Это была самая дорогостоящая усадьба из всех, что Стефан когда-либо видел. Огромная территория с кипарисами и высоченными пальмами, с бассейнами и гравированными клумбами, статуями; столы с самой респектабельной выпивкой на любой вкус и с самой дорогой и разнообразной едой. Музыка – лучше не придумать. Группа, исполняющая джаз и блюз в стиле 1930-40-х годов. Как раз то, что нравилось Стефану. С каждой минутой в нем даже нарастало то чувство, будто он дома, но только с другими декорациями. Ему было настолько уютно здесь, что он не задумывался и не вспоминал о Белвью, чуть ли не впервые. Вечер шептал лучшей погодой этого месяца, провожая солнце за горизонт. Все идеально. За исключением Анны. Сегодня она казалась Стефану излишне раздражительной, что совершенно было на нее не похоже. Тем более, на людях. Она всегда умела улыбаться, правильно общаться, вести себя. Улыбалась и сейчас, но как-то по-другому. Особенно, Стефан разглядел это, когда Анна позволила сделать ему замечание по поводу того, что он не правильно начал пить одно из вин, на производство которого он даже и внимания не обратил. А его нужно пить только так! Манерность превыше всего! Конечно! Этого у нее никак не отнять! Но, все же, это показалось Стефану излишним.
Анна приподняла локоть Стефана, чтобы взяться за него. Оба они сдержанно и осторожно осматривались по сторонам. Стефан рассматривал все происходящее. А Анна, судя по тому, сколько комментариев себе позволяла в этот момент, оценивала. Причем, нелестно:
- Как же он себя любит. Это же как нужно себя любить, чтобы устроить все это и именно так? Почему слона африканского не привел, раз уж лошадей Пржевальского додумался показать гостям? Не удивлюсь, если этот амбициозный нарцисс в президенты наметит на следующих выборах…
Стефану было весьма непривычно наблюдать Анну такой – несдержанно критикующей. Но сам он лишь сдержанно спросил, чтобы поддержать с ней беседу, стараясь не акцентировать на этом внимания:
- Сколько ему?
- Шестьдесят.
- Тогда, ничего удивительного. У человека юбилей. Имеет право гульнуть на полную. Разве не так?
Анна скрипнула зубами, молча продолжая осматриваться.
- Тем более, он твой друг, насколько я помню. И я думаю, все это ради друзей. Уверен, ты бы тоже для друзей организовала самый роскошный праздник на юбилей.
Анна покосилась на Стефана.
- Брось! Неужели ты настолько плохо меня знаешь? Я не отмечаю дни рождения! Не делаю праздник из этого, особенно для других – для «друзей». Много чести.
- Но меня же позвала…
Анна наигранно улыбнулась, дав понять Стефану, что ей не интересно обсуждать именно это, словно закончив командным тоном:
- Ты исключение.
Стефан засмотрелся на нее дольше, чем обычно. Анна заметила.
- Что? Не веришь? – спросила она.
Стефан улыбнулся. Анна отвела от него свой взгляд, продолжив рассматривать гостей. Ее взгляд остановился и сделался чуть жарче.
- Ах! И эта прошмандовка здесь!..
- Кто?
Анна не хотела отвечать, но Стефан и сам нашел своим взглядом ту, о ком сказала Анна.
- А! Эта… как ее? Сьюзи! Пассия твоего мэра!
- Ты запомнил, как ее зовут? – стрельнув взглядом на Стефана, спросила Анна.
- А что?
- Ничего! Не общайся с ней больше! Понял?
- Я и не собирался… - подавленно сказал Стефан, почесав затылок.
- Я знаю. Но, мало ли…
- Конечно, даже если она поздоровается со мной, то я должен буду сделать вид, что не знаю ее. А как же! Что может быть более джентльменским, чем это… - с сарказмом сказал Стефан.
Анна посмотрела на него и сказала:
- Нет, прости! Ты не должен потакать моим словам, Стефан! Прости! Я перегнула палку, позволила себе чрезмерно командный тон! Просто, я хотела сказать, что это точно не тот человек, с которым тебе следовало бы общаться. Я знаю. Поверь мне. И хочу для тебя лишь лучшего.
- Хорошо, я понял, - кратко сказал Стефан, почувствовав себя подавленно.
- Я думаю, ты понимаешь, зачем мы здесь, Стефан. И не мне тебе рассказывать. Ты уже достаточно узнал меня, чтобы весьма спокойно принимать участь в нашем сегодняшнем визите. Если бы нам больше нечего было делать, то мы бы конечно пробыли целый день в постели, попивая Кьянти года так 1979, время от времени выходя подышать воздухом в перерывах между нашими пылкими совокуплениями. Но космос требует большего. У каждого в нем своя роль. Мою ты уже понял, наверное. Твоя же – быть со мной здесь и сейчас, моим проводником. Космос дает энергию тебе на реализацию сего, ты отплачиваешь ему этой реализацией, что питает его. Все равноценно. Отдаешь ровно столько, сколько берешь.
Впервые Стефан слышал от Анны подобное. Обмен энергией с космосом? Не думал он, что она так мыслит. Явно, с мировосприятием у нее все в порядке. А может быть, это такая тонкая шутка. Как знать. Во всяком случае, он улыбнулся от этого. Анна продолжила:
- Вот видишь! Ты отлично меня понимаешь!
Музыканты заиграли песню «Blue Moon» Эллы Фитцджеральд, и рука Анны сжала руку Стефана сильнее. На террасе показался виновник торжества, шествующий в сторону банкетного зала. На его пути находились они – мистер Полански и сеньора Роккафорте, точно поздороваются с ним. Высоким, ухоженным, статным миллиардером, чей костюм мог затмить все остальные костюмы всех присутствующих, кроме костюма американца с родимым пятном на виске и польской фамилией. Заприметив милую парочку, он тут же зашагал к ним, галантно пристав к Анне со своими любезностями, тщательно расцеловывая ее руку:
- Che onore, Anna! – радушно и долго не отпуская ее, очень приветливо одаривал ее своим вниманием.
Анна улыбчиво обменялась с нетипично открытым магнатом любезностями, после чего представила:
- Знакомьтесь, это мой кавалер - Стефан! – посмотрев на его (снова) гладковыбритое лицо; все же не мог не бриться на подобные мероприятия.
- Очень приятно! – протянул руку именинник, - Сеньор Синатти. Можно просто, Цезарь! – сказал он, причем Стефан заметил, совершенно серьезно.
Невольно можно задуматься и представить себе его предвыборную кампанию с таким то именем. Да что уж там, сразу в императоры метить нужно. Стефан выдавил приветливую улыбку, глядя на русоволосого итальянца, ответив тем же:
- Можно просто Стефан!
- Стефан – знаменитый американский философ, - сказала Анна.
- Вовсе… - «не знаменитый» хотел было сказать Стефан, но не успел вставить слова.
Видимо, Анна специально не дала ему этого сделать.
- На данный момент работает над очень сложным, но весьма важным с точки зрения жанра философского романа произведением. В Америке издательства уже так и обрывают его телефон в ожидании того, когда же Стефан закончит свой труд. Планируется издание в более чем шестидесяти странах, перевод на десяток языков, двадцать миллионов копий!
Стефан чуть не поперхнулся вином, но понял, что не стоит подавать вида.
- Так что, сеньор Синатти, важных и очень перспективных, талантливых гостей имеете, - усмехнувшись, сказала Анна.
Цезарь улыбнулся в ответ, радушно сказав:
- Не перестаю удивляться тому, каких друзей имею, и каких завожу, - нагнулся в сторону Анны, продолжив тихим голосом. – Зато я, вот, на пенсию собираюсь.
- Что вы? Не может быть!
- Может, Анна, еще и как может!
- Но вы же в расцвете сил, сеньор Синатти! Не пони-маю, в чем причина вашего решения?
- Устал я, Анна. От всего. Просто устал.
- Да я же знаю вас третий десяток! Как так можно? От вас не ожидала! Вы же живее сотни бегунов!
- Уж простите! Но закономерности природы не подкупишь. Старею я, не по дням, а по часам уже. И не хочу я быть одним из тех, кто держится за власть, будучи одной ногой в могиле…
- Цезарь, ваш юмор нечто видоизменился. Я не узнаю вас.
- Зато вы, как всегда прекрасны. Будто время всю жизнь на вашей стороне, Анна. А насчет меня, вы не переживайте. В ресторанном бизнесе я продолжу составлять вам здоровую конкуренцию. Это намного проще, нежели вся эта грязь, эта политика…
- Как же я вас понимаю…
- Да, вот еще думаю яхтенным бизнесом заняться. Думал, совет дадите…
«Вечный советник» - подумал Стефан об Анне и пригубил вино, заметив, что уже кончилось, неловко посмотрев на дно бокала. Слишком быстро он его выпил с появлением Цезаря, видимо, заполняя молчание таким образом.
- Ах, яхты!.. – засмеялась Анна. - Я уже лет пять не занималась ими. Поверьте, дело не из легких. Скорее для тех, кому будет приятен процесс, а не результат. Лично я быстро остыла к этому делу.
- Остыли?
- Да. Как быстро загорелась, так же быстро и остыла. Не нашла я в этом деле себя. Возможно, потому что оно истинно мужское, по натуре. Я человек культуры, нравов, образования, искусства, в конце концов. Но уж точно не промышленник, не корабел, и не представитель сферы услуг.
Цезарь покивал головой с пониманием, а затем по-смотрел на Стефана. Тот молча держал пустой бокал, недовольно опуская свой взгляд в него время от времени.
- Ну, а вы Стефан?..
Стефан не понял сути вопроса, поэтому лишь молча вопросил взглядом. Анна поспешила ответить за него:
- Ах, мой кавалер так галантен и так сдержан! Простите за то, что не всякий наш разговор поддерживает!
- Да, очень сдержан, - улыбнувшись, подтвердил Цезарь. – Как говорится, слово – серебро, молчание – золото.
- Позвольте мне отойти на пять минут. Не возражаете? – сказал Стефан.
- Нет-нет. Что вы! Было приятно познакомиться! – сказал Цезарь, протянув руку для рукопожатия.
Стефан спешно пожал ему руку и ушел. Анна провела его взглядом, сказав Цезарю:
- Философ. Черт знает что у него в голове!
Стефан подошел к одному из фуршетов, пробуя некоторые закуски. Обернувшись пару раз, он не заметил официанта с вином или шампанским, хотя выпить ему хотелось. В одном из глубоких блюд заприметил устрицы со льдом. Вспоминая, как однажды он с Анной их уже пробовал, Стефан предположил, что этот специфический продукт он одновременно и съест и выпьет, что казалось ему весьма удобным в данный момент. И как только он потянулся за одной из них, из-за спины ему послышался голос, явно адресованный ему:
- Устрицы здесь весьма неплохи.
Стефан сразу же понял это и обернулся. Перед ним предстал образ знакомой дерзкой брюнетки, довольно сдержанной в своих манерах, но при этом раскованной в разговоре настолько, что и слов в ее присутствии подбирать не нужно. Сьюзи…
- Добрый вечер! – неловко от неожиданности усмехнулся Стефан, тут же протянув руку, чтобы поздороваться.
Сьюзи протянула в ответ.
- А вы их уже пробовали? Эти? – спросил он.
- Рада вас видеть, Стефан!
- И вас рад видеть, Сьюзи!
- Эти пробовала. Поэтому, и говорю, что весьма неплохи.
- Как ваши дела?
- Отлично. Вот, видите… - показывая кольцо на безымянном пальце правой руки. – Господин мэр предложил стать его супругой.
- Поздравляю! Это же отлично! А где же он сам?
- Ах, не спрашивайте! Такое ощущение, что все эти мероприятия для того, чтобы решать дела вне кабинетов, а в кабинетах заниматься всякой ерундой. Поэтому, временами, таким женщинам как я, скучно на подобных вечерах. В этих разговорах я обычно участия не принимаю. И зачем мне это?
Стефан понимающе покивал головой, представляя, как сейчас Анна разговаривает с Цезарем, решая свои де-нежные дела.
- Ну, а что же вы?
- Я?
- Да. На вашем пальце я кольца не вижу.
Стефан не выдержал, нервно засмеявшись вслух. Сьюзи кокетливо пригубила бокал шампанского, показывая своим взглядом, как ожидает томного ответа от мистера Полански, который словно язык проглотил.
- Вы мне скажете?
- А что вы хотите узнать?
- Вы знаете.
- Нет, не знаю, - начал увиливать от ответа Стефан, чувствуя, что ему становится весело и интересно в компании Сьюзи, как в прошлый раз.
Она заметила, что Стефан стал играть в эту игру. Поэтому, решила принять его правила, продолжив:
- Не спешите вы стать ее четвертым мужем, - подчеркнуто сказала Сьюзи, – Ведь так? Собственно, вам это и не нужно. Правильно? Зачем это вам? Я думаю, что и ей не шибко нужно, не обижайтесь, это не в ваш огород камень, если что. Но, с предыдущих браков Анна больше поимела, нежели потеряла… - острая на язычок, с глубоким намеком, сказала Сьюзи.
- Вы ее так хорошо знаете, чтобы говорить об этом настолько уверенно? – хитро спросил Стефан.
Сьюзи несдержанно улыбнулась.
- Знаете, зря я завела конкретно эту тему разговора. Поскольку глупо и неприлично обсуждать других людей, к тому же за их спинами. Тем более, если вы не задаетесь вопросом о том, почему все трое мужей Анны мертвы…
Стефан промолчал в ответ, сделавшись более напряженным.
- Не бойтесь вы! – рассмеявшись, сказала Сьюзи при виде лица Стефана. – Я, наверное, напугала вас этим глупым разговором? Просто, нужно же было хоть о чем-то поговорить. А насчет Анны, вы не бойтесь, не представляйте ее в образе черной вдовы. Она отличная женщина, правда! Поскольку, она знает, чего хочет. А это редкий признак того, что женщина достойна лучшего мужчины. И вы отличный для нее кавалер, поверьте! И смотритесь вы неподражаемо! Вы очень милая и гармоничная пара!
- Спасибо! – сказал Стефан, но было видно, что явно еще не отошел от мыслей.
- Так вы будете устрицу пробовать?
Стефан посмотрел на устрицу и подумал, а хочет ли еще этого.
- Давайте, я вам помогу! Возьмите из этого блюда, вот эту! – показывая пальцем, сказала Сьюзи. - А я вот эту, небольшую возьму.
Взяли по устрице, но пока не стали раскрывать их.
- Так что же, Стефан? До сих пор работаете в сфере науки и образования?
- Де-факто это так. Но вот уже несколько месяцев проживаю здесь в Италии, в бессрочном отпуске.
- В бессрочном отпуске?
- Да. Но, знаете… Даже роман с трудом пишется. Одну главу еле выдавил за все время, что нахожусь здесь.
- Роман? – заинтересованно переспросила Сьюзи, ничего не зная об этом.
Стефан и сам начал вспоминать, говорил ли в прошлый раз что-нибудь об этом. Он привык, что в светском обществе обычно об этом говорит Анна, превозносит все больше, чем оно есть на самом деле, а сам Стефан практически ни с кем не общается на таких вечерах, соответственно ничего о себе толком не рассказывая. Тогда ему удалось познакомиться с Сьюзи, но про роман он ей рассказать не успел. Поэтому, он постарался как можно кратче рассказать ей о своем романе, чтобы не слишком долго держать устрицу в руке. Но, как и зачастую, разговор о творчестве выходит намного интереснее остальных, поэтому, Сьюзи на этом не остановилась.
- Знаете, Стефан! Довольно сильная у вас идея! Много вы написали на данный момент?
- Пара-тройка глав осталась, я думаю, до конца.
- Можете заработать много денег на своей идее.
- Ах, и вы туда же!
- В смысле?
- Анна мне тоже самое твердит.
- Вы разве не согласны с ней?
- Не то, чтобы не согласен. Я понимаю, для сознания человека естественно – получать вознаграждение за свой труд. Ведь, нет ничего более человечного, чем труд. Но мне оно не нужно. Я не для этого пишу. Понимаете?
Сьюзи кокетливо пожала плечами, игриво порхнув изящными изгибами худых ключиц, ожидая от Стефана развития его мысли.
- Это как искусство ради искусства. Понимаете? Процесс, ориентированный на самого себя, а не на окружение, которое и демонстрирует результат. Естественно, результат имеет значение…
- То есть, вы пишете для себя? Я правильно вас поняла? Прошу прощения за то, что перебила!
- Да-да! Только я хотел сказать это не так, но суть такая же. Просто, я читаю лекции, провожу семинары для своих студентов, пишу статьи и тезисы для ученых и тех, кому это нужно в какой-то мере и степени. Это моя работа. За нее я получаю вознаграждение. За книгу мне вознаграждение не нужно. Я делаю это для себя. Это моя отдушина, что ли. Не ради потехи самолюбия, ни в коем случае. Чувствую нужду высказаться так, как не могу высказаться в своих научных работах и в рамках своих курсов, дисциплины. Это что-то вроде благородного труда, который деньгами не измеряется.
- Как же вам сложно жить в этом мире, Стефан, - сказала Сьюзи так, будто пошутила, но со всей серьезностью в глубине очаровательных глаз.
Стефан не понял. Поэтому, особо не раздумывал, когда Сьюзи предложила ему:
- Может быть, сопроводите меня в сад? Хочу покурить, жуть как хочу. Вы не курите?
- Нет.
- В таком случае, вы все равно проявите свои лучшие джентльменские качества, и не оставите меня одну в темном саду, а? Тем более, насколько я поняла, вам не особо здесь интересно.
Стефан усмехнулся в ответ, показав рукой, что сопроводит Сьюзи. Уж эта кокетливость, искусность манер и выбивающая его из колеи женская игривость! Не способен отказать. Устрицу пришлось оставить, как это сделала Сьюзи, словно передумала есть ее, а он словно и не хотел изначально, а так – от скуки. Приподнял локоть, и повел Сьюзи размеренным шагом к массивным ступеням, спускающимся к полутемному кипарисовому саду.
- Вам не наскучило все это общество? – прямо спросила Сьюзи, остановившись у одного из кипарисов.
Место было прикрыто от сторонних глаз. Стефану было здесь уютно. Смотрел на то, как Сьюзи подкуривает сигарету, неспешно отвечая вопросом на вопрос:
- Наскучило ли мне?
- Да. Я почему спрашиваю. Смотрю в ваши глаза и вижу в них нечто иное, не то, что вижу в глазах типичных обывателей этой великосветской галабурды, извиняюсь за выражение. Просто я сама такая. Как в поговорке, рыбак рыбака… Вы и сами все понимаете, я думаю. Вижу, что вам все это не нужно. Вы не собираетесь этим пользоваться. Делать себе состояние, карьеру. По-настоящему, вам это не нужно. Потому, что есть что-то, что держит вас там, откуда вы родом. Где живете большую часть своей жизни. Верно? Поэтому, у вас есть эта свобода выбора, с одной стороны. У этих людей существует привязанность к деньгам, власти, имуществу, влиянию, статусу. Я бы даже сказала – зависимость от этого. Понимаете? Порой власть этих людей может превзойти все ваши самые смелые ожидания, поверьте мне. Некоторым из присутствующих здесь Никсон лично задницу подтер бы. Ни в коем случае, не камень в огород вашего президента. Просто, вспомнился его визит… ну, да ладно… Я о том, что на первый взгляд может показаться, что в руках этих людей все, что может быть на белом свете, и на том тоже. Но поистине, все как раз наоборот. Они не держат все в руках. Они этими руками держатся, хватаются за это все, провисают над пропастью, держась за два края. И если они попытаются сделать выбор, отпустят одну из рук, то какие бы силы ни были в этих руках, в той одной руке ее не хватит, и любой из этих людей канет в пропасть, в эту бездну, над которой они висят сознательно. Под вами же нет бездны, вы не держитесь, вы стоите на ногах, у вас есть выбор. Все еще. И, возможно, вы даже сейчас это понимаете и признаете, но вы все равно в этом обществе. Вы принимаете его, не выступаете против, но вы и не за него. Вы не его часть. Вы здесь наблюдатель. И являетесь частью другой вселенной. Вы с другой планеты. И этих людей там никогда не будет, на той планете. Они не поймут. Они и не попытаются.
Сьюзи решила сделать паузу в монологе, глубоко и долго затянувшись сигаретой, задумчиво выпустив дым изо рта. Стефан молча внимал, не возражая, и не поддерживая. Сьюзи посмотрела на него украдкой.
- А знаете, правильно! Храните свой выбор. Храните эту силу в себе, и не растачивайте зря, ни на кого, ни под каким предлогом. Потому, что спина – это очень уязвимое место.
- Даже на вас? – хитро спросил Стефан, но тут же понял, что Сьюзи говорит куда более серьезнее, чем это выглядит.
- Даже на меня. Поверьте, человек предаст. И дело в том, что сделает он это в момент вашей самой большой слабости, беспомощности, он словно будет ждать именно этого момента. Чтобы вы не смогли воспротивиться этому, словно беззащитная букашка, раздавленная под его пальцем, демонстрирующим его власть и вашу безысходность таким образом. Такой сам себя подчеркивающий жест хитрости, ничтожности, уничижительности…
- Вау! – многозначно произнес Стефан, не понимая, с чего вдруг возник именно такой разговор, стараясь не перебить Сьюзи.
- Да. К сожалению, а возможно к счастью, не я такой циник, - продолжила Сьюзи, пустив дым изо рта. – Это общество цинично. А мы в нем живем, и пусть не рождаемся, но становимся потом такими, как наше общество, увы. Потому, что по-другому никак. Испокон веков, мы, западные люди – трусы, льстецы и лицемеры. Даже Шекспир был лицемером, писав о любви, когда ему за это платили. Так что…
Сьюзи решила не продолжать свою мысль. Она казалась ей весьма завершенной на данном этапе. Затянулась сигаретой, посмотрела на Стефана. Тот продолжал сдержанно смотреть на нее. Ей осталась одна затяжка. Она решила с удовольствием растянуть ее, посмотрев на луну. Стефан тоже посмотрел на нее.
- Серьезно, Стефан! – решив не молчать, продолжила его собеседница. – Вы можете не принимать всерьез все то, что я вам только что наговорила. Но попытайтесь хотя бы не забыть того, что я вам сказала. Даже если предположить, что слова ничего не значат, что это всего лишь слова… Есть люди, которые говорят так. Но иногда, и даже зачастую, слова решают многое, куда большее, чем действие. И поверьте мне, у вас есть самое настоящее сокровище в груди. Потому, что вы не с этой планеты. Эта планета обречена. Вы же, счастливый человек. Просто примите это.
Стефана загнали в угол слова Сьюзи. Он не знал, что сказать в ответ. Она так уверенно говорила о нем, словно знала его всю жизнь. Кого-то она напомнила ему в этот момент, но кого, Стефан не смог понять. И факт в том, что это не был пустой разговор. Сьюзи почему-то, и для чего-то начала его. Почему? И для чего? От скуки ли? Разговора ради ли? Новые вопросы, над которыми он, наверное, станет ломать голову по старой дурной привычке. Слишком много их в его жизни. Поселяют тревогу, как поселили следующие слова Сьюзи, что вышли из ее уст, когда она посмотрела на открытый балкон с террасы, что выходил в сторону сада:
- Похоже, что ваша сеньора вас обыскалась, - кивнув Стефану головой, показывая в ту сторону.
Стефан поднял глаза и увидел подтверждение слов Сьюзи. Ищущим, покровительствующим взглядом Анна искала Стефана среди деревьев и кустов. Видимо, около фуршета она уже была. Стефан сделал шаг, скрывшись за кипарисом. Сьюзи заметила, и ее это насмешило.
- Что случилось? – спросила она.
Стефан стал выглядеть растерянным, его лицо стало озадаченным, ищущим укрытия. Как у школьника в общественном месте, прячущего свою эрекцию в штанах. Он посмотрел на Сьюзи, и предложил ей вопросом:
- Может быть, выкурите еще одну сигарету?
***
Вечер продолжался. Анна выпивала больше обычного. Зачастую Стефана не удивляло то, в каких количествах она могла выпить, при этом в более трезвом состоянии, нежели он, вернуться домой. Но сейчас Стефан наблюдал за тем, что Анна рискует превысить норму, при которой она спокойно могла проснуться раньше него, организовать завтрак без малейшего намека на похмелье, не теряя своего шарма, словно такие женщины, как она, никогда не превышают норму, и не напиваются, даже если пьют много. Лишь грустнеют на внешний вид, становятся непонятливо отстраненными, задумчивыми, весьма далекими от понимания других людей. Как Анна в этот момент. Загадочна и строптива на внешний вид. Очередной бокал вина точно не давал ей расслабления и хорошего настроения. Скорее, наоборот.
- Что-то не так, милый? – спросила она многозначно, заприметив, как Стефан озадаченно смотрит на нее.
- Хотел спросить то же самое, - пока что сдержанно ответил он.
- Да? И что во мне не так?
- Ничто. Просто, пьешь ты, будто с цепи сорвалась. Вот и интересуюсь, может быть у тебя что-то не так?
- Ах, вот оно что? – хитро вопросила Анна, с ноткой надменности в голосе, которую уловил Стефан, и ему сразу стало неприятно от этого.
Он тут же сделался скованным. Взгляд Анны стал невероятно сильным и стремительным, как у охотящейся тигрицы, которой только и дай какого-нибудь кролика на растерзание. Ее зрачки чуть ли не выходили за границы ее карих глаз, расширившись настолько, что Стефан не был уверен, возможно ли вообще такое. Разве что, у наркоманов и умалишенных бывают такие безмерные зрачки. Но он не хотел подобных ассоциаций, зная, что это станет погружать его в еще более глубокую мысленную дыру, и лишь предложил:
- Давай поедем домой, - ненавязчиво протянув свою руку к бокалу вина Анны, но она показательно отдалила его от Стефана.
- Домой? – переспросила она.
- Да, домой.
- Так все-таки, это и твой дом тоже?! Наконец-то, ты признал это! – громко сказала Анна, наигранно, как умеет.
Но Стефан не подал виду. Спокойно, но уже более настойчиво продолжил протягивать руку в сторону бокала, чтобы забрать его из руки Анны, взять ее и повести домой. По-другому он не мог себе представить продолжение этого вечера, явно пахнущего жареным. Вот, только с чего вдруг?
- Анна, любимая… - начал он, но тут же напоролся на сарказм Анны.
- О! «Любимая», как мило! Ты так редко это говоришь. Мне даже кажется, что впервые слышу…
- Послушай! – сказал Стефан чуть более резко, все же постаравшись схватить бокал в руке Анны, но как можно аккуратнее, чтобы не пролить его на ее платье, или на свой костюм.
Но получилось наоборот. Оба вцепились в бокал и дернули за него так, что вино выплеснулось им на руки. Почувствовав это, Анна сделала демонстративный жест, означающий, что она отдает бокал Стефану добровольно, так, словно он должен подавиться им, ей это вино больше не нужно.
Стефан молча посмотрел на бокал в руке и на саму руку, красную и липкую от вина. Анна развернулась и пошагала от Стефана. Быстро и уверенно. Стефан постарался как можно быстрее оставить бокал хоть где-то, чтобы броситься вдогонку. Стряхнув рукой, с запятнанным рукавом он побежал вслед за ней в сторону выхода.
- Постой, Анна! Куда же ты! – догнав и приобняв за талию чистой рукой, сказал Стефан, пытаясь задержать ее, но Анна лишь замедлила ход, но не остановилась.
- Ты же хотел домой! Ну, так пошли! – спокойно и убедительно сказала она.
- Ты из-за меня так…
- Ха! – наигранно издала Анна. – Мистер Полански, так небрежно себе льстите, и в открытую. Постеснялись бы.
- А вы, сеньора Роккафорте… - начал Стефан, тут же заметив, как резко остановилась Анна, и как пылко посмотрела на него.
Словно в ожидании вызова. Давай, только осмелься бросить мне его. Этот вызов станет для тебя малейшим из двух зол, которые ты можешь ощутить на себе. Давай, скажи мне, что хотел сказать! И будешь раздавлен, как червяк! Как овощ высохнешь под палящим солнцем той любви, что вдруг превратилась в жаркий ад из светоча жизни. Так выглядел ее взгляд. Уже не животный. Какой-то мистический. И Стефан, ощутив всю скрываемую силу в нем, продолжил, тщательно взвешивая слова:
- …Не будьте столь экспрессивны, а то меня это заводит… - с долей юмора, подчеркивая свою готовность к мирному диалогу.
Почему-то, чувствовал сожаление о том, что начал этот разговор. Но Анна не хотела этого видеть. Отгородилась. Выстроила стену почему-то. Что-то в ней вдруг перевернулось.
- Экспрессивность Сьюзи вас также заводит, мистер Полански? – с глубочайшей претензией в голосе сказала Анна, с ноткой обиды даже, что звучало довольно угрожающе, будто чего-то она ему уже не простит.
Стефан протянул свою руку к ее руке, прикоснулся, а она отдернула руку, отпрянув, не желая чувствовать прикосновение его руки. Он сделал шаг вперед, ей навстречу, она сделала шаг назад, отступила. Он развернул к ней свои ладони, показывая всю доброту своих намерений, она же сомкнула свои в цепкий замок, а затем скрестила руки на груди. Он постарался заглянуть ей в глаза так, чтобы увидеть в них готовность к примирению, она лишь отвела взгляд, чуть ли не впервые, словно отвернулась, готовясь к войне.
- О чем ты, Анна? – спросил он с легкой ухмылкой, будто никакой серьезности в этот момент их разговор не несет.
- Ты думаешь, я дура? Думаешь, я не знаю? Я все знаю! Все! И вижу людей насквозь!
- Может быть, не станем переходить на личности, и раздувать из мухи…
- Из мухи слона? – нетерпеливо перебила Анна, задышав глубже и чаще.
- Давай не будем выяснять отношения.
Анна гневно отвела взгляд. Никогда Стефан не видел ее такой. Собственно, как никогда бы не подумал, что такой разговор у них произойдет однажды, что было весьма наивно и бездумно с его стороны. Сам признавал. Когда-то это должно было случиться. Вопрос лишь в том, из-за чего? По какой причине?
- Я готов поговорить с тобой об этом дома. Хорошо? – спокойно и смиренно говорил Стефан, стараясь не привлекать внимания посторонних. – А сейчас советую тебе успокоиться. Ты согласна?
- Успокоиться? – с сарказмом повторила вопрос Анна. – Ничего другого ты сказать не сумел, да?
- Позволь мне взять тебя за руку, - протянув свою, сказал Стефан.
- Успокоиться? Ха! – все же не успокаивалась Анна.
- А что я могу еще сказать?
- Я просила тебя, Стефан! – громко вырвалось из груди Анны, пылающей и движущейся снизу вверх, затем намного тише. – Я просила тебя не разговаривать с ней! Просила?
Лицо Анны сделалось ранимым, что не делало приятно Стефану, который (пусть и в шутку) про себя признавал нелепость причины этой ссоры. Он напрягся. Анна была женщиной зрелой, умела взвешивать не только слова, но и поступки, сдерживать эмоции, думать, прежде чем делать. Она была мудрой женщиной, Стефан признавал это. И раз уж она так выпалила, явно он задел ее чувства. Видимо, в ней они точно были, исходя из этого…
- Пойдем, - сдержанно сказал Стефан, не теряя джентльменского шарма, предложив даме взяться рукой за свой локоть, всем своим видом показывая, что он не теряет равновесия.
Анна посмотрела на изгиб руки в его локте, и взялась за него своей рукой. Будто и нехотя. В ней до сих пор бурлили чувства. Стефан знал. Но также он знал, что у любого чувства есть свой срок. И скорее всего, эти переиграют прежде, чем они окажутся в постели и сольются в нескольких позах, после чего примут прохладный душ, посмотрят фильм перед сном, выпьют по бокалу красного вина, наслаждаясь каждой секундой пребывания друг с другом. Но они не забудут. Ничего. Оба будут держать в голове этот момент. Особенно Анна. Она что-то накапливала… Стефан чувствовал ее все сильнее…
Морган Роттен © Богоубийство (2016-2017гг.)