Все события и персонажи вымышленные. Любое сходство случайно или является плодом Вашего воображения.
Часть 1. Первая поза.
Ты и я. Мы в студии. Яркий свет и доверительный фотограф, который видит суть и показывает состояние.
Ты в белой очень лёгкой рубашке, плотно облегающей твоё упругое тело. Длинный рукав закатан на середине предплечья, нежная ткань обнимает накаченные бицепсы. Джинсы обычные синие, но так ладно сидят на тебе, подчеркивая достоинства.
Попа, так и укусила бы. Да. Мужская попа.
Пряжка ремня сжимает тебя сильно ниже талии. Ты красив, как Бог.
Я в чёрном кружевном белье и чулках с пояском. Кружева доходят до середины ягодиц, скрывая лишний объём, и ловят твой заинтересованный взгляд. Юбка-солнце норовит задраться и показать, где кончаются чулки и начинаются подтяжки. Лодочки-шпильки отражают софиты чёрным лаком и удлиняют ноги. Шифоновая блузка небрежно наброшена прямо поверх браллета. О да. Я подготовилась, ведь ты неотразим.
Фотограф спрашивает, как далеко мы готовы пойти.
Снимай друг. Мы готовы.
Впервые вместе. Никаких отношений до. Мы просто хотим красивых фото.
Выходной. Фотограф приехал специально для нас - нужно портфолио с яркой парой. "Секс для двоих" или "Красота для своих" чтобы я ещё помнила. Не местный. Никто не узнает, или твоя мама покупает Итальянские журналы?
Как меня угораздило? Я хочу тебя с первой нашей встречи. Бицепс и сияющие голубые глаза. Ага. Даже не знаю, что привлекло меня больше.
Начали.
Я стою, чуть расставив ноги, ты позади меня на небольшой ступеньке, чтобы быть выше, обнимаешь меня двумя руками за плечи, обхватив в кольцо. Я откинула голову тебе на плечо, разбросав рыжие кудри. Техник включает морской бриз и какую-то музыку.
Что вы нам подсыпали в кофе? Или это от софитов. Ты целуешь меня за ухом. Чувствую твоё тёплое мерное дыхание. Ты так близко. Профессиональный макияж и много лака для волос. Я не чувствую твоего запаха. Горячие руки прижимают меня крепче.
Нужно расслабиться - нас снимает не скрытая камера.
Фотограф берет крупный план. Шторка фотоаппарата щёлкает в голове выстрелами. Я не о чём не могу думать, ты рядом.
— Ребята, работаем! Лея, ты должна поплыть!
— Есть, мой женераль! Я томно прикрываю глаза и слегка облизываю губы. Глянец малиновой помады увлажняется, я шлю фотографу воздушные поцелуи.
— Ром, как нам встать?
Часть 2. Красный лак или почти поцелуй.
Кажется, что фотосессия это легко.
Всё дело в профессионализме фотографа. Да, в нём тоже, но умение расслабиться и открыться, довериться и показать всё то, что внутри – дело модели, моделей.
Друг снимает для глянца и свадебных журналов. Снимает так, что редко уже публикуется в России. Мастер-классы, перелёты, обработка под плёнку. Я долго не могла поверить, что на фото модели. Такие искренние чувства, звенящая тишина гор, длинноволосый священник читает текст, две хрупкие фигуры замерли и растворились во взглядах друг друга, а над облаками повисла любовь. Ром, ты лучший. Лучший свадебный фотограф.
--Так, Ник, ты к стене, спиной прижмись, ага. Ногу одну чуть подними, обопрись.
Лея, гоу к нему, импровизируй, детка, мы ну пути к экстазу!
Подхожу к тебе, отстукивая шпильками по сияющему белому кафелю.
От бедра, не торопясь, заиграла моя любимая румба.
--Ром! А тут наливают? Я, может ещё и станцую.
--Детка, давай – Ромка светит мне в глаз очередной приспособой.
Ник стоит, прижавшись к стене и откинув голову.
Медленно расстёгиваю пуговицы на твоей рубашке, обнажая грудь. Рельефные мышцы, бледная почти фарфоровая кожа, чуть-чуть волос и столько силы внутри. Ты мог бы поднять меня одной рукой.
Подхожу ближе, зажимаю твою ногу между бёдрами, чуть откидываюсь назад. Красный лак остро заточенных ногтей поблёскивает в свете ламп. Веду указательным пальцем от твоей шеи вниз к груди, повторяя рельеф мышц, обвожу вокруг сосков. На твоём лице отражается расслабление. Мы готовы.
Левой рукой ты обнимаешь меня за талию, прижимая к себе сильнее и сильнее. Рома кружится вокруг нас, выбирая лучший свет и ловя тот самый кадр. Где истинные и настоящие мы с гаммой чувств.
Я начинаю гладить твою грудь рукой, под ладонью тёплая и очень нежная кожа, твои соски становятся упругими. Я спускаюсь вниз до кубиков пресса и вцепляюсь тебе в живот всеми пятью ногтями. На коже глубокие ямочки. Ты опускаешь руку мне на ягодицу, сжимаешь и чуть приподнимаешь вверх, обнажая подтяжки и край чулок.
Ты, наконец, наклоняешь голову ко мне, стремясь поцеловать. Дыхание становится горячим. Жарко. Наши лбы соприкасаются, носы трутся друг о друга. Я приоткрываю рот и закрываю глаза. Чувствую твои пальцы на моей шее, крепко. Хей, Ник, я от тебя никуда не денусь. Наши губы чуть касаются. Впервые. Я вдыхаю твой воздух, а ты мой.
--Отлично, отлично! Замерли... И мы замерли.
--О, Ник, ремень. Ты его для фотосессии купил? — Ромка профессионал.
Часть 3. Хочу тебя.
Понимаю, что всё.
Ромка тут главный, надо слушаться. Иначе то, зачем мы пришли не состоится. Он поправляет причёску, тоже налаченный. Крашеный блондин в брендовой одежде. Его фототехника стоит дороже, чем моя машина.
Девушка в шоколадном платье в крупный горох приносит всем кофе. Крошка Хоуп) она милота. Целуются… ммм.
Какие стройные у неё ноги и загорелая бархатная кожа. Всегда почти в тёмных круглых очках, неотразимая. Она – модель. Училась долго и упорно, и, кроме безусловной любови, стала Ромкиной коллегой. Снимает ничуть не хуже, но видео.
--Надь, мож с нами? Динамику поймаешь.
--Зая, я снимаю только на подмостках Версаля и Парижа. У меня маникюр через 20 минут, пока-пока. Удачного света! – Крошка Хоуп выпорхнула из студии.
--Давай друг, на исходную. Перерыв окончен! – Все слушают Рому.
Рома фокусирует камеру на твоём животе, ремень, молния брюк. Пряжка отсвечивает в камеру, ты напрягаешь пресс, чтобы лучше было видно рельеф. Лопатками прижимаешься к колонне, руки в карманах, голова чуть опущена. Брюки сильно заниженные, обнажают паховые складки, ты уже без рубашки. Голый торс притягивает меня, я засматриваюсь на тебя и работу фотографа. Уже никакого смущения.
Стилист собрал мои волосы в высокий пучок, выпустив пару небрежных прядей. Расстёгиваю две верхние пуговицы на блузке. Чёрное кружево под белым шифоном идеально облагает мою грудь, не меняя натуральной формы. Резким глотком допиваю кофе. Где я в этом кадре?
Рядом. Рома останавливает меня на расстоянии, упёршись рукой мне в живот. Не могу уже на это смотреть. Запускаю руку в твои брюки, под ту самую пряжку, с которой всё началось. Четыре пальца внутрь, большой оставляю на торце ремня. Натягиваю на себя, проводя ноготком по твоему животу.
Рома, вали.
Он молодец — так чувствовать состояние.
Ты опускаешь левую руку на моё бедро, а правой — обхватываешь шею спереди, обводишь пальцами подбородок, заставляя чуть запрокинуть голову. Выпущенные пряди падают на лицо, проступают капельки пота на лбу. Ты ведёшь руку ниже, проводя по груди, ладонью упираешься чуть выше солнечного сплетения, заводишь пальцы под широкую лямку бюстгальтера, в порыве сжимаешь. Грудь, бедро у самой ягодицы. Одновременно. Притягивая мои бёдра к себе. Я чувствую твою упругость.
--Хочу тебя — одними губами шепчу тебе в ухо.
Я плавлюсь в свете софитов, в твоих сильных уверенных руках. Ты сжимаешь моё плечо, роняя блузку на пол. Какая по счёту?
Фотосессия. Женщин твоих я считать не вижу смысла.
Часть 4. На пределе.
— Ром, а что мы снимаем сегодня? Порно или эротику? – Ник загадочно улыбается.
— Сегодня – эротику. – Рома очень искренне и довольно ржёт. — Значит, получилось — Надюшка заваривает лучший кофе. И медленнее-медленнее, дайте больше чувства, проживите это. Каждая клеточка ваших тел должна загореться огнём, стать самой страстью.
Роман листает фото на камере, улыбается шире и шире своей белоснежной улыбкой Чеширского кота. Голливуд по нему плачет и ждёт. Мы так и стоим, обнявшись, Ник вроде не сильно меня держит, но и отпускать не собирается.
--Бомба, будет бомба… — Яркие снимки мелькают на экране, отображая наши томные лица и горячие тела. — Ещё пару кадров и я вас отпущу, мне ехать надо.
Рома шепчет Нику на ухо, что надо со мной сделать. Говорит совсем тихо, видимо, чтобы я не парилась. На штатив он ставит дополнительную камеру на авторежиме.
— Ник, мне руки твои нужны и лицо, Леи я много уже портретов сделал, а из твоего только ремень – Снова смеётся довольный-довольный.
Ты берёшь меня за руку и ведёшь к центру студии. Откуда тут стул?
Поворачиваешь спиной к себе уверенным движением, обхватываешь талию, прижимая спиной к груди. Я откидываю голову тебе на плечо. Ты, как и было заказано, м-е-д-л-е-н-н-о покрываешь мою шею лёгкими поцелуями. Задерживаясь на каждом сантиметре, двигаешься от уха к ключицам.
— Ммм… серёжки – нежно кусаешь за мочку уха.
Чуть отстранившись, нагибаешь меня вперёд, я опираюсь левым коленом на стул, успеваю выставить руки вперёд и зацепиться за спинку стула.
Рома тиши мыши, не спугнуть… страсть тяжело сыграть, она может только взыграть.
Моя короткая юбка-солнце оголяет ягодицы снизу. Подтяжки, чулки, нежное шёлковое кружево. Твоя рука уже на моей сильно мягкой части (простите читатели, слова попа тут не подходит, а ягодицы уже были), пальцы проводят по кружевам, ты полностью прижимаешь ладонь, а большой палец направляешь к промежности, двигаясь сверху вниз от края белья к самому эпицентру.
Влажно.
Целый день шли дожди, дышать в студии почти невозможно. Мы мокрые от пота и накатившего возбуждения.
Рома берёт крупный план моих кружевных трусов и твоих решительных рук.
Ещё кадр. Ещё. Снова щёлкает шторка фотоаппарата. Снова. Автокамера снимает лица, но мне пофиг. Я кусаю губы, пытаясь балансировать на одном колене.
— Всё, снято! Вы молодцы! В раздевалке есть душ, ключи от студии у администратора, я полетел. Лея, на связи!
Рома, слава Богу, не переодевается.
Мы влетаем в раздевалку, не закрыв даже дверь. Ты, почти ударив, прижимаешь меня к стене рукой поперёк груди. Твоё горячее дыхание обжигает моё лицо.
— Хочешь?
— Давай!… от нетерпения выдыхаю я. Неистовый поцелуй. Ты срываешь с меня бельё, которое достало уже фотографироваться (реально дольше снимал, чем портреты), резко входишь в меня, ударяя ягодицами о стену.
Стон вырывается из моих губ.
--Тихо-тихо, — ты закрываешь мне рот рукой и продолжаешь мерные движения. Твой и мой ритм совпадают, я через раз успеваю дышать. Отпускает.
Часть 5. Кульминация (предполагалась кульминация).
Отпускает.
Ты поднимаешь меня на руки. Бёдра надёжно обхватывают твою талию, ты ещё во мне. Двигаясь, обнимаешь мои плечи, гладишь спину, отмечаешь вниманием каждый сантиметр, прощупывая и проверяя, всё ли в порядке. Осторожно, боясь сделать неверное движение. Касаешься рёбер, как струн ненастроенной арфы, настраиваешь нежность.
Мы выплеснули страсть, вбив её на года в стену раздевалки.
Место всегда вбирает в себя людскую энергетику. Сильные эмоции особенно желание, страсть, гнев, агрессию. Яркое и беспощадное. То, что обычно захлёстывает полностью и выливается через край, не спросив владельца: «А можно мне выйти?».
Страсть выходит без спроса. Запускается химическая реакция в клетках тела и её уже не остановить. Можно погасить волей разума, можно.
Это пространство теперь многое способно рассказать и уже рассказало нам. Неизбежность момента. Прятаться и скрывать бесполезно. Отдаться, погрузиться, прожить полностью, в полной мере впитав всё возможно и невозможное.
Возможно, входя сюда, и готовясь к своей первой в жизни фотосессии, будущие звёзды чувствуют свободу открыться и довериться, или ноты игривого настроения, или что-то другое, своё.
Кладёшь меня спиной на скамейку раздевалки. По телу разливается сияющими искрами твоё тепло. Снимаешь юбку-солнце, вызвавшую столько эмоций. Она вторая героиня нашего романа после моих кружевных трусов.
Ты сверху. Полное присутствие в теле. Я растворяюсь в твоих глазах, рассматривающих в подробностях моё лицо с потёкшей тушью и полным отсутствием разума.
Часть 5. Встреча -- вместо кульминации.
Ты будто видишь меня впервые. Как и не было этой пары часов работы на камеру, нелепых поз, вспышек яркого света, тонны макияжа, разврата и фальши. Как будто Ромка не угорал несколько минут назад над нашим возбуждением.
Ты с интересом всматриваешься в мои глаза, аккуратно придерживая голову руками, чтобы не потерять контакт и уникальность момента. Гладишь меня по щеке тыльной стороной ладони и нежно целуешь в губы.
— Всё, Лея, выходи из образа. Не надо больше быть красивой стервой.
Ты целуешь меня в лоб, виски, по краю волос, щёки, шею. Целуешь, любуешься и снова целуешь. По коже в местах твоих поцелуев разбегаются мурашки, а внутри загораются огоньки. Кровь приливает и изнутри согревает.
Я обнимаю тебя руками, твои плечи, лопатки, сильную спину, обнимаю ногами твои бёдра, скольжу стопами по икрам. Впитываю твои поцелуи, твоё дыхание, твоё тепло, блеск озёрных глаз, отражающих свет, как драгоценные камни.
Погружаюсь и растворяюсь. С трудом понимаю, что да, всё закончилось. Объектив фотокамеры больше не будет настроен на мои очень личные части, не надо больше изгонять из себя стеснение и будить страсть.
Не надо больше быть красивой стервой.
Я перебираю пальцами твои волосы, отбрасывая со лба упавшие и прилипшие пряди. Провожу по скулам, подбородку, рассматривая рельеф твоего лица.
Мы так близко. Упали из разных миров на скамью в раздевалке и встретились.
— Пойдём смоем это всё с себя. – Ты подаёшь мне руку. – Рома говорил, что здесь есть душ.