Лагерь спал. И только в стоящей на отшибе палатке Резникова–Григорьева велись привычные полуночные разговоры.
– Вот посмотри, – говорил Володя, – как символика цвета приоткрывает и смысл. Например, свадьба. На востоке свадебные одежды женщины яркие, в некоторых странах – красные. Красный цвет самый тёплый, цвет страсти, цвет крови. А у нас – белый. У многих народов белый – цвет скорби, да и у русских – белый саван, погребальный. А у нас невеста в белом.
– Ну, белый – это ведь символ непорочности и чистоты!
– Да, мы воспринимаем как символ чистоты. Но если взять этот смысл – смерть – он тоже работает. В браке человек умирает, как отдельное существо, и рождается пара. Супруги – это единый организм – и физически, и психически. Поэтому, Васятко, какие могут быть измены? Ты же втыкаешь нож в свою собственную спину! Хлещет кровь, микробы всякие… А потом ты приходишь ко мне и говоришь: доктор, хочу быть здоровым! И хочешь здоровых детей и красивых отношений. Нонсенс!
– Ну, я ж не в браке, – беззаботно подмигнул ему Василий. Его глаза и зубы поблёскивали в темноте. – Можно порезвиться.
– Привычка – вторая натура. Посеешь привычку – пожнёшь характер, посеешь характер – пожнёшь судьбу. Это первое. А второе – если судить по существу, то каждая связь – это уже союз. Такова мистическая природа секса. И ты каждый раз рвёшь себя и лепишь к новому куску плоти, рвёшь и лепишь, рвёшь и лепишь… И что в конечном счёте от тебя останется? Подумай об этом на досуге.
– Подумать-то я могу. И я даже могу с тобой согласиться. Только, видишь ли, дело в том, профессор, что думать и чувствовать – вещи разные. Если ты, конечно, хоть что-нибудь в этом понимаешь! У меня прямо сердце кровью обливается, как на тебя девчонки смотрят, а тебе – хоть бы что. И что это за врачи пошли такие – какие-то бессердечные, право-о, ой, ОЙ, ОЙ!
– Не ори, неженка, всю округу перебудишь!
Судя по тому, как ходуном ходили стены палатки, там опять разразилась нешуточная баталия. Они боролись с упоением. Володя был на вид крепче, но Василий жилистее, увёртливее и настырнее, и поскольку бой всё-таки был ненастоящий, Володя предпочёл сдаться на милость победителя, бурча: «Да ну тебя, Василий, колючий, как ёж! Одни рёбра! Лопать больше надо!»
– Лопай, лопай, будешь толстож…
– Фу, сударь, какие рифмы у вас вульгарные!
Они сбегали к морю, подальше от лагеря, чтобы не тревожить спящих ребят, фырча и кувыркаясь, как моржи, искупались в парной воде и, успокоенные, вернулись к своей палатке.
из романа "С точки зрения..."