1.
Июньские протесты 1962 года в Новочеркасске были революцией. Выступления были революцией потому, что народ потерял страх и вышел на улицу требовать своё.
Для советской власти новочеркасские волнения оказались неожиданными. Ведь они произошли уже после 22 партсъезда, съезда, на котором руководители партии заклеймили зверства сталинского режима.
Но тут вдруг в заштатном российском городе власти осудившие репрессии сами были вынуждены пойти на крайние меры. Решение о подавлении восставшего народа, видимо, возникло не сразу. Вначале партийные деятели уговаривали людей разойтись по-хорошему. Однако народ, почувствовал свою силу, и на уговоры не соглашался.
2.
Я не был очевидцем новочеркасских событий. В город я приехал спустя месяц, уже в июле, когда о волнениях ничего не напоминало. Тогда в 1962 году мы, новоукраинские ребята из Краснодарского края приехали поступать в крупнейший на юге России Новочеркасский политехнический институт. Все наши мысли в то время были заняты физикой, математикой и другими предметами предстоящих экзаменов.
К тому же оказавшись в городе-музее, мы были очарованы его прекрасной архитектурой. С трепетом мы заходили в факультетские корпуса, напоминавшие древнегреческие храмы. Затем по вечерам уставшие от решений мудрёных задач мы с девушками-абитуриентками прогуливались под сенями лип и каштанов мимо причудливых фасадов старого города.
Через два месяца мои экзаменационные волнения закончились, и я был зачислен студентом в ВУЗ. Здесь мне впервые пришлось жить не в родительском доме, а на съёмной квартире. Там я проживал не один, и мой сосед, студент-третьекурсник мешал мне спать по ночам. Он всё время ходил по комнате, и что-то бормотал. Оказалось, что он не мог спать из-за шока. Его потрясло то, что наши советские солдаты стреляли в собравшуюся на городской площади толпу.
3.
В то время коммунистическая партия круглыми сутками внушала нам то, что после покорения целины и после выполнения других партийных решений все мы заживём при коммунизме. Сам Н.С. Хрущёв пообещал народу скорое изобилие. И партийные пропагандисты трудились изо всех сил. В помощь агитаторам издавались многомиллионные тома работ Ленина и Карла Маркса. Полки магазинов были завалены не продуктами, а решениями партийных съездов и пленумов. О том же самом беспрестанно вещали все газеты, радио и телевидение. Благодаря безостановочному промыванию мозгов вся огромная страна находилась под полным контролем.
И вдруг в небольшом провинциальном городе нашлись несознательные люди. Народ Новочеркасска вышел на улицы, потому что захотел жить по-человечески ни при коммунизме, а сейчас. У рабочих завода к руководству был только один вопрос: «Почему через столько лет после революции мы должны есть вместо мяса пирожки?»
На свой вопрос от директора рабочие внятного ответа не получили. И тогда на следующий день с тем же вопросом многочисленная толпа протестующих отправилась к горкому партии в центр. Собравшихся на площади уговаривали разойтись. Но народ, находившийся в состоянии эйфории, на такие призывы уже не реагировал. Люди понимали, что их сила в массовости. И тогда те, кому поручили успокоить недовольных, приказали стрелять в толпу.
Партийные деятели причину новочеркасских волнений объяснить не могли. По теории, которую они исповедовали, протестовать могли только угнетаемые капиталистами пролетарии. А в стране победившего социализма выходить на улицы и что-то требовать могли только несознательные граждане. По этой причине позже на всяких политзанятиях выступление недовольных объясняли подстрекательством уголовников и недобитых во время войны белых казаков.
4.
Если честно, то я до сих пор не знаю ответа на вопрос, как должна была в таком случае повести себя разумная власть. Конечно, расстрел был неприемлем. Но прежде даже Николай Второй, человек верующий, для того, чтобы загасить Первую русскую революцию, воспользовался услугами черносотенцев и прочих маргиналов. Что же тогда говорить о членах политбюро, о людях далеко не святых.
Что руководители партии и государства должны были пообещать, потерявшему страх народу? Признать, что идеи кумира всех коммунистов Ленина – блеф?
Нет, соотношение сил было пока в пользу партийных демагогов. Толпа из сотен человек в небольшом городе - это же не весь народ. Потому наверху решили прибегнуть к карательным мерам.
Жестокость подавления протестов, в конце концов, сработала против режима. Не скоро, а где-то через тридцать лет, коммунистическая империя всё равно рухнула.
5.
В горбачёвское время о новочеркасской трагедии неожиданно стали писать в прессе. Например, подборка воспоминаний свидетелей и участников трагических событий появились в городском альманахе «Крытый двор». Можно сказать, что это было чудо. О новочеркасском расстреле до той поры можно было прочитать только в рукописном самиздатовском сборнике. А тут о гибели невинных людей неожиданно написали в публичном издании.
После выхода альманаха был нарушен многолетний заговор молчания в отношении жертв. Но публикация очевидцев событий была лишь первым шагом. О количестве погибших на площади, и о расстрелянных позже по приговору суда ничего известно не было. Фамилии жертв и фамилии осуждённых тоже трусливо замалчивались.
В то время я работал на Новочеркасском электродном заводе, в отделе главного технолога. И как-то в выходной день мы с моими неравнодушными приятелями решили, что настало время действовать и нам. Наверно, это было легкомысленное решение. И всё же я взял из дома разрисованный клубничками столик, за которым мы кормили мою дочь, и вместе с друзьями, с теми, кто не побоялся, мы отправились в самый центр города к кинотеатру «Победа». На столе мы разложили отпечатанные на машинке подписные листы. Проходившим мимо по главной улице людям мы предлагали подписаться под требованием к властям обнародовать материалы по новочеркасской трагедии.
Наша публичная акция состоялась впервые после кровавых событий в нашем городе. В некотором роде наш самодеятельный демарш был авантюрой. Ибо до той поры не находилось больше никого, кто вышел бы на улицу и потребовал бы установления правды в отношении пострадавших. Было ли нам страшно? Конечно, произойти могло что угодно. Но расстрелять в то время нас уж точно не могли. Ведь сам генсек М.С. Горбачёв призвал к гласности. Да и с завода, мы понимали, нас уже, скорее всего, не уволят.
Проходившие мимо нас случайные люди, останавливались. Они читали нашу петицию, и многие вписывали свои фамилии и ставили подписи. Нередко к нам подходили семьями. Поставил свою подпись и один милиционер. Нужно сказать, что свою агитацию мы затеяли как раз напротив УВД города. Там же рядом находились кабинеты сотрудников КГБ.
Теперь я уже не могу вспомнить, кому мы передали заполненные подписные листы, но дальнейшие события происходили уже без нашего участия. Имена всех расстрелянных и пострадавших в 1962 году были обнародованы, в память о погибших неоднократно проводились митинги, и в городе был открыт музей жертв Новочеркасской трагедии.