1.
Люблю фотографировать. И хотя мастер фотографии из меня не ахти какой, не бросаю это дело. Точнее, не дело, а увлечение — дело приносило бы деньги, а у меня убытки, и только.
Иду это я раз через перевал Донгуз-Орун с севера на черноморское побережье. Погодка хреновая — дождь, туман, слякоть под ногами. Гляжу — средь камней что-то не совсем обычное. Нагибаюсь и поднимаю нечто фотоаппаратообразное.
Потребовалось немало времени, чтобы убедиться в том, что это именно фотоаппарат. Долго соскребал грязь, глину и каменную труху. Объектив был разбит, механика не работала. Пленка, что была в кассете, рассыпалась тоже в труху. Тем не менее следов коррозии не было, ибо механизм выполнен был из какого-то стойкого материала — то ли из бронзы, то ли из латуни.
Для начала я просто прополоскал изделие в горном ручье. Ручка взвода/перемотки начала крутиться, кнопка спуска затвора срабатывала. Попутно определилось, что фотоаппарат изготовлен был фирмой Лейка. Как он попал на перевал — история умалчивает, но имеется обоснованное предположение, что попал он туда с гитлеровцем, штурмовавшим Кавказ. Стало быть, аппарат провалялся в высокогорной земле не менее тридцати лет.
2.
В славном городе Сочи я преподнес аппарат чуваку в ремонтной будке — а вдруг вернет его к жизни. Чувак вытаращил на меня глаза. Тем не менее аппарат взял, сказав при том, что ремонт будет стоить очень дорого. Я согласился.
Где-то через неделю являюсь в эту будку и обнаруживаю, что аппарат исправен. Мастер взял с меня всего сто рублей — всего лишь четырехкратную повышенную стипендию студента химического факультета Ленинградского государственного университета. К прочему, мастер снабдил аппарат фирменным цейссовским объективом, не чета там какому-нибуть объективу ФЭД.
3.
Фотоаппаратом, провалявшимся тридцать лет средь кавказских камней, я был неслыханно доволен. Работал он прекрасно — надежнее, чем легендарный автомат Михаила Тимофеевича Калашникова. Во время одного из кавказских восхождений аппарат сорвался у меня с привязки, полетел, отскочил от уступа скалы и был виртуозно схвачен рукавицей инструктора товарища Бектякова. Аппарат еще долго работал после этого случая.
Выяснилось уже в Америке: можно было бы продать аппарат как реликт за немыслимую цену. Но я упустил эту блестящую возможность.