Утро начиналось, как всегда. Морщась от причитаний матери, Кирилл, по-уличному – Киря, быстро оделся и выскользнул на улицу. Еще не полностью утопив в «бормотухе» ополовиненную совесть, он в душе соглашался с родительницей, что нехорошо почти каждый день приходить домой «на рогах» и без копейки в кармане. И что ей, пенсионерке, тяжело кормить на получаемое по возрасту пособие и себя, и его – алкоголика, выгнанного женой.
Кирилл не единожды зарекался напрочь «завязать» с выпивками, восстановить былую славу мастерового человека и доказать всем, что он – не Киря, а Кирилл Семенович. Но какая-то жажда внутри проспиртованного тела и навязчивое желание опохмелиться – брали верх, ища оправдания и доводы.
Схожее душевное и физиологическое состояние было у Кирилла и сейчас. И он заторопился к своему товарищу и собутыльнику Николаю-Коляну, решив, что одна голова хорошо, а две – лучше.
Похоже, что также думал и тот, поджидая напарника у магазина – традиционного места их встречи. Обменявшись пересказом своих похмельных синдромов, друзья грустно констатировали, что наличных денег хватает лишь на бутылку пива. Но ее содержимое, проглоченное поочередно в несколько глотков, лишь усилило похмельную жажду и друзья направились на вещевой рынок, где им иногда удавалось подзаработать, помогая продавцам перетаскивать их товар от машин к прилавкам. Но, в этот раз получился «облом», так как никто не нуждался в их помощи, и они, с невыразимой тоской в глазах, накручивали меж торговыми рядами уже третий круг, не подозревая, что попали в поле зрения коренастого, с проплешиной мужчины. Хваткий и прижимистый, он наметанным взглядом сразу определил в двух, понуро бредущих по рынку «бухариках», – страдальцев, у которых внутри «горят шланги», но нет возможности опохмелиться и залить этот пожар. А, значит, они – потенциальная дармовая рабсила. Поэтому Киря и Колян были бесцеремонно окликнуты и подозваны к уверенному в себе крепышу, а дальше начался торг. Они должны в ограде дома этого хозяина выкопать яму под туалет (действующая уже заполнилась почти до краев), укрепить ее стены щитами, которые приготовлены, перенести санитарно-гигиеническое сооружение на новое место, а старое – засыпать землей. За это он, заказчик, заплатит двум этим работникам. Мужчина назвал сумму, равную четырем бутылкам водки.
Друзья переглянулись, вроде бы соглашаясь, но тут Колян хрипло и напористо сказал:
- Плюс – похмелиться для разогрева!
- Нет проблем! – мужчина широко улыбнулся. За ваши деньги – любой каприз! Тем более, что похмелку, по сто грамм, я вычту из расчета. Если вопросов нет – шагайте за мной, тут неподалеку, и за работу.
…Приняв «на грудь» по сто оговоренных грамм водки (хозяин дома налил в стаканы точно, как в аптеке, добавив по ломтику хлеба), землекопы принялись за дело. Поначалу копалось легко, но затем пошли, чуть ли не толщиною в руку, корни растущих неподалеку деревьев, а дальше – спрессованный временем песок, переходящий в сухую глину. Она была такая прочная, что у друзей улетучились похмельные дозы, а по лицам и спинам заструился пот.
- Теперь я понимаю, почему он нас нанял, – сквозь прерывистое дыхание выдавил Кирилл. – Нафиг ему так надрываться, когда такие, как мы, есть. И он матерно выругался.
- Продешевили мы, Киря! – Николай тоже сделал выдох. - Надо было с него пять «пузырей» сторговать.
-Да что теперь говорить, – Кирилл вздохнул. - Давай – долби!
…Взмокшие и обессиленные, друзья-товарищи все же заглубили яму до требуемой отметки и сколотили щиты, укрепляя стены от обвалов. Затем, проложили по верху ямы швеллера, выставили на них туалет, чтобы не просел, обсыпали его по контуру землей и принялись засыпать прежнее место нахождения этого санитарного бытового устройства. Они даже прибрали все вокруг, чем вызвали умиление хозяина дома, и он не стал высчитывать с них за выпитые 200 грамм водки.
Сполоснувшись под краном в огороде, нанятые работники покинули территорию дома и зашагали к привычному для них магазину.
- Много похмеляться не будем, – вдруг сказал Кирилл. – Завтра тоже день настанет, да и мне надо матери, чтобы не ругалась, хотя бы сколько – ни будь рублей принести. Поэтому, давай сделаем так: сейчас деньги поделим пополам, в магазине скинемся на «12-й портвейн» и по домам.
- Переработался ты, Киря, – буркнул Николай, недовольно засопев. – Так можно было культурно и со вкусом посидеть где-нибудь в кустиках… А ты – по домам и дележку предлагаешь.
- Я сегодня – пас! – отрезал Кирилл. – Знаешь, когда меня в первый раз супруга в наркологический диспансер упрятала, то врач мне рассказал о том, почему люди опохмеляются. Оказывается, в голове есть какой-то орган, вроде мозжечка (забыл, как он называется), который отвечает за то, что разлагает в крови спирт на глюкозу и еще какие-то другие компоненты. Когда человек выпивает мало, этот самый орган-«мозжечок» спокойно справляется со своей работой и утром голова не болит. А когда «бухаешь», как мы, то он не успевает весь спирт разложить и тогда организм увеличивает размер этого ликвидатора похмелья. И вот тут наступает другая крайность медицины и физиологии человека. К примеру, решили мы с тобой не опохмеляться. А этот самый гад – «мозжечок» – привык спирт изо дня в день перерабатывать и начинает мозги компостировать и требовать спиртное для своей работы. И так зудит и давит на психику, что не выдерживаешь и идешь ему навстречу. Но, разумно решая: стопочку опрокину, ублажу мерзавца и точка. Пусть заткнется. Как бы – не так! Заполучив спиртное, часть «мозжечка» принимается его разбирать по частям, а другая, та, что не дождалась своей порции, начинает вопить и призывать мозги к совести. Те, конечно, сдаются, и за второй рюмкой следует третья, четвертая, а там уже похмелье поворачивается на другой бок.
- Ты к чему это мне все рассказал? – Николай даже приостановился. – Вроде в яме ни лопата, ни ком глины на тебя не падали.
- Да просто я из опыта знаю, что мы эти деньги все профукаем. В лучшем случае – большую часть.
- Ладно тебе ныть, главврач хренов. – Николай проглотил слюну. – Сейчас для начала по бутылке холодного пива накатим, и все будет хорошо. Вот уже магазин рядом. Помнишь, когда мы в молодости в футбол играли, присказка была? – пивка – для рывка, а водочки – для обводочки. Давай, шевели ногами и не умничай!
…Он зашагал быстрее, обойдя идущую навстречу старушку, а Кирилл почему-то обратил на нее внимание. Точнее на ее лицо: сморщенное от гримасы беззвучного плача, со скатывающимися по щекам слезинками.
- Ты чего, маманя? – Кирилл как бы перегородил дорогу пожилой женщине. – Тебя кто обидел? Ты покажи мне его!
- Деньги, сынок, пропали. Сто и двести рублей. В магазин шла – были, а как начала расплачиваться, куда-то исчезли вместе с кошельком.
- Может, маманя, где-то в магазине обронила? – стараясь не дышать перегаром на старушку, спросил Кирилл.
- Да что ты, милый человек. Все обыскали. Крутился возле меня один юркий паренек, да, пойди – докажи, что он взял. И где его теперь искать?
- Колян! – вдруг резко крикнул Кирилл. – Иди сюда!
…И когда товарищ подошел, объяснил ему ситуацию.
- Сочувствую и что дальше? – товарищ смотрел вопросительно и нетерпеливо.
- А то! – Кирилл полез в карман, достал заработанные деньги и отсчитал старушке 350 рублей. – Держи, маманя, и не плачь!
- Да вы что, сынки! – старушка пыталась вернуть купюры. – Как же так можно деньги встречному-поперечному раздавать? Я же вас даже и не знаю, чтобы потом вернуть.
- Все в норме! – Кирилл легонько потрепал пенсионерку по плечу. – Иди и купи, что хотела.
…Когда старушка, заспешила к магазину, оглядываясь и бормоча слова благодарности, Кирилл повернулся к товарищу, в недоумении переминавшемуся с ноги на ногу.
- На, держи свою долю заработанного, – он протянул Николаю деньги. – Сегодня банкета после ударного труда не будет. – И он зашагал в сторону своей квартиры.
…Опешивший от такого поворота событий компаньон, с зажатыми в кулаке рублями, озадаченно лишь сказал:
- Точно, у Кири «мозжечок» заклинило! А у нас в голове все ясно.
…И он заспешил туда, куда шел.
Сергей Горбунов
.