелкодисперсионной пыли. Сапоги на ногах болтаются так, что в каждое голенище можно аж бегом по две поллитровке засунуть.
Долго осматривают, но в целом - Королёв доволен. В сроки мы почти вписались, особых замечаний нет… Приятно! Даже у меня, как у ответственного исполнителя, начинают расти за спиной крылья. На все замечания отвечаю не я, и даже не начальник моего начальника. Отвечают генералы, которых мы и в глаза то ни когда не видели. Бодрые заверения: «Учтём! Устраним! Подвезём! К завтрашнему утру!..» Всё идёт как по маслу – все немного подустали, но довольны друг другом!
Вот мы уже в конце коридора... И вроде бы всё обходится без особых замечаний – «Но так же не бывает?» Все это понимают, и всех это устраивает. Невдомёк только одному тупому - Мне!
Наконец Генеральный задаёт сокровенный вопрос: «А что предусмотрено по проекту в этих двух помещениях?» Я ловко выхватываю две нужные засаленные папки. Подсовываю нужные строчки под нос, тому бодрому генералу, у которого ещё не отнялся дар речи. Следует доклад, естественно, в немного травмированной терминологии. Сергей Павлович, осмотрев помещения и благодушно кивнув, бросает через плечо: «Хорошо! Только, поменяйте местами…»
Вся генеральская эскадра, довольно тряся загривками, уже всосала полные лёгкие воздуха, что облегчённо выдохнуть: «И это всё?!». Но в этот момент в помещении раздаётся крик души – «Да это же все коммуникации нужно переделывать!»
Этот вопль, непроизвольно вырвался наружу из меня. Я делал всю приточную и вытяжную вентиляцию, прокладывал все трассы, а потом зашивал всю эту «красоту» фальшпотолком и фальшполами. А здесь так просто, одной фразой – нах.. месяцы работы...?!
Воцарилась мёртвая тишина. Стало слышно, как маленькие полевые мыши, в глубоких кабельных колодцах, грызут полихлорвиниловую оплётку.
Медленно, очень медленно, академик Королёв, поворачивался на тот вопль, в мою сторону.
О Боже! Кто бы знал, как в тот момент, я мечтал поменяться местами с теми грызунами?! И вот его взгляд останавливается на мне, мои глаза стекленеют, а кровь замерзает в жилах. В этот момент я понимаю, что он смотрит не на меня, а насквозь. Меня он в упор не видит, меня не существует… Он смотрит сквозь меня, сквозь толпу из высоких чинов и даже не на стену за ними, а ещё глубже, куда то в вдаль! Генеральный, смотрел сквозь нас в бескрайние просторы дальнего космоса, в необозримое для нас смертных светлое будущее!
Постояв так несколько, секунд, минут или даже часов. Понятное дело, что в тот миг – время для всех нас остановилось. Вероятно, подождав пока наконец затихнет звук бьющегося сердца у дальнего от него опёршегося на стенку министра, Сергей Павлович, не проронив и слова пошёл к выходу. Немного постояв, за ним двинулось и всё «высокое начальство». Толи они двигались так тихо, толи у меня отнялся слух, но их шагов я не слышал. Хотя, с другой стороны, я же продолжал слышать, как мыши жрут находящийся под напряжением кабель?..
Из состояния прострации меня вывел мой начальник. Он стоял с отрешёнными глазами, и как бы успокаивая самого себя, заклиная поглаживал меня по груди: - Завтра в отгул, завтра можешь не выходить… - немного помолчав, тихо добавил: - Выйдешь, мышей протрави…
Вот так, на заре космической эры, я дискутировал с Генеральным конструктором по вопросу развития ныне действующей инфраструктуры Байконура! – смеясь, добавил Виктор Иванович.