-- Уберите его - истошно вопила девчонка - Уберите этого гадкого карлика. Уйди, уйди !!
Но каждый крик, визг девчонки встречался хохотом и криками разгоряченной толпы мальчишек
-- Нет, ты обещала. Все как договаривались. Ты же сама говорила. Десять поцелуев, а потом как мама с папой.
-- Н-е-е-е-т - продолжала неистово вопить девчонка - Я пошутила, я передумала, только не с ним.
-- С ним, с ним! - разгоряченно выкрикивали мальчишки - Ты сама пришла, сама сказала. Мы показали. Теперь ты ... Выполняй что обещала ...
-- Суни, Суни - кричала девченка, зовя свою подругу - Беги в деревню к моему брату, зови кого-нибудь.
-- Нет твоей Суни, ушла домой - выкрикнул кто-то из мальчишек.
Действительно подруга Суни уже давно убежала от этой вакханалии, оставив свою подружку расхлебывать свои дурацкие фантазии.
-- Сейчас, сейчас он придет. Он всем вам оторвет руки, ноги, выцарапает глаза ... Вот так, вот так ...
Девчонка выставила вперед свои ручки, скрючила пальчики, угрожающе показывая свои миниатюрные, лакированные ноготки, слегка присела, словно тигрица, готовящаяся к прыжку.
Что он мог поделать. Пытался вырваться, но не мог. Любой мальчишка из их шумной компании был втрое сильней его. Несколько пар загорелых рук его друзей держали его, ташили, подталкивали его к этой мерзкой, гадкой,кричащей девчонке.
-- Сатоши - гогоча орали мальчишки - Иди, иди ... она же тебя выбрала ...
Он лишь трепыхался в надежде чудом выскользнуть из этих предательских рук. Слезы обиды, ненависти, стыда заливали его лицо. Ноги упирались изо всех сил, цеплялись за траву, за острые камни. Все напрасно. Толчок за толчком, рывок за рывком. Ноги лишь волочились за телом. Его тащили. Все ближе и ближе к этой мерзости. К этой визжащей, насмерть перепуганной девчонке.
Словно загнанный в капкан зверек девчонка наконец решилась. Прыжком она бросилась на него с силой царапнув его своими острыми ногтями. Острая боль обожгла щеки и тогда он укусил какую то держащую его руку, рванулся вниз в сторону, все-таки сумев вырваться из цепких рук. Круг разомкнулся. Девчонка скользнула в разорванное, не успевшее замкнуться кольцо мальчишек и стрелой бросилась бежать к деревне, домой. Наконец и Сатоши, почувствовав что его никто не держит, тоже бросился вон из разорванного круга.
Маленькие ножки изо всех сил отталкивались от земли. Он бежал, падал, подымался понимая что никуда он не уйдет. Он маленький, несчастный не сумеет оторваться от них, загорелых, длинноногих, быстрых мальчишек. Но топота за спиной он не слышал. В очередной раз он упал, но прежде чем подняться и бежать дальше Сатоши оглянулся. Никто не бежал за ним. Никто не собирался догонять. Наоборот, мальчишки стояли сбившись в кучку, что-то горячо обсуждая, тыча пальцами друг в друга. На этот раз мальчишки сами испугались своих проказ, зашедших слишком далеко и боясь неминуемого наказания искали виноватого. Сатоши повернулся в другую сторону, в сторону деревни. Там вдалеке он увидел улепетывающую паршивую девчонку. И тут он разрыдался по-настоящему. Ну зачем, зачем он остался. Почему не ушел тогда, когда явилась эта гадкая девчонка ...
Поездка в деревню к бабушке с дедушкой из его большого шумного города всегда сулила все самое приятное. Он не помнил когда в первый раз его отвезли на леток бабушке с дедушкой. Ему казалось, что это было всегда. Он любил их больше всего на свете. И они любили его, не видя не обращая внимание на его уродство. Любили, не жалели, как чувствовал Сатоши. Мама тоже любила его, но как-то по-другому. Иногда дома она вдруг начинала обнимать его, заливаясь слезами. Сатоши не понимал этих слез, он тоже тоже удивленно обнимал маму задавая один и тот же вопрос
-- Мамочка, мамочка, а когда же я выросту.
-- Скоро, скоро - сквозь слезы лепетала мать. Потом просто отстранялась от него, падала на кровать и продолжала рыдать в подушку.
Отец. Его Сатоши боялся больше всего. Не отец, а какой-то страшный худой человек, каждое утро выходящий из спальни матери. Он запирался в ванной на полчаса, чтобы потом таким чистым, причесанным, надушенным выйти оттуда, ни сказав ни слова пройти на кухню, съесть приготовленный завтрак, подняться и вновь не проронив ни слова уйти до вечера. В эти минуты Сатоши лежал тихо без движения, часто накрывшись с головой одеялом, боясь спустить ноги, пройти к шкафчику с одеждой. Боялся даже на секундочку случайным скрипом привлечь внимание этого, как казалось Сатоши, страшного человека. Так продолжалось каждый день. Это то первое что он запомнил в своей жизни. Так было всегда. Когда он был дома с мамой, когда пошел в детский сад и теперь когда он ходил в школу…
Сатоши всегда ждал этого дня. Начинал считать дни сразу по приезду домой в большой город. Вот облетели листья с деревьев, вот покрылись они снегом и ледяной коркой. Потом теплое солнышко растопило снег и лед с деревьев. Вот деревья наконец расцвели, покрывшись сумасшедше красивой бледно-розовой шапкой цветов. Скоро цветы опадут и тогда еще чуть, чуть и можно будет готовиться к отъезду. Он соберет свой маленький рюкзачок, который понесет сам. Мама соберет большущий чемодан с его, как кажется маме нужными вещами. Этот чемодан она покатит в тележке к огромному, скоростному, длиннющему, серебристому поезду. Потом поезд тронется. За окном будут пролетать городские и деревенские пейзажи. Домики и огромные здания, леса, поля, серые ленты автострад с мчащимися машинами. Но поезд все равно едет, летит быстрее всех. Всего несколько часов. И это совсем не скучно. Наоборот. Это как предвкушение встречи, все равно как запахи из кухни, когда мама готовит что-то очень вкусное. Промчатся эти несколько часов. Поезд остановится на станции. Там возле дверей поезда будут ждать бабушка с дедушкой. И вот откроются двери и он выпрыгнет к ним прямо в объятиа. И дедушка поймает его, и бабушка будет его с восхищением корить и немножко ругать. Ведь надо быть осторожным. Не быть сорви головой, не прыгать. Можно упасть, удариться. Но все это все равно звучит как похвала. И это самое лучшее время. Самый лучший миг жизни. Предчувствие чего-то очень хорошего. Предчувствие бесконечно долгого лета и такой приятной беззаботной жизни. Так было всегда, так было в этот раз. Почти ...
Они всегда дружили и играли раздельно. Отдельно их дружная мальчишеская компания и девчоночья компания - стайка девчонок со своими тряпками, куклами Барби и прочими девчоночьими делами. Друг на друга они внимания не обращали, вплоть до этого последнего года. Повзрослевшие на год мальчишки начали изредка словно исподтишка поглядывать на девчонок. А те сбившись в кучку, все еще побаиваясь. начали задирать мальчишескую компанию. Но не все девчонки трусили, сбиваясь в кучку. Нашлась парочка девчонок нарушивших табу, перебежавших в веселую мальчишескую компанию. Точнее одна девчонка с подругой - тенью следовавшей за ней. А попав к мальчишкам она неожиданно ощутил свою силу и власть над ними. Что-то неуловимое, что она не могла осознать, объяснить помогало ей верховодить мальчишеской толпой. Она могла понукать, царствовать. И мальчишкам нравилось появление в их компании, этой девчонки - новоявленной принцессы. Игры их становились жесткими и агрессивными, все чтобы угодить ей. А принцесса наслаждалась своей ролью. За проявленное рвение она приближала к себе или отдаляла нерадивых. А в последнее время у нее появилось новое оружие, словно взятое из сказки. Поцелуи. Сделаешь то, сделаешь это и получишь в награду поцелуй или поцелуи по счету. При этом девчонка бессовестно врала, отказывалась от того что обещала, и после долгих перебранок удостаивала просителя одним чмоканьем вместо обещанных десяти. Тоже самое случилось и в этот день. Вероятно подсмотрев в щелочку, чем занимались ночью родители девчонка сгорая от любопытства побежала в мальчишескую компанию. Очень уж захотелось ей посмотреть, что же там у мальчиков в том самом прикрытом штанами запретном месте. Торговля насчет "посмотреть" шла бойко но безрезультатно. Мальчишки смеялись никак не соглашаясь на предлагаемые условия - десять поцелуев победителю, особенно зная ее привычку тут же отказываться от своих слов. Никому не хотелось играть в дурные игры. И тогда девчонка, особенно не задумываясь о последствиях подняла ставки.
-- Десять поцелуев, а потом как мама с папой - объявила она.
Этот поворот условий игры показался весьма заманчивым. Показывают все, но после никто и не проигрывает - потому что после уготовлено зрелище "как мама с папой", причем для всех.
Подруга девчонки сбежала, вероятно подозревая что ничем хорошим игра не кончится. Сатоши хотел тоже уйти, но любопытство пересилило страх. Сатоши лишь отошел на десяток шагов и спрятался за дерево, как бы демонстрируя, что он не играет, но не прочь "поболеть" за участников игры. Он делал так раньше, когда игры становились особенно дикими и малюсенький Сатоши был не в состоянии в них участвовать. Посмотреть, "поболеть", а потом увидеть развязку "мама с папой" казалось удивительно привлекательным.
Сатоши стоял за деревом во все глаза наблюдая за разыгрывающимся действом. Выстроившиеся в ряд мальчишки приспустили штаны. Вдоль строя шла девица во все глаза рассматривая вываленные из штанов мальчуковые достоинства. Временами останавливалась, разглядывая как ей казалось нечто особо интересное, даже тыкая в обнаженные письки травинкой.
-- Все закончили! - закричали мальчишки, увидев что девчонка дошла до конца строя - У Рику самый большой. Давай начинаем. Десять поцелуев.
-- Ничего не закончили - по обыкновению начала отнекиваться девчонка - Я говорила когда все покажут.
-- Так все ж показали!
-- Нет, не все. Он не показал - девчонка победоносно указала мальчишкам на дерево за которым прятался Сатоши - А раз не показал, значит ... Всё, не считается.
-- Так он не играет - завозмущались мальчишки.
-- Тот кто дома сидит, тот и не играет. А если здесь, значит играет. А он не показал. Значит ... Всё, всё, всё - не считается.
-- Сатоши, иди сюда, покажи!
Сатоши отрицательно помотал головой.
-- Сатоши, не порть игру - в унисон вопили мальчишки - Покажи быстренько и проваливай.
Сатоши все также отрицательно мотал головой и поддерживая двумя руками штаны, пятился назад.
-- Всё, всё - победоносно вопила девчонка -- Не считается, не считается !
-- Нет считается - кричали мальчишки - он сейчас покажет.
Несколько ребят, оторвавшись от мальчишеской толпы устремились к Сатоши. Он попытался бежать. Но куда там. Через секунду мальчишки настигли Сатоши. Двое заломили ему руки за спину, а третий резко спустил его штаны, обнажив то что Сатоши тщательно скрывал от постороннего взгляда, то чего постоянно стыдился. Природа не дорастив тельце Сатоши, словно в издевательство отыгралась в другом месте. Длиннющий член и по-настояшему крупные прочие достоинства. Кто-то охнул, кто-то присвистнул от удивления, но через секунду молчания мальчишки вновь загалдели.
-- Сатоши ты выиграл. Иди, получай свои поцелуи. Ты сегодня будешь папой!
-- Я не хочу, не буду - в ужасе вопил Сатоши -- Пусть Рику ... Это он выиграл ...
-- Нет, ты выиграл. Ты будешь!
Толпа мальчишек бесновалась в предвкушении невиданного зрелища - худая девчонка и недоросток, карлик в ролях мамы и папы. Сатоши почувствовал как его штаны отделились от ног и полетели в сторону. Несколько пар сильных рук, ухватив его под мышки потащили в сторону беснующейся мальчишеской толпы ...
Сатоши еще раз взглянул на улепетывающую девчонку, на деревенские домики, потом на свои ноги и наконец сообразил, что штаны и ботинки остались где-то там далеко - на опушке леса. Идти в таком виде домой конечно нельзя. Сатоши стянул с себя рубашку. надорвал зубами швы на рукавах, а потом оторвал и сами рукава. Продел ноги в отверстия для рукавов, прикрыв себя такими самодельными штанишками. Так можно было бы идти. Но теперь он ощутил боль в истерзанных разбитых пятках. Сатоши шел, иногда становился на коленки и полз, потом опять вставал на цыпочки. Так болело чуточку меньше и можно было идти аккуратно ступая на траву и мягкую пыль. С трудом доковыляв до дома, Сатоши уже не разбирая куда ставить ноги, по белым чистым половичкам бросился к кровати, забился под одеяло, полностью натянув его на себя. Здесь в затхлой норке он почувствовал себя в безопасности. Сатоши полусидел, полулежал в темноте окончательно потеряв счет времени.
-- Только бы подольше никто не приходил - думал он.
Но скрипнула входная дверь. Это вошли бабушка и дедушка. Потом он услышал, как от испуга и изумления вскрикнула бабушка, увидев испачканные в грязи и крови половички, по которым пробежал Сатоши. Словно копытца простучали бабушкины деревянные сандалики. Он почуствовал, как бабушка стянула с него одеяло, и услышал, как она запричитала
-- Сатоши, Сатоши, что с тобой, кто тебя исцарапал? Что с ногами, зачем ты бегал босиком.
Сатоши лишь плакал, тянул одеяло обратно.
-- Посмотри, посмотри на него - кричала баушка обращаясь к мужу
-- А ну, дай посмотреть - услышал он дедушкин бас.
Дедушкины ладони прошлись по лицу, по ногам.
-- Ну хватит. - прикрикнул дедушка - Ничего страшного. Царапины не глубокие. Заживут, и следов не будет. Ну подрался с ребятами. Когда я был в его годах, мне тоже доставалось
-- Ну что ты говоришь - лепетала бабушка - Ну как могли они обидеть, такого ...
-- Все, прекрати - прикрикнул дед - Хватит кудахтать. Сказано тебе - до свадьбы заживет.
Бабушка наконец-то успокоилась. Она сидела на краешке кровати поглаживая Сатоши и выговаривая:
-- Ничего, ничего, мой маленький богатырь. Ты вырастешь, станешь сильным, сильным и накажешь их всех, кто тебя обидел.
Эта последняя фраза словно кинжал пронзила Сатоши.
-- Бабушка перестань - закричал он -- Ты же знаешь, я никогда не вырасту. Никогда, никогда.
Он с силой дернул одеяло на себя накрывшись с головой.
-- Бабушка, пожалуйста, уйди, уйди. Я хочу быть один.
Простучали бабушкины деревянные туфельки. Скрипнула закрывающаяся дверь. Сатоши остался один, все также в темноте под одеялом. Он лежал, плакал, перебирая в голове сегодняшний день. Проходили минуты, часы. Была уже глубокая ночь. Но сон не шел, а впечатления, эпизоды сегодняшнего дня становились все ярче и ярче, словно усиливаясь обступившей его темнотой.
Месть, месть! Он отомстит и все они еще пожалеют об этом. И тут словно картина в темном зале кинотеатра. Сатоши увидел как он входит с ножом в руке в спальню той самой гадкой девчонки. Она просыпается, в страхе закрывает лицо руками, а он бьет ее ножом - в грудь, шею, живот. Она молит о пощаде, а потом уже не молит, потому что он колет ее ножом, колет, колет без остановки. А потом стоит он Сатоши среди этой кровавой сцены и ему хорошо, так хорошо ...
Ну а с ребятами, его бывшими друзьями и предателями. Сцена с ножом в его голове как-то не складывалась. Их много, очень много. Они разбегутся. И тут Сатоши придумал. Он будет учиться. Много, долго, хорошо. И он станет очень важным, большим человеком. Тем кто садится в огромный лимузин, тем перед которым с поклоном открывают двери какие-то люди в черных европейских костюмах. Он видел это совсем недавно по телевизору. Ну а ребята. Кто они? Дурачье, которые могут прыгнуть в воду с обрыва, залезть на дерево и снять штаны по приказу какой-то деревенской дурочки. Вот, все они будут смотреть на него и завидовать. Завидовать так, что они все один за другим умрут от зависти.
Сатоши почуствовал, как боль и сегодняшний стыд рассеялись Он уже знал что будет делать. Без ножа, крови, без ничего. Умиротворенный Сатоши закрыл глаза. Я не забуду, не передумаю, еще раз повторил он самому себе.
Он спал долго, до полудня, пока обеспокоенхая бабушка не разбудила его.
-- Все хорошо, все хорошо, бабушка - первое что сказал Сатоши, чтобы успокоить стариков.
-- Сегодня я не пойду гулять. И завтра тоже. У меня ножки болят - дабы избежать лишних расспросов сообщил Сатоши.
А еще через несколько дней вместе с мамой и пришедшими проводить их стариками, Сатоши стоял на платформе скоростного поезда. Не было ни слез ни объятий, ни радостных обещаний с уверенностью все также приехать на будущий год. Грустно смотрели старики на уезжающего внука, словно чуствуя что видят они его в последний раз. И действительно через пол года спустя внезапно скончался дед, а вскоре после него тихо угасла бабушка. Мама молчала о их кончине и лишь как-то раз сказала, что любимые дедушка и бабушка уехали далеко, далеко, откуда не возвращаются.
Сатоши не забыл, не передумал. Приехав домой, под удивленные взгляды матери он бросился к учебникам, а не к игрушкам как было в прошлые годы. Жахда мести, странным образом перевоплотившаяся в желание учиться не ушло и не расстворилось в первые же недели учебного года. Если раньше Сатоши едва переваливался с С на В, нередко получая F за ленность и невыученные уроки [А, В, С, D, E, F - оценки в школе], то теперь его оценки были сплошные А и А с плюсом. На классных собраниях с родителями учительница вначале просто сообщала матери, что на удивление - мальчик исправился, учится хорошо. Спустя же некоторое время любое собрание начиналось с похвалов Сатоши. Мальчик учился, учился блестяще, в классе, школе, везде был первым. Теперь после школьных собраний, Сатоши слышал восторженный шепот матери доносящийся из спальни. И отец, такой строгий и страшный постепенно размяк, уже смотрел на Сатоши с каким-то изумлением. А спустя еще некоторое время, мама уговорила отца пойти на родительское собрание. Вернулись они поздно, зайдя вероятно в какой-то ресторан. Мать сияла, а размякший и слегка подвыпивший отец, едва ли не вппервые позвал Сатоши за стол.
-- Сын, я горжусь тобой - сразу начал отец. Ты учишься, ты делаешь все что нужно. И может быть твое уродство ... - отец осекся и тут же исправился - твои физические недостатки и есть послание бога. Быть может ты станешь великим человеком, гораздо успешнее чем я. А то какой-ты есть - это затем чтобы ты не отвлекался на всякую ерунду. А потом когда ты вырастешь, все самые красивые девушки будут бегать за тобой. Тебе же нравятся красивые девушки ...
Улыбающаяся мама игриво ущипнула отца за руку.
-- Хорошо сынок - продолжил отец - тебе, наверное еще рано об этом думать, и это ты еще не понимаешь.
Сатоши отлично понимал ЭТО. Родители воспитанные два десятка лет назад не могли представить, как изменились нравственные барьеры, как сильно поменялось все вокруг. Девочки все еще держались стайками, но уже активно флиртовали с мальчишками одевая коротюсенькие юбочки и как бы невзначай демонстрируя свои стройные ножки и трусики в горошек или цветочек. Сатоши лишь исподтишка поглядывал на флиртующих девчонок, мгновенно отводя глаза, боясь выдать себя и получить в отместку обидное словцо и оскорбления. Слова отца, хоть и смутили Сатоши, но ободрили его.
-- Спасибо папа - выдохнул Сатоши -- можно мне идти заниматься дальше.
-- Конечно, конечно - засуетился отец.
Сатоши слез со стула, вежливо поклонился родителям, повернулся и пошел в свою комнату. Мать лишь смахнула навернувшуюся слезу. Сейчас Сатоши был воплощением мечты любого родителя. Умным, вежливым, успешным.
Поступить в хороший университет Сатоши не составило труда. С его школьными оценками и достижениями его брали практически всюду. Сатоши все же предпочел уехать из родного города, жить в общежитии, наезжая домой раз, другой в месяц. Учеба в университете тоже давалась легко, и хоть был он уже не первым как в школе, тем не менее легко занял место в числе лучших 10 процентов.
Так тихонько летели дни за днями, лекции, зачеты, экзамены, поездки домой. Уже практически перевалил он экватор обучения, как его неожиданно вызвали к декану курса. Улыбающийся и приветливый декан сообщил, что их университет уже давно сотрудничает с одним известным голландским университетом и недавно созданная программа по обмену студентов, дает возможность продолжить обучение в Голландии. Конечно же его никто не торопит с ответом. Конечно же следует поговорить с отцом. Но декан лично знает отца Сатоши и он уверен, что отец оценит все перспективы европейского образования и даст отцовское добро...
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/11/14/165