В девятом классе в школьном комитете комсомола я был ответственным за учком и пока честно болел после пяти двоек подряд по физике, которые мне поставила Раиса Валентиновна Шапкина – наш классный руководитель, вызывая к доске каждый день, «желая мне добра» (знала бы она потом, что я стал кандидатом физико-математических наук и автором сотен научных работ), наш художник Толя Потаенко в заголовке газеты «За учёбу» пропустил одну букву. Но главное не в этом.
Я болел несколько дней, и без меня никто этой ошибки нарочно или по невнимательности не замечал. В первый же день, увидев это безобразие, я вместо того, чтобы по-комсомольски открыто и принципиально тихонечко доложить директору или тайком снять газету, устроил по-диссидентски митинговые экскурсии. А так как перед этим до болезни я улизнул в пронизывающий холодом «красный день календаря» от несения тяжелых портретов вождей на длинных палках, то всего этого хватило для разборки меня на педсовете.
Позднее я всем хвалился, что меня чуть не исключили из школы за правду.
Это было очень похоже на то, как меня исключали из КПСС в Крыму в 1965 году. Но это уже другая история, как говорит Каневский.