Весь шестой «А» с утра «стоял на ушах»: в класс пришла новенькая! Она была такая красивая, что в неё сразу влюбились не только мальчишки, но и девчонки. Все робели под её открытым карим взглядом. Глядели с особым, каким-то даже услужливым вниманием в чуть капризный рот с белыми ровными зубами. Беспрекословно выполняли каждую её просьбу и тайно рассматривали на уроках и одежду, и туфельки, и часики, и причёску, и крошечные золотые серьги в ушах. Короче, влюбились все! У новенькой даже имя было редкое – Римма!
Влюбился в Римму и Алик Ханафеев. Она перевернула в нём всё, что можно было перевернуть в угорелом задиристом шестикласснике. Девчонки его так и звали – бешеный! Теперь же, как только Римма входила в класс, Ханафеев просто цепенел от её вида, голоса и летящих движений. А она вела себя настолько непринуждённо, словно училась здесь с первого класса. Алька же словно каждый день входил в новый коллектив. Он даже злился на себя за дурацкую робость, от которой по всей коже так расползались мурашки, что на голове шевелились волосы. Первый раз за все школьные годы на уроке пения Алька постеснялся петь перед всем классом под баян и за упирательство получил двойку. Первый раз он покраснел и был готов провалиться сквозь пол, когда на уроке учительница сделала ему замечание за тайное поедание булки.
- Ханафеев, приятного аппетита! – оторвала она огромный циркуль от доски и съязвила: - Кушай, кушай булочку, а мы подождём.
Алька чуть не подавился этой булкой под взглядом Риммы! Это было ужасно! И каждый раз он презирал себя в душе всеми фибрами за мандраж перед девчонкой. Каждый раз боролся с собой, пытаясь вызвать в себе к ней чувство презрения, но наткнувшись на карий взгляд, вновь цепенел перед ней, как кролик перед удавом!
«Неужели это любовь?» - думал мальчуган и не находил ответа на мучительный вопрос. Расспросить же об этом старших не хватало смелости. Тогда Алька оторвал клочок бумажки и написал три заветных слова «я тебя люблю». Затем, на перемене подловил момент и незаметно подкинул записку Римме на парту. Сам вернулся на своё место и, прикидываясь зубрилкой литературы, тайком стал наблюдать за девчонкой.
Обнаружив записку, Римма повертела её в руках, развернула, прочитала и хмыкнула. А затем не лучше Альки стала исподтишка внимательно оглядывать одноклассников. Подозрительный поклонник не обнаружился, и тогда она стала показывать записку девчонкам и спрашивать у них с деланным недовольством:
- Ты не видела, кто мне подкинул эту фигню?
Хотя по ней было видно, что содержанием «фигни» она очень польщена и прочитать её всем даёт с удовольствием. Записка так и осталось тайной, а Алька к Римме лезть так и не осмеливался.
Но вот пришёл месяц май, и закончился учебный год. Переход в другой класс ученики всегда отмечали весёлым походом на природу, и класс во главе с классной руководительницей отправился в ближний лесок. Они расположились на живописной поляне, дружно собрали костёр, насыпали в него картошки, и пока она пеклась, стали играть в бадминтон, в «вышибалы» и в «ручеёк».
В «ручейке» Алька непременно выхватывал за руку Римму, в замирающей душе пылая от прикосновения её тёплой ладошки. А когда стали прыгать через костёр, он изо всех сил хвалился перед ней невероятно смелыми прыжками!
Наконец картошка испеклась. Все собрали скатерть-самобранку изо всего, кто что принёс. Из тлеющей золы выкатили печёную картошку. Алька осмелился усесться рядом с Риммой. Ведь до нового учебного года впереди три месяца лета, и он её не увидит. И сейчас, глядя, как она обжигается, перекидывая картошину из руки в руку, он тут же деловито предложил:
- Давай помогу. Вот так надо, - и, приплюснув картошку ладонями, разломил её пополам и подал изумлённой девчонке: - Держи!
Из жёлтенькой серединки пошёл вкусный пар. Римма была в восторге! Алька гордо хмыкнул, взял себе картошину и так долбанул её в ладонях, что часть горячей серединки неожиданно прыгнула в его рукав. «Ёлки зелёные!!!» - заорал он про себя, сунул картошку в траву и затряс рукавом. И вдруг, когда половина картошка вытряхнулась, Римма развернулась к нему с перемазанным сажей ртом и бесцеремонно потребовала:
- Давай мне ещё!
В этот момент ошеломлённый Алька увидел перед собой совершенно другую девочку! Она швыркала носом, чавкала, как поросёнок и жевала так, что во рту было видно, как она как доброй лопатой переворачивает языком картошку и молотит её зубами. Набитый рот едой Римма широко открывала, остужая в нём картошку, и тут же болтала, тарахтя носом. И Алька не выдержал! Он резко встал, сразу хорошенько вытряхнул из рукава остатки крошева чуть не на голову Римме и небрежно бросил, толкнув ногой свою брошенную картошку:
- Вот бери! Или я тебе официант какой-то подавать каждый раз?
- Чего-о? – оторопела Римма. Ведь она видела, как он трепещет перед нею, а тут – на, тебе!
А Алька уже вообще не мог смотреть на неё и, дерзко дразня, во всеуслышание заявил:
- Нисево-о! Картошку сначала прожуй, а то подавишься!
И он сиганул через костёр и заносился с другими пацанами, мгновенно превратившись в того угорелого задиристого Альку, про которого давно все забыли. Даже учительница спросила его:
- Ханафеев, тебя какая муха укусила?
- Печёная картошка в рукав попала! – гаркнул Алька и уже ни на кого не обращал внимания. Не мог же он сказать, что его любовь лопнула, как разбитая печёная картошка и из-за этого ему и обидно, и невыносимо противно!
Вот такая история. Так что, учитесь, девчонки, красиво кушать. Иначе получится и у вас не любовь, а разбитая печёная картошка!
(г.Павл.Посад 2004)
(фото из инета)