Убегать Илюша начал давно. Сначала из детского садика. Он удивил родных, когда в возрасте трёх лет приехал домой на троллейбусе сам. Хорошо, что дома была бабушка, она попросила соседа позвонить в садик и сказать, что ребёнок сам приехал домой.
Вечером родители Ильи пошли в детский сад, пытаясь выяснить, как же это так могло случиться, что ребёнок ушёл, и никто не заметил. Воспитательница пыталась оправдываться, а потом заплакала.
– С ним вообще сладу нет. С детками не играет, всё время ищет место, куда бы спрятаться, плохо ест, а в тихий час не спит, а… напевает.
– Дети бывают разными, – пытался как-то смягчить ситуацию отец Ильи Валентин, – но как не заметить, что ребёнок исчез. Могло же всякое случиться с ним в пути.
Когда Илья сам сел в троллейбус, никто сначала его не заметил, до дома нужно было проехать всего три короткие остановки, потом одна женщина стала оглядываться и спросила:
– А ты с кем едешь, мальчик?
– Я еду домой, – ответил Илья, – и именно в это время троллейбус остановился и мальчик спустился вниз.
Потом пассажиры ещё переговаривались, поглядывая в окно.
– Надо же! Ему не больше трёх лет.
– Самостоятельный ребёнок, вон он идёт уверенно, видно, что знает, куда ему нужно…
Дома Валентин и Аннушка – родители Илюши, пытались понять, что же произошло в садике, что так сильно захотелось домой.
– Ну, хорошо, что бабушка как раз была дома, а если бы никого не было, что бы ты делал? – спросила мама.
– Подожди, – прервал её Валентин, – а почему ты решил уйти?
– Папа, понимаешь, там большой аквариум, я ещё вчера увидел, что появились малыши, но за ними все стали гоняться, а сегодня утром их уже не было. Я спросил, у воспитательницы, где они, а она сказала, что их съели взрослые рыбки. Ну, почему? Вот я и не захотел там больше быть. Дома лучше.
Второй серьёзный побег Илья совершил, когда папа ушёл из дому, а мама вскоре вышла замуж за другого. Отчим Илье не понравился, и мальчик стал убегать к отцу. Он знал, как к нему добираться, так как однажды Валентин привёл сына к себе в другую квартиру. Туда даже не нужно было ехать транспортом, но нужно было перейти большую дорогу, что Илья и проделывал не раз.
Потом опять всё нарушилось, папа женился, у Ильи появилась мачеха, и Илья перестал туда приходить. Дальше – больше. В школе Илье было неуютно. Он не любил, когда командуют, а в школе все хотели быть главными, командирами, и учителя, и ученики, и даже уборщица. Все до одного командовали, «напиши это», «прочитай то», «прыгай через козла!», «не стой там». Надоело всё это быстро, Илья стал прогуливать уроки, просто ходил по улицам, смотрел на всё, запоминал. Летом ему нравились высоченные каштаны, они были шумными, когда их трепал ветер, смелыми, когда лил дождь, щедрыми, когда разбрасывали новенькие коричневые с белым каштанчики осенью.
Илья привык быть самостоятельным. Он спокойно переходил из класса в класс, несмотря на пропуски уроков. В старших классах все ребята определялись, кто кем хочет быть. Потом начинали посматривать на девушек. Чаще всего – из других классов. К своим девчонкам привыкли, относились к ним, как к родственникам. Илье сначала никто из девочек не нравился, потом приглянулась одноклассница Вера, девушка с густыми волнистыми волосами, отличница, милая и исполнительная ученица. Но Вера нравилась не только Илье. Кто-то из ребят заметил ему:
– Ты бы на Веру не смотрел, она тебе не по зубам!
– А откуда ты знаешь, какие у меня зубы? – Не растерялся Илья.
– Ты что, дурак? – Удивился одноклассник.
– А что у умных крепкие зубы?
Товарищ плюнул и ушёл. А Илья стал проявлять внимание к Верочке ещё более активно. Не успели оглянуться, как Илья поступил в вуз, а через пару лет сделал Верочке предложение, и что самое неожиданное – она согласилась стать его женой. В доме Ильи скандал.
– Какая жена? – кричала мама, хотя Илья старался появляться дома как можно реже. – Я о ней всё знаю, – распалялась мама. – Это гулящая, настоящая гулёна.
Потом вступил в дискуссию отчим.
– Ты думаешь, что получишь отсрочку от армии, потому что поступил в вуз или потому, что решил жениться? Но ты заблуждаешься, отсрочки отменили. Пойдёшь в армию и посмотришь, как твоя Верочка будет тебя дожидаться, – и он злобно рассмеялся.
– В армию, так в армию, – парировал Илья. – А вообще-то я решил перейти в общагу.
– Скатертью дорога, – закричала мама и убежала в свою комнату, плакать…
Поссорились серьёзно, а в армию Илью забрали через месяц. В институте обещали восстановить после года службы.
***
Аннушка очень переживала, хотела хоть письмецо от сына получить. Как назло узнала от знакомых, что молодая невестка, которая её и знать не желает, нашла себе нового ухажёра и даже перешла к нему жить. А ведь этого парня, нового ухажёра Веры, с её сыном даже сравнить невозможно. Смазливый слизняк… Больно и досадно, хочется сына повидать, а как это сделать? Виталий, новый муж, подначивает:
– А ты попроси у него прощения за то, что была против его женитьбы на этой красотке, на которой негде печать поставить, такая целомудренная. Эх! – Махнул он рукой.
– Думаешь, мне легко? – Расплакалась Аннушка, – всё равно это же сын.
Неожиданно от Илюши пришло письмо, он докладывал о своих успехах, писал, что скоро ему присвоят звание сержанта, ведь год уже прошёл. Анна решила ехать. Взяла отпуск, собрала огромные сумки, накормить, угостить ребят-сослуживцев. Хоть Виталий и посмеивался, но Анна была непреклонна.
И вот она уже сошла с поезда, потом с автобуса, тащит тяжеленные сумки почти по земле, волоком по петляющей тропинке. Ей указали, куда идти в воинскую часть, а тут никого нет, некому помочь, настоящий лес, тишина. Даже страшновато. Потом Анна услыхала какие-то хлопки, что её ободрило, видимо, приближается к части, где наконец-то увидит сына. Каким он стал? Недаром же говорят, что армия делает из мальчишки мужчину…
Вот и бетонная ограда, ворота, часовой. КП, командный пункт, как ей сказали. Она назвала фамилию сына солдату-часовому, он что-то сказал другому. Анна волновалась, ожидая. Вместо сына к ней вскоре подошёл офицер, он даже помог поднести Анне сумки: «И что вы так нагрузились?» – спросил. Анна шла за ним, сердце как-то неровно колотилось, то ли предчувствия плохие одолевали, то ли устала от поклажи. Шли, шли, наконец, она спросила:
– Где Илья?
– Сейчас, сейчас мы вам всё расскажем. Идите за мной.
Он привёл женщину в комнату, вроде «Красного уголка», солдат, стоящий там, отдал честь офицеру, потом его отослали. В центре комнаты в чехле стояло знамя. Анне стало страшно.
– Где же мой сын? – спросила она.
– Мы тут очень надеялись, что вы нам скажете об этом, вам уже письмо написали, ещё не получили, наверное.
– Какое письмо, ничего я не получила.
– Понимаете, тут такой случай, что мы были уверены, что ваш сын убежал домой.
– Как убежал? Почему домой? Он письмо мне написал недавно, что у него всё в порядке. Я же мать, как могло так выйти, что парень из армии пропал?
– Это называется дезертир, понимаете. Вы говорите, что вы – мать, а сослуживцы вашего сына говорят, что он от вас писем не получал. Как это понимать? Самый трудный первый год в армии, вы даже на присягу не приехали.
– Понимаете, – пыталась объяснить Анна, – мы поссорились перед его уходом в армию.
– Интересно. И в чём же причина, что мать не прощает сына даже в таких ситуациях, как разлука на долгие два года?
Анна расплакалась.
– Вы представьте себе, парень ощущает себя ненужным матери, может быть, в том, что случилось, есть ваша вина?
– Он женился перед самой армией, а я была против.
– Почему?
– Понимаете, эта девица такого поведения, что уже теперь живёт с его приятелем.
– Понятно. Это вы сообщили Илье, что жена изменяет ему?
– Нет, честное слово, я получила от него письмо, обрадовалась, что у него всё в порядке.
– Ясно. У нас с вами два дня в запасе. Постараемся его найти, а вас сейчас отведут в гостиницу. Дело в том, что если за эти два дня его не найдут, беглеца вашего, будет плохо всем – и ему, и вам, и нам... Это же трибунал! Вам знакомо это слово?
Офицер вызвал солдатика, направил его с Анной в гостиницу, солдат взял сумки. Они пришли, «гостиница» была похожа на совершенно пустое общежитие. Анна поспешно сунула солдату пакет с жареной курицей: «возьми, милый». Он смутился, поблагодарил и вышел. В пустой комнате стояла звенящая тишина. Всё вспомнила Анна – и побег из садика, и из школы, думала, переживала, металась по комнате и ждала. «Наверное, он прав. Я виновата, что не писала ему. А кто написал, что Вера гуляет?» Одни вопросы, без ответов.
***
У Ильи всё получилось неожиданно. Марш-бросок закончился, Илья присел за сосной, обмотки привести в порядок после бега, глядь, а ребята уже все забежали в часть, ворота закрыли… Он посидел, потом встал и побежал в другую сторону. Конечно, Илье хотелось бы взглянуть на Веру, посмотреть в её лживые глаза, но… как это сделать. И что теперь будет? Он же дезертир! Илья бежал, хоть и устал изрядно. Воздух посвежел, поднялся ветер и сначала медленные капли зашлёпали по тропинке, потом дождь усилился, уже и тропинки не стало. Сосны шумели, качались, где-то гремел гром. Илья быстро вымок, но продолжал бежать. Растерялся. Ни зги, ничего не видно. Сапоги стали тяжёлыми, потоки дождя жгучими, Илья понимал, что останавливаться нельзя, но куда бежать?
Вдруг он увидел какой-то еле заметный огонёк. Или почудилось. Илья стал бежать в направлении этого слабенького свечения. Довольно скоро он увидел постройку, пригляделся – что-то церковное, вроде монастыря. Решил постучать в ворота. Куда деться в такую непогоду?
К Илье вышел монах в чёрном капюшоне, открыл ворота, поклонился, пригласив путника войти, провёл его в какое-то помещение, подвёл к лавке и велел снять с себя мокрые вещи, потом он вернулся с сухой одеждой, так же, молча, положил стопку одежды на лавку, рядом поставил обувь. Илья с благодарностью переоделся в сухое, зубы его продолжали отбивать дробь. Между тем его форму унесли… Потом вышел ещё один человек, поманил Илью за собой. Они оказались в столовой или трапезной, как ему сказали. Перед парнем поставили на длинный деревянный стол глиняную миску с горячей кашей, кусок рыбы на грубой тарелке, солёные огурцы. «Царский ужин», – подумал Илья.
Потом один из монахов сказал Илье, что его приглашает настоятель монастыря, отец Владислав, предупредил, что от отца Владислава многое зависит. Илья пошёл вслед за монахом. Настоятель монастыря встал ему навстречу.
– Добрый вечер, батюшка, – склонив голову, промолвил Илья.
– Садись, гостем будешь. Как величать тебя?
– Я Илья.
– Хорошее имя, – внимательно присматриваясь к парню, проговорил отец Владислав.
– Итак, не будем терять время, его у нас в обрез. Всё расскажешь мне подробно, если этого времени хватит. Ты, молодой человек, не первый у нас в монастыре появился. Были и другие ребята. Кое-кто так у нас и остался после службы в армии, заметь, после службы. Слышал такое выражение: «Кесарю кесарево, а Богу божье»?
– Слыхал, – неуверенно пробормотал Илья.
– Что это значит, объясни.
– Ну, долг перед царём кесарем есть, но и перед Богом – тоже.
– Умница. За тебя стоит побороться. Посиди тут, а я выйду, позвонить надо срочно.
Отец Владислав возвратился довольно быстро, улыбаясь.
– Ну, вот, Илья, у меня для тебя сюрприз заготовлен. Пока сохнет твоя форма, расскажи, как случилось, что ты убежал из части. Год прослужил нормально, дело шло к присвоению звания сержанта. Что стряслось?
Илья рассказал, что получил письмо от Васьки, соседа по дому, что его молодая жена Вера ушла к другому.
– Кто написал об этом? – спросил батюшка.
– Так Васька и написал.
– Не мешало бы проверить сплетню…
– Я хотел бы проверить, но как я туда попаду?
– Поэтому ты убежал?
– Я думал об этом целый день, задумался, после марш-броска завозился с обмоткой, потом вижу, что все уже зашли за ворота. Потом побежал, обидно было. Потом попал под дождь, увидел вдали огонёк…
– Понятно. Оказался у нас… Скажи, а матери ты писал?
– Нет, мы с ней поссорились из-за моей женитьбы. И она мне не писала.
– Так, так. Послушай меня внимательно. Подруга или жена – явление случайное, особенно в твоём возрасте, а вот мама, мама навсегда. Согласен?
– Понимаю я. Мама обижена, да и права она, как оказалось.
В это время двери открылись, и монах занёс высушенную форму Ильи.
– Переодевайся, – предложил отец Владислав. А что за сюрприз для тебя, не интересуешься.
– Конечно, интересно, но неудобно спрашивать. Если вы захотите, то расскажите, так я думаю.
– Правильно думаешь. Итак. Оделся? Нормально, сухо, тебе тепло?
– Да, спасибо вам большое. Мне так страшно, что я теперь стал дезертиром.
– Бог с тобой. Спишут на то, что был на свидании с матерью.
– Как с матерью? С моей?
– С твоей, везучий ты человек. Приехала мама твоя мама. Матери умеют прощать. Сейчас тебя отвезут в часть, прямо к маме в гостиницу, и молчок, где был, кто привёз… А мне за все мои дела пришлют трёх солдат, надо капусту нашинковать. Вот и помощь.
У Ильи заблестели на глазах слёзы.
– Как мне вас отблагодарить?
– После службы в армии, если ещё не забудешь меня, приедешь хоть на пару недель. Работы у нас много. Нашему монастырю солдатики часто помогают, а мы им оказываем помощь и уважение. Ну, иди, время не ждёт. Не дезертир ты, парень. Маме спасибо скажи. Служи на совесть. А я буду тебя вспоминать и ждать. Бог в помощь.
Через полчаса Илья сидел в комнате, где его ждала мать. Поплакали оба, потом Илья поел домашнего, наговорились всласть. Ещё целых два дня сын с матерью будут говорить обо всём, вспоминать, просить друг у друга прощения…
А за окошком снова хлынул дождь, зашумели сосны, застучали оконные рамы. Глаза слипались у парня. Столько всего пережил за короткий день…