Когда поморский коч врезался носом в отмель, Кощей сбросил якорь и трап. Все сошли на сушу. Соловей-разбойник осмотрел крутой, обрывистый берег и громко присвистнул:
– М-да! Ни тебе пальм, ни жаркого солнца!
– Интересно, где это мы? – спросил Кощей Бессмертный. – Хоть и песок, а на Карибы не очень-то и похоже!
– Знамо где, где надо, там и есь! – проворчала Баба-яга. – Сейчас вон в той избушке поспрошаем, – и она указала на рыбацкую хижину.
И только Змей Горыныч был несказанно рад, ему было всё равно, где они очутились. Он лежал на холодном песке, целовал его и, рыдая, бормотал:
– Земля! Земля-матушка. Ни на что тебя не променяю. Никакие заморские страны мне не нужны. Никакие моря-окияны...
Увидев трёхголового – рыбак перекрестился. Такое чудо-юдо штормом ещё не выбрасывало. Звали рыбака Акиндин, он то и рассказал путешественникам, что не так уж далеко от Холмогор они и отошли. И что прибило их к Мезенской земле.
Три дня лечили Змея Горыныча от Морской болезни. Ровно по дню на каждую голову. На четвёртый отпоили-таки горячей похлёбкой с тараканьими порошками, и к полудню он уже резвился словно ребёнок. На следующий день всё было уложено на поморский коч, и можно было бы продолжать путешествие, но Горыныч наотрез отказался подниматься на борт корабля.
– Дальше вы без меня, – сказала одна голова. – Не водоплавающие мы! – добавила другая. – Я домой пойду. Прощайте, друзья, – выдохнула третья.
Соловей разбойник не ожидал такого поворота событий, но как ни манило его загадочное путешествие и бескрайнее море, с Горынычем расставаться он не захотел.
– Куда же ты без меня? – протянул Соловей. – Вместе пойдём, а то пропадёшь.
Так и разошлись пути-дорожки: Соловей-разбойник и Змей Горыныч отправились по тропе на Слободу, а оттуда по тракту на Пинежье в Тараканий лог; Баба-яга и Кощей Бессмертный поднялись на «Кильку» и под белым парусом пошли к заветной мечте.