№ 3
Протокол общего открытого собрания сотрудников института,
12 апреля 1968 г.
На учете в парторганизации состоит 120 членов и кандидатов в члены КПСС. Присутствуют на собрании 100 членов и кандидатов в члены КПСС. Беспартийных – 500 человек.
ПОВЕСТКА ДНЯ:
О письме группы сотрудников СО АН СССР по делу Гинзбурга и Ко
Секретарь партийной организации института зачитывает письмо сотрудников СО АН СССР по делу Гинзбурга и Ко. После чего был зачитан ряд выдержек из газеты «Комсомольская правда» и «Правда», освещающих судебный процесс по делу Гинзбурга. Тов. Гайский отметил, что среди подписей оказались подписи сотрудников нашего института Лозовского Л. А. и Шалагина А. М. Тов. Гайскому был задан ряд вопросов.
Гусев Г. М. Назовите, пожалуйста, подписи, кто подписался под этим письмом.
Эпштейн Е. Н. Существует ли квитанция, что письмо дошло до адресата?
Изох Э. П. Было ли проведено настоящее расследование компетентными органами по ходу этого письма.
Гусев Г. М. Присутствуют ли эти товарищи на собрании?
Алабужев Б. А. Неужели этот список записан с «Голоса Америки»? Столько разборчивых подписей?
Троицкая Т. С. Как был организован сбор подписей?
Пинус Г. В. Хочу высказать пожелание, чтобы сначала выступил один из подписавших это письмо.
Председатель собрания предоставляет слово Лозовскому Л. А.
Лозовский Л. А. Я вижу, что сейчас только в президиум передали квитанции-уведомления, что письма дошли до адресатов. Процесс четырех осужденных меня заинтересовал потому, что я не получил достаточных сведений о процессе в газетах. Я вынужден был обратиться к зарубежной коммунистической печати. Так, во французской газете была статья, – она отмечала, что в процессе Гинзбурга имелось нарушение дела. А также была статья в газете коммунистической партии Австрии. Это меня насторожило, что коммунистические газеты за рубежом отмечают это нарушение. Мы в своем письме подчеркивали, что нами двигала забота о нарушении процессуального права, но нет ни слова, оправдывающего виновность подсудимых. Лозовский зачитывает это письмо.
Гусев Г. М. Я прошуВ. Н. Гайского еще раз зачитать это письмо. Было еще раз зачитано Гайским письмо, которое ничем не отличается от письма-копии, зачитанного Лозовским.
Лозовский Л. А. Мы протестуем против приговора суда.
Гусев Г. М. Какой информацией Вы пользовались, что был нарушен судебный процесс? Каким языком Вы владеете?
– Английским в пределах кандидатского минимума.
Обут А. М. Порядочно там народу было, кто же составил это письмо? Как же Вы не поинтересовались, откуда идет это письмо?
– Я получил готовый текст.
Трофимук А. А. Вы интересовались, кто его написал?
– Я подписал готовый текст.
Башарин А. К. Вам дали копию или Вы расписались на подлиннике?
– В подлиннике: я ознакомился и подписал письмо.
Моисеенко У. И. У вас есть коллектив лаборатории, а подписались только Вы.
– Подписались люди, интересующиеся этим.
Моисеенко У. И. Как Вы можете верить зарубежным газетам, их корреспондентам, – они же не присутствовали на процессе?
– Я воспользовался редакционной статьей коммунистических партий Англии и Австрии. Я не интересовался, каким образом они это установили. Я могу им верить, – это коммунистические органы. Этот процесс был закрытым, о нем был ряд статей, и они не отразили всю правду.
Юферев О. В. Вы сказали, что пользовались информацией этих газет. Вы читали эти статьи до подписи письма или после?
– Часть – до, часть после.
Трофимук А. А. Откуда Вы узнали о речи адвоката Гинзбурга?
– Мне дали ее прочитать. Я повторяю, что не придерживаюсь мнения, что они не виноваты. Речь мне дал один товарищ.
Башарин А. К. В письме вы пишите, что руководствовались чувством моральной ответственности за судопроизводство. Не отвечаете на вопросы, Вам заданные.
Поленова Е. И. В чем Вы видите серьезное несоответствие?
Лучицкий И. В. 1 Я хочу знать, кто написал это письмо?
– Группа авторов.
Лучицкий И. В. Есть ли среди свидетелей провокаторы?
– Я уверен, что нет.
Осипов Д. К. Распространяли ли Вы его среди сотрудников?
– Нет. Первое письмо я показал нескольким нашим друзьям.
Трофимук А. А. Сколько их, этих друзей?
– Я знаю человек пять.
Сакс В. Н. Почему Вы не обратились к заведующему лабораторией, считали, что он не подпишет?
– Он был в командировке.
Трофимук А. А. Вы заместитель, Вы посоветовались с ним?
– Нет.
Осипов Д. К. Я знаю точно лиц, которым Вы предлагали подписать.
– Нет.
Лаврентьев А. И. Какова Ваша версия, что ваше письмо попало за границу?
– Я не могу знать, как оно попало в «Голос Америки». Выяснить – это дело компетентных органов.
Шарудо И. И. Вы лично знакомы со всеми, кто подписал это письмо?
– Нет
Трофимук А. А. Почему Вы убеждены, что они честные?
– Мне так кажется. Я уверен.
Кузнецов Г.Сколько времени прошло после написания письма и передачи по радио «Голоса Америки»?
Кузнецова И. К. Как Вы смотрите, что ваше письмо стало орудием антисоветской пропаганды?
Пинус Г. В. Какое чувство Вы испытали, когда услышали?
– Я был удивлен, мне было неприятно.
Гудина В. И. Вы все судебные процессы контролируете?
– Нет.
Трофимук А. А. Вот Вы большой знаток юридических законов, откуда Вы знаете, что они не признали себя виновными?
Моисеенко Ф. С. Вы не верите, что было в советской печати, а что они были связаны с НТС, Вы в это тоже не верите?
– Мне трудно судить, я не знаком с фактами. Выступил за соблюдение процессуального дела. Я выступаю против такого процесса.
Трофимук А. А. Откуда и где доказательства, что это негласный процесс?
Оболенский А. А. После всей ситуации, которую Вы пережили, почему не хотите быть откровенным?
Трофимук А. А. В президиум передали квитанции-уведомления, они от 4 марта с. г., а письмо составлено 19 февраля. Сколько было экземпляров письма?
– Подписывался подлинник, а на копиях была фамилия, должность и домашний адрес.
– Трофимук А. А. Вы говорите – один экземпляр, а оно попало в «Голос Америки», у Вас нет даже заверенной копии.
– Я не получил ответа на письмо.
Шалагин А. М. Я прошу вас заменить выступающего мною, он уже устал, я отвечу на все поставленные вопросы.
Слово предоставляется одному из авторов письма – Шалагину А. С.
Шалагин А. М. Я мало что могу добавить к сказанному Лозовским. Мне посоветовали прочесть английскую газету, там было сказано, что процесс был закрытым. Я верю органу Коммунистической партии Англии. После выступления их газет, мне кажется, в нашей печати нужно было дать ответ. Нельзя отрицать, что у нас этому не придали должного значения. В личной беседе мне сказали, что зал был на 100 человек. Почему наши судебные органы не предоставляют должной информации желающим? Я подписал это письмо, так как считал и считаю, что трудно согласиться с противоречиями, изложенными в газетах. И еще я поверил органам коммунистической партии Англии и Австрии. Не ставилась задача широко оформлять это письмо, и не было коллектива для написания его. Как оно проникло за границу, я лично не могу сказать. Все связаны знакомством. Я не имею права им не доверять. Мы не имеем возможности расследовать это, как оно попало за границу. У нас ни один человек не вызывает сомнения. Когда было сказано, что Руденко получил анонимное письмо, мне стало не по себе. Квитанции же я увидел перед собранием.
Трофимук А. А. Почему Вам их не показали? Каким способом подписанное письмо попало за границу, а не к Генеральному прокурору т. Руденко?
– Версия о том, что не поступили письма по адресу, откуда это известно? Подписывались на одном экземпляре, а на остальных копиях было указано все без подписей.
Вдовин В. В. Кто отправил письма?
– Я не знаю точно.
Трофимук А. А. На всех уведомлениях адрес Берг?
Лаврентьев А. И. Я хочу знать, собираются ли эти товарищи возбудить дело о расследовании, как их письмо попало в «Голос Америки»?
– Это не наше дело. Я знаю несколько человек, мы не собирались больше пяти человек, мы не знаем даже друг друга. Я не могу знать точно, как это делается. У меня есть желание узнать это.
Гайский В. Н. Оно попало в «Голос Америки», считаете ли Вы нужным бороться с этим?
– Я хочу, чтобы этот мерзавец выявился. У нас не возникло подозрения на кого-либо, нужно всех собрать и выяснить этот вопрос.
Изох Э. П. Предусматривали ли вы меры конспирации?
– Да, такие вопросы приходили в голову. Но мы не имели желания, чтобы это письмо попало за границу. Мы не афишировали его.
Изох Э. П. Не возникала ли у вас такая мысль, что это была провокация?
– Такая мысль должна была прийти в голову. Но подозревать шпиона не могли, если среди подписавших есть люди не подписавшие, но имевшие доступ к письму.
Обут А. М. А как Вы оцениваете тон этого письма, вы требуете, а не просите?
– Если нарушены нормы судопроизводства, нужно требовать пересмотреть дело. Резкие формы письма потому, что нарушена норма судопроизводства.
Волков И. А. Скажите, у Вас не было желания выразить протест, что нарушена тайна переписки?
Варварин Г. Б. Не кажется ли Вам, что «Голос Америки» дискредитировал все СО АН?
Есть предложение прекратить вопросы.
Слово предоставляется Щеглову В. И. С места кричали, что я тоже подписал письмо. Нет, то письмо, что было отправлено, мною не подписано. Я подписывал первый вариант.
ВОПРОС. Почему не подписали второй вариант? Отказался почему?
– Я не отказывался, меня просто не было в городке. На этом собрании нужно говорить о причинах, возникших и приведших к написанию этого письма. Почему это письмо появилось? В газетах было одно, а слухи ходили другие. Ничего удивительного и крамольного в этом нет.
Избирается комиссия по выработке решения в составе:
Вышемирский В. Г.
Косыгин Ю. А.
Обут А. М.
Николаев С. М.
Аксенов В. В.
ВЫСТУПЛЕНИЯ:
Николаев С. М.Не знаю как, но мне неприятно видеть это грязное дело. Я читал весь материал в газете и мне понятно, что это подонки и уголовные преступники. Мне стыдно за тех лиц, которые подписали это письмо.
Косыгин Ю. А. Если отвечать на вопрос, как мы к этому относимся, нам стыдно и очень жаль тех людей и стыдно за них, трудно считать их своими товарищами. Двадцать три года назад отгремела война. Огромны жертвы, которые принесли за свободу. Мы боролись за свободу и были сплочены. Мы знаем, что в оценке поступков людей есть советский патриотизм. Это документ антисоветский, грубый, наглый, его скрыли от своего коллектива, он был не от чистой души и спровоцирован. Вы почувствовали тон этого письма. Среди людей были такие наивные как Щеглов, лица, создавшие этот текст, и, наконец, чистая провокация. Нам нанесен колоссальный вред. Мое предложение – осудить их и заявить, что ученые нашего института не солидаризируются с этим документом.
Молчанов В. И. Здесь неоднократно говорили об информации. Что нам известно бесспорно, что Лозовский работает в лаборатории, где используются новейшие устройства и источники энергии завтрашнего дня. Второе, что Лозовский может воспользоваться связями с зарубежными враждебными организациями. Третье, – симпатии Лозовского на стороне лиц, выступающих с пропагандой идей, враждебных советской идеологии. Бесспорный вред. Отстранить от работы в области науки, утечка кадров нежелательна. Спорный вопрос – нужно ли их наказывать. Мое мнение – нужно. Говоря языком военного времени, они вступили в сношение с противником. Мое предложение – перевести в разнорабочие или дворники. Прецедент – за меньшее нарушение, которое могло стать преступлением, Ворожцов перевел младшего научного сотрудника в дворники на три месяца.
Кашменская О. В. Во всей этой истории три вопроса: 1) Процесс Гинзбурга; 2) Подписание письма; 3) Передача этого письма в «Голос Америки». Я читала все газеты, информация была односторонней. Я считаю, что нужно было дать исчерпывающую информацию. Было составлено письмо и направлено в советские органы. Но такие письма наши граждане имеют право писать. Люди, написавшие письмо, выразили свое мнение. Лучше открыто говорить, чем шептать по зауглам. У меня нет убежденности, что это письмо передали в «Голос Америки» не те, кто подписал. Все, что происходит в Академгородке, передает «Голос Америки». Если найдут этих людей, мы будем рады, а судить так жестоко – это несправедливо.
Анатольева А. И. Слишком многие говорили об этом. Мы вступили на путь демагогии, на путь уверток. Неприятно смотреть на Лозовского и Шалагина. Как бы мы не занимались демагогией, они вольно или невольно встали в один ряд с нашими врагами. Люди не верят нашей прессе, требовали отмены 70-й статьи, требуют защиты людей, которые не стоят этого.
Обут А. И. Товарищи! Я человек горячий. Надо серьезно мобилизовать серьезный ум. Я не хочу верить, что «Голос Америки» передал, чтобы показать, что у нас есть волнения. В какой момент это произошло? Убивают М.-Л. Кинга, американцы застряли во Вьетнаме. События в Польше. А «Голос Америки» ратует за справедливость у нас, когда там происходят такие вещи. Есть связь с ситуацией в Польше – там заправляют подобные Гинзбургу – только еще похлеще. Я преподаватель, много имею дела с молодежью. У нас нет проблем отцов и детей. Я не верю, что большое число студентов идут за этой группой людей. Им и в голову не приходит, что это работа ЦРУ. Нужно иметь бдительность. Мы выбираем сами судебные органы – как можем им не доверять. Нам нельзя терять политической принципиальности.
Пинус Г. В. Нам известно, что много разговоров вокруг этого письма. Мне пришлось много встречать лиц, и никто не проявил сочувствия авторам этого письма. Это лишнее доказательство, что написанное в письме не отражает мнения коллектива нашего института. Мне хочется верить, что Лозовский и Шалагин подписали письмо с открытым сердцем и быть борцами за правду, но непонятно, почему они больше верят рукописным материалам, а не нашей печати. Мне кажется, что достаточно вынести общественное порицание за недальновидные действия.
Костюк В. П. Я пользуюсь этой информацией. У меня не возникало никаких сомнений. Странной показалась история, которая возникла с этим делом. Будь ты хоть ученый, хоть кто-нибудь другой человек, мы потеряли бы уважение к этому человеку. Письмо получает резонанс в «Голосе Америки», они меньше всего заинтересованы в судьбе четырех людей. Я не знаю как оценить это, боюсь, что молодежь поступила безответственно, все это заслуживает наказания.
Хворостова З. М. Андрей Алекссевич говорит, что мы должны высказать свое отношение к случившемуся. Я не рассматриваю, что за письмо должна отвечать и я. Я не нахожу возможным наказать их больше, чем они наказаны. Этого наказания, что они получили, им уже достаточно. Письмо написано в неправильных тонах. Товарищи просили пересмотреть дело. Товарищи писали это письмо, руководствуясь чувством гуманизма.
Бочкарев Б. Н. У меня сложилось определенное мнение к обсуждаемым людям. У меня чувство ненависти к фашистской свастике, которой был обрамлен плакат «Свободу Гинзбургу». Товарищей, которые подписали письмо, я знаю порядочными людьми. Они могли заблуждаться, но быть врагами они не могут. Я за предложение Хворостовой.
Юферев О. В. Я слышал высказывания, что письмо написано тонко и не наносит ущерба нашей власти. Авторы письма без всяких фактов требуют отмены приговора и наказания виновных. Разве можно отвечать на такие письма? Никакой суд не примет дело к пересуду без фактов. На что вы рассчитывали? Это грубая политическая ошибка. Письмо без комментариев пошло в «Голос Америки. Каждый вправе обратиться в вышестоящие организации. Но надо делать это лояльно. Избыток энергии надо направлять не на демагогические высказывания. Предлагаю общественное порицание.
Бланков Е. Б. Мы говорим о письме, направленном в наши советские органы, а попавшее в органы пропаганды. Нужно выделить тех, кто подписал это письмо и тех, кто направил его туда. Кроме того, у нас вызывает большую тревогу утечка информации из Академгородка. Я считаю, что нет оснований обвинять всех людей, подписавших это письмо. Думаю, что многие подписали письмо субъективно. Их можно винить, что они проявили безответственность, кроме того они обязаны были позаботиться, чтобы оно не попало в чужие руки, их должно было мучить, что оно пошло за границу. Я знаю этих людей, и должен сказать, что оба эти товарища – честные люди, хорошие товарищи, и их нельзя судить по мерке тех, по чьей вине это письмо попало за границу. Они считали, что делают правильное дело. Я должен сказать, что они увлечены работой, обладают серьезными знаниями. Лозовский один из нескольких физиков в Советском Союзе. Я должен охарактеризовать их с положительной стороны. Но их недостатки – некоторая самоуверенность. Думаю, что это будет им большим уроком.
Вдовин В. В. Я оцениваю это событие так, что городок несомненно имеет агентуру и каналы связи, по которым уходит информация. Это тонкая диверсия со стороны врага. На эту диверсию клюнула зеленая молодежь. Письмо написано в законных рамках, хотя тон письма недопустим. Здесь имела место провокация. Должна быть осуждена их политическая слепота. Мы живем во время борьбы двух идеологий. Среди молодежи много демагогии.
Филиппов Е. М. Очень неприлично, что такое письмо подписали сотрудники нашей лаборатории. Они заступаются за людей, которые были тунеядцами. Им мало информации в советских газетах, они обратились к рукописной информации. Бланков Е. Б. хорошо парировал на прошлом собрании в лаборатории, что они ознакомились с речью адвоката Гинзбурга, а не с речью обвинителя его. Они говорили, что у них имелась цепочка, а всех участников они не знают. По нашей тематике приходится иметь дело с разными предприятиями. Могу ли я быть убежден, что все это дело не пойдет за рубеж? Предложение дать наказание.
Нюберг И. Н. Конечно, все это происходило, все это неприлично. Мне неприятно, и нет оснований предполагать, что люди виноваты. Я читала письмо Овчаренко в «Комсомольской правде» и статью в английской газете. Я верю редакционной статье коммунистической газеты. Люди, подписавшие это письмо, не принадлежат к враждебным нам людям.
Занин Ю. Н. Сказано было много, хочется сказать, что эти авторы совершили большую ошибку. Ошибка совершена неумышленно, за это лицо также несет ответственность. Мы должны им вынести общественное порицание. Надо, чтобы они поняли, что нанесли политический ущерб нашей стране. Им мало информации в нашей печати. Почему они верят, что в английской и австрийской газетах больше правды? Для меня было достаточно информации о тех людях и кто они было ясно.
Сакс В. Н. Мы здесь собрались обсудить отношение к письму и его сторонникам. Письмо явно антисоветское. Повинны ли в этом авторы? Несомненно. Разговоры, что у нас нет информации, товарищи считают, что у нас публикуется неправда, а за рубежом всему верят. Информация у нас была достаточная, что письмо могло уйти за границу, авторы выглядят некрасиво. Они не борются за правду. Мы должны осудить авторов письма. Письмо компрометирует нас всех. Надо искать инициаторов. Авторам вынести общественное порицание.
Кузнецова-Курус М. Н. Меня возмутило то, что письмо написано за спиной коллектива. Никто об этом не знал, нанесен удар в спину. Не обращались не в местный комитет, ни в парторганизацию.
Дмитриев Л. А. Я знал, что письмо готовилось, мне было предложено его подписать. В институте были лица, которые знали об этом письме, и только наша инертность привела к тому, что письмо попало в ЦРУ. Мне приходится иметь дело с информациями и я знаю, на что обращают внимание при проведении политических диверсий. Когда человек подписывает то, что не совсем понимает, он подлежит наказанию. Мы должны их наказать. Необходимо найти систему, чтобы очень внимательно и тщательно следить за идеологической работой.
Моисеенко У. С. В данном деле видно, что существуют люди разных сортов. Когда слушала ответы Лозовского и Шалагина, все выглядело безобидно. После суда над Гинзбургом появились лозунги, затем сообщение в печати, и наконец их письмо. Они не заметили, что лозунги писались с фашистскими свастиками. Слишком многое они не замечали. У них оказалось спокойствие завидное, когда они узнали, что письмо попало за границу. Заметьте, что они знают 3-4 человека, и они убеждены, что среди них нет предателя. Едва ли тут все произошло стихийно. Ясно, что дирижер есть в этой кампании. Делалось это в тесном кругу. Никакой открытости здесь нет. Эти 46 представляют организацию, она несомненно существует. Эти товарищи стали пособниками наших врагов. Оставить безнаказанно это нельзя. Они считают суд закрытым, потому что там было не 1 000, а 100 человек.
Поспелов Г. Л. Я хочу остановиться на некоторых аспектах, т. к. главное не осудить, а извлечь уроки для будущего. То, что сделано, было сделано для внешнего и внутреннего употребления. Документ составлен как лозунг, он прекрасно составлен, там не говорится, что они просят, они требуют наказания. Это не единственный документ, который послан, но только городковский документ опубликован «Голосом Америки», – ведь были опубликованы фамилии. Это для того, чтобы товарищи осудили, и тогда обыграть это. Для внутреннего употребления – это поссорить Академгородок с правительством и рабочими Новосибирска. Это начало политической войны против нас. Мы должны вынести определенное отношение по поводу тех товарищей. Удивительно, что нашлись среди наших людей защитники подсудимых. Подсудимые настолько морально отвратительные, что защищать их – это терять чувство собственного достоинства. Надо больше информации. Товарищи заслуживают осуждения. У нас развита атмосфера политического трепа.
Моргун В. А. Я знаю товарищей лучше, чем все здесь. Какие они враги? Они хорошие товарищи, и я уверен, что в трудную для нас минуту они будут с нами.
Трофимук А. А. В истории нашего института – это самый черный день. Мы обсуждаем вопрос, что двое взяли на себя быть совестью нашего народа. Все это чепуха, к какому случаю они присоединились, чтобы выразить этот протест. Лица в моральном и политическом отношении представляют собой мразь – это было показано достаточно в информации, которой они располагали. Эти люди – уголовники, достойные наказания. Почему вас не насторожил «Голос Америки», когда они передали наше письмо? Они заботятся о свободе, а сами убивают президента и прогрессивного негритянского деятеля. Идя на собрание, я полагал, что они осознают свою ошибку, но я здесь этого не заметил. Мне хочется поговорить о Лозовском. Он читал речь защитника Гинзбурга. Уже одно то, что он не пожелал ознакомиться с речью обвинителя, говорит о нем. Я согласен со всем теми, кто не требует наказания. Товарищи не прочувствовали своей вины и не осознали ее. Я жду признания от них. У вас нет и желания расследовать это дело. Мы должны отмежеваться от тех, кто сделал эту гадость и осудить тех, кто участвовал в этом.
Слово предоставляется секретарю райкома КПСС т. Яновскому Р. Г. Здесь кто-то бросил реплику, что здесь не фронт. Я не соглашаюсь с этим, – фронт всюду. Идет идеологическая борьба. Была ли достаточной информация по делу Гинзбурга? Да, была. Вопреки обществу выступили обыватели. Это – сектантство. Это не принесет вам лавров. У вас есть время одуматься и раскаяться. Это очень серьезный вопрос.
Бланкова Т. Н. Вносит поправку, что Лозовский был в командировке не в январе, а в декабре месяце. На партгруппе Лозовский не говорил, что не верит советской печати, а что он доверяет печати коммунистической за рубежом.
Гайский В. Н. После речи секретаря райкома КПСС я хочу сказать только то, что во время разговора на партгруппе было упомянуто имя Кима и Якира. Но в командировке Лозовский был раньше, чем окончился процесс. Мне кажется, что наши ученые отмежуются от этого письма. Эти товарищи невольно стали играть на руку врагу. Нужно быть более бдительным.
Вышемирский В. С. Зачитывает текст письма в газету «Советская Сибирь». После внесения замечаний и дополнений письмо принимается абсолютным большинством голосов при одном против и 16-ти воздержавшихся.