Таинство «новой Евхаристии».*
Я не хотел, чтобы нынешнее утро начиналось обыденно, заурядно. Ведь сегодня день Великой Октябрьской социалистической революции. Для меня – великий праздник! Впрочем, не только для меня. Самый ранний звонок по мобильному с поздравлениями пришел от моего старого приятеля, охотника со стажем и обыкновенного водителя советских грузовиков, Николая Ивановича Беседина. Я ему включил мелодию «Интернационала», и он, хрипя от старости и волнения подпел речитативом: «Это есть наш последний и решительный бой…».
Мой пёс Жорка вилял в тон партийного гимна хвостом и звал на природу. Было около шести утра. Пора в дорогу, на наше место к «покляпой березе», то есть, говоря современным языком, наклонной, пригнутой книзу. Там хорошо расположиться и отдохнуть после долгой и нудной ночи, подышать свежим осенним воздухом, покалякать с проснувшейся белкой, одаривая её семечками и орехами.
Взял чекушку с крепким самодельным напитком. Тайком. Чтобы не видела жена. Правда, я давно не пью: здоровье ни к черту, врачи категорически запрещают, а жена слушается их, а я жену. И не потому, что боюсь , а потому что страшно напугать её каким-нибудь чертовым инсультом или другой гадостью, которая может прицепиться ко мне. Быть затем «овощем» беспомощным, обременять семью – страшно не хочется!
Но сегодня Великий день. Поэтому я решил с Жоркой, который и в самом деле не пьет, выпить всего лишь сто грамм за тех, кто совершил эту первую попытку Восхождения Человечества к вершинам Духа Справедливости и истинного обожествления мира людей.
Справа от городского дендрария, на опушке дикого леса, у самого оврага, и выгнулась скамьёй «покляпая береза». Туман ныне такой густой, что хоть ножом режь. В этой удивительной непроглядности я непременно бы прошел мимо березы, но Жорка знал, куда мы путь держим, и точно привёл меня к любимому месту отдыха.
«Стол» к празднику я приготовил самый крестьянский: сало с любовчинкой, хрустящий соленый огурчик, черный ржаной хлебушек, «припудренный" кинзой, укропчиком и зеленым лучком, срезанным предусмотрительно на деревенской грядке, успевшей прорасти к ноябрю укропом и «зимними» перьями лука, да чай кипрейный в термосе. С тем же «богатством» прибыл вскоре и мой друг, всегдашний и принципиальный пролетарий.
«Подпольный наш «утренник», похожий на тайную вечерю, в честь Великого Дня длился до той поры, пока не начал медленно таять туман, теснимый алым рассветом туда, на Запад, где, казалось, никогда не будет света и солнца. Там повис непроглядный сумрак, холодный, сырой, от которого озноб на душе…
Вот там, у покляпой березы, и совершилось таинство «новой Евхаристии» в честь Великого Октября…
*Евхари;стия (греч. — благодарение), Свято;е Причастие — христианский обряд, заключающийся в освящении хлеба и вина в особом статусе и последующем их вкушении.