В свои 18 лет, 2 ноября 1987 года (но это не мой день рождения) я стал "оккупантом": попал на срочную службу в Советскую Армию. Служить пришлось в учебном центре ВДВ в Литовской ССР.
Вот почему оккупантом: сегодня Литва - ближнее зарубежье, "пострадавшее" за годы "советской оккупации". Я лично считаю, что это просто расплата за литовские номера на Руси, их банды еще Александр Невский гонял. А предфинальным аккордом стал 1612 год, когда литовцы совместно с поляками на Девичьем поле получили сполна от Минина и Пожарского. Про финальный аккорд не буду, речь о другом.
Служить было тяжело и физически и психологически. Нагрузки были запредельные, но не жалуюсь, вспоминаю с гордостью, вот только немного стыдно, что в Афганском батальоне прослужил всего две недели. Афганским называли второй батальон нашего учебного полка. В нем готовили командиров БМП-2 и батальон подлежал отправке в воюющий Афганистан в полном составе. В мою судьбу и судьбу еще шестерых курсантов вмешалась фортуна в образе штабного капитана, который написал новую методику обучения строевой подготовки и ему нужен был личный состав для обкатки методики. Так я попал в первый батальон полка, готовивший командиров отделений десантно-штурмовых подразделений для распределения по частям, базирующимся на территории СССР. Волею судьбы моя первая загранкомандировка отложилась на недолгие четыре года.
Служить в учебном центре было тяжело, но интересно. Тактика, уставы, строевая, стрельбы, воздушно-десантная подготовка. Юные дарования в курсантской форме живо впитывали армейские премудрости. Да так живо, что через три месяца четыре человека из моего отделения за успехи в боевой и политической уже были ефрейторами.
Больше всего конечно нравились стрельбы. Стреляли мы много и днем и ночью. Наше отделение даже вооружено было акс-74н: автоматами Калашникова с рельсой для крепления ночного прицела. Про наши ночные стрельбы можно целую повесть написать, но мне почему-то запомнились одни дневные. Рядом с тиром под открытым небом была березовая роща, и ранней весной во время перекура мы смогли набрать березового сока во фляги. Потом всю роту угощали.
У каждого дерева был свой вкус.