Я закрыл глаза и задумался. Запах древесного дыма, от только что растопленной печки-буржуйки, унес меня далеко-далеко в тысячилетнее прошлое. В такую загадочную минуту не сложно было представить себя сидящим у костра, в пещере, в окружении соплеменников одетых, как и я сам, в звериные шкуры. Над жарким пламенем, шипя, жарились аппетитные куски мяса убитого на охоте мамонта...
В запахе древесного дыма до сих пор не выветрилось то, что давным-давно стерлось в человеческой памяти. Дым горящей древесины хранит в себе навсегда ушедшее время, необходимо как-то особенно вдохнуть его, не спугнуть посторонними мыслями, и он проникнет в самые забытые уголки сознания...
Открываю глаза, и в миг переношусь в иную эпоху. Наступило время обеда. За столом семеро человек. Шестеро из них - дежурные слесари-сантехники, седьмой - я сам, моторист станции перекачки водо-канал треста. Мужики взрослые,
семейные, в возрасте от сорока до пятидесяти. Я еще молод, успел только отслужить в армии, отработать год в рыболовном флоте, в Атлантическом океане,и провалить вступительные экзамены в институт...
В комнате галдеж. Спорили, выпячивая усердно свою значимость, ссорились. На столе появилась колода карт. Так начался мой первый рабочий день. Присматриваюсь к коллективу. Люди не моего склада, они явно не читали в детстве, в тайне от родителей, увлекательных книжек по ночам с фонариком под одеялом, не фантазировали на запредельном уровне. С этим можно смириться - работа,есть работа. Среди всей этой братии бросалась в глаза одна единственная неординарная личность и смотрелась белой вороной на всеобщем фоне: светлые волосы, брови и ресницы, немногословность, скромность не вмеру, и все это в совокупности с необыкновенной мягкостью и добротой.
Обед подошел к концу. Странная личность, с которой уже мысленно удалось подружиться, не спеша, очень бережно, собрала ладонью в кучку все хлебные крошки со стола, поместила их на клочке бумаги, завернула аккуратно, и спрятала в кармане своей куртки...
Я обескураженно наблюдал странную сцену блуждая вопросительным взглядом по лицам напротив. Кто-то, тайком, дурашливо улыбался, кто-то украдкой повертел пальцем у виска. Не хотелось принимать ни чью, явно подлую, сторону. Любому с такими безобидными данными, для оголтелой и бесшабашной компании, пара пустяков приписать что угодно, не исключая слабоумие. В армии насмотрелся.
Позже узнал, что предмет всеобщих насмешек был жертвой ленинградской блокады во время войны. Его родители умерли от голода, а сам он, десятилетним мальчиком, чудом остался в живых скитаясь по улицам многострадального города, роясь в мусорных баках, тщетно отыскивая подобие съестного...