Дело было весной. Возвращались мы с экскурсии в Кунгурскую пещеру. Поезд наш подолгу стоял на полустанках и опаздывал к месту прибытия уже часа на два. За время путешествия мы, дети сотрудников с папиной работы, успели, и передружиться и поссориться и помириться обратно, а поезд всё шёл и шёл…
Со мной в плацкарте ехали два брата: Андрей, он был старше, и Славик – младше меня на год. У окна за столиком сидели руководители нашей группы тетя Люба и тётя Таня. Поначалу они активно пытались развлечь нашу пёструю команду. Бегали по всему вагону, боялись, что мы упадём с верхних полок и покалечимся, но потом махнули на нас рукой и мы, как ни странно успокоились и нашли сами себе занятие. Но рано или поздно всё надоедает. Мы переиграли во все возможные игры и затихли, глядя в тёмные окна…
Поезд в очередной раз остановился, и наступила какая-то особая тишина…
– Милиционер родился! – пошутил Андрей.
– Ангел пролетел… – прошептала тётя Люба.
Тётя Таня вздохнула и сказала:
– А вот со мной случай был… Девчонкой ещё. Возвращалась я от бабушки после каникул. Поезд так же опаздывал и темно уже и страшновато одной. Напротив меня сидела женщина. Немолодая уже… хотя нам, детям, все кто старше тридцати такими казались… Ну, так вот. Женщина эта поначалу всё про себя рассказывала, про детей, про родню многочисленную, а потом задремала… Поезд остановился, и тихо так стало, вот как сейчас… Женщина вдруг встрепенулась, осмотрелась и говорит: – Маму свою видела только что, покойную! Смотрит так грустно на меня. Встретимся, говорит скоро, доченька… Поезд дёрнулся, поехал было и снова затормозил… И, тут сверху, с багажной полки свалилась швейная машинка и аккурат на голову той женщины…
– Господи Боже!!! Таня!!!! – воскликнула тётя Люба, – что же ты такое рассказываешь!!! Жуть!!!
Поезд дёрнулся, поехал было, но снова стал тормозить. Мы посмотрели на багажную полку, а там… покачиваясь на самом краю, стояла швейная машинка.
– А-аааа!!! – заорал я и ко мне присоединились братья.
– Таня!!! – тонко закричала тётя Люба, – у тебя там! Там!!!
Тётя Таня рванула с места и помчалась вдоль вагона, чуть не затоптав своим могучим телом проводника, который выскочил на наши крики из своего купе.
– Что случилось, товарищи? – строго сказал он, протискиваясь сквозь нас.
– Там… там… там… – всхлипывала тётя Люба, показывая на багажную полку.
– Хм… – сказал проводник и, ловко взобравшись по полкам, спустил на столик злосчастную машинку. – Вы слышали когда-нибудь легенду о «Летучем Голландце»? – добавил он, поправляя галстук.
– Да! – ответил Андрей.
– Так вот у нас, на железной дороге своя легенда. Легенда о «Чёрной швейной машине». Неизвестно откуда, но время от времени появляется она на верхней полке и поджидает… – проводник легко, словно пушинку, подхватил машинку и пошёл вдоль вагона.
– Кого поджидает? Что вы с ней сделаете? – крикнула ему вслед тётя Таня.
– Хорошего человека! В бюро находок! Валерьянка есть? – обернулся проводник.
– Кажется… – ответила тётя Люба.
– Когда кажется, креститься надо! Накапайте тридцать… – он чуть задумался, – тридцать две капли и дайте мне выпить! Всем удачного окончания путешествия!
– Вот ведь, – сказала тётя Таня, открывая дрожащими руками пузырёк с валерьянкой, – какой важный!
Поезд тронулся. Ребята разошлись по своим местам.
– А вот ещё был случай! – подал голос Славик, – У одной девочки мама шила по ночам. Папа с ними не жил, вот она и подрабатывала, значит. Утром, уходя на работу, мама каждый раз говорила дочке: – приберись, вымой посуду и делай что хочешь! Только я тебя очень прошу - не открывай мою швейную машинку и не крути у неё ручку…
Андрей подмигнул мне и показал большой палец.
– А как её открывать-то, если мама каждый раз ключик прятала? – продолжил Славик. – Но вот однажды, вымыла девочка посуду и начала прибираться. Вытирает пыль, и вдруг видит, сбоку у футляра швейной машинки ключик торчит. Девочка, конечно, помнила мамины слова, но ведь любопытно же! «Я только посмотрю, но трогать ничего не буду!» – подумала девочка, и сняла футляр (чёрный межу прочим!). Внутри, на чёрной подставке была машинка. Обычная с виду, чёрная, только вместо названия непонятные знаки и под иглой машинки зажата чёрная лента с белыми буквами…
Славик помолчал немного и спросил:
– У нас ещё газировка осталась? – и, жадно глотнув из бутылки, продолжил:
– Девочка хотела было закрыть машинку обратно, но лапки швейной машинки заслоняли буквы… а девочке было ужасно любопытно, что за слово было написано на чёрной ленте… «Я только разочек крутану» – сказала она себе, – «Самую чуточку!».
Славка сделал паузу, и таинственно оглядев нас, продолжил зловещим голосом:
– Взялась девочка за ручку, повернула колёсо и… раздался страшный треск и стон…
– Ужас!!! – прошептали тётя Люба с тётей Таней.
– И в это время в дверь позвонили! Три раза! Так: Трынь! Трынь!! Трынь!!! – повысил голос Славик. – Девочка вернула на место кожух машинки, открыла дверь, а там…
– Ой, сочиняло! – толкнула меня в бок Жанка, – Ну наврал же, сознайся!
Ласково светило солнышко. Уютно журчала речка. Мы с Жанкой и Галкой лежали на травке и загорали. По небу плыли облака, похожие на забавных медвежат и так хорошо было, так славно на душе, что я не смог соврать.
– Ага! Про швейную машинку тётя Таня рассказывала, а остальное я придумал.
– А кто там, на пороге у тебя оказался? – повернула голову Галка.
– Не у меня, а у девочки… – поправил я Галку, – да кто там мог быть? Мама, конечно!
– Открыла девочка дверь, а там мама стоит… без обеих ног! – сказала страшным голосом Галка, и добавила уже обычным: – А что на чёрной ленте было написано?
– Дура! – сказала Жанка.
– Я дура??? – возмутилась Галка.
– На ленточке было написано, – ответила Жанка, – и ты тоже, раз про маму такое говоришь!
– Это не я, а Санька всё насочинял!
Чувствуя, что девчонки сейчас поссорятся, я влез между ними и сказал:
– Никто не дура! А написано там было «Герой», понятно? Это мама по ночам ленточки к бескозыркам строчила!
– А стонал тогда кто? – спросила Галка.
– Домовой! – ответил я, – Он в машинке жил, а застонал нарочно, чтобы девочка машинку не сломала! Дорогая же вещь!
– Ну… – разочарованно протянула Галка, – опять выкрутился!
– Давайте ещё искупаемся, а то домой загонят! – предложила Жанка и побежала к воде.
Купались мы долго, до посинения, а потом сидели, укрывшись одним полотенцем, и дрожали. Девчонки от холода, а я с ними за компанию.
– Нагулялся, Сашулька? – спросила бабушка, когда я вернулся домой.
– Ага…
– Руки мой, ужинать будем!
– Так я же только что с речки, Буся! Чисто вымытый!
– Давай, давай, не рассуждай! – строго сказала бабушка.
Я по-честному вымыл руки под рукомойником и сел за стол. На ужин была картошка. Молодая. С тонкой нежной кожицей. Нет ничего вкуснее, чем разломить её, дымящуюся, посолить, макнуть в масло, а потом запить парным молоком! М-м!
Тут мой взгляд упал на бабушкину швейную машинку. Она была старинная, на чёрной железной станине и огромной педалью-качалкой внизу. Крутить её мне бабушка не разрешала, да я и сам боялся. Уж больно громко она стучала.
– Буся, а как твоя швейная машинка называется?
– Зингер! – улыбнулась бабушка, – А что?
– Зингер… Чёрный Зингер! Как звучит, а?
– Что ты там бормочешь? – удивилась бабушка.
– Да я это так… Спасибо, Бабуся! Всё было очень вкусно! – я прижался к бабушке щекой.
– То-то… – улыбнулась бабушка.
– Я ещё немного погуляю, ладно?
– Ну, иди не то…
Я побежал на улицу, повторяя про себя «Чёрный Зингер…», «Чёрный Зингер…», вот что я завтра девчонкам расскажу!!!
***ноябрь 2018***