Миновав вузовскую проходную, Алевтина Ивановна прошла через главный вход в институт и привычно направилась к неприметной дверце с надписью «Служебное помещение». В подсобке уже горел тусклый свет. У металлического шкафчика в углу комнаты переодевалась Нинка – молодая уборщица, обслуживающая второй этаж главного корпуса. Услышав скрип открываемой двери, та обернулась.
– Добрый день, Алевтина Ивановна! – бодро произнесла Нина, подвязывая на пояснице служебный передник.
– Здравствуй, Нинуль! – вяло откликнулась пенсионерка, проходя к своему шкафу.
– Ой! А что это вы… такая… Да на вас лица нет! Случилось чего? – удивилась молоденькая сослуживица. – Вы не заболели?
– Да нет… – тихо ответила Алевтина, пряча в сторону глаза, под которыми отчётливо проступали нездоровые потемневшие круги. – Я-то ничего… А вот Лизонька, внучка… Та, похоже, серьёзно простудилась. Всю ночь дежурила у её кроватки. У девчонки жар под сорок, кашель, насморк…
– Господи! Где ж её так?.. А родители-то куда смотрели?
– Вот они как раз и недоглядели! – Алевтина Ивановна присела на стул и тоже начала медленно переодеваться. – Четвёртого вечером дочь с мужем надумали по городу пройтись. По телеку объявили, что всю ночь в Москве будут проходить народные гуляния. В честь праздника…
– А, да! Слышала! Ночь искусств! – пояснила Нинка.
– Во-во! Точно!.. Ну и… Пошли мои молодые… проветриться… И Лизку с собой взяли. Чтоб ребёнку не скучно было дома одной сидеть… И, видать, где-то мороженым девчонку перекормили. Перестарались. А та и рада!.. Вчера к обеду у Лизы температура поднялась. Горло разболелось. Кашлять сильно начала… Как назло, зять на дежурство заступил. Уехал на сутки. Дочка, Светка, мне позвонила. Ну, я и приехала на подмогу. К вечеру Лизоньке «скорую» вызвали. Медсестра сделала ей укол, выписала лекарства. Сказала, что если к утру лучше не станет, то надо опять неотложку вызывать и в больницу девочку везти. Не исключено, что воспаление лёгких подхватила… Светка в аптеку побежала, а я… В общем, почти всю ночь рядом с внучкой и просидела. В кресле. Дала дочери отдохнуть. У неё тоже сегодня смена. После обеда… Так что… Вот такая у нас ночь искусства получилась. Мне бы только сегодня отработать. А после двух отпрошусь. Опять к Лизе поеду…
Сослуживица Нина понимающе кивнула и, тяжело вздохнув, посоветовала:
– Вы, Алевтина Ивановна, особо не напрягайтесь. Потихоньку!.. А там, если получится, и я помогу. Вместе мы быстро управимся…
– Спасибо тебе, добрая душа! – благодарно шмыгнула носом пожилая женщина. – Не переживай, Нинуль! Я уж как-нибудь. Ничего, справлюсь…
…В большую перемену студенты, как обычно, потянулись к вузовскому буфету. Однокурсницы Аня и Настя, познакомившиеся ещё в период абитуриентства, на этот раз оказались за одним столиком.
– Привет, Настён! – доброжелательно улыбнулась Анна, пристраивая свой поднос на свободную половину. – Давно тебя не видела. Ну как ты? Как праздники прошли?
– Здравствуй, Ань! – откликнулась та. – В принципе, неплохо. Особенно с познавательной точки зрения… Мы в ночь искусств всей семьёй в двух музеях побывали. Папа, мама, тётя и я с братом. Ты знаешь, очень много редких картин на просмотр было выставлено. Даже Айвазовский, Врубель и Сальвадор Дали. Прелесть! Не знаю, подлинники это или копии, но они меня определённо вдохновили. Экскурсовод так интересно рассказывала про судьбу этих полотен, что я не заметила, как время пролетело. Удивительно, но спать совсем не хотелось!..
Подружка, скептически усмехнувшись, отпила из стакана чай и, вытерев губы салфеткой, снисходительно процедила:
– Да-а… Действительно, познавательно…
Не уловив скрытой иронии, Настя доверительно спросила:
– Ну, а ты как, Анют? Чем занималась?
– Я-то? О-о!.. – глаза у девушки маслянисто заблестели. – Ты меня извини, но я в ночь искусств другие места посещала… Сначала милой компашкой мы посидели в крутом ресторане. Я была с моим Вадиком, а подруга Марина – с Рашидом. М-м-м… Какое незабываемое наслаждение! Супер!.. Редчайшее французское вино, изысканные заморские блюда. Обслуживание – по высшей категории… А потом – танцпол. На три часа! Диджей – зашибись! Музыкальная программа – просто отпад! Я так оторвалась, что каблук погнулся… Ну, а под утро… Под утро Вадимчик отвёз меня на такси. В свою отдельную квартирку. И мы с ним так на перинах накувыркались, что даже твой Сальвадор Дали позавидовал бы нам. Прости, но… Говорю, как есть…
Покрывшись лёгким румянцем, Настя опустила глаза и мельком взглянула на свои часики.
– Ой, мне пора, Анют! – смущённо пробормотала она, поправляя на плече сумочку. – В шестнадцатую аудиторию надо бежать. Давай, пока! Ещё увидимся…
– Пока-пока! – еле слышно ответила Аня и, злорадно ухмыляясь, тоже потянулась к выходу…
Стоявший за соседним столиком аспирант Борис стал невольным свидетелем диалога этих двух студенток. Отрешённо покачав головой, он отнёс свой поднос к окну посудомоечной и, выйдя в коридор, пошагал в сторону лестницы, чтобы подняться на третий этаж.
«Н-да-с… Как утверждал один великий философ – каждому своё… – подумал молодой мужчина, монотонно отмеривая ступеньки. – А я вот всю ночь искусств проработал в супермаркете. Разгружал ящики с продуктами. И ничуть об этом не жалею! Как и моя Виолочка, которая в это время занималась техническими переводами с немецкого. Зато в апреле мы сможем оплатить свадебный круиз, о котором давно мечтали… Вот тогда и мы насладимся и музейными шедеврами Италии, и изысканными французскими винами, и уютной тишиной фешенебельной каюты теплохода. И с моей красавицей Виолой мы будем только одни! Вдвоём! Вместе!.. А перед нами будет простираться вся южная оконечность Европы… Эх! Ради этого стоит ещё чуть-чуть подождать. И деньжат побольше накопить…»
…Когда все студенты покинули помещение буфета, там, устало шаркая больными ногами, появилась уборщица Алевтина Ивановна. В одной руке она держала ведро с тёплой водой, в другой – веник, совок и швабру. Мысленно перекрестившись, пенсионерка неспешно приступила к своим обязанностям. Подмела пол под столами и стульями, а затем, отжав тряпку, болтавшуюся в ведре, намотала её на швабру и… Стараясь отвлечься от работы, пожилая женщина размеренно шаркала примитивным орудием труда по грязному полу и думала только о заболевшей внучке. Как она там? Получше ли ей? Что дальше скажут врачи? Отправят в больницу или…
Из большого кармана, пришитого к переднику, раздалось вдруг требовательное пиликанье мобильного телефона, который Алевтина предусмотрительно спрятала среди сухих тряпок. Вытерев руки о фартук, она достала аппарат и взглянула на дисплей. Звонила дочь Светлана. Трясущимися от волнения пальцами уборщица нажала на вызов.
– Да-а? – срывающимся голосом прошелестела она в трубку. – Я слушаю, дочур…
– Ну как ты, мам? – устало откликнулась Света. – На работе? Всё в порядке?
– Да я-то – ладно! Ничего. Пол вот домываю… Как там Лизонька? Врач приезжал?
– Угу, приходила. Врачиха участковая. Только щас ушла…
– Ну?! – нетерпеливо бросила в трубку мать. – Что там? Что она сказала?
– Не переживай, мамуль! Воспаления лёгких нет. Просто ангина небольшая. И температура сейчас заметно спала. Лизка вон лежит, лопочет уже чего-то. Улыбается, с куклой играет. Тебе привет передаёт… Так что… Дело, похоже, на лад пошло. Спасибо тебе, мам, что помогла. Ты после работы сразу домой поезжай. Тебе выспаться надо, отдохнуть… А я дождусь Кирилла и тоже на смену поеду…
– Фу-у! Слава тебе, Господи! – с облегчением выдохнула Алевтина Ивановна, отыскивая глазами ближайший стул, чтобы присесть. – Хорошо, что позвонила, Свет. Прямо гора с плеч…
Внезапно перед глазами пенсионерки поплыли тёмные круги. Голова резко закружилась, в ушах пронзительно зазвенели противные колокольчики. Стараясь удержать равновесие, пожилая женщина ухватилась за край круглого столика, но, пошатнувшись, выронила из рук мобильник и рухнула на недомытый пол…
…Сколько пролежала она без сознания – одному Богу ведомо. Очнулась уборщица лишь после того, как фельдшерица из вузовского медпункта начала совать ей под нос тампон с нашатырём. Словно в тумане увидела Алевтина Ивановна склонившиеся над ней лица. Среди них была и сослуживица Нина.
– Помогите довести её в мой кабинет! – раздался еле различимый голос медички. – Осторожней! Поднимайте! Та-ак… Пошли… Потихоньку…
Чьи-то невидимые, но сильные руки помогли пенсионерке удержать равновесие и медленно, шаг за шагом, добраться до медпункта. Эти же руки уложили её на широкую кушетку. Кто-то стал вызывать «скорую», кто-то побежал за тазом, потому что женщину стошнило прямо на грудь и на пол. А потом появились двое молодых парней в белых халатах. Они оперативно измерили артериальное давление, послушали неровно бьющееся сердце, сделали две инъекции, написали что-то на бумажке. По помещению бегло прокатилось словосочетание «гипертонический криз»… Когда врачи исчезли, в кабинет неожиданно ворвалась дочь Светлана с побелевшим от страха лицом. За её спиной еле различимо нарисовалась фигура зятя Кирилла. Они о чём-то взволнованно заговорили с другими людьми, но Алевтина Ивановна уже практически никого не слышала. Её неумолимо начало клонить ко сну. Она даже не почувствовала, как снова провалилась в неосязаемо-беззвучную серую бездну…
…После пяти вечера за окнами заметно стемнело. По подоконникам уныло забарабанил холодный ноябрьский дождь. Именно этот назойливый стук и вывел Алевтину из состояния депрессивной сонливости. Открыв глаза, она увидела жёлтое пятно светильника, маячившее между шторами не до конца занавешенного окна. К реальности её вернул настороженный детский шёпот, раздавшийся откуда-то сбоку:
– Бабу-уль! Ты наспалась?.. Это я, Лиза. Ты слышишь меня?
Осторожно повернув голову на звук, пожилая женщина увидела сидящую на стульчике шестилетнюю внучку. Поверх тёплой пижамки на ней была накинута плотная шерстяная кофточка. На голове – лёгкая белая шапочка. На ногах – меховые чуни.
– Ой! Лизонька! Это ты? – умилилась бабушка. – А… что ты здесь делаешь? Где это мы?..
В радостном возбуждении девочка вскочила со стула и подошла вплотную к кровати.
– Как хорошо, что ты очнулась, бабуль! Какое счастье!.. – чуть громче залепетала она. – Ты только не волнуйся! Мама и папа привезли тебя в нашу квартиру. Потому что ты… плохо себя чувствовала… Всё время спала. А сейчас проснулась… У тебя что-нибудь болит? Ты кушать хочешь? Или пить? Ты только скажи, я принесу…
Глубоко вздохнув, бабушка слегка оторвала голову от подушки. Внимательно присмотрелась к окружающей обстановке. Повернулась набок, чтобы лучше видеть лицо внучки.
– Так вот я где… – растерянно пробормотала она и тут же встрепенулась. – Странно… Ты, Лизок, вроде бы болела. С температурой лежала… А сейчас… Тебе уже лучше?
– Я, бабушк, на поправку пошла. Выздоравливаю… Поэтому решила немного подежурить около тебя. То ты рядом со мной сидела, теперь – я…
Алевтина Ивановна невольно улыбнулась. Она вынула правую руку из-под одеяла и тихонько провела ладонью по мягкой шапке девочки.
– Умница ты моя! Какая ж ты добрая и ласковая. Спасибо тебе!.. – на глазах у женщины проступили мелкие слезинки. – А где же родители, Лизочка? Они куда-то ушли?
– Да… Папу вызвали на работу. По телефону… А мама побежала за продуктами. И в аптеку. Она сейчас придёт… Сказала, чтобы я вела себя тихо. Не приставала к тебе. Не беспокоила… Но я не выдержала, пришла. Мне так было страшно за тебя!.. Ты… Ты больше так не болей, бабуль! Я тебя очень люблю. И хочу, чтоб ты была живой. Всегда-всегда… Хорошо?..
– Я буду стараться, внученька! – Алевтина опять едва не прослезилась. – Очень-очень!.. Обещаю!.. А ты обещай мне, что мороженое будешь есть понемножку. Маленькими кусочками. Ладно?..
– Угу! – с готовностью кивнула дошкольница. – Просто так получилось. На улице в ночь искусств столько было интересного! В одном месте даже кукольный спектакль показывали. Под открытым небом… Мне так понравилось, что я не заметила, как начала глотать куски от мороженого. Вместо того, чтобы тихонько его есть… Вот и… Простудилась. Заболела…
Алевтина Ивановна легла поудобнее и, загадочно улыбнувшись, мягко произнесла:
– Вот что, внученька… Давай договоримся так… Когда мы обе с тобой поправимся, я обязательно достану билеты в настоящий детский кукольный театр. И пойдём туда вместе. Ты да я. Вдвоём. И больше никого с собой не возьмём. Потому негоже маленьким девочкам по ночной Москве бродить. И мороженым объедаться… Мы поедем на спектакль днём. А в антракте будем пить в буфете вкусный чай с ватрушками. И вернёмся довольными и счастливыми. А главное – здоровыми…
– Ур-ра! – в порыве чувств захлопала в ладоши девочка. – Это ты классно придумала, бабуль! Поехали! Только выздоравливай поскорей! Я буду ждать…
Алевтина Ивановна, просияв, хотела что-то добавить, но в этот момент из прихожей донёсся хлопок входной двери.
– Мама пришла! – приглушённо пискнула Лиза.
В следующее мгновение её словно ветром сдуло. Выскочив из комнаты, где лежала бабушка, девчонка шустро пролетела в детскую и затихла там на своей кроватке. Усмехнувшись, Алевтина лишь понимающе покачала головой. «Как же быстро и легко выздоравливают порой дети! А ещё быстрее они вырастают…– с удивлением подумала она, почувствовав, как в груди разлилась щемящая, но приятная волна нежности. – Господи! Пожалуйста, сделай так, чтобы я застала то время, когда Лизавета пойдёт учиться в институт. И когда замуж выйдет… Мне так хочется не покидать её и дочку преждевременно. Кто ж их ещё жизни научит, если не мы?..»
Услышав лёгкие шаги Светланы в большой комнате, пенсионерка поняла, что дочь первым делом заглянет сейчас к ней. И от этой мысли под сердцем у пожилой женщины стало ещё теплее…