Электричка с грохотом мчалась вперёд, оставляя далеко позади станцию, на платформе которой маячили два человека. Их места в вагоне тут же заняли другие пассажиры, но Ольгу они не интересовали. В её памяти то и дело всплывали серые глаза незнакомца, упрямо взирающие сквозь оконное стекло. “Странный человек,- думала она,- если судить по его действиям, то сразу видно - воспитанием не избалован... Обещал не мусорить… Только кто поверит его дурацким обещаниям?! И эта фамильярность в обращении. Ведь они впервые видели друг друга. А поди ж ты! Уже на “ты”. И все-таки, что он кричал ей в окно? Береги себя… А потом? Что потом?”
Ольга снова уставилась в окно. Электричка мчалась, набирая скорость. Высокие дома чередовались с перелесками и дачными поселками. Они безликими серыми пятнами проплывали под безразличным взглядом Ольги. И только ритмичный стук колес доносил до её сознания смысл только что услышанных слов:”Бере-ги се-бя, Бере-ги се-бя”… С тех пор, как умер ее отец, она ни от кого не слышала этих слов. Горькой волной начали подступать воспоминания, отгоняя их, Ольга начала себя мысленно успокаивать.
Да и чего ей, собственно тужить… Не старуха. Недавно исполнилось тридцать пять… Дома её ждёт десятилетний сынишка… А её класс – лучший в школе. И учитель она очень даже неплохой. Зарплата, правда, маленькая, но в будущем году ей обещали полторы ставки. И огородик свой имеется. А муж? Ну что ж – не повезло. У них полшколы таких, как она… брошенных. Последнее слово неприятно резануло её. Как можно бросить человека – вещь он что ли? От кого-то она это рассуждение уже слышала. И все-таки её муж бросил. Именно бросил. Как вещь. Равнодушно. Холодно. Без скандала. У Ольги больно заныло сердце.
Эх, если бы Юрка, ее Юрочка сказал так:” Ты береги себя”. Прямо сейчас сказал бы… Она всё простила бы ему. Но он далеко, с чужой женщиной. И ребенок у них тоже есть, и бизнес общий. А она, учительница, кому нужна со своими бесконечными тетрадями?! Да и лучше ей одной, Конечно лучше. К урокам можно готовиться хоть всю ночь, никто не попрекнёт, не скажет, что все время занята, а семья заброшена. Да, но ведь так оно и было. Прав Юрка. Прав во всем. Не умела она быть хорошей женой. Зато стала хорошим учителем. Да, стала. Только как заполнить этот вакуум, который образовался в ее душе с исчезновением Юрия?
Был бы жив папа, было бы легче. Уж он то нашел бы слова утешения. Оля вспомнила, как они жили вдвоем после смерти матери, как медленно, по капельке стихала жгучая боль. От его слов, от прикосновения его ладони к мягкой волне волос, от ободряющего взгляда так и веяло спокойствием и теплом. Разлад в ее семейной жизни подкосил здоровье отца. Сердечный приступ - и его не стало. Оборвалась ниточка связи с родным человеком,оборвалась с любимым...
Путаные размышления Ольги прервались внезапно. Она увидела в окно знакомые очертания вокзала, пассажиры уже начали поспешно выходить из тамбура на перрон. "Чуть не проехала"!- встревоженно спохватилась она и поспешила к выходу. Двигаясь наперекор потоку входящих, она с трудом протискивалась в толпе людей. Наконец, оказалась на улице. Ветер усилился. Ольга, зябко поёжившись, застегнула пальто и поспешила к дому. Большой пакет при каждом шаге приятно шуршал у неё в руках. "Вот Глеб обрадуется обновкам,- подумала она, вспомнив о своих покупках, и тут же представила, как сынишка будет примерять новенькие кроссовки и куртку. - Надо спешить. Бегая по магазинам , я и так задержалась, а ребенок дома один, теперь уже, наверное,голодный". И Ольга прибавила шагу.
Глеб встретил ее радостными возгласами: “Мама, а я омлет приготовил… С колбасой! Тебя жду”... Ольга кинулась к сыну и прижала его к себе. “Вырос-то как! На Юрку похож”,- думала она, приглаживая на его макушке непослушные вихры , а вслух сказала;” Помощник ты мой! Ну пошли руки мыть! А потом займёшься примеркой.” Ну, куда там! Парень тут же принялся вытряхивать содержимое пакета , доставая кроссовки.
Ольга глядела на сына с грустной улыбкой. И все-таки парню так нужен отец. Именно отец, а не только алименты раз в месяц. Радоваться покупкам он будет ещё пару дней, а потом станет завидовать мальчишкам, которые вместе с отцами сморят футбол, возятся в гараже или собираются на рыбалку. И тут она опять вспомнила своего неудачливого попутчика. Наверное, и он кого-нибудь бросил, а теперь вот пьёт от тоски и одиночества.
Ольга представила его сильную коренастую фигуру, слегка вытянутое скуластое лицо с грустными серо-зелеными глазами... И голос... Слегка низковатый, с легкой хрипотцой... Нет, он не мог никого бросить. Он сам похож на обиженного, оставленного кем-то человека. Как же она не догадалась об этом раньше? Ведь это многое объясняет в его поведении.
- Мам,- голос сына прервал её размышления. - Можно я погуляю в новых кроссовках?
- Нет. Ещё снег не расстаял. Забыл, что у тебя недавно горло болело?
- Да я ж только у дома. Ну с полчасика,- заканючил Глеб.
Ольга не успела ничего ответить - раздался звонок в дверь, в прихожую вошла незнакомая пожилая женщина в серой потертой куртке. Смущенно запинаясь, представилась: "Я бабушка Сережи Мальцева. Мать-то стесняется к Вам прийти...Вы бы подтянули нашего Серёгу по русскому, ну, пока каникулы, а то ведь у него трояки одни. А уж мы за хлопоты заплатим. Много, правда, не можем... Ну, как, сговоримся"? Взгляд её выцветших глаз кротко пробивался сквозь густую сеть морщин. Ольга, вглядываясь в лицо старой женщины, вдруг подумала: " Нос с чуть заметной горбинкой... У Серёжки такой же. Наверное, очень любит внука. Беспокоится".
- Ну, что Вы? Какие деньги?- произнесла, наконец, она.- Позаниматься могу, только вот каникулы короткие. А потом мне некогда будет: четвёртая четверть самая напряжённая.
- А Вы ему задания давайте. Ну, какие надо. А уж я от него отходить не буду. Прослежу, чтоб все, как есть, выполнил.
- Тогда пусть завтра приходит. И никаких денег! Я вижу, вам тоже нелегко живётся.
- А я Вам грибов принесу! У меня с осени столько опят насушено. Можно?- обрадованно воскликнула старушка.
- Можно,- ответила Ольга, не скрывая улыбки.
Проводив бабушку Серёжи Мальцева, она обнаружила, что в доме нет Глеба. "Улизнул, негодник! И конечно же, в новых кроссовках,- раздражённо подумала она.- И где его теперь искать? Как маленький, честное слово! Не хватает ему отцовской строгости... Ох, как не хватает"! Надев сапоги, она наспех накинула куртку и вышла на улицу. Вечер лёгкими сумерками опускался на город. Ветер стих. Она с блаженством втянула в себя прохладный воздух и, легко ступая по освобождённому от снега асфальту, подумала: " Рано начало теплеть. Кругом сплошные проталины. Глебка, конечно, где-то бегает, не ощущая холода. Однако, ноги напарить прийдётся. Не дай Бог, опять ангину схватит". Чем больше она думала о своём сыне, тем дальше, на самое донышко её души, опускались воспоминания сегодняшнего дня. Образ незнакомца затерялся в её памяти, стал безликим. И только его прощальные слова? отбивая ритм, то и дело звучали у неё в голове. "Береги себя!", "Береги себя"!