— До чего же хорошо прийти домой раньше остальных! — громко изрёк Киприан Андреевич Полторак в темноту квартиры. — Жаль, что это ненадолго… -
Включил свет на кухне, поставил чайник. Можно самому заварить такой чай и поджарить такой омлет, какой хочешь. И ни с кем не нужно делить плитку. И можно занимать ванну сколько захочешь...
— Хорошо бы нам на одной работе вахтой работать. Мне, отцу, Устину… Сутки я, потом брат, потом отец. Да где ж такое найдёшь… И не пойдём мы. Вот, как вернутся — так и с собой не поговоришь. -
Омлет зарумянился, надулся важно в горячей сковороде. Чай в заварочном чайнике покрылся плёнкой с пузырьками, чуть дымясь.
— Впрочем, меня ждёт вечером художественная галерея. Интересно, Столешников свою новую картину выставит? Было бы здорово. Он умеет подать избитые темы под новым углом. -
Щёлкнул ключ в скважине, лязгнул замок. Киприан спешно прервал беседу и прошёл в прихожую.
— Опять ты не звонишь? -
— Опять дверь на цепочку закрыл? -
Традиционное приветствие с братом.
— Уже всё съедено! -
Пока Устин возится на кухне, Киприан примостился в своём углу. Здесь красочные фотоальбомы репродукций, половина шкафа. Старые рамы от картин. Блокноты с карандашными набросками, подаренные художниками. Можно часами смотреть...
— На бокс не пойдёшь? -
— Нет, я в галерею. Выставка нынче. -
— А… Вечно у тебя выставка. А вот в спортклубе сегодня Ходжаян рубится с Кристеном. Поболею за наших! -
В углу Устина листки с автографами, три пары боксёрских перчаток — тоже с автографами, фотографии боёв.
— И никто из вас так и не стал собирать модели… -
Отец возникает всегда неожиданно. Он незаметно приходил домой, успевал поесть и искупаться, прежде чем его замечали.
— А я вас в детстве учил собирать, помните? -
— Помним! — в один голос… Ещё бы не помнить.
— До скорого! — Киприан прошёл в прихожую. Устин кивнул головой, погружённый в изучение фотоальбома. Отец поднял руку на прощание, усевшись за столик с очередной собираемой моделью. В подъезде темно. Только неяркий свет с улицы, от окошек соседних домов. Фонарей нет. Да и улица — грунтовая. Никого. Можно и поговорить.
— Вот, самые близкие люди. Но насколько же мы разные! И поговорить не о чем. Только там, в галерее, я могу излить душу, с совершенно чужими людьми… Как это странно. -
Неяркий свет от окошек освещает улицу. Вроде бы и фонарей не нужно. Привычно без них.