вера, надежда, любовь

Николай Хребтов
                Жизнь, я снова стою пред тобой,
                Зря ты хмуришься так, дорогая,
                Всюду вера, надежда, любовь
                Мне сопутствуют, не иссякая.



Я её не увидел, а услышал.
   Помните актрису Доронину в фильме »Три тополя на Плющихе»? Вот, точно, её голос. Так в душу и просится. А кто-то её голосом сказал: - Ой, холодище-то какой! Я как зюзик! А ты?
Ей ответил мужской, хрипловатый: - Да  тоже...

Я сидел в ракете и большинство едущих со мной – отдыхающие. Ездили в город на экскурсию из дома-отдыха «Завьялово».
 Место рядом со мной было свободно, и я, почему-то, был уверен, что она  сядет именно со мной.
Так и вышло. Она подошла  и спросила:
- Здесь можно устроиться?
- Ради бога, - заторопился  я и убрал со спинки кресла свою куртку. Она не села, а как говорят, совершила мягкую посадку. И сразу пахнуло чем-то неповторимо знакомым и волнующим.
 
   Боковым зрением я рассматривал её. С интересом, конечно.
Ракета отвалила и понесла нас по Обскому морю. Соседка устроилась поудобнее, сняла болоневую косынку, тряхнула белыми, выгоревшими волнистыми волосами и заколола их у виска,  хитро скосилась в мою сторону.
Я отвернулся к окну, открыл журнал. Читал я или нет, скорее, просто в страницу упёрся. Наверное, с полчаса так сидел.
А она откинулась на спинку кресла и глаза закрыла. Я опять покосился, уже смелее. Красивая. Крепкая. Фигуристая. Чему-то улыбается. Не спит же, конечно.  Впечатление производит. Я отвернулся.
 - А че отвернулся-то. Смотри уж. Не жалко. Не похудею. А не мешало бы. – Проворковала она, не открывая глаз. – Женат, вроде, а на других пялишься. Ох, мужики! Нет от вас спасенья!
- Почему – вроде? – Не понял я, но ответил с удовольствием.
- Кольцо у тебя не на том пальце, - она открыла глаза и кивнула на мою руку.
- А-а,- протянул я, - соломенный вдовец.
- Это как? Интересно, - не поняла она.
 - А так. Был женат. Про мужа говорят - объелся груш, а про жену как. Тоже объелась?
 - Бывает, - просто сказала она и стала складывать свой плащ и косынку в пакет. 
 - А вас как понимать? Вроде, тоже не невеста, а «неделька» не на той руке? – кинул я вопросик.
- Ах, это! Да, точно. Не невеста. Скоро уж дочь отдавать буду, потом другую, а там и третью. Буду молодой бабкой. Бабки нынче в моде. Да и в цене.
- Особено молодые. –  поддержал я.
 - О! Девчонки у мены – что надо! Хотите взглянуть?  - и она проворно достала из сумочки конверт с фотографиями. Подала одну мне. Со снимка доверчиво глядели три любопытные девчоночьи мордашки, чем-то очень похожие на мать.. И очень уж разные между собой. Она, видимо, заметила моё недоумение по этому поводу и просто пояснила.
-Да,  не похожи. Отцы разные.
- Что так, характерами не сошлись?
- Да нет. Не то совсем. Замужем-то я толком и не была. В смысле, официально. Все так получалось.
 - Что так? - не понял я.
 - Да так. Вы, мужики ведь как? Поговорку-то знаешь? Наше дело – не рожать…ну и вот.
- Знаю. – соврал я.
- Ну, вот! Так и было. Сколько до Завьялово-то? – вроде бы ни с того, ни с сего спросила она.
-Да часа полтора, не меньше.
- Ну, тогда расскажу. Рассказывать? – просто так спросила.
-Ради бога! – поспешно ответил я и повернулся к ней лицом.
- У тебя, что ли других слов нет?
Я понял свою оплошность и схитрил:
 - Слушать больше люблю.
- Ну, тогда так. Давайте сначала подкрепимся, между делом, и  расскажу.
 С этими словами она достала из сумки-мешка целлофановый пакет с беляшами. Оглядела салон, поискала глазами что-то  и спросила безо всяких:

- Туалет-то тут, грешным делом, есть?
Я замешкался с ответом, а она пояснила: - Знаешь, с этих нынешних беляшей, при случае, можешь запросто и не добежать. Ну, ладно, авось обойдётся. – Она решительно откусила добрый кусок и с аппетитом стала есть. Я тоже откусил. Беляш сильно отдавал рыбой.
- Я, девчонкой-то, в деревне жила. Недалеко от Ордынки. Колхоз там был. «Красное Дышло» назывался. Так себе, слабенький. Планово-убыточный. Ну, так ликвидировали. В пятьдесят шестом. ДОК организовали. Парты делали, сани, дуги гнули, бочки, кадки разные. Лесу было кругом!  Заблудиться запросто. Думали, на весь век  хватит, а вырубили за пять лет. Производство сокращать стали. Работы даже мужикам не стало хватать. А нам, девчонкам и вовсе.
Мы с матерью подумали-подумали да и решили в город податься. Пока одна, без мамки. Там у неё сестра жила, в институте работала. Ой, вот потеха! Приехала она раз к нам в  деревню в отпуск. Из себя вся такая видная, одета - куда там! Пальто ни пальто, шляпа ни шляпа, воротник из лисы. На ногах боты на каблуке. Что ты!
Ну, как водится, вечером собрались у нас старые товарки, посидеть, приезд отметить. Ну, и не вытерпели, спрашивают: - А где ж ты, Нюра, работаешь-то? А она: - В институти, в гальдиропе! Ну, наши бабы дивятся и радуются, дескать, слава богу, хоть одна из них в люди вышла. А че, спрашивают, делаешь-то там? – А людей раздеваю. Ну, бабы подивились и разошлись.
А тётка-то моя утром в сельпо идёт, а бабы   на улице дивятся: -  Гли-ко, Нюрка-то, чисто генеральша! – Ишшо бы, людей в городу раздевает. Это ж подумать надо! И до се не посадили. Умеет, видно. – И она заразительно рассмеялась.
- Ой, отвлеклась. Ну, получила паспорт, с грехом пополам и в город. Ох, и намоталась! Работа везде есть, берут с дорогой душей, только сначала пропишись. Придёшь прописываться – устройся на работу , пропишем. Заколдованый круг  да и только. Крючкотворцев-то и тогда хватало. Тут тётка и говорит: - Знаешь, Тося, - это меня так зовут, Тоня, значит. Выходи-ка ты, говорит, замуж. За Виктора. Сосед у ней был. Один жил. Дом большой имел. Разведёный. Жена куда-то умоталась. Хороший, говорит, мужик. Хозяин. Зарабатывает неплохо. Всё есть. И ты ему нравишься.   Я, мол, уже удочку забрасывала. Пропишет, на работу определишься. А там видно будет. Не поживётся – зад об зад, - кто дальше улетит. Это уж на самый худой конец. Ну, а поживётся, так и дай бог.
Я, конечно, ни вкакую. Обиделась даже на неё крепко. Но время берёт своё. Не скоро, правда, но согласилась. Расписались, всё честь по чести. И зажили. Устроилась на базаре в ларёк: вино на разлив да всякая мелочь. Тогда тоже ларьков-то всяких полно было.
 Витя мой, как с работы, так ко мне. Я ему, сначала, когда стаканчик, когда два. Доволен, слов нет. А потом, гляжу, он и на стороне стал прихватывать. Дальше – больше. Стал и домой винцо приносить. Дружков завёл. Таких же. И пошло- поехало. А я уж в то время тяжелая была. Месяцев пять. Делать что-то – поздно, и дальше так жить не могла. Терпенье лопнуло. Плюнула на всё, уволилась. Поехала обратно в свой район. Там в это время новый совхоз строился. Вот туда я и подалась…
 Ракету сильно тряхнуло на волне. Тоня охнула, посмотрела на меня. Я – ничего. Она тоже успокоилась.
- Не надоела?
- Нет, нет, что ты! Мне давно не приходилось вот так запросто поговорить с кем-нибудь. Серьёзно. Рассказывай. Я слушаю. Пожалуйста.
- Ну, вот. Кое-как упросила, взяли в столовую. Посуду мыть. А тут вскоре и она родилась. – Тоня ткнула  красивым пальчиком на фотографию старшенькой.
- Верой назвала. Даже не знала тогда, почему.
 Маму к себе перевезла. Мне комнату отдельную в общежитии дали. С полгода не просидела – на работу пошла. На ферму. Доить я умела. Мы раньше тоже корову держали. А потом с кормами прижимать стали, огороды пообрезали у всех. Пришлось продать. Мама плакала. Да разве мы одни. Председатель наш бывший даже дом продал, купил старенький  «Москвич» и тоже куда-то умотал. С тех пор его и не видел никто. Ой, да что я опять не про то.
 В совхозе мне сначала всё нравилось. Молодёжи много. Клуб хороший. Кино каждый день. Танцы. Весело, в общем, было. На танцы-то я редко ходила. Так, после собранья когда. После кино. Мама строго меня держала.  На танцевала, мол, уже и хватит. Да я и не сильно рвалась. Радиолу купила. Пластинки всё больше кручу, да с дочей вожусь. Ну, и поплачу когда, не без этого.
 Тут вскоре домик свой купили. Небольшой, правда, по деньгам. Зажили, вроде бы. Я работаю, мама с дочкой. Огород, корову завели. Вроде бы, всё хорошо. Да тут опять дела такие пошли.
 Постановление вышло: частный сектор поприжать. Да и с заработком стало хуже. Народ, особенно молодёжь, стали  опять в город подаваться.  Ну, и я не усидела. Тоже туда.
 Правду говорят, бог даёт денежку, а черт – дырочку. Уехала. А с пропиской в городе стало еще хуже. Ведь что творят: как прописать, так девять метров надо, а как дать жильё, так по четыре на человека. Да и с харчами тоже проблема. За хлебом надо очередь с вечера занимать.  Да че там, сами знаете. Покрутилась, повертелась, да и обратно в совхоз. Хорошо, что маму тогда с собой не утянула. Было куда приткнуться. Опять на ферму пошла. В другую бригаду, правда.
 
Тучи пронесло.  Небо прояснилось. В салоне стало светлее. Соседка моя преобразилась вся.  Солнцу ли обрадовалась, вспомнила ли что весёлое.
    - А тут по нашей улице водопровод начали проводить. Парней понаехало, молодые все, здоровые. Загудела наша улица. Всё перерыли, перекопали – ни пройти, ни проехать.- Тут она как-то горестно вздохнула, посмотрела на меня так, как будто спрашивала: стоит ли дальше рассказывать. Я улыбнулся, она оживилась. Подтянула на коленях модную юбочку. Я сделал вид, что меня ничего не интересует в ней, кроме рассказа… Она продолжила.
- Слышу, как-то, машина у ворот остановилась. Шофёр высунулся из кабины и спрашивает : - Хозяйка, молочка не продашь? Отощал совсем на чаях.
А у самого вывеска так и просит, ну знаешь, чего.
 Я кивнул.

- Ну, вот, дала я ему трёхлитровую банку, он взял и деньги суёт. Я говорю, да не надо ничего. А он своё. Так и не взяла.
Короче, назавтра снова явился. Только коров подоили. И пошло… С месяц так, примерно, прошло. Мама как-то говорит: - Поговорила бы с Сашкой-то, его Сашей  звали, может сено привезёт. Ну, я ему так и сказала. Он даже подрос в своей кабине. Ладно. Назавтра берёт еще двух своих дружков-бульдозеристов и поехали. Мама осталась ужин готовить. Теперь ведь как, денег, может, и не возьмут, а угостить мужиков надо... Ага. Привезли.  Сметали  на место и за стол. Выпили, поели, поблагодарили… Я вышла проводить. Так-то как-то неудобно: наелся, ну и иди. Вышла. Стою у ворот. А он подходит и говорит: хочешь, прокачу?
 Черт что ли меня толкнул к нему - хочу, говорю. – Ну, садись!  Села  и понеслось… ДА, покатались мы с ним славно. Но не подумайте чего! Он оказался не из таких. Не-е-т!  Да только все равно без этого не обошлось.
Однажды  приехал вечером, а день был такой мозглый, а тут и вовсе дождь пошел. В избе-то сидеть как-то неудобно обоим. А  у меня в предбаннике кровать стояла. Я там частенько после баньки ночевала. Вот мы и уселись там дождь переждать. А он, как на грех, льёт и льёт…. Смотрю, Саша мой   всё же ехать собирается. Я и говорю: - Куда ты в такую грязищу. Еще где-нибудь зарюхаешься, бульдозером не вытащить... А он – так и что делать?..Что, говорю, вот кровать, ложись да посыпёхивай. А машина твоя не размокнет.
Он помолчал немного, потом вот так вот руку свою положил мне вот сюда, повыше колена. Я говорю: - Сашенька, не надо так, я на это место очень хлипкая. А у самой серчишко того и гляди выскочит. А он: что ты, мол, да я не такой, а сам всё выше пробирается… Ой, да что там!
Как не болела – померла, как говорят. Вот так и я.

Вскоре Саша поехал в город за получкой, а там его в другое место отправили. Больше я его и не видела. А весной вот эта появилась. Наденька.  Беленькая – вся в отца.
Она замолчала. Сидела притихшая, думая о чем-то своём.
Что ж, так больше и не появился?
- Да появлялся, только меня в это время дома не было. В Москве на выставке была. Медаль получила. А вернулась, мама мне всё это и рассказала. Болело сердечко, конечно, поревела…да что там… Время – великий лекарь. Всё затянуло. Теперь уж редко когда вспоминаю. И не корю себя. Думаю, хорошо, что тогда не отпустила его. Всякое  могло быть, дороги-то тогда у нас были не ахти. Это теперь хоть на боку катись аж до самого Карасука..А он еще совсем молодой был. Со мной с первой ночевал.

Ракета сбавила ход, круто легла на правый борт. Подходили к Бурмистрово. В салоне стало шумно. Тоня замолчала.
Потом, когда отвалили от пристани, я посмотрел на неё. Она кивнула мне и заговорила тихим доверительным голосом.
- Нет худа без добра. И у меня тоже. Сначала в сельсовет выбрали,потом в партию вступила. Квартиру благоустроенную дали.. Всё, вроде бы, как надо пошло, да мама заболела. А через три месяца схоронила я её. Осталась с девчонками без бабули...
 Мне уж было не просто интересно, а очень даже: чем, всё-таки, дело кончилось? И я спросил: - Надо полагать, замуж-то все-таки вышла? Нашелся рыцарь?
Она часто заморгала. Я думал: заплакала. Но нет.Голос её снова обрёл силу и уверенность.
- Сосед у меня был. Вася. Это уж в новой квартире. Василий Фёдорович. Зоотехник наш. Серьёзный. Диссертацию тогда писал.Видный такой из себя, интересный, солидный. Но – один. Он поехал в совхоз работать, а жена в городе осталась. Не захотела грязь месить. Выбражать любила, как он говорил, А в деревне, считай, много навыбражаешь?
Ну один так один, сам понимаешь, ни сварить, ни постирать. Как бобыль. Я ему, сначала то в квартире приберусь, то сварю, то постираю. Даже к Пасхе стены побелила, всё перемыла. А потом и вовсе стали запросто друг к дружке ходить. Верочка уж в шклу ходила, так он всё интересовался её успехами. И с меньшой любил повозиться, пожулькать её. Видимо, тосковал по детям. Ну, вот так, дальше – больше. То я у него замешкаюсь, то он у меня задержится. Нравился он мне очень, наверно, вот и всё. А время-то идёт. Ему скоро ехать защищаться. Я ему хотела сказать, что жду ребёночка, да, думаю, расстрою в самый неподходящий момент. Разве ему сейчас до таких новостей. Вот уж вернётся с защиты, тогда другое дело. А так-то он  непротив был и пожениться, да я всё не решалась.
Ох, сердце бабье!  Жалостливое, бестолковое. Кабы знать, что больше не увидимся.
- Что, так и не приехал, что ли? – хотя и так было ясно, но всё же спросил.
- Нет. Не приехал, мой соколик! Видимо, его ученого-то, жена не отпустила. А, может и сам не поехал. Может, работу какую при институте предложили.
 Погоревала сколько надо было, да и давай готовить приданое младенцу. Как раз на Троицу и разрешилась. Так просто и легко получилось,  даже самой не верилось. А девочка такая миленькая родилась! Смотрю на неё и не нарадуюсь. Любо-дорого. Так Любой и назвали.
Она замолчала, а я не решился больше спрашивать. Но потом всёже насмелился.
- Что ж, так больше никого и не встретила? – что-то тёплое и ласковое зарождалось в моей душе к этой простой и смелой женщине. Так и хотелось, чтоб у неё, наконец-то всё устроилось. Уж кто-кто, а она трижды достойна хотя бы самого простого человеческого счастья...
- Нет, да я уж смирилась, стерпелась с мыслью, что мне на веку так написано. Ой, смотри-ка – Завьялово! Хорошо я с вами поговорила. – И она быстро стала собираться.
- А  сюда по какому случаю?  - успел спросить.
 -  Путёвку дали горящую сюда, в дом отдыха. Бесплатно. Вот и приехала. Да скоро уж домой. А в город на экскурсию ездила с подружками по комнате.
- А дети-то с кем?
- А со старшей. Ей уж восемнадцать весной будет.  Невеста!
Она одела плащ, косынку, взяла в руку сумку и пакет, повернулась спиной – ну, прямо девчонка и девчонка. Стройная, походка легкая.
 Я невольно двинулся следом - проводить.
Подали трап. Она подала мне руку, улыбнулась. И так, склонив голову на бок, сказала:
- Приятно было познакомиться. Случится бывать в наших краях – милости просим. Спросите Тоню Григорьеву. Каждый покажет и дом, и квартиру. Только чур – уговор - тогда рассказывать будете вы.
 - Хорошо, согласен. До свиданья, Тоня. Обязательно приеду. По газетным делам, а может просто так.
- Приезжайте просто так.
Я согласно закивал...

Ракета, между тем, уже отвалила от дебаркадера и дала «полный вперед!».  Причал стал быстро уменьшаться. А на краю его стояла маленькая женщина, обыкновенная своею женской судьбой и, в то же время,  очень редкая и сильная.
Я был уверен, что она не растеряет свою красоту, привлекательность и обаяние. Такая не сломится перед невзгодами и превратностями жизни.
И детей вырастит сильными,  красивыми .
 Как мне хотелось тогда увидеться с ней еще раз!..
Хочется-то многого. А увидимся ли.

Вернулся в салон, сел в Тонино кресло, оно было еще тёплым. Сел и закрыл глаза. В ушах продолжал  звучать  её голос.

И до сих пор звучит.                1964 – 1972.

        Фото из инета. Спасибо автору и персонажам.