НА ЗАБОРЕ ПТИЧКА СИДЕЛА…
Кто сказал, что при Советской власти не было олигархов? Были они, были! Их влияние чувствовалось, как ранние заморозки, как беспощадные бураны и морозы. Их пока нет, но мы знаем, что они будут! Да, я их не видел, олигархов, но ощущал, всем своим детским нутром чувствовал, что они где-то рядом. И влияют на нашу жизнь.
Что мог понимать я тогда, учась в седьмом классе сельской школы? В классе у нас были ребята из села Кашино и двух деревень, которые в прошлом отделились. А почему Кашино – село, а другие две – деревни? Да потому, что в селе есть церковь, а в деревнях их нет. Меня крестить возили в Кашино. Да и всех других новорожденных. А больше негде, разве что в Алейске – районном центре. Так же называлась железнодорожная станция – Алейск.
В Кашино тоже была остановка для пассажирских поездов – маленькая станция Язевка. Дети железнодорожников учились с нами в одной школе. Состав класса из-за этого мог меняться и в начале года, и в средине. Так в классе появилась новенькая - Катя Пономаренко. Во время войны и многие годы после на железной дороге сохранялась армейская дисциплина. Поэтому рассуждать, где хочется работать или не хочется - не приходилось. Работали там, куда пошлют. Так и семья Пономаренко появилась в Язевке, а семиклассница Катя – в нашем классе.
Где-то же она до этого училась? Может, была немножко старше нас. Но опыт общения в новом коллективе у нее имелся. С первых занятий она предложила девочкам разучить танец под напетую ею мелодию на слова: «На заборе птичка сидела и такую песенку пела: мама, купи мне ботинки, я станцую танец кабардинки!»
Катя хорошо одета, у нее красивые платья и особенно ботинки. Она среднего роста, очень стройная, улыбчивая, подвижная. Новенькая охотно показывала этот танец. Теперь я понимаю, что он близок к кавказским танцам, может, кабардинским. Там ноги делали незамысловатые па, а руки мелькали то с одной стороны, то с другой. Катя танцевала, подпевая себе. Танец всем нравился. Но в пляс вместе никто не пустился. Другие танцы были тогда в наших краях.
Во второй половине учебного года из уст в уста поползли слухи: Катю выдают замуж. Это воспринималось сначала, как шутка. Но потом в наших сердцах появился страх за соклассницу. Какая из нее невеста? Да такая же, какие мы женихи. Было ли ей шестнадцать лет или меньше – мы не знали.
Выдавали Катю за большого начальника на железной дороге. Отказать ему родители Кати не могли, так как полностью от него зависели. Она даже не попрощалась с классом – исчезла, и все. Мы долго судачили по этому поводу. Говорили между собой, что отец продал ее за престижное место на работе. Не могли взять в толк: как девочка согласилась стать женой человека, который раза в два ее старше?
В воспоминаниях о Кате только и осталась песенка про танец кабардинки. Мы так и не узнали, что с ней сталось, какова ее судьба? Увез ее так называемый муж из наших сибирских краев куда-то на юг. И отца перевел на работу в те места.
А теперь думаю: ведь и тогда, в голодные послевоенные годы, в СССР были олигархи! Да они всегда были! Вот один из них и положил глаз на Катю. И ушла она замуж из-за парты в седьмом классе. Может быть даже исполняла перед ним танец кабардинки.
Семья пыталась скрыться от него на маленькой станции. Но разве скроешься от олигарха?
А если все произошло из-за этого танца? Возможно, он увидел ее танцующей? И влюбился. И, пользуясь правом начальника, принудил родителей выдать дочь за него. И улетела от нас птичка, оставив нас в недоумении. После этого случая мы сразу почувствовали, что взрослеем.