Помнится, как-то надумал я перекрыть крышу на доме, доставшемся мне по наследству от бабки. Все откладывал да откладывал это дело, пока не дошло до первых протечек. А оно действительно: гром не грянет, мужик не перекрестится – пока крыша не потекла, ее для меня вроде как бы и не существовало. Дом добротный, надежный! Дед-строитель, участвовавший еще в возведении сталинских высоток, его собственными руками ставил, по всем правилам строительного искусства. Казалось, чего беспокоиться? Тем более, о крыше! Ее я воспринимал как некую абстракцию: она где-то там, далеко, высоко, за потолком, над чердаком... Впрочем, чердак для меня существовал тоже как абстракция. Туда я наведался за последние годы всего пару раз, чтобы приобщить к складированному там еще при жизни деда хламу какое-то свое барахло, определение степени нужности-ненужности которого мною было решено отложить на далекое будущее.
Вот кому чердак действительно был нужен, так это кошкам. Еще в незапамятные времена дед пропилил в потолке на террасе небольшое оконце-кошачий лаз, через которое кошки, обитавшие в доме на протяжении всего времени его существования, ныряли на чердак, тем наглухо закрывая его для мышей. Да кошкам и просто погулять по чердаку было в удовольствие: темно, сухо. Если уж и нет мышей, то поиграть в охотников, будоража свои охотничьи инстинкты – места лучше не придумать! Короче говоря, так уж повелось, что чердак всегда являлся кошачьей вотчиной, и никто никогда не оспаривал у усатых хищников их права на нее.
Но вот, крыша потекла. Пришлось и мне посетить чердак, найти места протечек, покачать головою и поцокать языком. Лепить заплатки здесь явно не имело смысла – необходимо было полностью перекрывать крышу. Конечно, сам бы за такую работу я не взялся – навыками кровельщика, увы, не владел. Все, что мне было по силам, так это купить необходимое количество листов металлочерепицы и нанять бригаду шабашников.
Кстати, живописная такая бригада попалась! За старшего у них был немолодой толстый дядька – когда он ходил по чердаку, я даже переживал, что потолок под его весом может обрушиться. В подчинении у него были два человека: мужик средних лет с отекшим алкоголичным лицом, и худенький паренек-подсобник. За глаза эту троицу я сразу окрестил: Бывалый, Балбес и Трус. Ну очень, очень походили они на знаменитых гайдаевских героев!
Сначала они сняли с крыши старый шифер. При дневном свете, впервые за многие десятки лет залившем чердак, осмотрели каркас с обрешеткой – нужно ли его менять или достаточно будет немного подремонтировать. Оказалось, что даже и ремонтировать тут особо нечего, настолько добротно все было сделано.
- Толково, толково сколочено! – говорил Бывалый, пробуя рукою крепость крепления стропил и досок обрешетки.
- А камни зачем здесь? – спросил Трус, запуская руку то ли в щебень, то ли в некий шлак, которым толстым слоем был покрыт пол чердака.
Балбес с интонацией знатока просветил товарища:
- Это не камни, студент, а керамзит. Знаешь, что такое керамзит?
- Не-а.
- Его из обожженной глины делают. Отличный теплоизолятор! Так, Васильич? – обратился Балбес к Бывалому.
Тот солидно покивал.
- Сразу видно, - продолжил Балбес, - профессионалы дом строили! По уму. С теплоизоляцией потолка.
Я вставил:
- Мой дед строителем был, сталинские высотки строил!
- Во! – поднял указательный палец Балбес. – Я же говорю, по уму! Сколько крыш перекрыл я, но редко когда видел, чтобы так вот, грамотно, по уму, керамзитом потолок утепляли. Так, Васильич?
Бывалый вновь кивнул. Потом, кряхтя, нагнулся и поднял несколько шариков керамзита, размял их в руке, да как вдруг заржет:
- Только это, други мои, никакой вам не керамзит! – заключил он.
- А че ж тогда? – удивился Балбес.
- Дерьмо кошачье окаменелое, вот че!