В институте его звали Микки. Весу в нем было всего ничего - килограммов сорок, наверное... Тоненький , миниатюрный , казалось, игрушечный мальчик. Девчонки шептались, что с самого детства Микки так и продолжал укладывать с собою в постель небольшую куклу...
- Поосторожней, повнимательней, пожалуйста - мой Микки очень чувствительный,- убеждал папа Гирусова - ещё недавнего капитана... Закончив заочно наш факультет с грехом пополам, он прямо на глазах чудесным образом быстро превратился в майора, а затем, и вовсе - в подполковника...
По общему виду и выражению лица, незатронутого интеллектом и независимо от нынешних воинских званий и регалий, он никогда не превосходил уровня азартного старшины, только получившего заветные лычки и брызгавшего слюной на нижестоящих собеседников от избытка чувств...
- Поверьте, полковник,- подобострастно повышал Гирусова в звании отец Микки ,- сам факт приближения к танку на июльской жаре может вызвать у моего сына самое настоящее носовое кровотечение... При этом, он совал и совал Гирусову бесконечные свёртки с бутылками...
- Да я ж - я ж его, как родного..!, - блестя глазами при виде спиртного и закусок, с умилением ворковал растрогавшийся любитель гастрономических экскурсов, получивший очередной подарок Небес...
Оставшись без строгого надзора истеричных жён, наши военные преподаватели, помимо командировочных, получившие и пару месяцев полной вольницы в хлебосольном Николаеве, отрывались по полной...
Единственным недостатком, отравлявшим их безоблачно-счастливое состояние, было постоянная нехватка денег, подло и быстро исчезавших то за карточным столом, то в закромах ближайшей алкогольной забегаловки...
Родители курсантов, под завязку гружённые снедью с разнообразным крепким пойлом и приезжавшие для облегчения двухмесячной службы своих великовозрастных сынков, получивших накануне долгожданные инженерные дипломы , были очень и очень кстати...
Несмотря на отношение окружающих приятелей, посматривавших на него свысока, Микки никогда не унывал...
- Это оригинально, но не смешно..!,- легко гасил он многочисленные шуточки и подколки, щедро сыпавшиеся на него с самого начала полевых занятий...
Сапоги самого маленького размера смотрелись на нем громадными. Форма, в которой он, казалось, утонул, была размера на три больше.. Однако Микки, бодро улыбаясь в свои небольшие аккуратные усики, постоянно сеял вокруг себя только смех и позитивный настрой...
- Ладно, Милик, сдавай!,- жалел он меня... Будем играть хоть в Белот, хоть в Клабер,- все равно проиграю. Но, как говорится, за удовольствие надо платить...
Ввиду высокой карточной тренированности обитателей общаг, к коим относился и я, «городские» играть со мной опасались вполне обоснованно...
Однако легче от этого мне не становилось...
- Не играть же в поддавки, на самом деле ?!
Микки оставался одной из моих последних отдушин. Ведь ставки были нешуточные. За партию можно было выиграть или проиграть целую кормовую единицу...
Так в Николаеве стали называть и порцию мороженного, и пачку сахарного печенья, и бутылку сладкого лимонада...
Все это богатство продавалось в небольшом киоске, что бойко торговал прямо на территории военной учебки.
Благодаря карточным баталиям, первоначальное исхудание, приведшее к лихорадочному набиванию карманов гимнастерки корками хлеба и кусочками сахара, сметаемых с длинных столов трапезной, постепенно прекратилось. Карманы стали выглядеть приличнее...
Выигрыши позволили легко перенести даже забастовку с отказом от приема пищи во время завтрака, о которой мне напомнил недавно однокурсник Саша Палий...
Сначала, жирными алюминиевыми мисками с приличной недостачей сливочного масла и сахара возмутились и отказались есть в роте автомобилистов-бывших зоофаковцев. Затем, несмотря на то что к нашему завтраку и масло и сахар практически удвоились, к акции подключились танкисты мехфака и гидромелиоративного...
Призрак голодовки и восстания на революционном легендарном корабле Потемкин до ужаса испугал и разозлил наше военное начальство. В советское время их за это могли запросто разжаловать и выгнать к чертовой матери...
Нам пригрозили марш-броском на многие километры в полной боевой аммунициии... Бег начался и закончился практически сразу. Один из артистичных курсантов соседнего мехфака грохнулся в обморок и сыграл так хорошо, так натурально, что наши военные боссы со страху обосрались окончательно... Нам было велено немедленно прилечь в тенёчке и почаще пить воду из фляжек... Она была в тех местах солоноватой, но мокрой....
Сытые дни, вызванные многочисленными карточными победами, к сожалению, продолжались недолго...
Стоимость «кормовой единицы» была ниже двадцати копеек. Однако и ее гарантированно проигрывать не хотелось никому...
Когда окружающие под разными предлогами стали увиливать от карточных поединков со мною, я , поначалу, стал их стыдить, называя трусами и прочими уничижительными словечками...
-Однако ж, не помогало....
Пришлось пойти на военную хитрость...
Голод - не тетка....
Удалось натощак выдумать новый вид ставок - играть, выигрывать и собирать карточные колоды...
За короткое время практически весь «инструмент» наших курсантских рот был подчистую выигран и безжалостно сожжен мною в одном из подходящих полевых окопчиков...
За неимением других орудий развлечений, часть нашего курсантского контингента, хочешь не хочешь, снова была вынуждена сражаться в карты только со мной. Однако, опять же, продолжалось это не очень долго...
Шеф военторговского киоска оказался настоящим прохиндеем. В результате моей победоносной кампании цена колод мгновенно возросла с девяноста копеек до рубля тридцати...
Это было хорошей новостью. Однако ежедневный завоз карточных наборов удесятерился... Что было новостью плохой. Это было концом моей карточной монополии - финишем очередного выгодного бизнес-проекта...
Однако и тут выручил Микки - стал настоящим спасителем. После очередного проигрыша он широко улыбался и торжественно вёл меня к киоску, приговаривая:
- За несчастный урок математики платят целый рубль! А за партию с Мастером я плачу всего восемнадцать копеек..! - Он торжественно пожимал руку и вручал мне честно проигранную кормовую единицу в виде лимонных вафель, мороженого, лимонада и прочих прелестей, завезённых в киоск накануне...
- Равняйсь! Смирнааа! Айзенштейн, Бланк, Гак..! - Выйти из строя!,- торжеству капитана Комарова не было границ...
В перерывах полевых занятий на полигоне играли в карты все кому не лень. Однако наказание контингента именно нашей еврейской троицы было для этого командующего, несомненно, самым желанным...
- Пять нарядов вне очереди! Никаких увольнительных в город до конца лагерей! Я Вас научу Родину любить!,- капитан с садистской улыбочкой произнёс свою любимую присказку и добавил,
- А Вас , Штирлиц, то бишь, Бланк, я попрошу остаться! Сегодня же, как редактору Боевого листка , я приказываю в стихотворной форме критически отобразить Ваше неприглядное поведение в виде игры в карты и дать соответствующую строгую оценку Вашего морального разложения!
- Чтобы номер висел в казарме уже сегодня к ужину,- рявкнул он напоследок и исчез в неизвестном направлении...
- А я, ведь, тоже мог попасть в Историю! ,- завистливо произнёс Микки, читая сочиненные мною критические стишки о нашем ужасном карточном проступке...
- Сполосни-ка, дорогой, после ужина сто двадцать две ложки, коими я должен развлекаться трижды в день, и я пропишу тебя в следующем Боевом листке как пособника и подпольного картежника, выявленного, наконец, бдительными комсомольскими активистами...
Славы и приятных минут не оберёшься...
- Нет уж! ,- решительно отказался Микки, - Мухи отдельно, а котлеты, соответственно, отдельно... Хочется просто попасть в Историю. Без какого-либо наказания...
- Милик, давайка лучше ещё партеечку..!
Твоя Татьяна, все равно, писем тебе не пишет. А ты ей строчишь и строчишь каждый день! Небось, все стишками, да стишками... Я всегда знал, что экономфак приносит гидротехникам одни только страдания...
Поверь, кроме карт, нет счастья в жизни..,- Микки, как мог, все пытался успокоить меня, растроенного жестоким невниманием подружки...
- А, хочешь ? Я этого Комарова, завтра же, на стрельбах и завалю к чёртовой матери..?,- неожиданно предложил он...
Представив отважного миниатюрного Микки с несоразмерно большим автоматом Калашникова, я невольно растрогался...
- Микки, дорогой. Спасибо большое за сочувствие. Только, вот, убивать за меня никого не надо.- Быстро отвернувшись и смахнув навернувшуюся, вдруг, слезу, я весело улыбнулся,- Лучше карты сдавай побыстрее...
- Да, сейчас высыпаться у тебя не получается - Наряды-то, круглосуточные... Вот закончится это безобразие,- мечтательно произнёс Микки,- и наиграемся по полной...
Не получилось...
Во время последнего, пятого наряда, я, стоя дежурным « на тумбочке» , то есть при входе в казарму, где шло нешуточное карточное сражение, не успел крикнуть «Смирно» при входе капитана, заловившего в казарме азартных участников битвы...
- Курсант Бланк, выйти из строя! Ещё пять нарядов вне очереди!,- прозвучал радостный глас начальничка...
- За то,что вовремя не среагировал и подвёл товарищей, которых застали за этой прекрасной захватывающей и развивающей игрой ...
- А почему, товарищ капитан, меня в первый раз наказали именно за нее..?
- Разззговорчики!!! Прекратить разззговорчики!
- А Вам, Штирлиц, как редактору и шибко умному, я настоятельно рекомендую остаться и немедленно приступить к поэме для очередного Боевого Листка...
...О Вашем полном... Слышите? ...Полном моральном разложении...