Три дня лил дождь. Соловей-разбойник сидел в шалаше, бренькал на двухструнной домбре и пел унылую песню «Хромой гусь». На берегу, продрогший до костей, лежал Змей Горыныч, он время от времени стряхивал холодные капли со своей чешуи и жалобно поскуливал. Неожиданно, на ветку старого дуба плюхнулся Чепомокля. Мокрый филин шумно похлопал крыльями, обрызгав Горыныча, начал громко отдуваться:
– Уф-фуф-фу! Вторую неделю по лесам вас ищу.
– Ух ты! Еда! – обрадовалась первая голова Змея Горыныча.
– Кто, я?! – удивился Чепомокля, и его сощуренные глаза округлились.
Тут же оживилась и вторая голова, она нащупала за спиной рифленую сковородку и предложила:
– А давайте сделаем цыпленка табака! С чесночком, перцем и пряностями…
– Это меня-то с чесночком и пряностями?! – и филин на всякий случай перелетел повыше.
Тут Соловей отложил музыкальный инструмент и вышел из шалаша:
– Никого мы есть не будем! Если вы птицу обидите, Кощей сам из вас консервы сделает!
Молчавшая до этого момента одна третья Змея Горыныча пребольно боднула вторую голову в шею, а первую огрела той самой рифлёной сковородой:
– Да из них давно пора! – закричала она. – А меня на консервы нельзя, я ещё молодой растущий организм!
У первой головы всё закружилось и завертелось перед глазами, ей стало так легко и щекотно, как будто внутри порхали бабочки. Она села на песок и чуть слышно пролепетала:
– Ой! Радуга…
Вдалеке и правда вспыхнула радуга, но на это никто не обращал никакого внимания. В то время, пока вторая и третья головы грызли друг друга, выясняя: от кого и в самом деле не мешало бы избавиться, а кто ещё в хозяйстве пригодится – Чепомокля рассказывал Соловью, для чего он так долго их искал.
А первая голова всё смотрела и смотрела, то на радугу, то куда-то за горизонт и всё не могла налюбоваться. Потом она вдруг взяла маленькую веточку, выровняла перед собой песок и стала записывать странные строки:
«Водная гладь, только яркие блики в глазах.
Отшумела гроза, вновь вернув нам прекрасное лето!
Удержать бы волшебное это мгновенье в руках,
И за речкой настигнуть мечту,
что в моей голове сковородкой пригрета!»
– Поэт! – сказал Чепомокля.
– А ну-ка, запрягайся в телегу, молодой растущий организм! – проорал Соловей. – Некогда тут баклуши бить, когда Кощею с Бабой-ягой наша помощь нужна.