Солнце - ослепительное, шалое – замерло на циферблате старинных часов, а стрелки весело поблёскивали, как шпаги мушкетёров. На комоде армия солдатиков ожидала своего командира, и новенькие машинки скучали без дела в гараже из пластмассовых кубиков.
За окном бранились воробьи, светло и радостно было в комнате, но у Ванятки – девятилетнего голубоглазого мальчишки – на душе скребли кошки. Ему не хотелось играть, а подмывало забиться под стол или убежать на улицу. Но, как назло, под столом стояла огромная сумка с рукоделием, а о прогулке и заикаться не стоило. Кто теперь поведёт его во двор? Бабушке стыдно за внука, а мама вообще не желает с ним разговаривать. В комнате, где находилась мама, стояла глубокая тишина, и Ванятка боялся этой тишины больше бабушкиных причитаний, доносившихся с кухни.
Ванятка был добрым, недрачливым мальчиком и не понимал, отчего всем взрослым вдруг стало за него стыдно. Он не обижал одноклассников, не получал плохих оценок, не грубил старшим и даже не разбивал стекла футбольным мячом. Весь его страшный проступок заключался в том, что в школьном сочинении о самой лучшей профессии он написал: «Хочу быть дворником, как дядя Веня». И хотя учительница поставила Ванятке за сочинение заслуженную пятёрку, весь класс после урока хохотал и указывал на Ваню пальцем.
Но это было полбеды. По дороге домой Толька Сидоров подбежал к Ваняткиной бабушке и, противно хихикая, выпалил: «А знаете, Марья Петровна, кем станет ваш внук, когда вырастет? Дворником! Он в сочинении так написал»…
Бабушка сразу отчего-то сникла и крепко поджала губы. Ванятка знал, что это – плохой знак. Это означало: бабушка сердится, и дома его ждёт неприятный разговор.
Так и вышло. Едва переступив порог, бабушка крикнула: «Мать! Позор-то какой!». И тут же начала причитать о том, как Ванятка ославил их уважаемую семью, как стыдно будет папе, известному инженеру, когда соседки у подъезда ехидно скажут: «А ваш сынок, уважаемый Тимофей Андреевич, решил в дворники податься!».
Ванятне было непонятно, отчего папе должно быть стыдно за сына. Когда папа был студентом, то не гнушался никакой работой: мёл дворы, разносил рекламу, подрабатывал санитаром в детской больнице. Прежде, чем стать инженером, он перепробовал много профессий, и о каждой рассказывал с увлечением. И дядю Веню он уважал, и даже однажды снял перед ним шляпу!
Бабушка, устав причитать на кухне, вошла в комнату с тарелкой супа и велела Ванятке садиться за стол. И пока он дул на горячий бульон, стыдила его громко и важно, чтобы мама через закрытую дверь тоже слышала её обидные, как оплеухи, слова.
Ванятка, выслушав бабушкины назидания, крепко обиделся. Разве он написал что-то постыдное? Разве это преступление – следить во дворе за порядком? По мнению Ванятки, не было профессии важней, чем дворник. Ведь в самом деле, что будет, если дворники в городе откажутся наводить порядок? Плохо станет всем – это точно! Улицы перестанут радовать горожан чистотой. Разве красиво, когда на каждом шагу валяются бутылки, огрызки и фантики от конфет? Разве хорошо, когда на газонах вместо цветов – помойка? И будет ли уютней в подъезде, если некому станет мыть полы и вывозить мусор? Так и до беды недолго.
С улицы послышался скрежет грабель – это дядя Веня подметал двор, чтобы мокрая листва не прилипала к ботинкам пешеходов.
Много забот у дяди Вени, сколько нужно успеть! Собрать в мешки листву. Глядеть, чтобы старшие школьники не задирали младших, когда те самостоятельно идут из школы домой. А ещё – следить за тем, чтобы несознательные граждане не выгуливали собак под окнами домов и не сквернословили. А ещё дядя Веня был мастер на все руки. Он умел чинить входные двери, помогал почтальону и разносчикам газет поднимать тяжёлые сумки с корреспонденцией. Успевал глядеть за тем, чтобы лампочки в подъездах были целы. Чтобы школьники не рисовали на стенах. Чтобы никто из жильцов не выбрасывал в мусоропровод горящие окурки. Последнее казалось Ванятке самым важным. Если бы дядя Веня не отчитывал хмурых курящих мужиков, в доме мог бы случиться пожар!
А перед подъездами дядя Веня высадил шиповник и даже разбил клумбу, чтобы бабушкам, сидящим на скамейках, было приятно выходить на прогулку.
Словом, двор без дяди Вени был бы неухожен и скучен, и поэтому Ванятка очень уважал его и тоже собирался стать дворником. Ведь это замечательно – наводить порядок, чтобы у людей было хорошее настроение! Как они будут рады шагать по чистым улицам и любоваться цветами у подъездов!
Мысли Ванятки прервал звонок – это из поликлиники пришёл папин брат, дядя Слава. Он был очень важный, рассудительный человек, и профессия у него была тоже важная - бухгалтер. Бабушка усадила его обедать на кухне, чтобы рассказ о позоре внука не отвлекал её от мытья посуды.
Дядя Слава долго хохотал над бабушкиным рассказом, потом вдруг сделался серьёзным и заявил, что не нужно ругать Ванятку. Он-де ещё мал и глуп, а когда подрастёт, то обязательно станет важным человеком – каким-нибудь директором или адвокатом, потому что важные люди хорошо зарабатывают и сидят в уютных, тёплых кабинетах, а дворники трудятся с утра до вечера, а денег получают мало.
Ванятке от слов дяди сделалось совсем обидно и грустно. Выходило, что люди, ради благополучия которых дядя Веня рано вставал и трудился, не уважают дворников и не ценят их труд. Но ведь это несправедливо! Кто помогает женщинам поднимать на второй этаж, где нет лифта, детские коляски? Кто подрезает кусты и засыпает гравием лужи? А кто зимою, сгребая снег с тротуара, придумал горку для ребятишек? Дядя Веня! Как весело и далеко можно было катиться на санках с этой горы! А ещё, когда в футбольном клубе сломался трактор, дядя Веня вручную очищал от снега школьный стадион! Тяжела была эта работа – снег был сырой, тяжёлый, и лопата у Дяди Вени то и дело слетала с черенка. Другой на его месте давно бы махнул рукой, но дядя Веня не ушёл пить чай, пока не очистил от снега целое футбольное поле! Все – от Ваняткиной бабушки до директора школы - тогда говорили, какой дядя Веня сильный, ответственный и добрый – кто ещё мог сделать в одиночку такую работу!?
«Вот поэтому мама, бабушка и дядя неправы,» - решил наконец Ванятка, и от этой мысли на душе у него стало легко и радостно. Дворником быть совсем не стыдно. Разве может быть стыдно за честный, добросовестный труд?