Так закончилась моя любовь. Я не стала его разыскивать, он ясно дал понять, что это ни к чему не приведет. Я не знаю сколько дней я лежала, не вставая с дивана (время для меня остановилось), в свой квартире, ставшей для меня теперь чужой. В ней ощущалась еще аура тех, кто в ней жил, квартира пропахла их запахами. Я лежала не о чем не думая. Мне не хотелось ни есть не пить. Я не плакала просто лежала и смотрела в потолок.
Из этого состояния полной отрешенности меня вывел звонок. Кто-то настойчиво звонил в дверь.
Я встала и шатаясь, как пьяная поплелась к двери. Звонила соседка, которая жила этажом выше, над моей квартирой. Ее котенок спрыгнул с балкона на мой. И тут я вспомнила о своем котенке.
— Какое сегодня число? — спросила я у соседки, открыв дверь и впуская ее, она назвала.
«Боже мой! Оказывается, я пролежала без движения на диване целых четыре дня. Мой Кузя, так назвал котенка Павел, четыре дня уже без пищи! Может он уже умер от голода»? — С ужасом подумала я.
Соседка счастливая, что ее котенок жив, здоров, поблагодарила меня, ушла. Закрыв за ней дверь я взяла со стола деньги и записку Павла, бросив все это в сумку, понеслась стрелой домой спасать своего котенка, повторяя, про себя: «только бы он не умер, только бы он был жив».
Мой Кузя, исхудавший, но живой встретил меня с мяуканьем у двери, когда я ее открыла. Я схватила его, прижала к себе и, со слезами на глазах, стала целовать это маленькое рыженькое животное, такое для меня теперь родное и дорогое! Держа его на руках, я открыла холодильник, достала бутылку молока и налила ему в блюдце.
Я смотрела с какой жадностью котенок лакает молоко и вдруг сама ощутила страшный голод, ведь я тоже, как и он не ела и не пила четыре дня.
Быстро поставив сковородку на газ, я достала из холодильника два яйца и разбив вылила на нее. Когда глазунья была готова, я достала из холодильника хлеб (мы всегда его держали в холодильнике, так он долго не черствел) и пару соленых огурчиков из банки. И тут мне пришла почему-то мысль: не мешало бы и выпить для поддержания сил. Я открыла бутылку водки, уже начатую (Павел из спиртного предпочитал только столичную водку и любил иногда выпить рюмочку перед обедом) и, налив себе целую рюмку до краев, зажмурив глаза, сделала глоток.
Я задохнулась, из глаз потекли слезы, внутри зажгло будто там вспыхнуло пламя, а потом по телу разлилось приятное тепло. До этого я никогда не пила, а только делала вид, когда Павел просил выпить вместе с ним и, поймав момент, выливала водку в стоящий рядом стакан с водой. Теперь же, я допила все содержимое рюмки.
Закусив огурцом, я принялась за яичницу и съела все; сытая и довольная я откинулась на спинку кресла-качалки. Кузя выпив молоко и умывшись, прыгнул ко мне на колени и замурлыкал.
Обведя взглядом всю комнату, где я провела счастливые дни с Павлом, я вдруг поняла, что здесь и только здесь мой дом. Тут было все, что напоминало мне о Павле и моей любви: и этот шкаф, с затуманенным от старости зеркалом, и это кресло-качалка, на котором я сидела теперь вместе с Кузей и легонько раскачивалась, и этот торшер, бросавший свет на стол, на котором стояла, пустая тарелка с только что съеденной мной яичницей, и эти славненькие занавесочки на окне, которые я с такой любовью выбирала в магазине, думая, что Павлу они непременно понравятся — все здесь было мое, дорогое для меня и милое, связывающее в воспоминаниях меня с Павлом. Он, как бы никуда не уезжал и находился здесь со мной рядом, я даже ощущала запах его тела.
И я сейчас же решила, бесповоротно и окончательно, что я останусь жить здесь. В свою квартиру я не вернусь. И я подумала, что ее можно сдавать. Эта мысль, пришедшая внезапно, как я потом поняла, была очень правильной…
Я видела, как Павел по утрам убирал участок и иногда даже помогала ему. Ничего сложного мести улицу или чистить снег зимой нет. Да! Я буду работать на его участке дворником — окончательно решила я.
Где-то далеко, в самой глубине моей души теплилось чувство, что Павел вернется когда-нибудь ко мне и будет очень рад, что я приняла такое решение.
На утро я пошла в контору и заявила, что хочу работать дворником на участке, на котором работал мой муж. Этому заявлению были рады, так как, искали дворника, участок не убирался уже больше двух недель. Меня в этот же день оформили и выдали трудовую книжку. Так впервые в жизни я стала трудовым человеком.
Ну, а к выпивке я пристрастилась потом, когда поняла, что Павел никогда не вернется ко мне. Прошел год, как он покинул меня и за это время, он не прислал ни одного письма и не поздравил меня даже открыткой с Днем рождения, хотя я этого ждала и очень надеялась.