Декабрь навалился сильными снежными бурями. Улицы и скверы были занесены сугробами. Дворникам не удавалось очистить за целый день работы и половину дорожек. Идя в агентство, Сизов видел,как преодолевала эти сугробы детвора, идущая в садики и школы, их замёрзшие, покрасневшие носы, от чего на душе становилось грустно за свою прожитую жизнь без семьи.
Работы в агентстве было мало. И то, не его направления расследования. Прибегали жёны, просившие проследить за мужем-гулякой, иногда мужья преклонного возраста заказывали тотальную слежку за своими молоденькими жёнушками. Этим занимался Векеша. Сизов принимать участие в поисках чьей-то неверности не желал, а Лавров его и не привлекал.
Частенько Сизов ночевал в агентстве, не желая добираться по пурге в другой конец города. Он уже половину своих вещей перетащил на работу. Отутюжил всё, разместив в шкафу. Одевался аккуратненько, дабы не подорвать имидж фирмы. Денег им с Лавровым хватало, хороший доход приносил ремонт и починка предметов быта.
В один из вечеров Сизов приготовился перекусить, отварив себе сарделек и накрошив салатик из красной капустки, чтобы потом, в своё удовольствие, посмотреть телевизор, когда раздался звонок в дверь.
Принесло кого-то по такой пурге, - подумал Сизов, направляясь к двери.
На пороге стоял толстячок, ниже его на голову, весь в снегу и смотрел снизу вверх, через свои толстые очки, глазами-бусинками.
- Простите за поздний визит, у меня беда, а в милиции и слушать не хотят. Одно твердят - приходите через три дня. Какие три дня? Я сойду с ума! - произнёс незнакомец, сняв и протерев очки. - Может вы поможете?
- Проходите, - произнёс Сизов, изрядно замёрзший от порывистого ветра.
Он помог посетителю раздеться, пригласив присесть у стола, поставил на стол вторую тарелку и положил вилку и нож.
Они ели молча сардельки с салатом. Потом долго пили вкусный чай с булочками.
Посетитель заговорил первым, с любопытством оглядывая пристанище Сизова.
- Моя Юленька ещё совсем ребёнок! Любит жить на даче в любое время года и никакая погода её не страшит. Вчера собралась поехать. Я её отговаривать, она на своём. Покричали, поругались. Ей двадцать три, мне шестьдесят. Должна бы понять, что мне трудно таскаться по такой погоде за город. Пятница, отчитал лекции и на электричку. Пурга, я плетусь с электрички по пояс в снегу. Пришёл, а она и не была там. Крыльцо занесено, света в окнах нет. Постоял, посмотрел и поплёлся на электричку, решив, что она дома. Но и дома её нет. Побежал в отделение, а там - ждите три дня. Я им готов был в ноги упасть. Они и подсказали мне ваше агентство. Уплачу сколько пожелаете. Меня Николаем Ивановичем зовут, фамилия Куликов, доцент университета, преподаю, - тихим голосом рассказывал пришелец.
- Юля вам дочь, внучка? - спросил Сизов и замолчал, увидев покрасневшие щёки Куликова.
- Что вы! Бог миловал и у меня нет ни детей, ни внуков. Юленька моя жена. Раньше я жил с маменькой, но когда её не стало два года назад, то женился на лаборантке Юленьке. Всё не одному вечера коротать, - несколько смущаясь, пролепетал Куликов.
Сизов позвонил Лаврову. Тот приехал быстро. Обстоятельно расспросив Куликова и набросав план работы, предложил Куликову осмотреть его квартиру. Тот согласился и поспешил внести солидный аванс. Втроём пошли на соседнюю улицу к дому Куликова.
Небо было затянуто тучами, улица освещалась тусклыми фонарями. Куликов пару раз упал от порывов ветра. Его поднимали и он шёл дальше. Войдя в подъезд и стряхнув с себя снег, поднялись на второй этаж. Квартира была просторной, с высокими потолками, уставленная дорогой антикварной мебелью, полы устланы толстыми коврами, с потолка свисали дорогие хрустальные люстры. Три большие комнаты сверкали чистотой и порядком. У пропавшей Юленьки была отдельная комната. Мебель в ней была поскромнее, но шкаф наполнен до отказа дорогой одеждой, а на туалетном столике стояла шкатулка с драгоценностями.
Со слов Куликова, всё было на месте, кроме двух цепочек, которые Юленька носила всегда, обручального кольца и одного недорогого перстенёчка.
Комната напоминала келью монашки. На тумбочке, рядом с односпальной кроватью, лежала Библия в дорогом переплёте.
Сизов стоял с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Это очень взволновало Куликова, он стал выпроваживать гостей, сославшись на усталость.
Порекомендовав Куликову оставаться дома на случай, если Юленька придет и сразу отзвониться, Лавров заторопился в агентство. Шли молча. Раздевшись и попив чая, Лавров спросил Сизова:
- Что скажите, любезный Славик? Как вам квартирка? Что про доцента думаете?
- Квартирка по первому ощущению чистая, но комната юной девы настораживает. За доцентом грешки есть, и тяжёлые. Недаром он в комнату жены пошёл неохотно, - ответил Сизов, закрывая глаза. - Не вчера, а раньше там произошло зло. Девочку искать надо, не понравился мне этот тихий доцент, Векеша! Давай-ка на дачу смотаемся и там посмотрим. Он билетик тут оставил ненароком на электричку, определить где дача, легко будет. Соснём пару часиков и вперёд.
Дача поразила своей запущенностью. Старый дом с флигелем, полуразвалившееся крыльцо, колодец у дома, едва прикрытый крышкой. Сизов подошёл, постоял немного и махнув в сторону дома, произнёс:
- Осмотреть надо дом, Векеша! Неспокойно у меня на душе. Пойду соседей поищу, а может и чин какой милицейский здесь есть. Вон, рядом, в двух домах трубы дымятся, проснулся народ.
Вскоре он вернулся с мужчиной, председателем садоводческого общества. Шёл тот с топором в руках, косая сажень в плечах, борода седая, брови насупленные. Истинный разбойник. Сизов нёс лопату совковую и сразу принялся расчищать крыльцо от снега.
- Степан Игнатьевич, председатель тутошний какой уж год, - представился пришедший, протягивая Лаврову руку. - Видел я в четверг эту пигалицу Куликовскую. И его в пятницу приметил, идущего со станции, но окликать не стал. Дерьмо он человек! От таких за версту держаться надо. Не поймём с женой, как её угораздило за этого старца замуж пойти. Она у него на кафедре лаборанткой работала, он её привозил на дачу много раз. Помыть, постирать. Мать его, профессорша, здесь каждое лето жила. Тоже заковыристая персона была. Долгую жизнь прожила, но больно странно умерла. Семенила по саду вечером, а к утру преставилась. Крику было накануне до небес. Сынок жениться собрался, а матушка в крик - не ровня, мол. Пигалица сидела на крыльце и молчала, потом в дом вошла и с криком назад, будто чего-то испугавшись. Выскочила на крыльцо, а Куликов её силком в дом затащил.
Сизов очистил крыльцо. Степан Игнатьевич топором открыл дверь. Вошли в дом. На первом этаже никого не было. Поднялись на второй этаж. В дальнем углу, на узенькой кровати, кто-то лежал под ворохом одеял, укрытый с головой.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2018/11/16/1193