Антихрист

Антихрист

Часть 1. Детство Незнакомца

На границе двух соседних королевств, по конной тропе, пересекающей её, двигался всадник. Он ехал на лошади английской скаковой породы, которая славится своей необычайной выносливостью и совершенным сложением тела. Её короткая шерсть лоснилась в лучах утреннего солнца, и было видно, что она имела за собой самый тщательный уход. Сам же всадник был одет в изысканный походный костюм, столь же дорогой и элегантный, как и парадно-выездные наряды особ королевской принадлежности. Но он отнюдь не имел такой родовой привилегии. Более того, происхождения он был самого подлого и, как и все простолюдины, немало испытал на себе унижение и брезгливое презрение господ благородных и уважаемых. А вот гибкий, изворотливый ум, вырвал этого простолюдина из объятий страшной нищеты, которая обусловила его голодное, обездоленное детство, и внёс его в другие объятия - роскошной и блистательной жизни самых влиятельных людей своего времени. И сейчас, находясь на вершине своего благополучия, всадник следовал дальше, чтобы исполнить предначертанную ему миссию. Вряд ли он сам догадывался об этом, но внутренне был к ней вполне подготовлен и движим своим высоким покровителем для её осуществления.

Мы уже коснулись несчастного детства нашего Незнакомца (впоследствии мы дадим ему истинное прозвище прим. авт.). Бесконечные лишения, суровые болезни и тяжёлые физические страдания, вызванные непреходящим голодом и нищетой, заставили его усомниться в справедливости устроенного господом мира. В дальнейшем, это сформировало в нём хитрый, необычайно скрытный и злой характер, за которым стоял холодный, расчетливый ум. Из множества происходящих вокруг событий, Незнакомец подмечал только те из них, которые были полезны и выгодны ему в развитии своих перспектив. Его практичный ум с большой тщательностью анализировал эти перспективы и выдавал уже готовые решения и планы, которые всегда приносили его владельцу успех и процветание. Вот и сейчас, он ехал на своей породистой лошади для исполнения следующего, задуманного им плана. Все предыдущие цели были блестяще им достигнуты, и крепко привязанный к лошади мешок из толстой сыромятной кожи, имел лучшее тому подтверждение.

Горделивое и слегка напряжённое выражение лица всадника выдавало в нём натуру хищную, одержимую исполнением своих расчётливых намерений, столь же неблаговидных, как и все его прежние поступки и деяния. Последнее обстоятельство ничуть не смущало самодовольную фигуру важного наездника, напротив, придавало её хозяину дополнительный кураж и самоуверенность.
Внешность же он имел весьма примечательную. Высокий рост и смуглый цвет лица, чёрные волосы, чёрные проницательные глаза, большой и тонкий, с горбинкой у лба нос, холодная надменная улыбка, всё это придавало Незнакомцу вид существа особенного, скрытного, знающего себе цену. Он всегда вызывал боязливое почтение у простолюдинов, и восторженное восхищение у местной знати, при первом же их знакомстве. Впрочем, обладатель более проницательного взгляда, мог бы заметить в нём игрока. Это был настоящий профессионал, который имел за своими плечами немалый опыт манипулирования человеческими жизнями и достиг совершенства в своём искусстве- искусстве обмана. Но его хитроумные игры велись не только на территории отдельно взятых поместий или дворцов. Он играл на всём пространстве человеческого бытия, где на кону стояла безграничная, всеохватывающая власть. Действительно, Незнакомец был великим мастером многосложных лукавых интриг, порождаемых его цепким умом. Все его плутовские замыслы были гениальными по сути, но всегда отличались непревзойдённым цинизмом и коварством. И сейчас, мы подробнее остановимся на прошлом нашего Незнакомца, чтобы лучше понять его настоящие мотивы и побуждения.
Незнакомец хорошо помнил своё раннее голодное детство и вечно хлопочущую над ним мать, когда он находился на грани выживания в период затяжных болезненных приступов. Они жили вдвоём в старом, вырытом в земле убежище, сыром и холодном, лишь изредка обогреваемом тощей охапкой сухого хвороста. В те трудные для него дни продолжительной болезни, мать оставляла ему немного еды в запас, а сама, скрываясь от людского любопытства, тихонько уходила в никому неизвестном направлении. Но потом, она непременно возвращалась, смертельно усталая, но с надеждой на то, что теперь сможет победить опасный недуг своего единственного сына. Всю её уверенность составлял небольшой флакончик с какой-то мутной, зелёновато-бурой жидкостью. Мать подносила к его губам старую, почерневшую от времени деревянную ложку и он отпивал из неё маленькими короткими глотками, морщась от омерзительного, тошнотворного вкуса этой самой жидкости. Но результатом всегда было то, что болезненные приступы исчезали, и мальчик быстро шёл на поправку. Это было огромным утешением для его матери, ведь нет большего несчастья, чем видеть страдания своего любимого дитя. Себе же она не позволяла болеть, потому что тяжёлый труд гладильщицы у распорядителя портняжной мастерской был их единственным источником дохода. Его едва хватало на скудное пропитание и оплату своего убогого жилища. Но мать не жалела ни сил, ни здоровья, чтобы обеспечить себе этот маленький достаток и благодарила бога за каждый прожитый ими день. О! Как часто мы получаем именно то, чего боимся и всеми силами стараемся избежать. И однажды, тяжёлая болезнь чёрной тучей вошла в её безотрадную привычную повседневность. Мать Незнакомца окончательно слегла и не могла уже больше работать. Понимая весь ужас своего безвыходного положения, она подозвала к себе сына и, с трудом выговаривая слова, произнесла:
- Сынок, я уже не смогу помочь себе. Но я знаю одного человека, который в состоянии поставить меня на ноги. Тебе предстоит проделать немалый путь, прежде чем ты найдешь его. Расскажи ему про меня, и он сам решит, что нужно сделать. – Потом она подробно рассказала ему о той нелегкой дороге, которую нужно будет преодолеть, чтобы достичь жилища этого таинственного человека. Ведь именно в его руках находилась сейчас вся их дальнейшая судьба. Выслушав внимательно мать в её последних наставлениях, юноша оставил ей воды, кусок ржаного хлеба и несколько запечённых картофелин. Ничего не взяв с собой, он незамедлительно отправился в дорогу, совершая своё первое самостоятельное путешествие. Тогда он ещё не знал, что этот путь откроет ему немыслимые просторы для реализации тех грандиозных, умопомрачительных идей, которые родятся в его цепком юношеском сознании и будут иметь над собой высокое покровительство. Но сейчас, его главной задачей была встреча с тем загадочным человеком, который поможет сохранить жизнь его тяжелобольной матери.***

Для неокрепшего юноши это было нелёгким испытанием. Он пробирался через глухие чащи, где питаясь лесными ягодами, поддерживал свои силы. Ему надо было двигаться на север, и юноша твёрдо запомнил наставление матери следить за муравейниками, которые всегда располагались с южной стороны от деревьев. Это помогало правильно держать курс и, наконец, юный Незнакомец вышел к высокой горе. Он увидел её самый крутой склон и уже знал, что с этой стороны горы, у самого подножья, протекает быстрая речка. Необходимо было добраться до её русла и идти по правому берегу вдоль течения. Мы упустим сейчас описание всех трудностей и препятствий, преодоление которых выпало на долю юного Незнакомца. Скажем только то, что каким-то чудом ему удавалось избегать смертельно опасные ловушки, расставленные на его пути самой природой. Это был его первый, по-настоящему суровый жизненный урок, где он в полной мере проявил своё упорство, терпение и смекалку.

Долго шёл юный Незнакомец, бесконечно спотыкаясь о многочисленные камни и валуны, разбросанные вдоль узкого берега реки, пока не достиг её излучины. Она огибала собой большой скалистый утёс, похожий на огромную неприступную крепость, чьи величественные каменные стены не имели ни вырезов, ни уступов.
- Здесь, - выдохнул из себя юный Незнакомец. Вглядываясь в эту крепость-утёс, он стал искать пещеру, о которой говорила ему мать. Не сразу он обнаружил её узкий вход, который находился на небольшой высоте от реки и выглядел, как обычная трещина в скале. Перейдя вброд бурную неглубокую речку, юноша подошёл ближе, и уже намеривался войти в узкое ущелье пещеры, но позади раздался, чей то хриплый голос:
- Ты хорошо справился со своим заданием. Многие желали, но мало кому это удавалось! - Юноша обернулся, чтобы увидеть хозяина этого дрожащего сиплого голоса. Прямо перед ним стоял седой старик столетнего возраста, одетый в грубую холщовую накидку, едва скрывающую его худенькое тельце и подпоясанную простой пеньковой верёвкой. Его худое узкое лицо было испещрено глубокими морщинами, чёрными от древности. На их фоне контрастно выделялись белесые глаза, в которых уже едва различались тусклые зрачки. Было очевидно, что старик слеп или теряет последние признаки зрячести. Блеклость замутнённых глаз не могла быть свидетельством их пронизывающего взгляда, но его гипнотическую силу юный Незнакомец ощутил на себе в полной мере. Он быстро встряхнулся, взяв под контроль своё сознание, и невозмутимо спросил старика:
- Не тот ли ты человек, о котором говорила моя мать, и к кому меня отправила? - Старик молчал, пытаясь разглядеть своим угасающим зрением юного Незнакомца. Подумав, что он ещё и глухой, юноша громче повторил свой вопрос, уже более твёрдым и, даже дерзким, тоном. Его показная решительность произвела своё действие на старика, и тот не замедлил ему ответить:
- Не кричи, я хорошо слышу тебя, вот только вижу плохо. Говори, зачем пришёл? - Юноша уже окончательно овладел собой и сразу заявил о главном:
- Помоги моей матери! Она больна и очень надеется на тебя. – Старик всё ещё пристально смотрел на юного Незнакомца.
- Ей не понадобится моя помощь. И ты уже не успеешь проститься с ней…, - после некоторой паузы медленно ответил старик. Его слова звучали так, словно он говорил о неизбежном, неотвратимом событии, которое было ему открыто. Но юноша не хотел в это верить. Он вцепился руками в немощное тело старика и стал его судорожно трясти в надежде, что тот одумается и прекратит свои злые шутки. Но старик не шутил.
- Оставь меня, - захрипел он, и юный Незнакомец, наконец, опомнившись, отпустил свои руки.
- Твоей матери уже не поможешь. А вот я тебе буду нужен. Ты ещё не раз проделаешь ко мне этот путь, - пророчествовал старик. Затем он жестом показал Незнакомцу следовать за ним, и они оба направились в пещеру.

Пройдя немного вдоль ущелья, они очутились в самом пространстве пещеры, которое было похоже на большой каменный мешок. Справа, у закопчённой стены, слабо горел костёр, а над ним, на воткнутой в трещину скалы подгоревшей палке, висел старый медный котёл. От него исходил лёгкий пар, и острое обоняние юноши сразу уловило в нём знакомый запах той самой жидкости, которую он с отвращением пил во время своей болезни. Свет костра тускло освещал пещеру, и юный Незнакомец с интересом рассматривал её каменные стены с многочисленными трещинами и сколами. Они поднимались высоко вверх, и там, на невидимой высоте сводились между собой, замыкая это каменное пространство. Все стены были увешены пучками каких-то неизвестных ему трав, растений с высушенными цветками, узловатыми ветвистыми корнями и, как ему показалось, мёртвыми тушками жаб и летучих мышей. По центру пещеры лежал огромный каменный валун, разделяющий её на две половины. Тусклого освещения не хватало, чтобы разглядеть вторую половину за этим большим камнем, но юноша очень явственно почувствовал, что из её мрака исходит какая-то чудовищная магическая сила, которая имеет свой скрытый таинственный источник. Его щуплое мальчишеское тело охватила лёгкая дрожь, и он уже понимал, что насквозь пропитывается колдовской энергией этой силы, чувствуя её вязкое упругое течение каждой точкой своего существа. Но юный Незнакомец готов был принять в себя эту силу, потому что внутренне желал и стремился обладать её скрытым могуществом. В ту самую минуту он понял, наконец, как ему разорвать этот порочный круг беспросветной нищеты и лишений, которыми щедро одарила его неблагодарная судьба.

Юноша с интересом вглядывался в пространство за валуном, и ему захотелось лучше осмотреть его, но строгий голос старика предвосхитил его намерение:
- Не ходи дальше большого камня, присядь к огню и слушай, что я сейчас скажу тебе. - Юноша неохотно подошёл к костру, на котором продолжал готовиться вонючий отвар, и сел в некотором отдалении от него. Старик на какое-то время скрылся в ущелье, но потом скоро появился. В руках у него был кусок вяленого мяса. Он разделил его на две части и одну из них протянул юноше.
- Поешь. Это даст тебе силы на обратный путь. То зелье, которое варится в этом котле, нужно было твоей матери. Когда-то она спасла меня, укрыв у себя от моих гонителей. Не всем по душе колдуны и многие из них пострадали от моего чародейства. С тех пор я стал отшельником и служу одному...- старик осёкся, недоговорив.
- Так ты колдун? – притворно спросил юный Незнакомец. Старик в задумчивости молчал.
- Зачем мне сейчас это зелье, если ты говоришь, что я уже не увижу свою мать? – в недоумении продолжил юноша, хотя его цепкий ум уже имел для себя вполне определённый ответ на свой вопрос.
- Ты найдёшь ему применение. Оно излечивает все болезни, потому что заклиналось именем ...- старик опять осёкся, но после короткой паузы продолжил:
- Зелье не поможет, если за ним не будет стоять стяжательство и корысть. Ложь и зло во многом усилят его действие. Помни об этом. Колдун зловеще усмехнулся и добавил:
- Тебе оно помогало с тем, что сейчас ты здесь. Это плата за твоё выздоровление. Теперь всё в твоих руках. Да поможет тебе...- старик глубоко вздохнул, не закончив своё предложение. Но юноше уже было не важно, что не договорил ему колдун. Он уже услышал то, что было ему сейчас необходимо, чем теперь был занят его разум, куда устремлена душа и чему благоволило сердце.
- Я готов, старик!- уверенно сказал Незнакомец.
- Вот и хорошо. Вот и замечательно!- одобрительно сказал колдун и потянулся к закопчённому котлу, чтобы заполнить из него небольшой стеклянный флакончик дурно пахнущим зельем.

Обратный путь всегда короче, и скоро, юный Незнакомец уже был рядом с родным домом. На подходе к нему он увидел людей, которые стояли возле их с матерью жилища. Они что-то обсуждали между собой, но, заметив юношу, сразу замолчали, в ожидании его приближения. Когда он подошёл к ним, один из этих людей сделал шаг в сторону юного Незнакомца и осторожно положил на его голову свою ладонь.
- Бедный мальчик! Ты ещё не знаешь, какое несчастье постигло тебя?! Слава богу, что ты уже достаточно повзрослел, чтобы перенести эту утрату. Мы только что похоронили твою мать и отдали ей последние почести, - сказал этот человек, в котором юноша сразу узнал распорядителя портняжной мастерской, у которого его мать работала красильщицей. Юный Незнакомец быстро сообразил, какую пользу можно извлечь из этого обстоятельства, и сразу приступил к действию. Он крепко обнял руками пухлую талию распорядителя и уткнулся своим лицом в его упругий, сильно выступающий живот, похожий на большой надутый шар. При этом юноша так громко зарыдал, что у каждого, кто наблюдал эту чувственную сцену, были слышны тяжёлые глубокие вздохи и непринуждённые всхлипывания. Распорядитель был просто обескуражен и крайне растерян таким поведением юноши. Крупные слёзы застили его глаза, вызывая их частое, судорожное моргание, и он уже ничего не мог видеть вокруг. Руки распорядителя лихорадочно обнимали хрупкие плечи юноши, которые судорожно тряслись от дикого рыдания, способного вызвать жалость даже у камня. Впрочем, в самом юноше не было ни капли этой самой жалости или сожаления о том, что с этой минуты он стал круглым сиротой. Гораздо важнее было показать своё безысходное отчаяние и вызвать истинное, неподдельное сострадание у растроганного до слёз распорядителя портняжной мастерской. И юный Незнакомец блестяще справился с этой задачей.
- Не плачь, мой дорогой, успокойся! - сказал распорядитель, нежно поглаживая голову мальчика своей мягкой, тёплой ладонью. Он совершенно искренне сочувствовал горю юного Незнакомца и искал слова утешения, чтобы хоть как то умерить его душевные страдания и ободрить сильно взволнованного юношу.
- Твою мать уже не вернуть. Господь даёт тебе это испытание, и я знаю, что ты нуждаешься в поддержке. Приходи ко мне завтра. Я помогу тебе заработать на свой кусок хлеба. - Юноша поднял голову и посмотрел своими, припухшими от слёз, глазами на распорядителя. О! В них было столько страдания и мольбы, горя и отчаяния, скорби и надежды, что теперь уже рыдал сам распорядитель. Так, юный Незнакомец впервые проявил свой гениальный талант лицемера.

Часть 2. Фортуна

На следующий день юноша явился в портняжную мастерскую, где его уже ожидал распорядитель, проникшийся к нему таким душевным состраданием, которого раньше за ним никто не замечал. Его скверный характер всегда отличался бездушием и бессердечностью, поэтому о нём ходила слава весьма чёрствого и грубого в отношениях человека. По этой причине многим было непонятно его исступлённое желание помочь сироте, и та невиданная к нему забота и благодетельность, каких не заслуживал ещё ни один смертный, до того известный распорядителю. Ведь совсем недавно, он даже не знал о существовании этого несчастного юноши, пока не случились известные нам обстоятельства.

Необходимо заметить, что портняжная мастерская, с распорядителем которой мы уже успели познакомиться, была достаточно известным поставщиком модной одежды и аксессуаров королевскому двору. А титулованная знать, со всей её придворной ратью, во все времена, весьма трепетно и щепетильно относилась к данному предмету, который являлся мерилом их аристократического вкуса и благосостояния. Поэтому спрос на продукцию портняжной мастерской был всегда высок и стабилен. Один-два раза в неделю с её складов доставлялись многочисленные заказы в дворцовые резиденции. Для этих целей распорядителем содержались несколько специальных конных экипажей, и наш юный Незнакомец стал сопровождающим одного из них. Сказать, что ему необычайно повезло с принятием этой ответственной должности, означало бы отметить ту черту, за которой жизнь юноши обрела совсем иные смыслы и приоритеты. Отныне, он мог позволить себе не только полноценно питаться, но иметь и другие расходы, немыслимые в его прежнем нищенском существовании. Но и это являлось абсолютно ничтожным приобретением относительно того обстоятельства, что теперь юный Незнакомец имел прямой доступ к королевскому двору, и ему неминуемо открывались блестящие карьерные перспективы, на которые так надеялся его расчетливый ум.

Юноше пришлась по душе его новая работа, и он хорошо справлялся с ней. Когда конный экипаж, состоящий из пары рысистых лошадей и крытой телеги, въезжал на территорию дворца, у него захватывало дух от того великолепия, которое было представлено его глазам. Роскошь дворцовой архитектуры, ухоженные аллеи парков со стриженными в правильные формы деревьями и кустами, величественные кованые скамьи, расположенные вдоль вымощенных гранитным булыжником дорожек, изящество мраморных статуй и грандиозность исторических памятников, - все это оказывало неизгладимое впечатление на возбужденное сознание юноши. Ноздри юного Незнакомца тонко и трепетно вибрировали, жадно вбирая в себя воздух, словно напитываясь этой чарующей энергией богатства и помпезности всей окружающей его действительности. И люди здесь были какие-то особенные. Юноша вглядывался в их самовлюбленные лица, лишённые каких либо эмоций. Словно в упоении застывшие, они выражали довольство и пресыщение той жизнью, которую они, несомненно, заслужили самим фактом своего рождения. Как же ему хотелось оказаться в этом обществе привилегированных людей, где борьба за собственное выживание и голодные обмороки подменялись бесконечной закулисной вознёй за право иметь лучшее место на королевских пирах, с их показной роскошью и излишеством. И юноша делал всё от него возможное, чтобы войти в это общество и достичь самой его вершины, используя свой удивительный талант лжеца, проныры и лицемера.

Внешность юного Незнакомца преобразилась до неузнаваемости. Он давно забыл те старые лохмотья, которые служили ему одеждой долгие годы. Теперь его гардероб составляли дорогие туалеты и модные аксессуары, вызывающие зависть у простолюдинов и уважение своих почтенных заказчиков. Последние, находили эти предметы весьма значимыми в определении достоинства их обладателя и в своём к нему отношении следовали именно этим неформальным правилам. Юный Незнакомец давно усвоил эту истину, предпочитая не экономить на своих нарядах и всегда содержать их в чистоте и аккуратности. А как же иначе должен был выглядеть сопровождающий конного экипажа поставщика королевского двора Его Величества!?

Проходило время. Юноша окреп и стал весьма респектабельным молодым человеком, способным не только привлечь внимание уважаемых господ к своей чудесной персоне, но и в полной мере иметь их бесценное доверие. Его лицо приобрело уже иное выражение. Теперь оно являло собой пример истинного благородства, оставив в прошлом отпечаток крайней бедности и нужды. Это не могло ускользнуть от внимания многочисленных клиентов портняжной мастерской, которые просто млели от чертовского обаяния этого харизматичного юноши. Его подчёркнутая учтивость и изысканная вежливость пробуждали чувства в самых закостенелых душах, снимая с них скорлупу скрытности и высокомерия. Несомненно, однажды попав под колдовское очарование юного Незнакомца, они считали его самым достойным из всех бесчисленных сопровождающих конных экипажей, которые лихо сновали по всей дворцовой территории, пытаясь опередить своих конкурентов. Даже мелкая придворная аристократия, особенно женская её часть, являясь основным потребителем портняжных услуг, находила общение с ним верным признаком доброго предзнаменования и искала случая повторных встреч. Безусловно, всё это поднимало престиж мастерской, придавая ей дополнительную славу и известность.

Таким образом, юный Незнакомец получил своё особое признание в аристократической среде клиентов портняжной мастерской, чем очень порадовал распорядителя, весьма довольного таким стечением обстоятельств. Доходы последнего стали быстро расти, и он любезно поощрил юного Незнакомца, назначив его на место приёмщика заказов. Необходимо разъяснить, что сопровождающий конного экипажа отвечал только за доставку продукции мастерской её клиентам. Обеспечение же новыми заказами теперь было доверено юному Незнакомцу, поставленному на эту работу великодушным распорядителем. Юноша быстро понял, какие немыслимые возможности открываются перед ним в его новой должности. Отныне, он стал бывать во многих известных апартаментах и высоких кабинетах, где ему приходилось терпеливо выслушивать капризные фантазии своих именитых заказчиков, чтобы угодить их неуёмному безрассудству и прихоти. Но юный Незнакомец знал, что именно в этой мерзости человеческого самодурства он и найдет свой путь к вершине привилегированного общества, куда стремилось всё его самонадеянное существо. О! Тогда ему было неведомо, что он не одинок в своём желании покорить эту вершину и все его помыслы к её достижению имеют совершенно определённую направленность, скрытую до поры его тайным покровителем.

Очень скоро смышлёный юноша познал уклад и особенности придворной жизни. Её кипучее течение бурлило множеством разнообразных новостей, и было окутано плотной пеленой человеческих пересудов, в которых нужно было уловить то главное, на что так надеялся и уповал юный Незнакомец. Словно паук, он всюду расставил свои тонкие липкие сети и, чувствуя их тревожную вибрацию от каждого, неосторожно брошенного слова, тут же оказывался перед своей жертвой, чтобы добыть из неё все полезные ему сведения. Его упорству и терпению позавидовал бы самый отчаянный охотник, не понаслышке знакомый с премудростями засады и маскировки. Искусство ловца стало теперь основным промыслом юного Незнакомца, но его интерес составляла не лесная дичь, а человеческое слово, имеющее цену куда большую, чем пушнина или мясо диких зверей.

Проходило время, но юный Незнакомец не ослабевал свои усилия поймать удачу в бесконечной череде пустозвонства и словоблудия уважаемых клиентов портняжной мастерской. И однажды, благосклонная судьба преподнесла ему тот случай, ради которого он так долго и искусно играл свою уничижительную роль угодливого приёмщика заказов, что казалось, бесконечное лицемерие становилось уже его бессознательной сутью. Но расчетливый разум умело контролировал эти притворные чувства юноши, чтобы за их показной праведностью скрыть свою хищную природу, наделённую захватывать и поглощать.

Как всегда, в прекрасном настроении, воодушевленный радужными перспективами в почётной должности приёмщика заказов, юный Незнакомец въезжал на территорию дворца через караульный пост. Сторожевой караул сразу узнал знакомый конный экипаж и опустил  соединительный мост через глубокий ров, который плотным кольцом опоясывал широкие крепостные стены. Беспрепятственно проехав внутрь дворцовой территории, экипаж проследовал к месту своего назначения, где его уже ожидали приветливые слуги.

На этот раз заказчиком услуг портняжной мастерской была известная придворная дама, чьи покои находились рядом с королевскими. Это, безусловно, указывало на её высокий статус в ранге особ, приближенных к королевской семье. Юный Незнакомец представился одному из слуг, и тот любезно проводил его внутрь господских помещений. Юношу поразило богатое убранство роскошных залов, стены которых были исполнены фресками с экзотическими пейзажами и чудесными цветниками. Дорогая резная мебель эффектно дополняла эти фантастические виды, придавая их художественному естеству удивительную натуральность и реалистичность. Свисающие с потолка тяжелые портьеры, вышитые золотом, особо подчёркивали изощрённую помпезность просторных залов и великолепно сочетались с величественными каминными печами, которые так же имели золотую роспись на своих глазурованных поверхностях.

В одном из залов его ожидала молодая, не по годам серьёзная дама. Она сидела в широком роскошном кресле в форме открытой морской ракушки. Внутри оно было обтянуто тонкой кожей пурпурного цвета, а снаружи дорогим светлым атласом, ушитым по своей поверхности крупными жемчужинами. Светлые волосы дамы были уложены в причудливую прическу в виде двух раздельных башенок, поэтому в этом кресле она была похожа на большую королевскую улитку. Впрочем, дворцовая мода приветствовала такого рода эпатаж, и подобные фантазии считались особым аристократическим шиком.
- Подойди ближе, любезный; - обратилась экзотическая дама к юноше, когда тот вошёл в большой приёмный зал. Её неожиданно низкий, тяжёлый и бархатистый голос плохо соответствовал молодому возрасту, но удивительно подчёркивал строгость и показное высокомерие благородной дамы. Обычно, при подобных обстоятельствах, юный Незнакомец являл собой образец скромности и послушания, но этот случай был особенным. Ему ещё никогда не приходилось иметь дело со столь знатными особами, ведь в дворянской иерархии дама имела высокий титул герцогини. Находясь в этом просторном зале, в окружении невообразимой роскоши, где сама атмосфера давила на него тяжёлым грузом признания собственной ничтожности, юный Незнакомец кожей чувствовал, что это тот самый исключительный случай, когда необходимо в полной мере проявить своё умение лукавого притворщика, чтобы подчинить себе внимание и волю столь титулованной дамы. Он быстро справился с лёгким замешательством от всей вычурности окружающей его обстановки, и сосредоточил своё внимание на хозяйку этого аристократического великолепия. Юноша медленно приблизился к даме, внимательно вглядываясь в её глаза, и остановился на почтительном от неё расстоянии. Всё это короткое время она тоже пристально изучала его, хотя была наслышана о нём множеством восторженных отзывов. И сейчас, ей не терпелось узнать, насколько волна восхищённых слухов об этом безродном служащем соответствует её собственному восприятию эстетических достоинств молодого человека. Юноша учтиво склонил голову перед герцогиней и оставался в таком положении до той поры, пока она первой не нарушила затянувшуюся паузу:
- Смотри на меня, - спокойно и слегка протяжно произнесла дама, имея желание видеть глаза юноши.
- Я слышала, ты лучший приёмщик заказов всего королевского двора, исключая, конечно, самого короля?- таким же спокойным и мелодичным тоном продолжила она. Юный Незнакомец поднял свою голову и открыто посмотрел в её серые пытливые глаза. Нет, в его взгляде не было и капли заискивания. Напротив, он был твёрд и выражал абсолютную готовность к общению с герцогиней. Юноша слегка улыбнулся. Но сделал это так, что в его улыбке одновременно читались самоуверенность и желание быть открытым, тогда как внутренне он чувствовал в себе невероятное напряжение. Продолжая проникновенно смотреть в глаза даме, юный Незнакомец беззастенчиво и, даже несколько игриво, ответил на её вопрос:
- Это сильное преувеличение, Ваша Светлость! Есть более достойные и умелые приёмщики заказов. Но я необычайно рад, что кому-то доставил удовольствие своей работой и сделаю всё возможное, чтобы оправдать их оценку моих скромных достижений. - Дама выслушала ответ юноши с едва заметной улыбкой, и осторожно продолжила разговор:
- Видишь ли, почтенный приёмщик заказов! Мастерство и уважение в обществе достигаются не только хорошей работой..., - дама умышленно не закончила свою фразу, внимательно наблюдая за юношей. Но его проницательный ум понял её продолжение. По телу юного Незнакомца волной пробежали мурашки, а сердце забилось так сильно, что его пульсирующий ритм отдавался в висках мощными упругими толчками. Предчувствие чего-то очень важного сильно будоражило сознание юноши, но он твёрдо держал ситуацию под контролем и произнёс, как ни в чём не бывало:
- Я хорошо понимаю Вас, Ваша Светлость! Ваше положение в обществе всем известно, а престиж Вашей многоуважаемой фамилии столь высок и безукоризнен, что только полный невежда может этого не знать! – Дама внимательно слушала юного Незнакомца и уже понимала, что его деликатные рассуждения проистекают в нужном ей русле. Они бальзамом ложились на чувствительную душу герцогини, проявляя в ней всё больший интерес к этому необычному юноше.
- Ну же, продолжай! – произнесла она томным голосом и подумала про себя: «- Неужели он так умён и проницателен, что понимает всё с полуслова? Интересно, как он закончит свою мысль?». И юноша продолжил:
- Имея такую безупречную репутацию, каковой по праву обладает Ваша Светлость, всегда встаёт вопрос доверия. Сейчас трудно найти кого либо, с кем можно было бы открыто говорить о своих переживаниях. Неблагонадежность и предательство – беда нашего времени. - Дама уже с трудом скрывала своё удивление. Ведь его устами она только что услышала свои собственные мысли, и они были изложены в точности с её пониманием возникшей ситуации. «- Вот почему о нём идёт такая слава! Он действительно умён и знает, о чём нужно говорить. Невероятно! Но можно ли ему самому доверять?» - только подумала дама и уже получила ответ на свой мысленно заданный вопрос.
- С раннего детства меня учили хранить чужие тайны и секреты. Моя мать весьма щепетильно относилась к данному предмету и всегда наказывала меня за излишне развязанный язык. Но я благодарен ей за эти уроки, поэтому и стою сейчас перед вами, в готовности выслушать все ваши пожелания. И... – юноша выдержал паузу, чтобы подчеркнуть важность последующих его слов:
- Сделаю всё необходимое, чтобы услышанное здесь мной не достигло посторонних ушей. Сейчас для меня нет ничего дороже, чем доверие Вашей Светлости и Ваши высокие рекомендации! – продолжил юный Незнакомец, тонко и изящно намекнув даме о взаимном интересе в их дальнейших отношениях. Герцогиня была в восторге от его слов. Выражение её лица изменилось до той степени таинственного умиления, когда становилось уже вполне очевидным, что сейчас откроется что-то очень важное и, одновременно, составляющее большой секрет. Далее, юный Незнакомец поведал герцогине о готовности выслушать от неё всякую тайну, которую он надежно запечатает в своём сердце, и будет хранить её там до времени, пока она сама в себе не потеряет смысл. Дама уже ничуть не сомневалась в благонадёжности приёмщика заказов, но значимость её великого секрета заставила задать ему ещё один вопрос, лишённый уже всякого намёка:
- Скажи мне, любезный, почему я должна верить твоим словам, не зная им цены?
Иногда, для разрешения какой-то необычайной ситуации, требуются абсолютно неординарные и, даже дерзкие, поступки. И юный Незнакомец показал пример такого неожиданного решения, за которое мог бы легко расстаться со своей головой, как это предписывал королевский указ о поведении простолюдина с благородными господами. Юный Незнакомец преднамеренно приблизился к герцогине, нарушая все приличествующие границы и расстояния при общении с персонами столь высокого ранга. Более того, оперевшись одной рукой о спинку причудливого кресла, самоуверенный юноша склонился над головой растерявшейся дамы, что само по себе являлось поступком немыслимой дерзости, и полушёпотом произнёс:
- Потому, что когда вы её узнаете, Ваша Светлость, она станет для вас значительно дороже!
Герцогиня просто обомлела от его действий и произнесённых им слов. Его уверенный, неожиданный напор просто парализовал её волю и лишил возможности сопротивляться. Она была совершенно не готова к такому развороту событий и, как ребёнок, сдалась под мощным натиском юного Незнакомца. Едва придя в себя, герцогиня тут же поведала причину его приглашения в свои дворцовые апартаменты. Её тон совсем потерял оттенок жеманности, а голос слегка дрожал от сильного волнения.
- Я хотела бы…- великосветская дама никак не могла закончить начатую фразу, но юноша ободрительно кивнул ей головой и она продолжила:
- Заказать вам траурное платье, - Незнакомец (теперь опустим прилагательное юный, ибо описываемые далее события имеют уже совсем не юношеское содержание) сделал шаг назад, скрестил на груди свои руки и дал понять, что готов выслушать её до конца. Он уже осознал своё магнетическое влияние на даму и старался его усилить, чтобы уже окончательно подчинить себе её хрупкую женскую волю. И, словно на исповеди, герцогиня открыла приёмщику заказов свою самую сокровенную тайну:
- Королевское семейство скрывает это, но его ближнее окружение знает доподлинно, что королева... – герцогиня замешкалась, но, посмотрев в сверкающие огнём глаза Незнакомца, быстро продолжила:
- Больна! - Дама закрыла лицо руками, как бы отрешаясь от сказанного ей слова. Приёмщик заказов словно просиял от услышанного им. Его мозг заработал с такой силой и напряжением, словно  от этого зависела вся дальнейшая судьба Незнакомца. И в этом была истина. Тайна, открывшаяся теперь герцогиней, была венцом всех его чаяний и надежд, неистовым желанием и неугасаемой мечтой. Вот жертва в его липких сетях! И какая жертва! Сама королева! Мысли вихрем кружились в возбуждённом сознании Незнакомца, а холодный и цепкий ум отбирал самые верные из них для осуществления своего чудовищного плана, который был уже рождён и рассчитан его гением во всех своих деталях и подробностях.

Далее, высокородная дама поведала ему, что болезнь королевы настолько серьёзна, что многие, приближенные к королевской семье, оценивают её состояние, как совершенно безнадёжное. Незнакомец так же узнал, что дворцовые лекари были бессильны оказать помощь Её Величеству, и уже казнены, а сама она находится сейчас в руках божьих. О! Это был звёздный час приёмщика заказов! Случай давал ему верный шанс изменить свою судьбу и, конечно, он отдаст всего себя без остатка, чтобы использовать эту счастливую возможность. Уже никакие преграды не смогли бы остановить Незнакомца в его безудержном стремлении покончить с этой унизительной жизнью жалкого прислужника и обрести новую - свободную, независимую, с полной и безусловной властью! Приёмщик заказов надолго запомнил слова колдуна о том, каковы будут условия для достижения его великих целей. Но в том и была его сила, что эти условия полностью соответствовали его духу и сами по себе являлись чудовищной сущностью Незнакомца. И мы ещё помним, что там, в пещере, кто-то незримый исполнил его таинственной силой, которая теперь предопределяла положительный исход всех его лживых, бесчеловечных намерений и планов.

Получив от герцогини столь заветную ему информацию, и всё ещё пользуясь своим гипнотическим влиянием, Незнакомец отступил на шаг от зачарованной им дамы. Он преклонил к полу одно колено и, сложив у сердца свои руки, вдохновенно и искренне произнёс:
- Ваша Светлость! Вам не нужно тратиться на траурное платье. Выслушайте меня и вы найдёте объяснение моим словам. То, что было мной сейчас услышано, может быть очень выгодно использовано вами и значительно усилить ваше влияние при дворе. Но Вашей Светлости необходимо полностью довериться мне, ведь это тот единственный и счастливый шанс стать спасительницей королевы. Так используйте его! - Да, для герцогини это был нелегкий день. Вначале она была просто обескуражена поведением приёмщика заказов, а сейчас услышала такое, что уже окончательно повергло её в ступор.

Необходимо заметить, что в последнее время, в связи с болезнью королевы, придворная жизнь просто кипела различного рода страстями и событиями. Самые могущественные родовые кланы вели ожесточенную войну за своё политическое влияние, и уход такой значимой фигуры, каковой по праву являлась королева, сильно менял расклад сил на большой шахматной доске, именуемой нами «Интриги королевского двора». Фигура же герцогини в этой многосложной комбинированной игре, имела весьма слабые позиции и оказывалась бы жертвой при любом развитии ситуации, и лишь только сохранение в ней королевы гарантировало ей безопасный исход. Великосветскую даму очень тревожило её настоящее положение, и она хваталась даже за соломинку, чтобы оттянуть, или хотя бы смягчить свой жертвенный статус. Траурное платье и являлось такой соломинкой. Мы уже говорили о том, что предметы туалета в аристократической среде придворной знати имели заложенный в них смысл. Они образно отображали чувства и настроение своего хозяина. Дама хотела видеть его строгим и непритязательным, чтобы в своё означенное время представиться в нём ко двору. Это стало бы её бессловесной попыткой выразить свой нейтралитет в закулисных интригах королевского окружения. Но жёсткая клановая конкуренция вряд ли оставила бы герцогиню в стороне. Поэтому сейчас, услышав спасительные слова приёмщика заказов, всё ещё сомневаясь в реальности происходящего, растерянная дама сидела в своём кресле-ракушке и бессмысленно смотрела на преклонённого перед ней Незнакомца. А он, вдруг резко вскочил с колена, снова приблизился к герцогине и осторожно коснулся её руки. Это привело даму в чувство, и она в упор посмотрела в его глаза. Они горели огнём какой то звериной неукротимой страсти, безудержной решимости, словно за ним стояла невидимая ей могущественная сила. Дама ещё не до конца понимала смысла сказанных Незнакомцем слов, но уже не могла противостоять его волевому напору, который она подсознательно связывала с этой неистовой силой. Теперь её интересовали подробности:
- И как же я могу стать спасительницей королевы? – В ту самую минуту, приёмщик заказов вполне осознал, что получил себе надёжного союзника в решении своей важной стратегической задачи. Он отступил ещё на один шаг назад, чтобы герцогиня могла видеть его в рост, и приступил к изложению некоторых деталей уже продуманного им плана:
- Я вылечу её, Ваша Светлость! Вы многое не знаете, да это и не требуется в вашем положении. Королева предоставлена своей судьбе и уже отчаялась в ожидании чьей то помощи. Вряд ли её заинтересуют детали моей лекарской практики. Вашей рекомендации будет вполне достаточно, чтобы устроить к ней мой первый визит. Всё последующее предоставьте моим хлопотам и заботам.
- Но если вашего умения окажется недостаточным и вам не удастся поставить королеву на ноги? – прямо спросила герцогиня. Она уже непроизвольно обратилась к Незнакомцу в уважительной форме на «вы», тем самым признавая преимущество его фигуры в той шахматной игре, которая входила уже в иную фазу своего продолжения.
- Ваша Светлость, вы сами станете свидетелем того чуда, которое произойдёт на ваших глазах. Иное просто невозможно, - твёрдо и резко ответил Незнакомец. Его неподдельная уверенность произвела на даму столь сильное впечатление, что она почувствовала некоторую неловкость за высказанные ею сомнения. В действительности, герцогине нечего было терять в этой ситуации, которая ничуть не сулила ей спокойствия и безмятежности. Более того, Незнакомец с необычайной убедительностью поведал ей о блестящих перспективах, непременно ожидающих её, в случае исполнения его спасительного плана. Сейчас же, герцогине отводилась лишь начальная роль в обеспечении их общего визита к умирающей королеве.

Уже на следующий день герцогиня объявила дворцовому камердинеру о своём желании видеться с королевой, имея для неё очень важные новости. Скоро она получила подтверждение на краткосрочную встречу и приглашение явиться в её покои в назначенное время. Великосветская дама очень переживала за свой преднамеренный визит к Её Величеству, ведь она ещё не встречалась с тяжелобольной королевой с тех пор, когда видела её весёлой и счастливой. Но приёмщик заказов умело настроил герцогиню на предстоящее свидание, от которого зависела теперь его собственная судьба. И вот, в назначенное время, дама находилась в покоях королевы в ожидании приглашения войти в её спальную.

О! Как же часто она бывала здесь! Королева выходила к ней, как всегда стройная и подтянутая, с безупречно выполненной причёской и неизменной лёгкой улыбкой, прелесть которой придавала особый шарм её очаровательному, ещё не тронутому годами, милому лицу. Их отношения были приятельскими, и они часто прогуливались по многочисленным галереям королевского дворца, а потом выходили в сад и долго оставались там наедине, предаваясь лёгкому беззаботному общению. Пока великосветская дама с ностальгией вспоминала о своём чудесном времяпровождении в компании Её Величества, двери спальной отворились, и из неё мягко вышел пожилой лакей. Он сразу узнал герцогиню и, благородно поклонившись, жестом пригласил пройти внутрь, где её ожидала тяжелобольная королева.

Королева лежала на широкой кровати из дорогого эбенового дерева с высоким балдахином. От него красиво свисали узорчатые парчовые пологи, собранные к низу золотистой верёвкой с распушенными на концах кистями. Само ложе занимало большую часть дворцовой опочивальни и располагалось у стены напротив входных дверей. Спальная не имела окон и была освещена парой свечных светильников по обе стороны от королевской кровати. Герцогиня медленно приблизилась к ней и остановилась там, где находилась голова Её Величества, наполовину утонувшая в белоснежной шёлковой подушке. Королева продолжала лежать с закрытыми глазами, но, почувствовав близкое присутствие герцогини, попыталась их приоткрыть. Было видно, что ей удалось это ценой неимоверных усилий и, когда герцогиня встретила её взгляд, измождённый от суровой безысходности, то была поглощена волной нахлынувших вдруг чувств жалости и сострадания. Трепетное сознание дамы, страшно напуганной этим ужасным зрелищем, никак не могло принять в себя образ умирающей королевы, которую герцогиня всегда помнила весёлой и безмятежной, как первый распустившийся цветок в весеннем саду. Перед ней лежало существо с гримасой неимоверного страдания, совершенно обессиленное, измученное непреходящей болью сразившего её смертельного недуга. Слёзы застилали глаза герцогини, и она не могла видеть беспомощную попытку королевы что-то произнести, уже не располагая для этого силами пошевелить своими бледными губами. В тот самый миг, голову великосветской дамы слегка вскружило, и неясным взглядом своих заплаканных глаз она разглядела какую-то фигуру, которая возникла перед ней из ниоткуда. Её очертания казались ей расплывчатыми, но герцогиня сразу узнала в ней Незнакомца. Он ободрительно подмигнул ей в довольном озорном прищуре, напомнив, таким образом, о цели её визита. Дама быстро промокнула слёзы носовым платочком, но фигура Незнакомца исчезла так- же таинственно, как и появилась. Собравшись с духом, герцогиня огляделась вокруг и не увидела никого, кроме стоявшего рядом камердинера. Тогда она близко склонилась над головой королевы, просительно произнеся заученную ей фразу:
- Ваше Величество, позвольте мне пригласить к вам человека, который сможет…- она хотела сказать слово «вылечить», но засомневалась в его уместности при видимых ей обстоятельствах, и заменила его другим предложением, не столь обязывающим и категоричным:
- Помочь преодолеть ваши страдания. Я говорю вам это потому, что на себе испытала его целительную силу. Это настоящий волшебник! – герцогиня произнесла почти те слова, которым научил её Незнакомец, и уже от себя добавила:
- Ваше Величество! Я усердно прошу бога о вашем выздоровлении и очень надеюсь, что он услышит мои молитвы! Счастьем будет для меня тот миг, когда ваша болезнь отступит и мне вновь выпадет честь сопровождать вас на незабываемых прогулках в нашем чудесном саду! – Она сказала эти слова совершенно искренне. Они шли прямо от её встревоженного сердца, потому что королева была тем единственным человеком, которая могла бы защитить слабую фигуру герцогини от многочисленных недоброжелателей и откровенных врагов. А они, как стая голодных шакалов, уже кружили вокруг своей жертвы, ожидая её скорый конец вместе с уходом королевы. В них не было ни жалости, ни сострадания, - лишь холодный расчёт людей, алчущих власти и влияния. И ещё, герцогине было доподлинно известно, что в достижении своих изуверских намерений они всегда идут до конца. В это время к ней подошёл знакомый лакей и с сожалением дал понять, что время свидания истекло:
- Ваша Светлость, королева очень устала...
- Да, да! Я хотела только спросить её позволения...- торопясь и не закончив фразу, ответила герцогиня, и они вместе посмотрели на королеву. В её полуоткрытых глазах блестели две хрустальные слезинки, и всем было понятно, что просьба удовлетворена.

Незнакомец без эмоций воспринял эту новость. Он уже знал, что его визиту к королеве не будет препятствий и был полностью к нему подготовлен. Оставалось лишь терпеливо ожидать, когда королевский камердинер объявит герцогине день и час их совместной аудиенции с королевой.

В назначенное время Незнакомец вместе с герцогиней находился в покоях королевы в предвкушении той самой минуты, которая очень скоро станет поворотной в его дальнейшей судьбе. Он с интересом рассматривал помещение, которое служило залом ожидания. Незнакомец уже привык к изыскам дворцовых интерьеров, но не переставал удивляться их разнообразию и роскоши. По стенам зала в позолоченных, искусно вырезанных рамах, висели картины, большую часть которых составляли портреты представителей королевской династии. Многие из них были сохранены из глубокого прошлого, изображая, видимо, далеких предков королевского семейства. Он всматривался в их портретные лица, пытаясь разглядеть характерные черты великосветской принадлежности того старого времени, но не находил в них видимых отличий от запечатлённых в холстах теперешних представителей королевского рода. На мгновение, приёмщик заказов представил себя в образе титулованного носителя королевской крови, который небрежно позирует перед суетливым художником, и его брови непроизвольно свелись к тонкому крючковатому носу, как бы придавая своему воображаемому натурщику больше значимости и величия. Пока Незнакомец с интересом рассматривал эти бесценные семейные реликвии, развешанные по стенам в своём генеалогическом порядке, в дверях зала появился тот же пожилой лакей. Он вежливо поклонился герцогине и Незнакомцу, сообщив им о том, что они могут войти в спальную королевы.

Никогда ранее Незнакомец не испытывал такого сильного душевного волнения, которое он почувствовал в ту минуту, когда они с герцогиней подошли к постели королевы. Ему ещё не доводилось видеть коронованных особ со столь близкого расстояния, и уж тем более, иметь с ними тесное общение при весьма деликатных обстоятельствах. Его взгляд был прикован к королеве, и он внимательно следил за всем, что происходило с ней в это самое время. А она все так же неподвижно лежала на мягкой пуховой перине, находясь в сознании, но, уже не поднимая глаз. Казалось вполне очевидным, что сочтены не только её дни, но и часы, или даже минуты. Лакей прекрасно понимал назначение этого визита и, никем не понуждаемый, тихо отошёл в сторону. Незнакомец рукой дал знак герцогине последовать его примеру.

Теперь он остался наедине с королевой. Вот его звёздный час. Он должен сделать невероятное, невозможное по сути, но, то единственное действие, которое навсегда избавит его от презренной участи господского холуя и вознесёт, наконец, к богатству, славе и уважению! Незнакомец сконцентрировал своё внимание на закрытые глаза обездвиженной королевы и, вдруг почувствовал, как всё его тело наполняется тёплой текучей энергией, вызывая в нём лёгкую, едва уловимую вибрацию. Пальцы его рук ощутили мелкую, колючую дрожь, и он потянул их к королеве, чтобы коснуться её бледного лба. Едва ли Незнакомец осознавал, что происходило с ним в эту минуту. Его движениями руководила неизвестная, незримая сила, но он чётко понимал, что будет делать в следующее мгновение. Рука Незнакомца ещё не коснулась тела королевы, как он увидел её вздрогнувшие веки, обрамлённые сухими слипшимися ресницами. Затем они слегка приоткрылись, обнажив неподвижные глаза, тусклые и обречённые, в которых уже едва теплилась угасающая жизнь. Их взгляды встретились, и они долго и пристально смотрели друг на друга, пока пальцы Незнакомца осторожно, чуть касаясь бледной кожи королевы, не заскользили вверх по её высокому лбу к мягким золотистым волосам. В этот момент что-то тёплое и упругое запульсировало в её тяжёлой голове, прогоняя в ней бесконечную тупую боль. Королева глубоко и облегчённо вздохнула, на время освободившись от болезненных мучений, а Незнакомец с показной значимостью поставил на прикроватный столик тот самый заветный флакон, который передал ему колдун.
- Ваше Величество! Милостью господней, я наслышан о вашей тяжёлой болезни. И сейчас я здесь, чтобы навсегда избавить вас от незаслуженных страданий. Это произойдёт не сразу, потому что много времени было упущено. Но мы не опоздали. Я уже чувствую ваше облегчение и буду с вами до той поры, пока болезнь полностью не покинет вас, - вкрадчиво, но весьма убедительно произнёс Незнакомец. Потом он открыл флакончик и налил его содержимое в изящную фарфоровую чашку с тонкими, почти прозрачными стенками, переданную ему герцогиней специально для этого случая.
-Ваше Величество, сделайте столько глотков, сколько сможете. Вы заснете через некоторое время. А пока будет длиться ваш сладкий сон, это чудесное лекарство победит вашу болезнь. Завтра мы повторим то, что уже начали, и скоро вы забудете о своём недомогании, – сказал Незнакомец так, что его словам трудно было не поверить. И королева доверилась ему. Она даже смогла благодарно улыбнуться, когда он совершил ей прощальный поклон, прежде чем удалиться из королевской опочивальни.

Все формальности, связанные с последующими визитами Незнакомца к королеве были улажены, и он уже мог беспрепятственно посещать её в любое время и любое количество раз. Это явилось результатом того, что сам Его Величество король едва поверил своим глазам, когда заглянул в спальную к умирающей королеве. Он увидел её с сияющим лицом, которое заметно посвежело и не имело уже никаких признаков тяжёлого изнеможения. Королева поприветствовала его и мило улыбнулась в благодарность его вниманию и заботе. Более того, она сама протянула королю свою изящную хрупкую ручку, чтобы он смог взять её и нежно подержать в своих ладонях. Король мягко и ласково перебирал тонкие, гибкие пальчики королевы, такие же тёплые и живые, как и прежде, а они трепетно цеплялись за него, чувственно выражая её признательность и любовь. Это было так трогательно, когда они смотрели друг на друга и плакали, счастливые от вновь появившейся надежды.

Незнакомец появился у спальной Её Величества в ту минуту, когда король выходил из неё, навестив, в очередной раз, идущую на поправку королеву. Увидев молодого человека со стеклянным флакончиком в руках, он остановил своё движение и пристально посмотрел на Незнакомца, который застыл перед ним в почтительном поклоне.
- Не ты ли тот волшебник, который вернул надежду и радость в мой дом? - спросил король, находясь ещё под глубоким чувственным впечатлением от встречи с выздоравливающей королевой. Незнакомец выпрямился. Его лицо растянулось в льстивой подобострастной улыбке и выражало сейчас абсолютную преданность и кроткое повиновение. Но звериное чутьё подсказывало ему, что это тот самый случай, когда правильно сказанное слово может навсегда изменить жизнь господского прислужника и открыть иные горизонты, которыми грезило его суетное сердце, и была наполнена жаждущая перемен душа. И Незнакомец, с величайшей осторожностью подбирая выражения, вкрадчиво произнёс:
- Ваше Величество! Я не мог не откликнуться на то несчастье, которое совершенно незаслуженно постигло нашу королеву. Конечно, она ещё слаба, но господь поможет нам справиться с этой бедой! Я уже пообещал Её Величеству, что буду находиться рядом до её полного и окончательного выздоровления.
- Так ты лекарь? Почему я до сих пор не знал о таком талантливом врачевателе? Те, кто были до тебя, давно отправлены на плаху! – Король обратился к Незнакомцу, но отчасти, этот вопрос касался и сопровождающего его главного камердинера.
- Я простой приёмщик заказов портняжной мастерской, Ваше Величество. Но господь своей милостью наделил меня даром приносить людям облегчение в их страданиях…,
- Незнакомец выдержал небольшую паузу и продолжил:
- Конечно, если они заслужили перед ним это благодарение. Наша королева, безусловно, относится к их числу. Я же просто исполняю волю Всевышнего, - сказал Незнакомец с такой обескураживающей простотой, что трудно было усомниться в правдивости его слов.
- Я желаю, чтобы отныне ты стал королевским лекарем и не спускал глаз с Её Величества. Ты будешь щедро вознаграждён за своё усердие, если я увижу тот результат, на который надеюсь. Мой камердинер объяснит тебе твои права, и с той минуты ты можешь приступить к своим обязанностям в должности дворцового лейб-медика, – вынес своё решение король, обращаясь к Незнакомцу. Расчётливый приёмщик заказов вполне ожидал подобный итог их первой встречи с Его Величеством. Он тут же воспользовался благодушием впечатлительного короля, чтобы задать ему вопрос, ответ на который во многом предопределит течение всех последующих событий в королевстве.
 - Ваше Величество! Сегодня, когда я хотел доставить это чудесное лекарство (Незнакомец приподнял руку со стеклянным флакончиком), мои кони понесли, и мне с трудом удалось сохранить его целостность. Могу ли я быть ближе к Её Величеству, чтобы быть доступным ей в любую минуту и не подвергать опасности то, от чего всецело зависит её выздоровление? – спросил уже бывший приёмщик заказов таким образом, что сама его просьба, в сущности, уже предполагала своё положительное решение. И король лишний раз доказал нам исключительную прозорливость хитроумного Незнакомца:
- Можешь оставаться здесь, в покоях королевы. Её камердинер найдёт тебе подходящее помещение. Теперь ты на королевской службе и будешь иметь себе достойное жалование. Я очень надеюсь на твоё умение, данное тебе господом и, конечно, во всём можешь рассчитывать на меня. - Сказав это, король поощрительно коснулся своей рукой плеча Незнакомца и, загадочно улыбнувшись, быстро скрылся в утробе дворцового лабиринта в сопровождении главного камердинера.

Душа Незнакомца ликовала. Он всё ближе подбирался к намеченной им жертве, с завидным упорством следуя своему безжалостному плану. И судьба благоволила ему, питая его злой гений вереницей чудесных обстоятельств, в которых он зрел и развивался, чтобы привнести в этот мир то, что одни называют бедой, а другие воздаянием.

После того, как Его Величество исчез из виду новоиспечённого королевского лекаря, Незнакомец жестом указал пожилому лакею спросить дозволение королевы принять его. Через минуту тот вышел из её спальни с готовностью сопроводить Незнакомца в его очередном визите. Королева полусидела на своей постели, удобно обложившись мягкими пуховыми подушками. На её коленях лежала одна из первопечатных книг, подаренная ей королём для занимательного времяпровождения. Она с необычайным интересом перелистывала плотные желтоватые страницы, оттиснутые затейливым шрифтом, которые сильно пахнули кислотой и отпечатывались краской на её руках. Однако это ничуть не умаляло интерес Её Величества к этому новомодному предмету, и королева бегло просматривала незнакомый ей текст, даже не пытаясь понять его смысловое содержание. Эти светские книги, переплетённые плотной телячьей кожей с серебряной чеканной каймой, уже имели своё начальное распространение в западных королевствах и считались исключительно аристократической привилегией. Высокая стоимость таких изданий делала их недоступными для основного населения королевства, и они становились предметом коллекционирования в среде высокопоставленной знати. Позже эти немногочисленные коллекции превращались в великолепные библиотеки, которые были хранилищами бесценных старинных фолиантов с отпечатанными в них копиями древних рукописей и манускриптов, экземпляров редких книг с трудами великих учёных и просветителей, а так же многих других шедевров книгопечатного искусства. О! Сколько жизней было отдано за обладание этими сокровищницами?! Развязывались войны за право иметь лучшую из них, ибо все они несли знания, накопленные человечеством в веках.
Но вернёмся теперь к нашему повествованию, когда лейб-медик королевского двора вновь появился в спальной Её Величества, вдохновленный обещаниями очарованного им короля. Увидев Незнакомца, королева несказанно обрадовалась его ожидаемому визиту и отложила в сторону своё увесистое увлечение. Она посмотрела на него широко раскрытыми благодарными глазами и радостно улыбнулась, как это делают при встрече самых дорогих и близких тебе людей.
- О, мой спаситель, подойди ко мне и присядь рядом, - бодро и весело обратилась она к Незнакомцу и указала на стоявший рядом мягкий пуф. Приложив правую руку к сердцу и учтиво склонив голову, Незнакомец последовал предложению королевы и осторожно подошёл к изголовью её постели. Выглядел он так робко и стеснительно, что королева, увидев его предельное замешательство, с лёгким кокетством протянула ему свою руку. Бывший приёмщик заказов подобострастно принял её в свои ладони и мягко поцеловал. Жёсткими правилами дворцового этикета дозволялось целование руки королевы исключительно особам мужского пола, которые имели титул не ниже барона. Незнакомец хорошо знал это писаное правило, и посчитал этот жест Её Величества, как знак величайшего к нему расположения. Осторожно присев на предложенный ему пуф, он, расчетливо подбирая каждое слово, почтительно произнёс:
- Ваше Величество! Я неимоверно счастлив видеть вас в добром расположении духа! Это верный признак близкого выздоровления. Но, вы ещё очень слабы, и нам необходимо продолжить ваше лечение, чтобы навсегда избавить вас от незаслуженных страданий. - При этих словах, Незнакомец достал стеклянный флакончик с остатками той зелёно-бурой жидкости, которая явила миру чудо выздоровления безнадежно больной королевы. Её Величество, уже ничуть не сомневаясь в волшебных свойствах этой целительной микстуры, тут же сделала пару её глотков. Лицо королевы исказила гримаса терпеливого отвращения, но она ещё не знала, что именно с этой минуты стала абсолютно здоровой. Пропустим теперь некоторые обстоятельства их милой продолжительной беседы, отметим лишь, что королева выразила в ней свою глубокую признательность Незнакомцу, а он, в свою очередь, пообещал всегда быть рядом и оберегать её бесценное здоровье только ему известным способом.
Король был вне себя от счастья. Он видел королеву, которая еще недавно была в руках у смерти, абсолютно здоровой и счастливой. Жизнь королевского дома вновь вошла в свое привычное русло. Герцогиня стала теперь самой близкой подругой Её Величеству и приобрела ещё большее влияние и значимость при дворе, оставив своих недоброжелателей наедине со своей бессильной злобой. Незнакомец заимел свой личный кабинет в апартаментах королевы и право визита к ней без предварительного согласования с её камердинером. И, конечно, он всегда помнил слова короля о достойном вознаграждении за свои необыкновенные способности талантливого врачевателя. Но только Лейб-медику королевского двора давно уже было известно, какую цену придется заплатить Его Величеству за здоровье его благоверной супруги. Новое служебное положение устраивало Незнакомца только на промежуточном этапе задуманного им плана. Для достижения же истинной его цели требовалась иная должность, которая так же подразумевала и подобающий ей титул.

Часть 3. Королевский Казнокрад

Незнакомец всё чаще стал бывать у королевы, и ему не надо было прилагать особых усилий, чтобы иметь её полное и безусловное доверие. Самим фактом чудесного избавления Её Величества от смертельной болезни, он заслужил себе такой авторитет, который позволял ему рассчитывать на её прямое покровительство. Королеву очень интересовала настоящая, и ещё в большей степени прошлая жизнь Незнакомца. Поэтому, он рассказывал ей множество небылиц, суть которых всегда сводилась к его чудесным способностям, нашедшим, наконец, своё достойное применение. Незнакомец с волнующим вдохновением говорил королеве о том, что обрёл их с раннего детства, и дарованы они были господом в обеспечение помощи тем избранным людям, которые заслужили её своей праведностью и благородными деяниями. И, однажды, Её Величество, до слёз растроганная этими сентиментальными рассказами своего спасителя, задала ему совершенно прямой и давно ожидаемый им вопрос.
- Ты совершил для меня невозможное, и я не хочу остаться безответной твоей доброте. Есть ли у тебя желание, которое я в состоянии исполнить или помочь в его осуществлении?
Незнакомец не раз рисовал в своём воображении подобную ситуацию и был вполне к ней подготовлен, поэтому он ответил королеве давно заученным и хорошо отрепетированным текстом:
- Ваше Величество! Я настолько доверяю вам, что не осмелюсь скрывать свои мысли и пожелания. Тем более, что вы сами просите меня об этом. Король обещал мне щедрое вознаграждение за моё усердие в деле вашего скорейшего выздоровления. Но я всегда считал своим долгом исполнить то, на что дана была воля божия. Поэтому я здесь, и для меня большое счастье видеть вас в добром здравии. Моя задача всегда быть рядом и оберегать Ваше Величество от подобных недоразумений. Конечно, ...- Незнакомец сделал паузу, пристально наблюдая все это время за королевой. Но, читая в её глазах лишь женскую наивность, обращённую теперь в безграничное и безусловное доверие , тут же продолжил:
- имея соответствующий титул, можно было бы снять те ограничения и препятствия, которые затрудняют сейчас исполнение обязательств, наложенных на меня Его Величеством! – Между тем, нам необходимо уяснить, что должность лейб-медика относилась к нижним чинам придворной иерархии и находилась в подчинении главного камердинера. Это лишало Незнакомца возможности лично присутствовать на множестве дворцовых церемоний, балах, трапезах и других важных мероприятиях светской жизни королевского двора. Её Величеству были известны эти обременительные обстоятельства для своего спасителя, и она сама уже не раз задумывалась над способами по их разрешению.
- Я хорошо понимаю тебя и считаю, что высокий титул это не самая достойная награда тому, кто смог вернуть меня к жизни! – ответила королева с оттенком самовыражения. Незнакомец умышленно молчал, тем самым давая ей возможность продолжить говорить нужные ему слова.
- Его Величество не даёт впустую свои обещания. Если это связано с твоим желанием иметь титул ...- королева немного призадумалась и… далее произнесла ту знаменательную фразу, которая явилась для Незнакомца точкой отсчета его новой, богатой и сытой жизни королевского вельможи.
- Скажем, маркиза! Сможет ли это явиться той благодарностью, на которую ты рассчитываешь? Незнакомец сдержанно выслушал необычайно важное, но вполне ожидаемое предложение Её Величества. Он не бросился самозабвенно к её ногам, прикрытым нежным кашемировым одеялом, чтобы в исступлении целовать их, выплёскивая эмоции величайшей признательности и счастья. Невероятная сила воли сдерживала в нём тот безумный восторженный порыв, которым распирало его грудь, объятую бурей неописуемой радости и ликования.
- Ваше Величество! Я буду признателен любой благодарности, которую изъявит ваша милость, - спокойно и с почтением ответил Незнакомец. Он посмотрел на королеву так, словно её устами было озвучено божье повеление, столь же верное, сколько и справедливое.

Королева выполнила свое обещание. С завидной настойчивостью она готовила короля принять решение, которое гигантским шагом продвинуло бы Незнакомца к его заветной цели. И король принял его, умилостивив, тем самым, королеву и заочно подписав себе смертельный приговор!

Итак, чередой описанных нами обстоятельств, Незнакомец стал маркизом при дворе Его Величества. Теперь он имел высокий титул, который предполагал выделение его владельцу поместий, содержание за счёт королевской казны, беспрепятственное посещение всех светских раутов и дворцовых церемоний, присутствие на балах и королевской трапезе, и ещё множество других привилегий, ставших ему доступными, благодаря высокому пожалованному званию. По этой же причине Незнакомец мог, по своему желанию, притязать и на встречу с самим королем, но его интерес сводился не к личности Его Величества, а к государственной казне, которой тот управлял.

Проведя немного времени в аристократической среде королевского двора и, уладив многие вопросы своей новой великосветской жизни, Незнакомец, в титуле маркиза, засобирался в небольшое путешествие. Известив об этом королеву и главного дворцового камердинера, он в одиночестве выехал из стен королевского дворца верхом на породистой лошади. Маркизу не нужна была свита, которой он успел уже обзавестись, соблюдая правило придворного этикета иметь при себе представительское сопровождение. Более того, его поездка была тайной, и никто не мог знать её истинной цели. Но мы уже можем без труда догадаться, каковым будет конечный пункт этого загадочного путешествия.

Те препятствия, которые были смертельно опасны для неискушённого походами юноши, теперь не вызывали в нём серьезных опасений. Он в два дня был уже у цели, хотя большую часть пути, в условиях труднопроходимых лесов и каменистых берегов быстрой речки, ему пришлось преодолеть, только спешившись с коня. Подойдя к знакомому ущелью, Незнакомец увидел худую фигуру старика, который старательно раскладывал на плоских камнях приготовленные для просушки травы. Колдун почувствовал его присутствие за спиной и, оставив своё привычное занятие, повернулся к нему лицом.
- Я слишком стар, и не могу гнуть спину перед тобой, маркиз, - без малейшего удивления хрипло произнес он.
- Довольно шутить, старик. Тебе всё известно, значит, ты знаешь, зачем я здесь? – быстро отреагировал Незнакомец на иронию старика. Колдун посмотрел на него своими белесыми мутными глазами и жестом пригласил последовать за ним в пещеру. Маркиз повиновался и, вскоре они оба сидели у тусклого костра, над которым неизменно висел старый закопчённый котёл. Он, как и прежде, был наполнен каким-то отваром, но уже не с тем отвратительным запахом, который Незнакомец хорошо запомнил со времён своего несчастного детства. Скорее, он вовсе не имел никакого аромата и, позже, маркиз узнал истинную тому причину. Колдун привстал и бросил в медленно кипящий котёл какой-то порошок, от которого его содержимое сильно вспенилось и забурлило.
- Готово, - довольно сказал старик и, снова присев у огня рядом с Незнакомцем, продолжил:
- Ты явился раньше, чем я ожидал. Но это хорошо, надежды оказались не напрасными. – Чьи это были надежды, колдун не стал уточнять. Маркиз всё это время сосредоточенно всматривался в пространство за каменным валуном, проявляя при этом большее любопытство, нежели к загадочным словам старика. Он подсознательно чувствовал какую-то незримую, мистическую связь между происходящими с ним событиями и этим таинственным местом за валуном, странно оберегаемым стариком от его навязчивого интереса. По осторожным догадкам Незнакомца, именно оттуда исходила та неведомая магическая сила, которая, в нужное время, руководила и управляла его существом. Он знал, что старик что-то скрывает от него, но сейчас у него был к нему иной интерес.
- Твоим зельем, колдун, я излечил королеву, и Его Величество щедро отблагодарил меня, - перешёл к делу маркиз.
- Поэтому, теперь тебе понадобилась его смерть? – язвительно ответил вопросом колдун. Незнакомцу не понравилось его пророческое ехидство, хотя старик произнёс именно то, что в точности соответствовало цели его настоящего визита.
- Да, старик, мне нужна его казна. Но он не собирается расставаться с ней, будучи в добром здравии и во власти, - уже не скрывая своих намерений, ответил маркиз. Колдун усмехнулся, он был готов к этому разговору. Медленно вороша палкой угасающие угли, он неторопливо и поучительно произнёс те заветные слова, которые очень скоро станут для Незнакомца путеводной звездой в осуществлении его великой всепоглощающей мечты.
- Королева быстро выздоровела. Этому способствовало твоё безудержное желание иметь гораздо больше той благодарности, которая была тебе отмерена. Ты установил высокую цену своему устремлению и хорошо усвоил мои прежние уроки, - колдун сделал паузу и одобрительно взглянул на Незнакомца. Затем он снова принялся ворошить угли, продолжая давать ему бесценные наставления.                - Тому, кто делает снадобье для излечения, под силу изготовить средство и для обратного его действия. Я дам тебе отвар, который нужно будет дать дважды. Он хорошо разбавляется вином, придавая ему бОльшую крепость и лучший вкус. Горе тому, кто выпьет это вино, потому что вскоре его покинут жизненные силы, разум и собственная воля. Они утекут из него, как талая вода со снежной вершины неприступной горы, и тогда можно будет взойти на эту гору и подчинить её себе.…Но, останется ещё возможность вернуть несчастному его здоровье и рассудок. Когда же он второй раз вкусит этого вина, то пути назад уже не будет, - старик вздохнул и с интересом посмотрел на Незнакомца. Маркиз сидел, как завороженный, впитывая в себя каждое произнесённое им слово. Он с вожделением услышал то, на что так надеялось его безжалостное существо, не оставляя теперь своей намеченной жертве ни единого шанса на своё спасение. Сейчас его смуглое лицо выражало полное удовлетворение и готовность следовать задуманному им плану. Старик зачерпнул из котла готовый отвар, налил его в стеклянный флакон и протянул его Незнакомцу. При этом, он отрывисто издавал какие-то невнятные звуки и бормотал себе в нос едва различимые слова, придавая своим действиям ещё бОльшую таинственность и загадку. Маркиз бережно принял из рук старика заветный флакон, аккуратно вложил его во внутренний карман своего дорогого камзола и направился к выходу из пещеры.
- Благодарю тебя, старик, - уже на ходу бросил Незнакомец.
- Не нужно благодарить за чью-то смерть,- глухо скакзал старик, продолжая сидеть у тлеющего костра. Маркиз не стал отвечать вещему колдуну и вышел из пещеры, оставив его одного в привычной для него жизни лесного отшельника.

Дворцовая жизнь текла своим чередом, и молодой вельможа быстро влился в её прежнее русло. Надо сказать, что сделав себе немыслимую карьеру за столь короткое время, маркиз не отдалился в отношениях с теми придворными служащими, с которыми он успел свести своё расчётливое знакомство, будучи в должности лейб-медика. В их число входили первый хлебодар, первый кравчий и, конечно, первый виночерпий. Все они являлись ответственными лицами за составление, содержание и обслуживание королевского стола Его Величества и присутствовали на всех церемониях и трапезах с его высоким участием.

К сожалению, в своём несомненном большинстве, лучшие отношения и самые прочные союзы случаются не из чувственных побуждений. Их соединительные мотивы имеют глубоко материалистическую природу, а устойчивость и надёжность зачастую определяются твердостью металла, из которого чеканятся монеты. Так было всегда, есть и поныне, и будет впредь, пока в основе общественного устройства лежат товарно-денежные принципы. Именно эти принципы и стали тем самым скрепом, который породил союз маркиза и главного виночерпия королевского двора. Виночерпий назвал цену, маркиз её удвоил, и это лучшим образом гарантировало успех заключенной между ними сделки.

Королевский пир представлял собой потрясающее зрелище. Большой зал дворца был уставлен тяжёлыми дубовыми столами, которые располагались вдоль стен и посередине. В конце зала, на специально устроенном помосте, высотой в аршин, так же стоял массивный стол, предназначенный исключительно для королевских персон и их самых дорогих гостей. Все столы были покрыты скатертями, расшитыми по краям узорами, с расставленными на них полотняными салфетками и серебряными свечными светильниками. На каждую персону подавалась тарелка, ложка и нож, но не возбранялось, и даже приветствовалось приносить с собой столовые приборы и другие, необходимые на пиру принадлежности. Это давало возможность приглашённым гостям лишний раз похвастаться дорогим исполнением своих семейных реликвий, коими являлись эти именные трапезные предметы, изготовленные из благородного металла и с гравированными на них фамильными гербами. И многие пользовались таким замечательным случаем заявить о своём именитом наследии, которое давало им несомненное право присутствовать на столь важном и статусном церемониальном мероприятии.

На трапезных столах в большом количестве стояли глиняные чаши, наполненные водой для ополаскивания пальцев, так как пища бралась тремя перстами и, таким вот образом, грациозно сопровождалась в рот. При этом манерное и показное оттопыривание мизинца считалось особым аристократическим изыском, и было негласной привилегией вельмож особо знатных и почитаемых при королевском дворе. К таким вельможам и был причислен маркиз, который своими неоспоримыми заслугами обеспечил себе почетное место за королевским столом, по правую руку от королевы и слева от герцогини. Герцогиня была в безумном восторге от Незнакомца, ведь он исполнил своё обещание и поднял значимость её фигуры с места на приставном деревянном табурете до мягкого стула на именитом помосте, где она сейчас торжественно восседала. Находясь на этой, недосягаемой для многих высоте, герцогиня чувствовала себя, причисленной к божеству, и смотрела сверху вниз на остальных присутствующих с выражением собственной исключительности и лёгкого презрения. Маркиз же, легко освоившись с ролью королевского фаворита, терпеливо ожидал основного действия, уже давно и щедро оплаченного им. Рядом с королевским столом, в смирении и готовности стояли резчики хлеба, резчики мяса и виночерпии во главе с первым кравчим, который являлся основным ответственным лицом и распорядителем предстоящей трапезы. Их основной и важной задачей, помимо резки выпечки, мяса и подачи вина, являлась присутственная дегустация всей, поднесённой к королевскому столу снеди и крепких напитков, прежде чем они попадут в тарелки и кубки Его Величества. Но Незнакомец был спокоен, потому что ядовитое зелье, которое он тайно передал главному виночерпию, имело отложенное действие. К судьбе же королевских резчиков и виночерпиев он относился с таким же прагматизмом, с каким опытный шахматист жертвует пешкой, чтобы поставить мат королю.

Наконец, в галерее, на противоположной стороне от королевского стола, музыканты взяли в руки свои инструменты и заиграли бодрую патетическую мелодию. Это означало открытие торжества, посвящённого полному и окончательному выздоровлению королевы. Парадные двери распахнулись и в зал бесконечной вереницей потекли гастрономические шедевры. Любой, сколь –нибудь искушённый в кулинарном деле обыватель узнал бы в них такие аппетитные кушанья, как рагу из мяса оленя, колбасы из мяса каплуна, жареные бараньи ножки с шафраном, мясо кабана со сливками и изюмом, жареные павлины и лебеди, приправленные толчёным мускатным орехом и перцем, тушеные зайчатина и крольчатина в имбирном соусе. Далее, заносилась румяная выпечка с невероятным количеством разнообразных начинок и десерт. Все это часто размежёвывалось вином, которое виночерпии в большом количестве выносили в кубках, и Незнакомец внимательно следил за теми из них, которые подавались Его Величеству. Но, прежде чем губы короля увлажнялись этими креплёными напитками из дворцовых винных погребов, виночерпии отливали их в свои маленькие чаши и показательно осушали их до дна. Это было верным средством предостеречь короля от отравления и лучшим способом поднять маркизу его настроение. Он не мог знать, какой из этих, поднесённых королю кубков, содержит смертельный яд, поэтому вид каждого из них вызывал в нём трепетное волнение и скрытую надежду. Пир сопровождался бесконечными проделками ряженых шутов, выступлением акробатов, демонстрирующих чудеса гибкости и пластики своих натренированных тел, и продолжился шикарным балом, устроенным в специальном танцевальном зале. Король без устали танцевал с королевой и не обходил своим вниманием других придворных дам, составляя им завидную пару в торжественной куранте (танец шествие, прим. авт.), как знак особого королевского расположения. Впоследствии, они ещё долго и с большим упоением рассказывали своим наследным потомкам об этом знаменательном в их жизни случае, с каждым разом приписывая ему всё более пикантные подробности, порождённые их чувственной фантазией.

Пир удался на славу! Король был весьма доволен проведением этого церемониального торжества, призванного внушить своим подданным идею о богоизбранности его королевской семьи, заслужившей эту всемилостивую благодать своей монаршей праведностью и молитвенным усердием. Он много раз поднимал свой кубок за здоровье Её Величества, за благополучие в своём королевском доме, и ... за маркиза, как истинное знамение, вернувшего ему это благополучие. О! Как он ошибался, доверившись слезливым просьбам королевы приблизить к себе этого никому не известного простолюдина, который с лёгкостью завоёвывал души и покорял сердца своим умением мягко и трепетно проникать в их сокровенные глубины.

Еще несколько дней после торжества Его Величество чувствовал в себе слабость и потерю сил, связывая это с обильным возлиянием и утробным перенасыщением. Его душевное состояние обретало признаки беспричинного беспокойства, и он пытался найти от него спасение в своей постели. Король долго не вставал с неё, с головой укутавшись тёплым пуховым одеялом, и поднимался только для того, чтобы справить свои естественные надобности в стоявший поблизости горшок.

Прошло ещё несколько дней, по истечении которых королю становилось немного лучше. Он даже возобновил свои приёмы и аудиенции, на которые, за время его постельного затворничества, скопилось достаточное количество претендентов. Надо сказать, что для Его Величества эти регламентные встречи и протокольные мероприятия являлись занятием весьма утомительным, так как в своём абсолютном большинстве, все они непременно сводились к частным просьбам своих подданных, либо к государственным прошениям назойливых чужеземных послов. И многие стали замечать странную податливость и, даже ничем не объяснимую уступчивость короля в вопросах, которые прежде решались им весьма жёстко и бескомпромиссно. Его Величество и сам подчас немало удивлялся очевидной глупостью им же принятых решений, но, к сожалению, все они уже не имели обратной силы. Конечно, король нервно переживал по каждому случаю своего дипломатического неблагоразумия и, вконец отчаявшись, переложил решение важных государственных задач на плечи своих министров. Сам же Его Величество предпочитал проводить своё время в покоях, предаваясь бессмысленным рассуждениям о причинах своей королевской несостоятельности. Но, помимо тяжёлого душевного расстройства, короля ожидала ещё худшая напасть. С каждым днём его тело заметно слабело и проявляло характерные признаки физического истощения, отчего привычные наряды уже не сидели на нём так изыскано и элегантно. Король особенно осознавал свою телесную немощь, когда требовалось его присутствие в трапезном зале. С трудом преодолевая это расстояние от опочивальни, он тяжело садился в трапезное кресло за столом, который был уставлен всевозможными яствами, одним своим видом вызывающими обильное слюноотделение у присутствующих здесь верноподданных аристократов. Но короля уже мало интересовало кулинарное мастерство лучших дворцовых поваров, о чём красноречиво свидетельствовало полное отсутствие аппетита и его тупое безразличие к большому разнообразию изысканных блюд и закусок.
Ближнее окружение Его Величества скрытно шушукалось по поводу резких перемен во внешности и в поведении короля, объясняя это самыми неожиданными предположениями. Одни думали, что он затевает новую войну, поэтому крайне угрюм и нервозен. Другие предполагали тайный разрыв его отношений с королевой, которая ведёт теперь закулисную игру в разыгрывании очередной интриги. И лишь маркиз знал истинную причину происходящих метаморфоз, но усердно поддерживал все эти досужие домыслы в их совершеннейшей нелепости.
Король уже не дожидался окончания трапезы и преждевременно удалялся в свои покои, оставляя почти не тронутыми ещё недавно любимые им блюда и десерты. И уже в скором времени, самочувствие Его Величества ухудшилось настолько, что он уже не мог самостоятельно передвигаться и быть в присутственных местах. Его телесная слабость достигла той степени физической немощи, когда усилиями придворных лакеев, он питался с ложки прямо в своей постели, чтобы хоть как то поддержать остатки стремительно убывающих из него жизненных сил. И было вполне понятно, что нет иного выхода, как милостиво просить о помощи великого лекаря, спасителя королевы, достопочтенного маркиза. А Незнакомец, умело разыгравший этот единственный для короля сценарий, с великим убеждением и завидным хладнокровием ожидал того самого момента, когда его терпеливое усердие, наконец то будет вознаграждено. Он был вызван прямо в спальную Его Величества, и доложивший об этом главный камердинер добавил только:
-Срочно!
Для расчётливого маркиза это явилось давно желанным известием, которое стремительно приближало его к намеченной цели. Все его прежние усилия и проявленное упорство в осуществлении своего многоходового плана сводились теперь к одному исключительно важному событию – встрече с Его Величеством. Причём роль инициатора и просителя в этой ситуации принадлежала самому королю! О! Маркиз уже слышал стук своего сердца, и едва уловимая дрожь охватила его существо. Ему было хорошо знакомо это чувственное ощущение. Оно являлось к нему, как предвестник чего-то очень важного, существенного, что должно было произойти в его жизни, наполняя тело текучей энергией таинственной силы, которая возносила его над человеком и давала ему власть над ним. Оставалось сделать единственный ход, прежде чем объявить мат королю и победоносно завершить эту шахматную партию, чтобы затем начать новую, повышая ставку и возгоняя интерес. Но только великому гроссмейстеру человеческой подлости и коварства было известно о существе этой ставки и цене того противостояния, которого так и не смог понять его визави, ибо королевская глупость страшнее и опаснее людского скудоумия.
Королю доложили о том, что маркиз ожидает его у дверей спальной. Он дал знак, и лакей сопроводил Незнакомца до постели Его Величества, который полусидел в ней, опершись спиной на мягкое изголовье. Выглядел он скверно. На его бледном, высохшем лице чернели два пятна вокруг замутнённых глаз, и даже неопытный лекарь засвидетельствовал бы в этом верный признак какой-то серьёзной болезни, которая таким вот неприглядным образом имела своё внешнее проявление. Губы короля омрачал их синюшный оттенок, и они настолько истончились, что казалось, и вовсе исчезли с его лица. Королевский лейб-медик сосредоточенно смотрел в растерянные глаза Его Величества. Он отчётливо читал в них немую мольбу о помощи, на которую только и мог рассчитывать обессиленный король в своём безутешном состоянии. Маркиз теперь предстал перед ним, как единственный благодетель, способный снять с него гнетущие оковы тяжёлого недуга. Его уверенная фигура внушала надёжность и вызывала к себе безграничное доверие растерянного короля, который видел в нём своё божественное спасение. Незнакомец был в шаге от своего триумфа. Он начинал эту игру слабосильной пешкой, с непостижимым упорством продвигая её через всё поле отчаянной и непримиримой борьбы за место под солнцем, пока не достиг наконец, того рубежа, за которым эта пешка получит себе поистине королевские полномочия.

Король рукой указал камердинеру оставить их наедине с маркизом, и тот с бесконечными поклонами попятился назад, пока не скрылся за распашными дверями королевской спальной.
- Маркиз! – обрадовано и с надеждой в голосе встретил его король. Незнакомец низко поклонился и с выражением крайней любезности, благоговейно произнес:
- Ваше Величество! Всегда к вашим услугам!
- Доволен ли ты той благодарностью, которая была тебе оказана за излечение моей супруги? – как бы издалека начал свой разговор король.
- Ваша щедрость не знает границ, Ваше Величество! Мог ли я рассчитывать на такое великодушие!? – широко улыбаясь, ответил Незнакомец и ещё раз учтиво поклонился.
- Да, никогда еще лейб-медики не удостаивались такой высокой чести, но я не мог не уступить настойчивости королевы, которая с таким усердием просила за тебя, и думаю, что не ошибся в своём решении поддержать её, – внимательно всматриваясь в глаза Незнакомца, произнёс король. Смысл его слов определённо ставил маркиза в положение должника, но тот прекрасно это понимал и ответил со всей возможной деликатностью:
- Что вы, Ваше Величество! Я никогда не дам вам повода усомниться в оказанной мне милости. С той минуты вы обрели себе самого надежного и верного подданного, для которого теперь нет большей чести, чем служить интересам Вашего Величества. – Короля вполне удовлетворили признательные слова маркиза, и он решил перейти к главной, глубоко тревожащей его теме:
- Пожалуй, я поверю тебе, маркиз. Моё доверие может стать тебе дорогим подарком, но может оказать и обратную услугу, – король внимательно следил за Незнакомцем, но не найдя в нём ничего, кроме сосредоточенного внимания, продолжил:
- Во дворце ходят слухи о моём недомогании. И я больше не в состоянии этого скрывать. Силы покидают меня, а моё тело уже не так послушно мне, как прежде. Я думал, что легко справлюсь со своей болезнью, но на этот раз она оказалась сильнее. Сделай так, чтобы слухи остались ими, и я смог бы доказать всю их несостоятельность. – С последней фразой Его Величество посмотрел на Незнакомца с такой надеждой и верой в его чудесные способности, что тот не стал разочаровывать короля в своих ожиданиях.
- Ваше Величество! Волею Господней я нахожусь рядом с Вами, чтобы сотворить милость его и избавить вас от тех страданий, которые он допустил, как испытание духа Вашего и плоти. И если мне будет позволено, я готов сейчас приступить к действию, но должен буду предупредить Вас ... Незнакомец сделал паузу и застыл в ожидании разрешения короля закончить свою мысль.
- Ну же, говори! – поторопил его король.
- Это не произойдёт сразу. Господь ждёт от нас выдержки и терпения, за которые достойный получит свою награду. – Маркиз говорил это, словно устами ангела, получившего на то высшее дозволение, и король уже не сомневался в его всесилии.
- Делай то, что необходимо, маркиз, - выдохнул он из себя. Теперь Его Величество готов был вынести любые испытания, чтобы оказаться достойным этой божьей милости. Незнакомец протянул свою руку к королю и положил её ладонью на верхнюю часть его неприкрытой головы. Король непроизвольно закрыл глаза, и почувствовал, как лёгкая воздушная волна прошла сквозь обмякшее вдруг тело, наполняя его приятным теплом и покоем. Ему захотелось уснуть, и маркиз не стал противиться его желанию, пообещав своё присутствие на утро следующего дня. Сон короля был глубоким и длительным, а когда он проснулся, Незнакомец уже ожидал его в комнате, примыкающей к королевской спальной. Состояние Его Величества было великолепным. Он сам поднялся с высокой постели и был приятно удивлён своей способностью самостоятельно передвигаться. Король осторожно обошёл широкую кровать, которая стояла посередине его опочивальни, и потом сделал ещё три полных круга, всё ещё сомневаясь, что это происходит с ним наяву. Он даже ущипнул себя за левое бедро для большей убедительности и, к своему восторгу, обнаружил его полную чувствительность и здоровую телесную упругость. В дверях спальной появился лакей, готовый привычно выслушать утренние распоряжения Его Величества. Но увидев короля, который беспорядочно щипал себя за все части тела и при этом безудержно смеялся, не имея на это видимой причины, он застыл от изумления, широко открыв рот.
- Что стоишь, болван? Вели маркизу прибыть ко мне, немедленно! – задорно и отрывисто произнёс король.
- О-о-он з-з-здесь! – заикаясь, и всё ещё не придя в себя от увиденного им зрелища, испуганно ответил лакей. Он так и вышел к маркизу с незакрытым ртом и сильно выпученными глазами, но тот понимал причину его крайней растерянности и недоумения. Когда Незнакомец вошёл в спальную короля, исполнив приветственный реверанс, он застал его сидящим на краю свой постели со счастливой улыбкой на заметно посвежевшем лице.
- Маркиз! То, что произошло сегодня, это просто чудо! Ты кудесник, друг мой! – с восхищением произнёс король и встал, чтобы самому подойти к маркизу и заключить его в свои объятия. Надо сказать, что такие душевные порывы являлись для Его Величества крайней редкостью. Они случались лишь однажды, когда судьба неожиданно возвела его на трон, оставив в стороне других, не менее достойных претендентов. Тогда, он готов был расцеловать каждого, кто являлся перед ним с приветствиями и наилучшими пожеланиями, искренность которых была столь же фальшива, как и натянутые масленые улыбки на бездушных лицах этих поздравителей. Вот и сейчас, король намеренно двинулся в сторону маркиза, широко раскинув руки для дружественных объятий. Но Незнакомец, с невозмутимым видом вытянул вперёд свою правую руку с выставленной поперёк ладонью, как бы ограничивая короля в его движении.
- Подождите, Ваше Величество! Вам абсолютно нельзя сейчас вставать! Первое облегчение - это ещё не признак вашего выздоровления! – Король тут же остановился и послушно присел на расправленную постель. Незнакомец казался ему ангелом, спустившимся с небес, чтобы являть миру чудеса в оправдание своей действительности. И маркиз, с удовольствием играя эту назначенную ему роль, продолжил:
- Вся суть вашего лечения сводится теперь к тому, чтобы восполнить растраченные в болезни силы. Сон и абсолютный покой – вот сейчас ваши верные союзники. Пока организм ещё не окреп, нужно оставить все ваши хлопоты и заботы до времени, когда болезнь навсегда покинет вас, о чём я буду иметь честь сообщить вам лично. Позже, я назначу очень сильное и верное лекарство, которое поможет закрепить в вас накопленные силы, и вы навсегда забудете о своём недомогании. – Маркиз произнёс это мягко, но с таким назиданием, что король впитывал в себя каждое сказанное им слово, не понимая их скрытого значения.
- Дела королевства требуют моего участия, первые министры решают всё по своему, - обречённо выдохнул король.
- Здоровье короля сейчас важнее вопроса доверия министрам. Вы должны думать о том, как быстрее победить болезнь и взять управление в свои руки. Нужно время, иначе вы понапрасну растратите силы, ниспосланные вам господом. Нельзя расточать божью милость, которой он облагодетельствовал вас и даст ещё, надеясь на ваше послушание, – Незнакомец сказал это с таким убеждением, что король суетливо перекрестился, боясь потерять ту божью благодать, о которой напомнил ему маркиз. Усердно кивая головой, он коротко и быстро ответил:
- Да, да! Конечно, я согласен! - Незнакомец видел, что король уже вполне готов к тому, чтобы сделать ему предложение, которое и поставит точку в этой затянувшейся игре, но явится только первым шагом к достижению его грандиозного, умопомрачительного плана.
- Что касается управления королевством на время божьей заботы о вас, надеюсь, оно в надежных и добросовестных руках? - вкрадчиво спросил маркиз и посмотрел на короля так, как будто взывает его к ответственности за принятые им важные назначения. Король уже не владел собой. Перед ним стоял посланник господень, с которым нужно было говорить с предельной ясностью и откровенностью, ибо на карту поставлена сама его жизнь, хранимая теперь божьей милостью.
- Я не могу быть уверенным в полном доверии никому из моего окружения, поэтому всегда сам принимал ответственные решения, но сейчас ..., - король умышленно не закончил своё предложение, надеясь, что маркиз понимает его смысл.
- Ваше Величество! Оглядитесь, неужели вы не видите никого, кому можно было бы ответственно поручить государственное управление и королевскую казну? – Лицо Незнакомца выражало истинное недоумение, и он тут же добавил:
- На самое короткое время вашего выздоровления! – Король округлил глаза и через мгновение расплылся в благодетельной улыбке.
- Маркиз! – пропел он букву «и» в этом слове.***
- Как же мне раньше не пришло это в голову?! Твой титул вполне позволяет мне назначить тебя первым министром и главным казначеем королевства. Немедля! – И Его Величество тут же призвал первого камердинера со срочным поручением издать соответствующий указ. Это означало, что король принял то решение, за которым следует единственный ход Незнакомца, победно завершающего эту игру на большой шахматной доске, которую мы именовали ранее « Интриги королевского двора». И маркиз, не раздумывая, сделал этот ход.
Все последующие события развивались стремительно. Став главным казначеем Его Величества, и действуя по поручительству от его имени, Незнакомец тут же переписал на себя и выгодно продал множество самых привлекательных и завидных земельных поместий, которые до этого являлись собственностью королевской семьи. Безгранично пользуясь казённым ресурсом, он скупил многочисленные долговые обязательства знатных вельмож и крупных латифундистов, став основным кредитором всей финансово-хозяйственной деятельности королевства. И, конечно, особое внимание маркиза имела сама королевская сокровищница, которая странным образом потеряла значительную часть своего наследственного содержания – коллекцию самых дорогих драгоценных камней и весь запас мерных золотых слитков. Всё это Незнакомец провернул с такой ловкостью и проворством, каким позавидовали бы самые дерзкие и беззастенчивые мошенники того времени. За очень короткий срок маркиз стал богатейшим вельможей и самым влиятельным господином всего королевства и ближайших его окрестностей. И далее, мы не станем называть его Незнакомцем, потому что имеем о нём уже достаточное представление, а дадим ему новое прозвище, которое наиболее соответствует всей его мошеннической сущности – королевский Казнокрад.
Итак, пока Казнокрад набивал свои карманы за время службы в должности первого министра и казначея Его Величества, сам король скучал в своих покоях, предаваясь только отдыху и сну. Маркиз запретил кому-либо тревожить его покой, и сам довольно часто навещал короля, рисуя совершенно фантастические картины экономического процветания вверенного ему королевства. Он рассказывал Его Величеству, как выгодно разместил казначейские средства под долговые обязательства, как выросли налоговые сборы от проводимой им монетарной политики, какие жирные латифундии были приобретены им в актив королевской семьи по совершенно бросовым ценам, и ещё многое другое, что было выдумано его изощрённым умом. Король был на седьмом небе от счастья и благодарил судьбу за то, что она свела его с этим милейшим и умнейшим человеком, в верности и добропорядочности которого он не имел теперь ни малейшего сомнения.
Наконец, настал тот час, когда маркиз явился к королю с долгожданным известием, что силы его восстановлены, и лечение успешно завершено, остаётся лишь принять чудодейственное средство, которое навсегда сохранит Его Величеству доброе здравие и полное расположение духа. Обрадованный король разом осушил оставшееся во флаконе драгоценное лекарство, которое, со слов маркиза, было освящено благодатью божьей и, …уснул. Он спал столько долго, сколько потребовалось Казнокраду доскакать до ближайшей границы королевства, спешно им оставляемое не только в полном разорении, но и без короля. Потому что, проснувшись, Его Величество был слеп, нем и глух, но милостью господней, не мучим долгое время, был скоро призван на небеса.
Прежде чем навсегда исчезнуть из этих мест, Казнокрад посетил герцогиню. Он продал ей по сходной цене долговые обязательства многих влиятельных вельмож, в результате чего, герцогиня выгодно приобрела их финансовую зависимость, а значит, и полный политический контроль. В обмен за это, маркиз получил от неё рекомендательные письма, адресованные высокопоставленным особам других заграничных королевств, которые являлись её ближними и дальними родственниками и занимали важные служебные посты. Герцогиня, прощаясь, пустила слезу грустного расставания и, приблизившись к Казнокраду, крепко стиснула его к своей полуобнажённой груди, забыв на время о правилах придворного этикета, не допускающего благородным дамам такие аристократические вольности. Это было знаком глубокой признательности маркизу, который в своё время вывел её из-под удара заклятых врагов, сохранив жизнь королеве, и …утвердил за ней право первой фрейлины двора. Впрочем, о своём новом статусе герцогиня узнает чуть позже, когда после скорой смерти Его Величества вся власть перейдет к королеве-вдове, а та, без замедления, окажет ей эту высочайшую честь. Мы не можем знать, догадывалась ли герцогиня о причастности маркиза к такому неожиданному исходу в судьбе королевства, но она ещё долгое время боготворила его в своих воспоминаниях.
Казнокрад, имея рекомендательные письма герцогини, достаточно легко входил в доверие к её заграничной титулованной родне. Являясь человеком весьма состоятельным, он отличался неслыханной щедростью и благородством по отношению к своим новым знакомым. И уже скоро, о нём начинали ходить слухи, восхваляющие его достоинства в самых выразительных образах, которыми только описываются натуры великодушные и нетривиальные. Считалось даже особой привилегией иметь знакомство с этим своеобразным маркизом, заслужившим себе искреннее почтение в заграничных великосветских кругах. Но он был чрезвычайно избирателен в своих отношениях, и среди всей придворной аристократии предпочитал сближаться только с теми её представителями, которые были хорошо известны и близки к королевским кругам. Казнокрад останавливался в самых шикарных замках, предоставляемых ему в наём богатейшими вельможами тех западных королевств, которые имели его промежуточный интерес. В них он устраивал роскошные ужины и балы, организованные с невиданной щедростью и размахом. И, конечно, рано или поздно, об этом почтенном господине, который давал такие изысканные приёмы, начинали поговаривать уже в самих королевских резиденциях. Коронованные особы не могли обойти своим вниманием благородного маркиза, ставшего теперь предметом обожания многих высокопоставленных персон, очарованных его нечеловеческим обаянием и умом. Эта таинственная, эпатажная личность вызывала у них поистине чудовищный интерес, поэтому маркиз непременно получал милостивые приглашения на все королевские аудиенции, которые следовали одна за другой, по мере его триумфального заграничного турне. Мы говорим об этом во множественном числе, потому что за сравнительно короткое время Казнокрад осчастливил своим посещением целый ряд западных королевств, не имеющих большого разнообразия в своих жизненных укладах. Поэтому везде он действовал одним надёжным и проверенным способом, подробно описанным нами на примере несчастного короля, так бесславно канувшего в лету.
Все торжественные королевские приёмы, на которые маркиз любезно приглашался в качестве почётного гостя, заканчивались его полным триумфом, а очарованные им королевские особы ещё долго обсуждали в своём окружении его изысканные манеры, острый ум и сладостные речи, которые всегда прославляли и превозносили их Королевское Величие. В дальнейшем, маркиз непременно занимал достойное место в их свитах и присутствовал на всех церемониальных торжествах с участием первых лиц этих несчастных королевств. Мы уже знаем, что пиры составляли важную ритуальную часть проводимых во дворцах праздничных мероприятий и без труда догадываемся, каким образом на них обязательно появлялось вино с особой крепостью и лучшим вкусом. Но не будем утомляться описанием последствий, которые непременно ожидали доверчивых королей от удовольствия вкушения этого изысканного напитка. Добавим только, что уже скоро, в этих королевствах появлялся новый казначей, который становился богаче на размер содержимого их казны и стоимости лучших латифундий.

Часть 4. Великое Северное царство

Итак, мы вернемся к началу нашего повествования, где таинственный Незнакомец, сейчас известный нам, как Казнокрад, пересёк границу очередного королевства, чтобы внести в его пределы раздор и развязать своим коварством досель невиданные войны. Если быть точнее, то эта территория, которая находилась в северном направлении от хорошо известных Казнокраду земель, не являлась королевством, потому что принадлежала могущественному и воинственному императору. Это было огромное северное царство, чьи размеры красноречиво говорили о славном прошлом и героическом настоящем его предводителей. Маркиз много слышал о баснословных богатствах славного царя, большую часть которых составляли трофеи, добытые его воинской доблестью и, конечно, основной его сокровищнице – Великой Северной царице. О ней слагались легенды и складывались песни. Природная красота царицы была восхитительна и была прямым отражением её чистой, непорочной ангельской души. Доброту и щедрость царицы знали все, от мала до велика. Слава о ней облетела не только ближние и дальние уделы Северного царства, но и далеко за его пределами. Почти всё своё время она уделяла вопросам благотворительности, оказывая покровительство бедным и немощным людям. И никто не помнил случая, чтобы Великая царица отказала бы в своей милости тем, кто нуждался в её заботе и внимании, потому что она искренне любила свой народ, а он глубоко почитал её праведность и благочестие.

На центральной площади перед парадным въездом на территорию твердокаменного кремля был установлен специальный помост, который служил местом приёма царицей всех просителей и жалобщиков. Предварительно, эти прошения рассматривала специальная коллегия, созданная из доверенных лиц Её Императорского Величества (Северное царство состояло из множества бывших княжеств и королевств, завоёванных и присоединённых к нему, и определялось уже как империя. Поэтому, одинаково правильным будет называть его предводителей царем (царицей) или императором (императрицей). Прим. авт.), отбирая на публичное рассмотрение те из них, которые требовали срочного высокого участия. В означенное время все, кто был утверждён на общественный приём, собирались на площади у этого помоста и поочередно поднимались на его высоту, чтобы упасть к ногам Великой царицы и просить по своей нужде её помощи и защиты. Рядом с императрицей находились казначей, ответственный за выдачу пожалования, несколько исполнителей особых поручений, наделённых специальными полномочиями и писарь, который вёл учётные записи по всем исходящим от царицы распоряжениям. По составу помощников Её Императорского Величества становилось совершенно очевидным, что все прошения рассматривались немедленно и их заявители получали необходимую помощь и содействие. Конечно, главным судьей и распорядителем на этих народных сборах являлась сама императрица. Принятые ей решения всегда отличались глубокой мудростью, несомненной справедливостью и благородством, присущими только душам сострадательным и просветленным. Простой народ, который сердечно ценил проявляемое к себе милосердие, боготворил императрицу, и в христианских церковных службах обязательно упоминалось её светлое имя, как живой заступницы и покровительницы.

В среде боярского и дворянского сословия авторитет царицы был так же высок и непререкаем, потому что и в этой узкой прослойке привилегированной знати, понятие о чести всё ещё являлось основным мерилом почёта и уважения. Конечно, и в числе высокородных представителей государственной элиты находились этакие ренегаты, чьё высокое общественное положение достигалось не родовой доблестью их славных предков, а их авантюристическим талантом и мошенническим существом. К счастью, их было не много при императорском дворе. Все они являлись мерзким, но неизбежным довеском к завоёванным и присоединённым к северному царству территориям западных королевств. Лучшие представители элит этих покорённых земель положили свои головы на полях кровопролитных битв, защищая своё родное отечество. Иные же, предпочли себе другие поля, удобренные собственной трусостью, непомерной жадностью и корыстью, но которые давали им хороший урожай лёгких барышей от предательства и лицемерия их сеятелей. На них то и рассчитывал Казнокрад, решив, что уже готов к осуществлению своего грандиозного стратегического плана, чтобы стать тем единственным человеком на земле, кому будет принадлежать на ней абсолютная и неделимая власть. А ещё ...ему нужны были наследники, которым он передаст ключи от завоёванного им мира. И на этот счёт он тоже имел вполне определённые соображения. А теперь, чтобы лучше понять скрытые надежды Казнокрада и его дерзкие, сверхчеловеческие устремления, ознакомимся с внутренним укладом жизни северного царства и его сердца - твердокаменного кремля.

Мы уже знаем, что предводителем этого огромного и сильного государства являлся царь-император, который большую часть своего времени проводил в военных походах. Это был великий, бесстрашный воин, имеющий только одну, по-настоящему одолевавшую его страсть – жестокие битвы и сражения, которые следовали друг за другом бесконечной чередой. Его славные победы закрепили за ним огромные территории, называемые теперь Великой Северной империей. Основной резиденцией грозного царя, помимо походных штабных шалашей, являлся изумительный дворец, который находился в центральной части твердокаменного кремля. Архитектурно он был устроен таким образом, что состоял из двух половин, соединённых между собой длинным закрытым переходом. Одна его половина представляла собой царский чертог и включала в себя сени, переднюю (первая комната. Прим. авт.), опочивальню, крестовую (молебная. Прим. авт.), думный зал, большую царскую палату, трапезную, подклети (небольшие комнаты. Прим. авт.) и, наконец, тронный зал, где устраивались посольские приёмы и другие торжественные мероприятия. Внутри дворец был изукрашен иконописанием и блистал яркими красками и позолотою. Вторая же его половина принадлежала царице и была отведена под её покои, которые так же состояли из специальных помещений, многочисленных палат и опочивальни. Там она предавалась неуёмному труду государственной правительницы и редкому отдыху, часто прерываемому бесконечными размышлениями о лучшей доле любимого её душой народа. По традиции, царь-император решал в основном вопросы внешнеполитического управления, в чём немало преуспел, сохранив и приумножив военные достижения своих грозных предков. Дела же внутренние, обличённые рутиной боярских распрей и сердечной заботой о судьбе простого люда, были полностью во власти императрицы.

Несмотря на свою раннюю молодость, она великолепно исполняла вверенную ей небом добродетельскую миссию, руководствуясь природной мудростью и божественной просветленностью. И знатные бояре, и простолюдины ласково называли её своей матушкой, вкладывая в этот смысл всю свою душевную любовь и уважение. Мы уже коснулись необыкновенной красоты Великой Северной царицы, которой так щедро одарила её природа, обычно уступая там, где есть нравственность и мораль. Многие, кто видел её, непроизвольно испускали восторженные вздохи, пленяясь благородным великолепием юной императрицы. Насколько слаженной и стройной была утончённая фигура этой северной красавицы, настолько прекрасным и восхитительным казалось её ангельское личико с большими, широко открытыми глазами, похожими на изумруды. Длинные льняные волосы придавали ему дополнительную свежесть, а аккуратный точёный носик подчеркивал его правильность и благородство. Луки тонких бровей своими божественными изгибами имели какую-то магию в сочетании с густыми длинными ресницами. Общее очарование усиливала нежная и упругая кожа, которая своей бархатистостью отличала её лицо особой прелестью и шармом. Но истинное восхищение вызывала грациозная походка Великой Северной царицы. Она являлась столь редким даром, что непременно притягивала к себе внимание каждого, кто мог оценить её неописуемое изящество и красоту. Любые движения императрицы отличались необычайной лёгкостью и пластичностью, создавая иллюзию волшебства от их отточенного совершенства. Вот и сейчас, когда она пересекала большой приёмный зал в направлении своих покоев, стоявший рядом дворцовый истопник застыл, склонившись перед ней в своём глубоком почтении. Но глаза его были словно прикованы к её величавой поступи, от которой трепетом заходилось смущённое юношеское сердце.

Немного остановимся теперь на его личности, потому что в дальнейшем, этот простой дворцовый истопник сыграет весьма значительную роль в судьбе императрицы, как, впрочем, и всего Северного царства. Большой дворец царя-императора имел многочисленные каминные печи, которые служили для обогрева его внутренних помещений в холодное зимнее время. Как правило, они отапливались заготовленными с лета дровами, и ответственными за эту важную работу назначались придворные истопники. Одним из них и являлся тем, кто стоял сейчас перед царицей, затаив дыхание и с трепещущим в его груди сердцем. Он питал к ней какие-то свои, совершенно особенные чувства, переживаемые его чистой, любящей душой, которая не требовала взамен ничего, кроме самой возможности любить. Истопник с большим обожанием выполнял свою несложную работу, потому что она давала ему возможность находиться рядом с ней и чувствовать её присутствие, что уже делало его абсолютно счастливым. Он подкладывал в камин дрова, мысленно рисуя своим воображением, как исходящее от печи тепло медленной волной покрывает нежное тело царицы, ласково окутывая и приятно согревая его своим воздушным одеялом. Часто, когда истопник смотрел на разгорающиеся поленья, то в их мерцающем огне ему чудились яркие красочные видения, которые были прямым отображением его задумчивых мечтаний. В них царица представлялась ему, то - воздушным ангелом, парящим невысоко над землей и излучающим людям свою божественную любовь, то – грозной девой-воительницей, карающей мечом земную нечисть под звуки небесных фанфар, то – простой крестьянской девушкой, сплетающей венок из красивых лесных цветов, напевая своим волшебным голосом какие-то благозвучные мелодии. Все эти воображаемые им образы глубоко тревожили его юную душу, чудесно оживая в ней под лёгкий треск каминного огня. Никто не мог запретить ему в его живых фантазиях, и он счастливо существовал в своём чудесном мире грёз и вожделений.

Часть 5. Фаворит

В эти холодные зимние дни царь-император находился во дворце. Он мысленно рассуждал о необходимости военного похода к дальневосточным рубежам Северного царства где, по доносам его верной креатуры, стали происходить многочисленные беспорядки. Соседние кочевые племена, объединившись воедино, составляли серьезную угрозу этой территории, постоянно терзая её своими дерзкими набегами. Но такие дальние переходы большой армии императора требовали  значительных материальных затрат для поддержания готовности её боевых полков к встрече с многочисленным войском степных кочевников. И царь прекрасно понимал, что эти расходы будут только увеличиваться, если поставить себе цель - надолго избавиться от этой варварской напасти. Конечно, императорской казны вполне хватило бы для проведения этой восточной военной компании, но неожиданно вскрылось одно интересное обстоятельство, которое ставило под сомнение необходимость её безотлагательного осуществления. До царя стали доходить слухи, что многие западные королевства сейчас опустошены и уже не имеют былого военного могущества. Более того, чередой каких-то странных случайностей, власть в них перешла к вдовствующим королевам, которые в суете своей праздной жизни  ничуть не тревожились безопасностью государственных границ. И, царь был одержим идеей воспользоваться этим весьма благоприятным моментом, чтобы расширить свои западные рубежи на территорию этих несчастных королевств. Но императорская мощна не была столь безграничной, чтобы обеспечить все интересы царя, поэтому он был терзаем выбором между необходимостью на востоке и возможностью на западе.

В один из дней, когда император предавался глубокому размышлению в выборе своей военно-политической стратегии, ему доложили о том, что недалеко от стен кремля, в богатых хоромах, принадлежащих всем известному купцу, поселился некий маркиз. Царю-императору так же было донесено, что этот достопочтенный господин устраивает невиданные по своей роскоши и размаху приёмы, на которых побывала уже вся боярская элита и имела о том самые восторженные отзывы. Более того, грозному царю стало известно, что на всех своих торжественных приёмах, маркиз присутственно упоминает имя Его Величества, но говорит о нём благоговейно, с огромным почтением, восхваляя его множеством лестных слов и восторженных комплиментов. И всё же, отношение царя к этому загадочному иноземцу определило совсем иное обстоятельство. Слухи о немыслимом состоянии Казнокрада не давали покоя всесильному самодержцу. Именно сейчас он испытывал крайнюю материальную нужду, надеясь собрать под свои знамёна непобедимую армию и стать великим завоевателем всей сухопутной территории от берегов Атлантики до солёных вод Тихого океана. Одержимый этой идеей, царь связывал её с духами своих великих предков, которые давно взывали его к этому историческому событию, не раз являясь ему в чудесных снах и видениях.

И вдруг, как гром среди ясного неба, самодержец узнаёт совершенно потрясающую новость. Один из его верных служителей побывал у маркиза с приветственным визитом и имел с ним откровенный разговор за вечерней трапезой. И тот, в надежде, что это неминуемо дойдет до ушей царя, намекнул о своём желании пожертвовать в императорскую казну значительную часть своих сбережений в обмен на вещи совершенно для государя пустяковые. Они касались того обстоятельства, чтобы Казнокрад мог бессрочно обосноваться в землях Северного царства и иметь определённые преференции, которые будут оформлены отдельным записным уведомлением. Такая новость настолько поразила царя, как если бы сам Христос спустился перед ним на землю во всём своём сияющем могуществе. Но и это явилось бы для него чудом меньшим, нежели то неожиданное известие, доверительно переданное ему его верноподданным служителем. Война на западе и война на востоке – вот та награда, которую чаяла безрассудная душа самодержца и теперь его мечтам суждено будет осуществиться, потому что Казнокрад уже произнёс своё знаменательное слово. Этот заявленный акт неслыханной щедрости со стороны маркиза сопровождался его скромным прошением к царю, который не стал разбираться во всей его мутной подоплёке и тут же отправил к Казнокраду гонца с приглашением на срочную императорскую аудиенцию.

Маркиз был, несомненно, доволен таким стечением обстоятельств и с великим удовольствием принял это приглашение. Он тщательно подготовился к этому важному визиту, используя свой ценный опыт приёмщика заказов, который позволил ему постичь внушающую силу искусства одеваться. Нарядившись по моде и нравам Северного царства, он выглядел великолепно в глазах тех, кто сразу же увидел в нём объект для подражания, как образец изысканности и вкуса. На Казнокраде отлично сидел белый атласный кафтан. Из-за низко вырезанного ворота виднелось жемчужное ожерелье рубахи. Широкие рукава кафтана плотно стягивали у кистей рук жемчужные запястья, а сам он был небрежно подпоясан малиновым шёлковым кушаком с выпущенной с его концов золотой бахромой. К кушаку маркиз намеренно подвесил толстую калиту (сумка-кошелек. Прим. авт.), плотно вышитую драгоценными камнями, которая сама по себе являлась весьма достойным украшением и недвусмысленно говорила о высоком статусе её владельца. Очень стильно и новомодно смотрелись его бархатные малиновые штаны, заправленные в жёлтые сафьянные сапоги на каблуках с серебряными скобами. Их голенища, шитые дорогим крупным жемчугом, спускались в частых складках до половины икр. Поверх кафтана маркиз накинул шёлковый лёгкий опашень золотистого цвета, застёгнутый на груди двойной алмазной запонкой. Голову маркиза покрывала белая парчовая мурмолка (высокая шапка с плоской тульей. Прим. авт.) с гибким пушистым пером, стянутым рубиновой скрепкой. В таком благородном виде он и представился царю-императору, чтобы исполнить следующую часть задуманного им плана.

Аудиенция проходила в тронном зале дворца, который имел высокие крестовые своды и один опорный столб, с вырезанным на нём золотым орнаментом. Все своды были расписаны библейскими сюжетами, а под изображением трубящего ангела находился сам трон, облицованный пластинами из слоновой кости с рисунками на мифологические темы. На троне, во всём своём величии, сидел могущественный император, одетый по этому случаю в дорогое платно (распашная длинная одежда, очень расширенная книзу, с широкими короткими рукавами. Прим. авт.), опушенное соболем и отделанное золотыми пуговицами с изумрудами. Поверх платно был накинут широкий круглый воротник, сшитый из венецианского аксамита, на котором висела золотая цепь, отчеканенная двуглавыми орлами. Грозный и властный вид царя внушал безусловное уважение и нёс на себе отпечаток доблести и славы, которыми он по праву был наделён, участвуя в бесчисленных жестоких битвах. От царя исходила такая сила и мощь, что не оставалось никаких сомнений в жёсткости его характера, решительности действий и твёрдости принимаемых им решений. Многие из его подданных, вызванные императором на такие частные аудиенции, физически ощущали его внутреннее могущество и цепенели всем своим существом, не в силах произнести ни слова. Их так и удаляли с глаз долой, под громкий ропот присутствующей знати.

Рядом с царём, в небольшом удалении, на тяжёлых дубовых лавках, расположенных вдоль ближайшей от трона стены, сидели думные бояре и кремлёвский митрополит в чёрной камчатной мантии. Были среди них и те, кто ранее предали своё родное отечество, а сейчас предавали и другое, которое приняло и обласкало их милостью своего правителя. Они давно уже были куплены Казнокрадом, чей толстый мешок из сыромятной кожи скрепил их тайный союз надежными узами. И теперь, они на всех углах восхваляли маркиза в придуманных и приписанных ему достоинствах, которых сами не имели, но выражались о них с удивительным красноречием.

Казнокрад вошёл в тронный зал в сопровождении дворецкого. Увидев царя, он положил ему низкий поклон и приложил к груди свою правую руку. Царь внимательно оглядел маркиза с высоты своего трона и остался доволен его новеньким нарядом. Он великолепно сидел на крепком теле Казнокрада и был сшит в духе национальных традиций коренного населения Северного царства. Визит маркиза имел для государя свой расчетливый интерес, поэтому он начал диалог приветливо и дружелюбно:
- Много славного слышал о тебе, маркиз. Расскажи, с каким добром пожаловал и какой у тебя ко мне интерес? Говори честно, не лукавь. У нас неправда не жалуется. - Казнокрад продолжал стоять преклонёно, и уже в ответе выпрямился и поднял свою голову:
- Ваше Императорское Величество! Богатством и необъятностью земель ваших полнятся слухи и о подвигах ваших слагают легенды. Великая честь для меня преклониться перед вами и молить вас о милости. - При этих словах маркиз упал на оба колена, затем встал на четвереньки и ползком направился в сторону трона. Стрельцы, стоящие возле царя, насторожились, взявшись обеими руками за свои бердыши, но царь рукой успокоил их. Он хладнокровно дал Казнокраду возможность приблизиться к нему, и не стал противиться, когда тот стал лобызать его красные остроносые сапоги, вынизанные жемчугом и украшенные драгоценными камнями. Выдержав необходимую паузу, чтобы подчеркнуть своё величие и, вместе с тем принизить достоинство коленопреклонённого просителя, царь подобрал под себя ноги, давая понять маркизу, что принял его уничижительный жест.
- Говори, - коротко и низко произнёс он. Казнокрад выпрямился и, продолжая стоять на коленях, скрестил к плечам свои руки. Не утруждая царя долгим ожиданием, он заискивающе и раболепно произнёс:
- Ваше Императорское Величество! Не откажите мне в великой чести послужить отечеству вашему и остаться на земле его гостеприимной без времени, чтобы усердием своим оправдать своё старание и заслужить себе заботу и благодарность царскую.
- Каковым же будет твоё усердие, маркиз? – спросил царь, надеясь быстрее услышать от него предложение, суть которого была давно известна устами доносивших ему приспешников Казнокрада. Маркиз внимательно посмотрел ему в глаза и, в секундной паузе, про себя ответил на его вопрос: «- Глупец! Ты получишь то, что потом отдашь мне вместе с тем, что имеешь, с Великой Северной царицей и с никчёмной своей жизнью!». При этом Казнокрад едва заметно усмехнулся, но вслух произнёс совершенно искренне и с убеждением:
- У меня есть небольшие накопления, Ваше Императорское Величество! И я готов пожертвовать их половиной во славу Северного царства! – Далее, Казнокрад во всеуслышание объявил сумму своего пожертвования, от чего вокруг произошёл взрыв скрипящих от удивления вздохов, который волной прокатился по тронному залу и ещё трижды обошёл его по кругу. Царь подумал, что маркиз оговорился от волнения. Это нередко случалось с теми, кто держал перед ним ответ, поэтому он попросил маркиза ещё раз огласить предложенную к пожертвованию сумму. И Казнокрад спокойно и отчетливо повторил её значение. Теперь уже взволновался сам Северный царь. Он суетливо заёрзал на мягком парчовом сидении высокого трона, не в силах сдержать своё неожиданное возбуждение.
- Вставай, маркиз, вставай!- с беспокойством в голосе произнёс царь и тут же добавил:
- Это хорошая забота о нашем отечестве и лучшее усердие о его благоденствии! – Еще бы! Царь-император получал подарок, который разом решал проблемы восточных территорий и одновременно закрывал вопрос расширения западных границ Великого Северного царства.

Конечно, государь был в полном восторге от предложения маркиза и, уже в дальнейшем, относился к нему с необычайной проникновением и любезностью. Ещё большее удовольствие испытывал сам Казнокрад, который считал своё пожертвование краткосрочным заимствованием, ведь оно было обеспечено всем императорским имуществом и гарантировано самой жизнью его распорядителя. Это и стало его коварной ловушкой для царя, как впрочем, и для самой Великой Северной царицы, уготованной судьбой быть невольной жертвой этого великого охотника, так умело раскинувшего свои ловчие сети. И сейчас, по просьбе самого царя-императора, этот охотник поднялся с колен и ответил ему сдержанно и лаконично:
- Благодарю вас, Ваше Императорское Величество! – Царь посмотрел в сторону думных бояр, застывших на дубовых лавках с отвисшими челюстями, выражая свою крайнюю растерянность и изумление от предложения маркиза. Ведь обозначенная им сумма выставляла их нищими отрёпышами в сравнении с этим господином, который теперь окончательно утвердил свой, уже никем неоспоримый, авторитет.
- Что скажут верные бояре? – обратился к ним царь за формальной поддержкой уже принятого им решения, которое могло бы состояться и за куда более скромное обеспечение. Но неслыханная щедрость Казнокрада ввела царя в состояние исступления, которое затмевало его рассудок и лишало здравомыслия. Поэтому ошалевший император спешил скрепить свой уговор с маркизом «независимым» мнением думных представителей и церковного владыки. Именитые бояре зашевелились коротким советом и старший из них, низко поклонившись царю в пояс, взял слово:
- Великий царь! Мы всегда поддерживали то, что имеет пользу отечеству нашему и служит укреплению мощи государевой, на том и сейчас стоим соборно и прошение сие одобряем. – Потом поднялся митрополит и, что-то бормоча в свою густую бороду, с груди троекратно окрестил маркиза тяжёлым серебряным крестом.
- Благослови, господи, раба божьего, в милосердии его и благодетельстве! - громогласно заключил владыка, обращаясь к Казнокраду, как помазанник божий и от лица всего православия.

Царь, довольный происходящими событиями, проникся к маркизу такой заботой и вниманием, что в порыве своего душевного очарования, тут же велел назначить званый пир в его честь, на котором он будет представлен Великой Северной царице. О! Как же быстро приближался Казнокрад к своей намеченной цели, ведь удача сама шла к нему в руки. Но у него оставалось совсем немного времени, чтобы подготовиться к этому знаменательному и торжественному событию. Вскоре, после императорской аудиенции, которая сразу возвела его в узкую элиту царского окружения, он немедленно отправился в путь к своему старому знакомому.

В его спешной поездке к колдуну не было ничего сколь-нибудь примечательного, что могло бы придать нашему повествованию дополнительный интерес. Разве что один случайный эпизод. Когда Казнокрад уже возвращался из каменной пещеры с флакончиком смертельного яда, то по пути к твёрдокаменному кремлю, на конной тропе, ему навстречу попался истопник. Он вёл за узду своего старого коня, запряжённого в сани, чтобы потом забросить в них дрова, заготовленные им в лесу. Резвая лошадь Казнокрада одним скачком могла бы обойти неуклюжий обоз истопника, но она резко остановилась, встала на дыбы и громко заржала, словно требуя освободить ей путь. Казнокрад с высоты своей лошади посмотрел на истопника и раздражённо его окрикнул:
- С дороги, быдло! Живее, скотина! - Глаза маркиза горели лютой ненавистью, и истопник надолго запомнил его взгляд, беспощадный и полный брезгливого презрения. Казнокрад дождался, когда скрипучая повозка освободит ему тропу и, пришпорив свою норовистую лошадь, быстро поскакал в сторону кремлёвских ворот.

Он очень торопился, чтобы успеть встретиться и обсудить важный для себя вопрос с одним из влиятельнейших союзников. В своё время, дружба с ним стоила Казнокраду самого крупного алмаза из его знаменитой на весь мир коллекции драгоценных камней. Но цель оправдывала средства. Этот новоявленный ценитель бриллиантов был выходцем одного из западных королевств, но спешно бежал из него, будучи преследуем кредиторами за уклонение от своих долговых обязательств. Не найдя себе более достойного приюта, он принял подданство Северного царства и своим талантом утончённого подхалимства вскоре достиг высокой и уважаемой должности дворецкого. И сейчас, этот дворецкий весьма достойно оценил свою помощь в деликатном и строго секретном деле маркиза, тем самым ещё раз сократив его коллекцию на лучшие её образцы.

Во дворце всё уже было готово для назначенного царём званого пира. Эти затрапезные сборы приглашённых императором гостей мало чем отличались от тех королевских пиршеств, описание которых нам уже известно, но всё же имели свои традиции и особенности. В центре самого большого и нарядного зала дворца, у четырехгранного столба был сооружен поставец с полками в виде ступенек для золотой и серебряной посуды, как бы демонстрирующий богатство Северного царя. Вдоль стен этого зала, по его периметру, располагались лавки с приставленными к ним длинными столами, которые были застелены нарядными скатертями и расшитыми полавочниками. В углу пиршественной палаты, под образами, отдельно стоял стол царя-императора, окованный серебром и покрытый золотым бархатом. В Северном царстве больше половины дней в году выпадали на церковные посты, и этот званый пир не был тому исключением. В постные дни строжайше запрещалось есть мясо, но выбор подаваемых царским гостям блюд был весьма многообразен. Преимущественно он состоял из рыбы в разном её приготовлении – солёная, вареная, жареная, копчёная, вяленая. Особо почиталось, и было любимо Северным царем горячее рыбное блюдо – уха. И сейчас, стольники, одетые в парчовые платья и чёрные лисьи шапки, разносили её по столам в большом разнообразии - уха с пряностями да простая уха, уха налимья, уха щучья с перцем, уха из карасей, уха в мешочке, уха толчёная, уха стерляжья, уха судачья, уха из потрошков стерляжьих. В изобилии на столах стояли огромные чаши с красной (лососевой) и чёрной (осетровой, белужьей, севрюжьей) икрой, а так же икрой варёной в маковом молоке. Отсутствие мясных блюд восполняли такие гастрономические изыски, как пупки осетровые сухие, пузырек белужий под соусом, вязига под хреном, присол стерляжий, схаб белужий. И, конечно, настоящим кулинарным украшением был огромный осётр, запечённый в сметане и украшенный по краям варёными раками вперемежку с резаным лимоном. Его вынесли на огромном блюде четверо кравчих и поставили на царский стол, который пока был пуст и приставлен большим мягким креслом и двумя стульями по бокам. Наконец, когда столы были накрыты, в пиршествующую палату чинно вошёл царь в сопровождении своей свиты. На этот раз её составили митрополит и сам маркиз, который шёл по левую руку от царя и на полшага позади его. Подойдя к царскому столу, митрополит осенил своим крестом императора, Казнокрада и сам зал, который уже был заполнен зваными гостями. Царь опустился в серединное кресло, а его малочисленная свита на стулья по обе от него стороны. Заиграли трубы и в палату вбежали шуты и скоморохи, ряженые в яркие пёстрые костюмы и призванные для потехи и увеселения присутствующих. Эти назначенные дураки быстро и ловко растворились по залу, развлекая рассевшихся по застольным лавкам гостей своими незатейливыми шутками. Один из них приблизился к царскому столу, переворачиваясь при этом на руках через голову, к которой был привязан колпак с раздвоенной верхушкой и бубенчиками. Затем он нырнул под стол и высунулся оттуда своей головой, аккурат между царём и Казнокрадом. Обращаясь к императору с гримасой весёлого ехидства, этот ловкий балагур растяжно пропел тут же выдуманную им прибаутку:
- Ему ты царь сейчас не верь!
Вчера маркиз, а кто теперь?
Наряд боярина на нём,
Сидит и кушает с царём!
- Эта шутовская вольность рассмешила Северного царя и на секунду насторожила Казнокрада, но он быстро взял себя в руки и теперь они оба заливисто смеялись, не углубляясь в суть отпущенной дураком шутки. Подобных забав было ещё немало в продолжение всего затрапезного торжества, и маркиза уже не сильно тревожила их смысловая подоплёка. Он сосредоточенно ожидал для себя главного события этого празднества, которое составляло сейчас его самый важный интерес, и с чем он неразрывно связывал свои тайные и сокровенные желания.

Мы уже говорили о том, что дворцовые пиршества в Северном царстве имели свои культурные традиции и особенности. И одной из них являлось то, что присутствовать на них могли только знатные представители мужского пола. Женская же часть боярского и дворянского сословия собиралась в хоромах царицы, где так же проходила их общая трапеза, посвящённая объявленному царём торжеству. Для наблюдения императрицей за царским застольем предусматривались специальные смотровые окна, которые располагались в верхней галерейной части большой палаты. И сейчас, невидимо, Великая Северная царица внимательно следила за маркизом, которому, с минуты на минуту, ей надлежало быть представленной. Она впервые видела его, но какие-то странные чувства начинали обвязывать её трепетную душу, вызывая в ней тревогу и волнение. От него исходило нечто, что уже на расстоянии сгущало вокруг воздух, и царица физически ощущала в нём смердящий привкус до поры не проявленного зла.
В пиршественном зале появился дворецкий и громким голосом торжественно произнёс:
- Её Величество Императрица! – Все присутствующие в зале, которые до того беспрерывно галдели, обсиживая уготованные им места за длинными столами, вдруг встали, перевалившись через свои лавки и пали в поклоне на колени. Царь продолжал сидеть в своём величественном кресле, а митрополит с маркизом ограничились лишь тем, что поднявшись со своих стульев, учтиво склонили свои головы. В парадных дверях большой палаты появилась высокая, стройная фигура Великой Северной царицы. Она степенно и грациозно вошла в неё и, словно плывя по водной глади, неспешно направилась к царскому столу. Маркиз имел знакомство со многими принцессами и королевами, но даже он обомлел от царственного величия и утонченного благородства императрицы. Она была одета в дорогую золототканую шёлковую мантию, обшитую по краям жемчугом и рубинами. На груди царицы висело алмазное монисто, а её голову венчала ослепительного блеска корона, состоящая из 12 равных частей (по числу апостолов. Прим. авт.) с башенками. С обеих сторон короны ниспадали длинные рясы из разноцветных сапфиров, которые заканчивались крупными изумрудами искусной отделки. От изящества и неземной красоты императрицы Казнокрад едва не потерял дар речи, и уже с трудом владел собой, когда впервые произнёс искренне и нелицемерно:
- Вы прекрасны, как богиня, Ваше Императорское Величество! – Глаза маркиза сверкали огнём вожделения и разгорающейся страсти, но царица ясно увидела в них дьявольскую сущность затаившегося зверя, готового совершить смертельный прыжок на шею избранной им жертве. Мудрость царицы не позволила ей проявить то неприязненное чувство, переходящее в брезгливое отвращение, которое овладело ей при виде этого существа и, сдержанно улыбнувшись, она ответила ему своим прелестным мелодичным голосом:
- Благодарю, маркиз! Надеюсь, тебе по душе наше северное гостеприимство!?
- О да! Ваше Императорское Величество! Сегодняшним торжеством я обязан всемилостивейшему государю, великому императору, бессмертная слава которого полнится его героическими подвигами и беспримерной доблестью! - С этими словами Казнокрад повернулся в сторону царя, поклонился ему в пояс и продолжил, обращаясь уже к царице:
- И Вам, Великая императрица! За предоставленную мне честь иметь с вами приятнейшее знакомство. Невозможно себе представить лучшего подарка, уготованного мне самой судьбой! – Он произнёс это так угодливо и подобострастно, что его сладкая лесть бальзамом пролилась на душу Северного царя и мерзкой ядовитой змеёй проползла по сердцу императрицы. Но ей, в присутствии царя-императора, необходимо было оказать своё уважение и радушие по отношению к высокому гостю, поэтому она с утонченной деликатностью, тщательно подбирая слова, произнесла в ответ:
- Это торжество в твою честь, маркиз. Ты сослужил немалую пользу отечеству нашему, оттого тебе почёт и уважение. Веселись и будь сегодня дорогим гостем за царским столом. Я же с почтенными боярынями разделю сей званый пир в своих хоромах и объявлю тост за здравие твоё и долголетие. – В ответ Казнокрад низко поклонился Северной царице и она, улыбнувшись ему только губами, величаво покинула пиршествующую палату. Все присутствующие гости поднялись с колен и шумно расселись по своим местам, продолжив обсуждение кулинарных достоинств бесчисленной снеди, подаваемой весёлыми и шустрыми кравчими. Столы уже были уставлены разнообразными закусками, но от этого поток выносимых блюд не уменьшался. Это весьма красноречиво говорило о добрых традициях Северного царства, которое славилось широтой души и гостеприимством своих обитателей.

Казнокрад был в восторге от царицы. Её ослепительная красота, природная стать и осязаемое в ней целомудрие, восхитили его своим естеством и натуральностью, которых он никогда не встречал в великосветских дамах западных королевств. Их показная манерность, пафос, неприкрытое высокомерие выдавали в них натуры ущемлённые благоразумием, тогда как Великая Северная царица являла собой образец эстетического совершенства. Таким образом, маркиз ещё раз убедился в верности своих расчётов, точно определив в них главную фигуру, ставшую теперь предметом его неистового интереса.

Разгорячённый осушенными кубками ставленного (хмельного. Прим. авт.) мёда, царь-император находил своё общение с Казнокрадом занятием весьма для себя приятным и познавательным. Приятность его состояла в том, что маркиз угоднически, с заискивающим подобострастием слушал долгие рассказы бесстрашного полководца о его дальних походах, длительных осадах, стремительных атаках и других премудростях военной тактики и стратегии. Познавательными же для царя были достаточно достоверные и удивительно точные знания Казнокрада о военной, экономической и политической ситуации в тех западных королевствах, которые представляли сейчас особый интерес императора. Деньги маркиза вполне позволяли воинствующему царю осуществить свою давнюю мечту о выходе к континентальным морям, чтобы получить контроль над их торговыми путями и обеспечить там своё военно-морское присутствие. Полное очарование императора вызывал и тот факт, что маркиз имел весьма обширные личные связи в самых высоких аристократических кругах этих королевств и в полной мере готов был использовать своё влияние в его завоевательских интересах.

Великий император был доволен. Казнокрад явился для него тем самым неожиданным подарком, на который он с надеждой уповал, обращаясь к небесам за помощью в разрешении своих насущных вопросов военно-стратегического значения. И теперь царь наслаждался обществом маркиза, мастерски рисовавшего ему красочные картины предстоящих перспектив. Они настолько сильно ублажали воображение императора, что в содействии с выпитым им вином, доставляли ему неописуемое удовольствие, как если бы он сам находился в их фантастической реальности. А маркиз, который уже вполне освоился с ролью приближенного императора, с большим воодушевлением продолжал услащать государев слух рассказами о будущих победах, присоединенных королевствах, единовластии и о божественной его миссии. Казнокрад говорил так горячо и вдохновенно, что его рассказы пробудили заскорузлые чувства императора, и он обронил хмельную слезу, которая тут же стала предметом всеобщего обсуждения. Ещё бы, ведь никто и никогда ранее не замечал за ним такого душевного проявления. И это уже означало, что Казнокрад подобрал-таки нужные ключи к сердцу бесстрашного воина и открыл ту единственную дверь в душу грозного царя.

Тем временем, пировавшие гости продолжали радоваться шутовской правдой ряженых дураков и смешливыми проделками скоморохов, закрепляя своё веселье кубками крепкого вина. Их выносили чашники в большом количестве, но они быстро опустошались пирующей знатью, придавая ей большее веселье и задор. Особенно забавным было видеть знатных бояр, чьё вековое родословное благородство отнюдь не мешало им безмятежно расслабляться на этом празднике живота. Они в беспамятстве погружали свои хмельные головы в блюда с жареными карасями или щучьими головами с чесноком, используя их в качестве подушки. Иные, пресыщенные крепким красным вином и полугаром (хлебное вино, крепость которого составляла 38,5 градусов. Прим. авт.), скатывались под лавки и столы, пропуская тем самым бесконечные тосты за царя, маркиза, митрополита кремлёвского, царство державное и за другие, не менее достойные знаменательности. Их потом вытаскивали оттуда кравчие и стольники, и под руки сопровождали в прохладные сени. Там они отсыпались на медвежьих шкурах, чтобы потом опять продолжить своё затянувшееся веселье. А оно могло продолжаться неделями, пока заботливые родственники сами не развозили своих кормильцев по домам, беспокоясь об их санитарном благополучии. Достойных отцов семейств потом долго отмывали в бане, расчёсывали их слипшиеся сладким вином бороды и меняли на них все одежды, которые жутко пахли прокисшим квасом и селёдкой. Такими «малозначительными» деталями и отличались застольные пиры Северного царства от трапезных церемоний западных королевств, что ничуть не умаляло, а даже превозносило достоинство и честь лучших сынов своего родного отечества.

Наконец, император, до того занятый увлекательной беседой со своим новым фаворитом, дал знак стоявшему наготове стольнику и передал в его руки свой кубок с изысканным заморским вином.
- Неси его императрице. Пусть выпьет за здоровье уважаемого гостя, и сухим верни его обратно, - произнёс он подчёркнуто строго, больше играя на мило улыбающегося маркиза. Впрочем, царь и не заметил, как дрогнуло лицо Казнокрада, который давно и с нетерпением ожидал этого момента. Стольник принял серебряный кубок из рук царя и поспешно удалился исполнять его высочайшее распоряжение.

Женская часть боярской и дворянской знати праздновала означенное царём торжество в большой палате Великой Северной царицы. Несмотря на разнообразие закусок, выставленных на столы, здесь не было таких затрапезных излишеств, каковыми изобиловало само царское пиршество. Всё проистекало чинно и благородно. Скоморохов и шутов заменяли весёлые девицы-песельницы, чьи голоса трелью разливались по пространству палаты, трепетно задевая души гостей своим чарующим пением. Вот и наш истопник оставил на время затопленную им печь, которая давала тепло и уют этому праздничному залу, и подошёл ближе к его входу. Он хотел лучше слышать эти ангельские голоса, дарованные природой только этому, богом любимому народу, за его чистые души, добрые и открытые сердца. И ещё, он втайне надеялся увидеть ту, которой грезил в своих сокровенных мечтах и не видел для себя большей радости, чем ощущать её близкое присутствие.

Когда истопник уже подошёл к парадным дверям палаты, широко распахнутым для многочисленных гостей императрицы, он обратил внимание на стольника, который приближался к ним с серебряным кубком в руках. По пути его нагнал дворецкий, и они оба остановились в нескольких шагах от входа в праздничный зал. Сказав что-то в назидание смутившемуся стольнику, дворецкий принял его кубок в свои руки и спешно направился в сторону буфетной. Через короткое время он вышел оттуда с деревянным расписным подносом в руках. На нём красиво стояли сливочный десерт, украшенный фруктовыми дольками и тот самый серебряный кубок для Великой Северной царицы. Истопник заметил, как дворецкий передал поднос растерянному стольнику, прежде чем им войти в большую палату императрицы. Когда они пересекли её порог, дворецкий остановился, выдержал небольшую паузу и торжественно объявил всем присутствующим здесь гостьям:
- Кубок с царского стола Её Императорскому Величеству за здравие Его Сиятельства всемилостивого маркиза, почтенного гостя нашего и благодетеля! - В зале воцарилась абсолютная тишина и в её безмолвии были слышны шаги стольника, который с важностью поднёс серебряный кубок и сливочной десерт к столу императрицы. Он аккуратно опустил поднос на питейный поставец и отлил вино из царского кубка в специальную миску для пробы. Затем, несчастный стольник быстрыми короткими глотками осушил её и перевернул обратной стороной, чтобы засвидетельствовать исполненную им миссию. Невредимый выпитым вином, он подал пожалованный государем кубок Великой Северной царице и застыл в ожидании, пока она в точности не исполнит царское указание. Императрица приняла его обеими руками, многозначительно подняла на уровень своей двенадцатибашенной короны и, обращаясь к затихшим гостьям, подчёркнуто громко, без воодушевления произнесла:
- За здравие и долголетие уважаемого гостя, в чью честь сегодня торжество наше и веселие! – Родовые боярыни и столбовые дворянки встали со своих мест и после того, как царица медленно отпила из царского кубка, принялись за осушение своих чаш, предусмотрительно наполненных сладким красным вином.

Истопник видел, как царица величественно держала в руках царский кубок и с каким аристократическим благородством она поднесла его к своим устам. Но всё его существо необъяснимо противилось этим её действиям, ощущая своей чувствительной душой, какую то тревогу и неосознанное беспокойство. Что-то скрытое и затаённое показалось ему в поведении дворецкого, который не должен был прикасаться к вину, подносимому от царского стола. Стольник дождался, когда царица передала ему пустой тут кубок, и направился в другую пиршествующую палату, чтобы показать его императору. Дворецкий сопровождал его, внимательно наблюдая за всем происходящим, и, судя по его самодовольному виду, всё складывалось в нужном ему русле. Когда они оба скрылись в сенях, истопник, повинуясь каким-то неведомым ему чувствам, ещё не осознавая мотивы своего инстинктивного поступка, пошёл за ними вслед. Он мог беспрепятственно передвигаться по всей территории кремлёвского дворца, поэтому его интерес привёл прямо к дверям большой царской палаты. Из неё раздавался громкий весёлый гул подвыпивших гостей, которые уже вдоволь насытились обильным хмельным угощением и давали волю своим расчувствовавшимся душам. Они перекрикивали друг друга в пьяных бессмысленных беседах, доказывая свою правоту крепкими глотками и кулаками.
Стольник с дворецким вошли в палату и без промедления проследовали к царскому столу. Они остановились на почтительном от него расстоянии, совершив глубокий поклон трапезующему императору. Северный царь так же пребывал в хмельном увеселении, и его покрасневшее лицо умилённо сияло высокородным благодушием.
- Её Императорское Величество приняло ваше подношение! – с особой помпой в голосе произнёс дворецкий. А в это время стольник перевернул серебряный кубок, показывая этим, что он сухой. Царь довольно улыбнулся и переключил своё внимание на копчёного осетра, от которого шёл пикантный пряный аромат. Казнокрад тут же воспользовался этим обстоятельством и едва уловимо кивнул дворецкому, задавая этим немым жестом свой бессловесный вопрос. Но это скрытое движение не ускользнуло от внимательного взгляда истопника. Он сосредоточенно наблюдал за действиями дворецкого и маркиза, прятаясь за створками парадных дверей. Более того, он заметил, как дворецкий в ответ прищурил свой глаз, подтвердив тем самым худшие его опасения. Сомнений не было. Между ними существовал тайный сговор. Это очень сильно обеспокоило юного героя, и было верным признаком надвигающейся беды. Он ещё раз посмотрел на маркиза. Ему вспомнилась та встреча на узкой конной тропе и пожирающий гневом взгляд получеловеческого существа, которое сейчас, в лике этого достопочтенного господина, соблазняло слепого царя своим изощрённым коварством.

Опечаленный юноша, взволнованный и смущённый этими неожиданными обстоятельствами, в унынии направился в хоромы царицы к своим прежним ответственным делам истопника. Отныне он видел в маркизе источник смертельной опасности, нависшей не только над боготворимой им госпожой, но и над всем Северным царством с его великим народом, самобытной культурой и славными традициями. О! Как же ему хотелось поделиться своими тревожными переживаниями с той, чья судьба находилась сейчас во власти этого иноземного проходимца! Но иногда то, что кажется нам близким, может находиться от нас безгранично далеко, и нет никакой возможности достичь этого, как если бы ночной птице вздумалось вспорхнуть на луну. Вот и царица была сейчас доступна лишь взгляду истопника, но недостижима для него своей монаршей принадлежностью. И эта неодолимая пропасть, которой неблагодарная судьба разделила их тела и души, доставляла ему глубокие страдания от невозможности предотвратить надвигающуюся беду.

Прошло немного времени, и в дворцовой жизни Северного царства произошли весьма существенные изменения. Казнокрад теперь всё больше был с царём, являясь его первым и незаменимым советником. Царь-император души не чаял в новоиспечённом фаворите, и уже ни одно, сколь-нибудь значимое решение, не принималось без его участия. Даже авторитет могущественного митрополита кремлёвского мерк перед всесильностью и могуществом Казнокрада. Знатные родовые бояре считали за честь приятельство с ним и готовы были на многое, чтобы снискать его расположение. Но тот единственный человек, чей персональный интерес и почтение, если не говорить о большем, так хотел заполучить себе Казнокрад, был по-прежнему от него отдален и недоступен. Маркиз исступлённо ждал известия, которое поможет ему сломить волю непокорной и своенравной царицы. И тогда, он одолеет последнее препятствие на пути к осуществлению своей заветной мечты …или миссии, тайно возложенной на него невидимым покровителем. Впрочем, о последнем он не мог ещё догадаться, потому что все великие злодейства совершаются скрыто и от имени человеческого.

Казнокрад так и не дождался этого известия. Давно уже был болен и медленно умирал стольник, подносивший императрице пожалованный на пиру царский кубок. Его тяжёлый недуг объяснили падучей лихорадкой, и маркиз недоумевал, почему до сих пор императрица полна сил и неистощимой энергии. Редкостная неутомимость Великой Северной царицы во всех своих благодетельных делах всегда удивляла его и была предметом настоящей зависти и раздражения. Казнокрад решил убедиться, что он ошибается в своих предположениях о здоровье и благополучии императрицы. Поэтому он хотел лично засвидетельствовать в её внешнем облике признаки хандры или болезненного увядания. Через дворецкого маркиз передал своё пожелание иметь с Её Величеством короткую аудиенцию, чтобы лично выразить восхищение её благотворительным трудам и сделать некое подношение, секрет которого он до поры не провозгласил. Но царица сослалась на свою занятость и отказала маркизу в приёме. Впрочем, она передала ему на словах свою «искреннюю» благодарность и пожелание найти его «подношению» более достойного адресата. Казнокрад был в ярости. Обстоятельства складывались не по его задуманному плану. Вопреки своим отчаянным стараниям, он получил настоящий вызов от той, в ком имел сейчас свой главный и единственный интерес.

Подготовка к военному походу шла полным ходом. Маркиз в точности исполнял взятые на себя обязательства финансирования этого масштабного мероприятия. В этом и состояло его пожертвование, истинной целью которого были захватнические войны на западе и подавление любой иноземной агрессии на востоке. Сейчас он с упоением рассказывал царю, какие средства были потрачены им на продовольственное обеспечение армии, в каком масштабе планируются оружейные заказы и по какой цене закуплено сукно для обмундирования. Приятной, благостной отрадой для царя звучали слова Казнокрада, называющего цифры оплаченных им расходов, что неумолимо приближало его к своей давней мечте завоевателя. Ему давно опостылела эта скучная кремлёвская жизнь, которая удавкой стягивала его бесстрашную вольную душу, томимую в тиши дворцовых покоев без воинской удали и страсти. Он видел себя на полях сражений, где булатные мечи крошили плоть и поднятая лошадиными копытами густая пыль, напитываясь всюду брызгающей кровью, бурыми комьями осыпала землю. Крики и стоны раненых воинов, звуки чеканящегося ударами железа, бешеное ржание боевых коней заводили душу Северного царя своим яростным безумием. И он уже не мог существовать без этого чудовищного неистовства жестоких битв и пьянящих страстей победного угара, которые несли ему затеянные им войны.

Надо сказать, что страстное желание царя скорее начать военную компанию полностью совпадали с интересами Казнокрада. Отсутствие императора давало маркизу большие возможности сосредоточиться на Великой Северной царице, чтобы сломить в ней великий дух и подчинить себе её твердокаменную волю. Он спал и видел, как останется наедине со своей жертвой и получит, наконец, то, что теперь не давало ему покоя и неудержимо влекло своей горделивой неприступностью. Но была одна проблема на пути к осуществлению изуверских замыслов Казнокрада. Здравствующая и деятельная императрица.

Маркиз уже усомнился в честности дворецкого, которому он доверил своё весьма щепетильное поручение. Когда они случайно встретились в лабиринте дворцовых коридоров, Казнокрад остановил его и, оглядевшись вокруг, протолкнул в оказавшуюся поблизости дровяную комнату. В её узком пространстве он прижал дворецкого к штабелю уложенных на просушку поленьев и недвусмысленно выразил ему своё недоверие. Казнокрад сообщил это таким угрожающим тоном, что до того вальяжный, представительный дворецкий весь скукожился и обмяк от его сдавленного хрипящего звучания. В нём чувствовалась, какая то чудовищная, злобная сила, которая сковала всё его тело первобытным страхом. Трясясь от ужаса и едва выговаривая слова, бедный дворецкий стал судорожно оправдываться перед исходящим яростью маркизом:
- Ваше сиятельство! Я всё исполнил в точности, как было оговорено с вами! Ни минуточки не сомневайтесь в моей благонадежности. Царица пила из того самого кубка, который прежде опробовал стольник...- дворецкий судорожно перекрестился и виновато продолжил:
- Царство небесное! Отмучился бедняжка. Клянусь, она выпила это вино! Вы щедро оплатили мне эту услугу, и мне незачем было обманывать вас! – Маркиз впился в глаза дворецкого своим сверлящим взглядом, но не увидел в них ничего, кроме страха, подобострастной преданности и повиновения. Это явилось достаточным, чтобы снять с него свои подозрения, но абсолютно бесполезным для ответа на главный вопрос, который мучил его своей неразрешимостью. Маркиз позволил дворецкому первому выйти из дровяной, а сам немного задержался в задумчивости, пытаясь найти решение этой таинственной загадки. Нам не ведомо, его величество случай или божественное провидение имели место в описываемый момент, но с обратной стороны дровяного штабеля находился истопник. Он зашёл сюда чуть ранее, чтобы взять охапку сухих поленьев, но, услышав голоса, затаился за дровяной стеной и стал невольным свидетелем этого, весьма откровенного разговора. Сердце истопника заходилось от сильного волнения, и он очень боялся быть обнаруженным здесь, ведь содержание услышанной им короткой беседы представляло теперь для него смертельную опасность. К счастью, Казнокрад не стал раздумывать долго. Коротко сказав себе: « - В путь!» он выскочил из дровяной комнаты, и звук его быстро удаляющихся шагов говорил о безотлагательности принятого им решения.

Самые страшные догадки и подозрения истопника теперь были подтверждены. Чёрные грозовые тучи неотвратимо сгущались над Северным царством, чтобы пронзить своей сверкающей стрелой его сердце – Великую Северную царицу. Наш юный герой был тем единственным человеком, который мог попытаться обуздать эту пробуждающуюся стихию человеческого зла, которая сейчас имела своё мерзкое проявление в этом царском чертоге. Истопник понимал это своей чувственной душой и уже больше не мог принадлежать самому себе. Он всецело проникся ответственностью за происходящие во дворце события, ведь только ему была открыта их истинная подоплека. И ещё там, на узкой лесной тропе, юноша надолго запомнил тот огненный взгляд горящих ненавистью глаз, который красноречиво говорил о зловещей сущности его обладателя и порочности его недобрых намерений. Не колеблясь ни минуты, истопник бросился вслед удаляющемуся маркизу, чтобы уже не выпускать его из виду и не дать ему возможность совершить непоправимое. Он видел, как Казнокрад оседлал свою лошадь и поскакал к выездным воротам кремля. Выбор истопника был невелик. Всю его надежду составлял старый гнедой конь, который прошёл не одну войну и был списан в хозяйство, чтобы за охапку сена и тёплый кров таскать за собой тяжёлые дровяные подводы. Истопник вывел коня из стойла, махом запрыгнул на его костлявую спину и, хлопнув рукой по холке, призывно крикнул:
- Давай, друг, давай! Послужи мне ещё разок! Матушка-царица в беде! – Словно проникнувшись смыслом сказанных юношей слов, конь невысоко вздыбился и резким скачком начал своё движение, как и в былые боевые времена.

Часть 6. Сделка с дьяволом

Это было необычайно трудное и опасное преследование. Нужно было спешить, чтобы не потерять из виду быстро мчащегося маркиза, и в то же время оставаться незамеченным, сохраняя тем самым свою собственную жизнь. Сама природа благоволила юноше в его благородном и героическом поступке. Выпавший снежок чётко обозначал след лошади Казнокрада, а добрые люди не отказывали ему в куске хлеба и тёплом кратковременном ночлеге. Но силы были не равны. Двигаясь по руслу замёрзшей речки, уже совсем недалеко от скалистого утёса, конь истопника вдруг встал и завалился на бок, не выдержав гонки с молодой и сильной лошадью маркиза. Напрасно юноша пытался поднять его. Он видел закатившиеся глаза своего старого верного друга и слышал его тяжёлое хриплое дыхание, исходившее паром из расширенных ноздрей. Юноша нежно обнял голову умирающего коня и чувственно прошептал в его открытое ухо:
- Прощай, мой друг! Ты сделал своё дело. Прости, что загнал тебя на этом пути. Мы спасём нашу матушку, спасём отечество, обещаю тебе! Крупная слеза истопника тёплой прощальной каплей упала на вздрогнувшую щеку коня, и он последним длинным вздохом унёсся в небесный табун, получив свою, теперь уже никем неотъемлемую волю.
Но надо было успеть догнать Казнокрада, скрывшегося уже в узком ущелье, из которого медленно исходил лёгкий белесый дым.
В утробе глубокой пещеры, тускло освещённой мерцающим огнём, маркиз увидел застывшую фигуру колдуна. Старик сидел, не шелохнувшись. Его глаза были закрыты, и он медленно поднял свои тяжёлые веки, когда Казнокрад уже стоял перед ним.
- Ты один? – коротко и глухо спросил старик. Он мутно смотрел на маркиза, который уже подумал, что старик теряет рассудок и ему надо быстрее решать свои спешные дела.
- Если не считать лошадь, оставленную мной у реки, - насмешливо ответил Казнокрад и, подобрав с земли несколько сухих веток, подкинул их в потухающий костёр. Колдун загадочно улыбнулся, но не стал докучать его дальнейшими расспросами. Маркиз склонился к седой голове старика и недовольно произнёс:
- Колдун, ты потерял своё мастерство! Твоё зелье оказалось таким же бесполезным, какими напрасными стали все мои старания и затраты, которые я уже не смогу восполнить!
- Старик внимательно выслушал маркиза. Его морщинистое лицо вдруг затряслось мелкой дрожью. Было очевидно, что он чем-то стеснён и сильно обеспокоен, но Казнокрад ещё не знал причину такого странного поведения колдуна. После недолгого раздумья, старик в упор посмотрел на всё ещё склонённого перед ним маркиза, начав свой ответ безотрадным для него прорицанием:
- Двое вкусили то вино. Один из них уже проходит свои мытарства, другая же не подвластна его колдовской силе.
- Ты что говоришь, старик? – Казнокрад уже не скрывал своего раздражения, его глаза горели яростью, а голос напоминал металлический скрежет. Он ещё ближе подступил к старику и тот уже слышал его напряжённое свистящее дыхание.
- Смертельный яд, который приняла царица, и который прежде упокоил стольких королей, оказался для неё не вреднее вишнёвого киселя! – зловеще пошутил маркиз. Колдун отклонил голову от разгневанного маркиза и отвёл в сторону свой растерянный взгляд. В свете разгорающегося огня, Казнокрад увидел тусклые глаза старика, которые рассеянно смотрели в пространство за большим валуном. Колдун тяжело и длинно вздохнул, прежде чем ответить ему, а потом произнёс дрожащим глухим голосом:
- У неё самая чистая и безгрешная душа на земле. Она надёжно защищена своей святостью и целомудрием. Ни один порок не очернил её благочестие и ни один соблазн не нарушил её праведности. Благодатью божьей она хранима и крепостью духа своего оберегаема. Я не в силах помочь тебе, маркиз. Её великая любовь выше колдовского …, - старик не успел договорить. Казнокрад, одолеваемый неудержимой яростью, впился руками в тощее жилистое горло колдуна и стал его исступлённо душить.
- Мерзкий старик! Ты обманул меня! Я потерял бОльшую часть своего состояния, а теперь ты говоришь мне о своём бессилии?! – сквозь зубы прошипел маркиз, продолжая тисками сдавливать  шею старика. Колдун хрипел и, уже задыхаясь от удушья, стал судорожно тыкать указательным пальцем в сторону пространства за каменным валуном. Казнокрад ослабил свою железную хватку, дав старику возможность объяснить свой отчаянный жест. Тяжело откашлявшись и жадно вдыхая воздух, колдун просипел:
- Никто из смертных не сможет заколдовать Великую Северную царицу, никакое зелье не поможет. Нужна сила…, - старик замолчал, не решаясь продолжить начатое им предложение. Казнокрад уже рычал в нетерпении:
- Какая? Какая сила? Говори скорей, старый порчельник!
- Дьявола! – выдавил из себя колдун. Воцарилась мертвенная тишина. В её безмолвии слышалось лишь хриплое дыхание старика и, спрятавшийся в каменной складке ущелья истопник замер, боясь обнаружить своё присутствие. Он всё слышал и теперь наблюдал из надёжного укрытия за происходящими в пещере событиями. Маркиз первым нарушил эту тишину:
- Так надели же этой силой своё зелье! – злобно и поучительно произнёс он. Старик, опасаясь вызвать у Казнокрада новый приступ ярости, ответил ему полушёпотом:
- Это может сделать только он! Получив от него силу, зелье будет действовать неотвратимо и ни один смертный не сможет устоять его колдовскому могуществу. Старик замолчал. Маркиз выпрямился в рост, на секунду закрыл глаза и, после глубокого вздоха, решительно сказал:
- Вызови дьявола! Я буду говорить с ним! – После этих слов Казнокрада старика залихорадило, и он в отчаянии замотал головой, наотрез отказываясь подчиниться его безумству.
- Он всегда приходит сам. Если нарушить это правило, то уже никакое оправдание не убережёт наши души. Он заберёт их здесь же и бросит на самое дно горящего ада, где уже не будет надежды на спасение и ожидает страшная кара за это своеволие. - Колдун из последних сил старался убедить маркиза, что тот затевает смертельно опасную игру, из которой уже невозможно будет выйти и какую цену придётся заплатить за свой нерасчётливый поступок. Но Казнокрад был непреклонен. Его не остановил животный страх старика перед чудовищным могуществом повелителя всех тёмных сил. Напротив, он желал его присутствия, ещё не осознавая в нём своего всесильного покровителя, который множеством невидимых нитей уже давно овладел его существом и от имени человеческого строил свой, нечеловеческий порядок.
Казнокрад сурово посмотрел на старика, и тому уже ничего не оставалось, как подчиниться его воле. Колдун неторопливо встал, всё ещё надеясь, что маркиз одумается и разум возобладает над его необдуманной прихотью. Но эти скупые надежды быстро таяли неистовым желанием Казнокрада скорее совершить таинство вызова этого могущественного монстра, который поможет ему сломить неукротимую волю строптивой царицы. И не важно, кто это будет, чёрт или сам дьявол. Старик скрылся за валуном и вышел оттуда с медной чашей, до края наполненной каким-то серым порошком. Потом он подошёл к костру и поднёс к нему эту чашу, медленно нагревая её исходящим от него теплом. Маркиз заметил, как вдруг преобразились глаза старика. Они уже не казались ему такими мутными и белесыми, потому что он видел в них только огромные чёрные зрачки, в которых ярко отражался огонь разгорающегося костра. Колдун что-то шептал, сосредоточенно глядя в медную чашу, сильно вращая её своими костлявыми руками, как бы перемешивая находящийся в ней порошок. Он перемещал её из одной руки в другую, то резко подбрасывая вверх, то переворачивая быстрыми движениями, ничуть не давая порошку просыпаться. Казнокрад с изумлением следил за его чудесными манипуляциями, потому что сейчас, этот немощный и дряхлый старик превратился в искусного мастера, с необычайной ловкостью и сноровкой проделывающего свои колдовские трюки.

Наконец, исполнив таинственный ритуал с медной чашей, колдун вдруг остановился и замер. Он закрыл глаза и был неподвижен, настраивая себя сделать тот шаг, за которым последует какое-то очень значимое и понуждаемое им событие. Затем, старик громко и величественно произнёс какие-то магические слова на латинском языке и направился в пространство за большим валуном. Там он стал раскидывать порошок в разные стороны, продолжая торжественно читать древнюю молитву, как вдруг…каждая рассеянная пылинка этого порошка засветилась и заиграла собой радужными переливами, вызывая при этом лёгкое электрическое потрескивание. Это необычное явление напоминало живой искрящийся туман, густую завесу которого яркими сполохами пронизывали сверкающие серебряные нити. Они сплетались между собой в мерцающую светом паутину, внутри которой ярко вспыхнул огненный шар, сопровождая своё неожиданное появление грозным громовым раскатом. Он волной прокатился по пространству пещеры, сотрясая её стены и сбивая с них огромные каменные глыбы так, что они с грохотом падали вниз. Колдун прекратил своё заклинание и покорно встал у валуна, ожидая своей участи в открывшейся им преисподней. Он был готов к любой расплате за своё дерзкое деяние, потому что хорошо знал непредсказуемость проводимого им ритуала. Казнокрад, глубоко впечатлённый увиденным им зрелищем, подошёл ближе к старику, надеясь на его защиту. Впервые он выглядел совершенно растерянно и испытывал неподдельный страх перед этой разбушевавшейся стихией, которая пугала его своей титанической мощью. Маркиз, наконец, осознал всю серьёзность своего необдуманного поступка, но теперь он был лишь немым свидетелем этого кошмара.

Нам трудно найти слова, чтобы описать состояние истопника, тайно укрывшегося в каменной расщелине. Он уже хотел бежать из этого отворяющегося ада, но только поднятая плотной стеной пыль от падающих каменных громадин затмила собой всё вокруг, лишая его надежды найти спасительный выход. И ещё, мысль о Великой Северной царице, жизнь которой висела теперь на волоске, сдерживала его побуждение скорее покинуть это дьявольское ущелье.

Неожиданно всё вокруг утихло, и пыльный воздух в тёмном пространстве пещеры засмердел ужасным зловонием, претворяя скорое появление его неведомого источника. Казнокрад продолжал стоять рядом с колдуном в предчувствии чего-то очень ужасного и неотвратимого, что должно было вот-вот случиться. Им овладел неописуемый ужас и он, словно застывшая статуя, в неподвижности наблюдал за происходящим вокруг кошмаром. Но когда в чреве каменного мешка раздался низкий, гортанный душераздирающий рёв, кровь застыла в жилах Казнокрада и его колени затряслись от дикого первобытного страха, который холодным железом сковал всё его существо. Несчастный маркиз едва дышал от сильного волнения и уже не владел собой, поддавшись жуткому гипнотическому влиянию звероподобного существа, которое проявилось из огненного шара. Оно увеличивалось в размерах и приобретало всё более резкие черты, поражая воображение безобразием и уродливостью своих немыслимых форм. Его фигура возвышалась до свода пещеры, а голова была наклонена вперёд, чтобы не касаться её каменной вершины. Глаза чудовища горели огнём и источали неистовую, звериную злость, испепеляя собой всё живое, что попадало их жестокому, безжалостному взгляду. Человеку невозможно было выдержать его невероятную магнетическую силу. Она пронзала душу паническим страхом и сковывала волю, подчиняя её своей, ничем неограниченной власти. Крупные витые рога придавали существу свирепый вид, а его лицо, с тёмно-коричневой шагреневой кожей было покрыто мерзкой зеленоватой слизью, которая издавала невыносимый, жуткий смрад. Полуоткрытая пасть чудовища устрашала рядом острых, отстоящих друг от друга зубов с большими саблевидными клыками, способными с легкостью разорвать любую плоть. Его исполинское тело с короткой густой шерстью напоминало фигуру гигантского быка, стоящего на двух задних ногах с широкими копытами, но с обратным изгибом в коленях. Передние же члены этого ужасного монстра имели четырёхпалые конечности и были похожи на гигантские куриные лапы, покрытые зелёной чешуёй с мощными трубчатыми когтями. Существо изрыгало из себя звуки, от которых леденело сердце и затмевало разум, и уже обезумевший от страха Казнокрад упал перед ним на колени и склонил голову к земле. Рядом покорно стоял старик, который приготовился принять наказание за невиданную дерзость, содеянную им в исполнении самого священного обряда чёрного колдовства. Дьявол устремил свой огненный взгляд на старика и, на человеческом языке, низким металлическим тоном громогласно произнёс:
- Знаешь ли ты, червь, чем ответишь за своё невежество!? – Его голос звучал объёмно, как бы исходя из всего пространства пещеры. Старик в повиновении сложил ладони у груди, не смея смотреть в глаза чудовищу и, трясясь от сильнейшего волнения, пролепетал в своё оправдание:
- Мой повелитель! Я не мыслил обеспокоить тебя своим заклинанием, но этот достопочтенный господин принудил меня исполнить это, – старик чуть мотнул головой в сторону Казнокрада. Маркиз, всё ещё стоявший на коленях, приподнял голову, но не в силах выдержать пронзительный, пожирающий взгляд дьявола, вновь склонился к земле и отчаянно выпалил в её каменную поверхность:
- Сила! Мне нужна твоя сила! Дай её мне, и я исполню всё, что ты пожелаешь! – Дьявол мощно выпустил воздух из раздутых ноздрей своего широкого бугристого носа и ответил ему с нескрываемым удивлением:
- Сила? Разве ты не получал её, когда она была тебе необходима? Или ты думал, что стал кудесником? – В эту минуту, Казнокрад осознал, наконец, источник той неведомой, таинственной силы, которая приводила в неистовый восторг и изумление всех жертв его безумных манипуляций. Эта сила приравнивала его к божеству, когда обречённые на смерть правители выздоравливали, объясняя это чудо господним даром сиятельного маркиза. И никто тогда не задавался вопросом: « А было ли в том что-то божественное, или сие волшебство имеет иные, инфернальные истоки?». Потом они оплачивали свои восторги и ликования собственными жизнями или смертью близких им людей, становясь невольными жертвами хозяина преисподней. Казнокрад был простым проводником этого хищного, скрытого от людских глаз могущества, которое оставляло ему наградой лишь земные бренности, забирая в свой тёмный мир искушённые грехами души. Но безбожному маркизу не было никакого дела до этих пропавших душ. Он был одержим идеей земной власти и сейчас он здесь, чтобы просить о ней открывшегося ему хозяина.
- Царица! Мне нужна Великая Северная царица! Что ты потребуешь за неё? – уже начал торг начинающий приходить в себя Казнокрад. Дьявол поутих в своём неудержимом буйстве, но всё ещё был грозен и продолжал рассыпать от себя яркие искры электрических разрядов.
- Великая Северная царица? Это самый чистый бриллиант на земле, который я знаю, и то единственное, что мне не принадлежит, – в задумчивости произнёс Повелитель всех тёмных сил, но после короткой паузы уверенно и властно добавил:
- Пока не принадлежит! Я дам тебе силу! Ты искусишь царицу плотью, и этим её грехом я получу над ней власть, - дьявол раскатисто захохотал и каменные стены пещеры задрожали, словно осиновые листья на ветру. Затем, он снова взыграл своей звериной свирепостью и обратился уже к обоим своим приспешникам:
- Только в этом вы получите своё прощение, а ты заслужишь свою награду. – Последние слова дьявола были адресованы Казнокраду, который всё же набрался дерзости уточнить вложенный в них смысл:
- На какую милость я могу рассчитывать, мой Господин? - раболепно пролепетал маркиз. Своим унизительным обращением он полностью признал себя верным слугой Повелителя тьмы, царя Аида. Дьявол удовлетворился готовностью Казнокрада предать его власти ту единственную душу, на которой держался ещё мир и благоденствие на земле. О! Горе нам, суетой во тьме живущим и света истины не разумеющим, ибо скверной греховной омрачён наш разум и нет в нём любви и покаяния.
- Великая Северная царица станет твоей наградой в земной жизни, и с ней ты получишь ключи от мира! – вынес своё решение дьявол и протянул свою когтистую руку в сторону очага. Закопчённый котёл, неизменно висевший над ним, заколыхался и радужно заискрился пробежавшей к нему молнией.

Наступившая тишина сбросила с Казнокрада гнетущие оковы страха, и он уже с лёгкостью поднял свою голову. Пространство за валуном было пустым, и лишь плотный пылевой туман напоминал о только что пережитом им событии, куда более впечатляющим, чем может нарисовать себе самое буйное воображение. Старик стоял рядом, и сипло дышал, всё ещё не веря в свою безнаказанность. Потом он медленно подошёл к котлу, который тихо покачивался над огнём, и старым деревянным ковшом зачерпнул из него готовое зелье. Осторожно налив его в старый флакон, колдун повернулся к маркизу с напутственным обращением:
- Ступай себе. Больше я тебе не нужен. Ты получил всё, что хотел. Исполнение твоих сокровенных  желаний будет тебе платой за верное служение. – С этими словами он передал маркизу заветный флакончик, повернулся к нему спиной и в задумчивости присел у догорающего костра. Но Казнокраду был уже безразличен этот немощный старик. Он, не прощаясь, быстро покинул мрачную пещеру, оставив в ней глубоко опечаленного старца. Колдун, обхватив руками опущенную к коленям голову, что-то буркнул в тяжёлом вздохе и отрешённо уставил свой тусклый взгляд на угасающие угли. Когда Казнокрад выходил из пещеры, он не заметил истопника, укрывшегося за каменной складкой в её извилистом проходе. Бедный юноша был сильно потрясён увиденным им зрелищем. Эта чудовищная реальность во многом превосходила его беспредельную фантазию, и отпечаталось на нём жирной прядью седых волос, как живое напоминание о случившемся. Потом он будет благодарен судьбе за это суровое испытание, которое подготовит его к другому, самому важному в его жизни событию, а может быть, и в истории всего человечества. А сейчас, истопник проводил маркиза встревоженным взглядом, и когда тот уже скрылся из виду, вышел из своего укрытия и направился к колдуну.

Старик продолжал сидеть, не обращая ни малейшего внимания на юношу. Он был охвачен какими-то тяжёлыми, безрадостными мыслями. Они сильно тревожили его многогрешную душу, отчего рассеянный взгляд старика был отрешён и безразличен. Истопник увидел эту горькую скорбь колдуна и присел с ним рядом на большой плоский камень. Они оба смотрели на тусклые переливы угасающего огня и молчали, пока юноша не заговорил первым:
- Колдун! Ты уже стар и немощен. Недалеко то - время, когда нужно будет держать ответ перед господом. – Старик всполошился. Этот юноша повторял его собственные затаённые мысли. Они давно уже навеивали на него ужас и кровавым палачом являлись ему в ночных кошмарах.
- Ты всё видел и знаешь правду. Что мог сделать немощный старик, когда чужие руки сцепили его горло? - взывал к жалости колдун, пытаясь найти себе хоть какое-то оправдание.
- Старче! Дай ответ, как можно спасти царицу?! Скажи! Ты принёс много бед своим колдовством, забирая здоровье и жизни неповинных людей. Дьявол не поможет тебе избежать правосудия. Соверши хоть одно, поистине доброе дело в своей грешной жизни! Возможно, господь смягчит твоё наказание и избавит тебя от вечных мук! – произнёс истопник, отчаянно пытавшийся вразумить колдуна и получить от него спасительный совет. Глаза старика застили слезы. Они заполнили все морщины на его вековом лице, отчего оно блестело в мерклом свете пещеры и вызывало к нему глубокую жалость, как к грешнику, так поздно осознавшему свой печальный исход.
- Царицу уже не спасти. Ни один человек не сможет противостоять этой силе, - грустно всхлипывая, ответил старик. Истопник не хотел верить его словам. Они звучали как приговор, как конец его существованию, как торжество несправедливости, как полная и абсолютная безысходность. Он соскочил со своего места и упал на колени перед колдуном.
- Старче! Молю тебя перед лицом господа, помоги царице! Открой секрет её спасения! Сотри свой грех! Я и бог тому свидетели! – взмолился юноша, всё ещё надеясь на магическую силу колдуна. Но тот молчал. Он смотрел воспаленными от старческих слёз глазами куда-то вдаль, сквозь пространство, через время, в одни ему ведомые, миры. Наконец, он перевел свой прозорливый взгляд на истопника и без всякой надежды произнёс:
- Нельзя помочь царице. После того, когда она выпьет зелье, имеющее силу дьявола, божья благодать отойдет от неё, и ей уже не справиться с тем, кто послан искусить её плотью и осквернить несчастную душу. – Слова колдуна молотом стучали по голове юноши, и он уже кричал, вознеся свои руки вверх:
- Господи! Неужели ты допустишь эту несправедливость?! Она любимая дочь твоя, на ней держится земля наша северная! – Истопник рухнул на каменный пол пещеры и зарыдал. Старик присел над юношей и осторожно коснулся своей костлявой рукой его подрагивающего плеча.
- Я не могу помочь тебе, молодец! Никакой человек не может!
-.Колдун в задумчивости посмотрел куда-то вдаль, сквозь каменные стены полумрачной пещеры, и с неуверенностью в голосе продолжил:
- Сердце. Только живое доброе сердце может снять с неё заклятие. Если коснуться им её тела, чары падут, и она очнётся от колдовского дурмана. – Он сказал это, словно в забытье, но потом, будто опомнившись, тут же добавил:
- Я расстрою тебя, славный юноша! Ты не найдешь на земле такого человека, кто бы по своей воле отдал своё сердце…- Старик утих. Истопник вскочил на ноги и неожиданно для старика обнял его, произнеся обрадовано и возбужденно:

- Старче, ты не знаешь, сколько жизней она спасла?! Сколько народу уберегла от болезней, голода и нищеты! Сколько человек у неё в неоплаченном долгу за ту помощь, которую они получили в минуты своего отчаяния?! Готовый положить свою жизнь во славу родного отечества, отдаст и сердце своё за спасение матушки нашей благословенной! – Истопник свято верил в то, что говорил сейчас старику. Он знал, что весь северный народ боготворит царицу, станет стеной на её защиту, и лучшие сыны отечества с готовностью принесут себя в жертву, чтобы уберечь её от любой опасности. Колдун молчал. Истопник говорил это с таким задором и воодушевлением, что ему не хотелось разочаровывать его восторженную душу, весьма далёкую ещё от понимания всей горькой правды не писаных законов человеческого бытия.

Вдохновлённый появившейся надеждой на спасительный исход, наш герой заспешил отправиться в нелёгкий обратный путь. Уже собираясь скорее покинуть то место, где произошли эти невообразимые и таинственные события, он ещё раз поблагодарил колдуна:
- Спасибо, старче! Да простит господь твои грехи и очистит душу твою светом истины! – С этими словами он низко поклонился старику и вышел из пещеры. Сделав глубокий глоток морозного, свежего воздуха, юноша налегке направился туда, где его ожидали куда более суровые испытания, о которых умолчал прозорливый старик. Истопник понимал, что у него очень мало времени, потому что лихая лошадь Казнокрада очень быстро достигнет кремлёвских ворот, а его пеший путь будет долгим и изнурительным. Юноша в последний раз обернулся на покидаемое им ущелье. Он увидел тонкую фигуру старика, вышедшего ему в след, чтобы благословить его в тяжелый путь. Холодный ветер трепал одетые на нём лохмотья и сильно заносил в сторону длинную седую бороду, но старик стоял, не шелохнувшись, печально вглядываясь в сторону уходящего истопника. Когда колдун уже потерял его из виду, он неторопливо зашёл в свою одинокую обитель, постелил у потухшего огня звериную шкуру и прилёг на её щетинистую поверхность. Старик не закрыл свои глаза, которые выражали теперь полное спокойствие и приобрели какую-то особую, глубокую ясность неподвижного, устремлённого в точку взгляда. Они так и остались незакрытыми, когда его грешная душа навсегда покинула старое, давно уставшее тело. Она с надеждой полетела за своим прощением в сопровождении белого крылатого ангела, который был невидимым свидетелем последнего и искупительного деяния старика.

Казнокрад в несколько дней достиг пределов Северного царства и уже скоро появился во дворце, чтобы исполнить волю открывшегося ему хозяина. Там он заметил некоторое оживление кремлёвской челяди, которая суматошно готовилась к какому-то важному торжеству. Маркиза весьма порадовало то известие, что царь-император принял-таки решение двинуть свои полки в западные земли, пользуясь состоянием безвластия в этих обезглавленных и опустошённых королевствах. Это было поистине знаменательным событием для великого полководца, давно истосковавшегося по походной жизни. По этому поводу царь решил устроить прощальный пир, с которого он, на любимом пегом коне поведёт часть своей армии в западном направлении. Другая же её половина выдвинется на восток, чтобы навсегда отбить охоту воинствующих кочевников посягать на территорию грозного правителя.
Новость о предстоящем торжестве немало утешила маркиза, который снова явился в свет после недолгой отлучки. Все обстоятельства складывались в нужном ему русле и в самых благоприятных своих перспективах. Царский пир – прекрасный повод вновь поднести царице изысканное заморское вино, замешанное с крепким отварным зельем, которое имело теперь неодолимую дьявольскую силу. А потом, когда Северный царь своим булатным мечом будет расчерчивать новые границы своих владений, уже ничто не помешает Казнокраду исполнить свою дьявольскую миссию и получить обещанную хозяином награду. О! Как печально нам будет узнать продолжение этой истории, в которой болезненный младенец, чудом сохранивший свою никчёмную жизнь среди уличных трущоб, станет достойным учеником своего высокого покровителя и достигнет самых вершин земной власти, политического влияния и финансового могущества, но… так и останется нищим, не пополнив свою духовную копилку ни единым грошом человеческой добродетели и ни одной полушкой душевного тепла и благородства.

Сейчас Казнокрад был убеждён в преданности дворецкого и уже не имел никаких сомнений по поводу правдивости его слов, сказанных им в дровяной комнате. Поэтому, на их скрытой от посторонних глаз встрече, он уговорил его повторить оказанную им ранее деликатную услугу. Более того, Казнокрад раскрыл дворецкому некоторые детали и суть грядущих событий, которые изменят привычный всем мир до неузнаваемости, оставив в прошлом человеческие суждения о нравственности и морали. Иные ценности займут умы людей и объединят их разрозненные сообщества в одно бесчисленное стадо, где различат не имя, а клеймо и признают лишь одну непреложную истину – пастуший хлыст своего хозяина. Маркиз красочно нарисовал высокопоставленному придворному блестящие перспективы его карьерного продвижения при новом мировом порядке, где уже не будет ни царств ни королевств с их многочисленными аристократическими элитами. На их месте возникнет единое государство, безграничное человеческое пастбище, управляемое полновластным повелителем-пастухом и его могущественным наставником, имя которого Казнокрад предусмотрительно умолчал. Надо сказать, что многие знатные бояре и высокие дворянские чины стали объединяться вокруг фигуры Казнокрада, который усиливал своё влияние при дворе, являясь единственным и неоспоримым фаворитом Его Императорского Величества. И царь с удовольствием доверил бы ему правление всей Северной империей на время своей масштабной военной компании, если бы не одно существенное обстоятельство. Да, последним столпом, вставшим на пути триумфального шествия Казнокрада к уготованному ему злым пророчеством трону, была Великая Северная царица. И, уполномоченный Повелителя всех тёмных сил, получив от своего хозяина коварное оружие, способное превратить любого в безвольное и послушное существо, готовился осуществить свой главный и решающий ход. Его уже ничуть не устрашала фигура грозного императора. Талантом лицемера, умением обольстителя и гением обмана он медленно, но неотвратимо превращал могущественного царя в бесславную жертвенную пешку, намеренно двигая её в горнило захватнических войн. И когда эта пешка до конца и победоносно пройдет всё кровавое поле поверженных и покорённых королевств, заслуженно обратившись их земной владыкой, вряд ли мы узнаем в ней бесстрашного царя. Жнецом победной славы окажется сиятельный маркиз. Он, известным нам способом, с лёгкостью циркового трюкача снимет с доски эту отыгравшую фигуру, и станет на земле единовластным Правителем, чтобы исполнить на ней волю своего невидимого Хозяина. В том и состояла его земная миссия и осознанное им теперь предназначение. И лишь Великая Северная царица являлась теперь единственным препятствием его невиданному дерзновению достичь вершины земного олимпа, и невольной заложницей в обещанной ему награде.

С особой пышностью проходило торжество начала военного похода под предводительством отчаянного полководца, бесстрашного воина и грозного царя. Его обученная, хорошо оснащённая на деньги Казнокрада армия, теперь не имела себе равных и была несокрушима для любого из своих противников. Засланные заграничные соглядатаи, шпионившие по поручительству западных королевских дворов, писали туда срочные секретные депеши, в которых они били тревогу о надвигающейся катастрофе. Но большинство из этих прозорливых разведчиков спешно принимало кремлёвское подданство, быстро осознавая бессмысленность любого военного сопротивления. Правильность их стратегических расчётов подтверждал огромный военный лагерь, разбитый за крепостными стенами и уходящий собой за горизонт. К нему сейчас вереницей тянулись тяжёлые гружёные подводы, доверху наполненные съестными припасами и дубовыми бочками с вином из царских запасников. Здесь же, доблестные воины прощались со своими верными подругами и проводили короткое время в веселии и незатейливых любовных развлечениях. Потом, своей смелостью и отвагой они будут добывать для них дорогие трофейные подарки, вспоминая на далекой чужбине эти сладостные минуты подаренного им счастья.

Северный царь торжественно восседал за праздничным столом, имея в своём окружении главных полководцев, митрополита кремлёвского и, конечно, Его Светлость, достопочтенного маркиза. Все они были в приподнятом настроении, хотя причины такого воодушевления были для них совершенно разными. Митрополита радовали доходы церкви, которая переживала настоящий бум своих прихожан. Все они молили сына божия о святом благословлении своих доблестных мужей на ратный труд. Царь и полководцы вдохновлялись куражом предстоящих битв, где сила и могущество были целиком на их стороне. А сиятельный маркиз уже предвкушал удовольствие воспользоваться плодами их славных побед, чтобы взойти на желанный трон, рядом с которым, чуть пониже, воссядет покорная и смирённая его злодейством Великая Северная царица.

Рекой лилось вино. Бесчисленными подносами вносилось кушанье. Разудалые гусляры рвали струны на своих инструментах. Всё было шумно, весело и грандиозно! Но,…прозвучал тост за божье сбережение батюшки царя, доброе здравие матушки царицы, на чьё мудрое попечение оставлялись теперь важные государственные дела и, серебряный кубок с царского стола медленно поплыл в руках ряженого стольника в царицынские хоромы. Нам не нужно додумывать, что случилось далее, отметим лишь то, что дворецкий с удвоенным вниманием и щепетильностью отнёсся к вверенному ему тайному поручению.

Отыграли фанфары, торжественно отстреляли пушки и, поутру, военный лагерь снялся со своих сборов. Тяжёлая многотысячная армия двумя рукавами медленно двинулась от стен кремля. Одна её половина нескончаемой вереницей потянулась на восток, а другая длинной стрелой устремилась на запад. И с этого момента мы оставим в своих упоминаниях имя грозного Северного царя, потому что пересказы подробностей военных баталий не имеют истинных целей нашего повествования.

Кремлёвская жизнь северного царства вновь вошла в своё привычное русло. Её Императорское Величество, применив свои властные полномочия на время военной компании царя-завоевателя, взяла на себя все функции государственного управления со свойственным ей вниманием, здравостью и рассудительностью. Теперь она вела посольские приёмы, занималась делами приказной и судебной системы, решала вопросы наместничества и землеустройства, продолжая, как и прежде, исполнять свою благотворительную и просветительскую миссию. Огромное количество безотлагательных дел, к которым она относилась с большим старанием и сосредоточением, забирало у царицы много сил. Ей уже казалось, что она перенапряжена, поэтому всё чаще находила дневные часы на восстановительный отдых. Но день за днём царице становилось всё труднее справляться с рутиной государственных дел, и она постепенно теряла к ним присущий прежде интерес. Сердобольная императрица была ещё свежа и полна таинственного очарования, но в её движениях замечалась некоторая медлительность, а глубокий, изумрудный взгляд прекрасных глаз был проникнут сероватым оттенком навеянной, ничем не объяснимой грусти. Она незримой тенью отпечатывалась на её благородном милом лице, выдавая в ней признаки внутренней усталости и утомления. Внимательный дворецкий, приставленный Казнокрадом неусыпно следить за состоянием императрицы, уже доносил ему долгожданные известия, на которые так надеялся сиятельный маркиз. С замиранием сердца он представлял себе тот самый миг, когда получит, наконец, давно желанные ключи от этой неприступной крепости и станет царём царей, властелином мира, хозяином земли.

Часть 7. Свершение

Казнокрад находился в приёмной Её Императорского Величества в готовности совершить свой самый отчаянный поступок со времени своего рождения. Он был крайне напряжён и сосредоточен, но полон решимости исполнить своё немыслимое дерзновение. С удивительной настойчивостью и упорством дворецкий докладывал царице о желании маркиза иметь с ней личную аудиенцию. Но она неизбежно отклоняла эти неуёмные ходатайства придворного распорядителя, пока однажды, его ангажированное усердие не принесло свои плоды. Царица дала своё согласие на встречу с сиятельным маркизом при условии, что она будет краткой и единовременной.

Императрица явилась точно к назначенному времени их личной аудиенции. Она поприветствовала маркиза лёгким кивком головы, которую украшала великолепная причёска из тщательно сплетённых льняных волос с парой изумительных бриллиантовых заколок в виде порхающих бабочек. Затем Её Величество степенно вошла в приёмную палату, дошла до её середины и остановилась, грациозно повернувшись в сторону входных дверей. Великая Северная Царица стояла, как величественная статуя, застыв в осанистой, царственной позе. Она предпочла выслушать маркиза на ногах, надеясь про себя, что их беседа будет непродолжительной. Кровь пульсировала в висках Казнокрада, когда он приближался к ней по узкой ковровой дорожке. Маркиз остановился в пяти шагах от императрицы, приложил свою правую руку к сердцу и, выполнив учтивый поклон, устремил на неё свой пронзительный взгляд. Он готов был признать, что видит перед собой самое совершенное создание на земле, которое ценой неимоверных усилий скрывает сейчас своё глубокое душевное недомогание, если не называть это смертельной усталостью. От цепкого внимания Казнокрада не могли ускользнуть те едва уловимые изменения в облике царицы, которые выдавали в ней признаки её внутреннего смятения и расстройства. Слегка рассредоточенный, утомлённый взгляд императрицы уже не имел былого задора и огня, а был овеян какой-то странной, неизъяснимой печалью, идущей из самой глубины её встревоженной души. Маркиз был весьма удовлетворён увиденным им зрелищем и мысленно похвалил дворецкого за такой хороший результат его предпринятых стараний. Льстиво улыбаясь, он произнёс вкрадчивым, елейным голосом:
- Ваше Императорское Величество! Вы обременены таким грузом государственных хлопот, что вызывает удивление, как это достойно вашей прелести и очарования. Вы - то бесценное сокровище, которое ниспослано нам господом для восхищения и наслаждения его живой красотой и изяществом. Наш долг не расточать это божье дарование, и не затмить его жемчужный блеск тем грузом ответственности, который вы на себя взвалили. – Царица спокойно выслушала этот хвалебный спич Казнокрада и не без сарказма ответила ему вопросом:
- Не затмить его жемчужный блеск? Разве маркиз заметил в том живом сокровище признаки увядания? Дальше произошло нечто совершенно невообразимое. Казнокрад резко выдвинулся к царице, припал у её ног на одно колено и неожиданно взял в свои руки открытую изящную ладошку Её Величества.
– Моя королева! Я сделаю для вас всё, чего бы вы ни пожелали! Вы не знаете меня и потому пренебрегаете нашими отношениями. Для меня нет ничего невозможного! Я подарю вам мир и позабочусь о вашем будущем! Только со мной вы будете по-настоящему счастливы! - На секунду царице показалось, что её охватила странная таинственная дрожь, которая волной пробежала от захваченной маркизом руки до кончиков пальцев на дрогнувших судорогой ногах. Она была отвратительно мерзкой, колющей и могильным холодом пронизывала всё её тело. Царица брезгливо отдёрнула свою руку от Казнокрада и твёрдо произнесла, уже ничуть не скрывая своего откровенного презрения:
- Здесь ты не найдешь своей королевы, маркиз! Пошёл прочь! И больше никогда не смей являться ко мне при дворе! Таков мой тебе ответ! – О! Казнокрад ещё никогда не испытывал такого оскорбительного унижения со времён своего голодного детства. Лицо маркиза залилось пунцовой краской, словно его только что отхлестали звенящими пощёчинами. Тяжёлым молотом отдавались слова царицы в голове Казнокрада, а его глаза налились кровью и запылали злобным, яростным огнём. С холодной суровостью Великая императрица встретила этот ненавистнический взгляд. Её вытянутая вперёд рука прямым перстом указывала на дверь, что означало конец их первой и последней личной аудиенции. Частое, сильное дыхание Казнокрада перешло на хриплый сип, но он был вынужден проглотить этот уничижительный жест императрицы, потому что иное могло бы с лёгкостью привести его на плаху.
- Я уйду, Ваше Императорское Величество! Я уйду... – почти прорычал маркиз и, не закончив своё предложение, одним рывком поднялся с колена. Искажённое звериным бешенством лицо Казнокрада изобразило подобие улыбки и он, судорожным кивком головы обозначил свою готовность немедленно удалиться. Затем, разъярённый маркиз резко повернулся на высоких каблуках своих изящных кружевных туфлей с рубиновыми пряжками и быстрыми шагами удалился из приёмной палаты Великой Северной царицы. По пути он с остервенением повторял себе в нос одну и ту же фразу: « - Ты ещё обратишься к моей милости, вздорная царица!».

Эта фраза Казнокрада оказалась почти пророческой, потому что уже на утро следующего дня царица не смогла встать со своей постели. Она лишь слегка приподняла голову с большой белоснежной подушки и тут же опрокинула её назад, осознав своё полное бессилие. Нет, царица не ощущала тревогу или волнение за свою обездвиженность. Ей овладело такое безразличие, что она долго и бессмысленно смотрела перед собой на золотой остов кружевного балдахина, пока, обеспокоенный её долгим отсутствием камердинер, сам не приблизился к ней на цыпочках. Он украдкой подошёл к изголовью царицыного ложе и взглянул на неё через свисающую к низу прозрачную кружевную ткань. Камердинер был не молод и уже давно и преданно служил царице, но ещё не помнил случая, чтобы она пребывала в своей постели столь длительное время. Предчувствуя неладное, он полушёпотом, припевая в каждом слове букву А, с осторожностью произнёс:
- Ваааше Величество! Время полуденной трааапезы. Вы не захворааали? – Царица в ответ тяжело приподняла свою руку и слегка махнула вперёд кистью, дав понять камердинеру, что он свободен от её распоряжений. Но опытный слуга сразу заприметил в её заторможенном движении признаки какой-то серьёзной болезни и взял на себя смелость действовать самостоятельно. Он лишь известил царицу о своём намерении:
 - Ваше Величество! Я срочно вызову лекаря, пусть он осмотрит вас! Вы нехорошо выглядите, и нам нельзя терять время! – С этими словами камердинер так же бесшумно удалился, потому что ответом ему послужило полное, и в этом смысле весьма тревожащее молчание императрицы.

С того самого времени царицу посетило множество светил от медицины, которые прикладывали к ней многочисленные компрессы, смазывали тело целительными мазями и дорогими восточными маслами, ставили новомодные банки, лепили болотные пиявки и, даже пускали ей императорскую кровь. Но труд этих приглашаемых авиценн оказался совершенно бесплодным и не принёс ей ни малейшего физического облегчения. Царица обездвижено лежала в своей просторной постели, окружённая вниманием и заботой верного камердинера. А он неусыпно хлопотал возле неё и до конца надеялся на благополучный исход никому неведомой болезни. В придворной среде искренне скорбели о недобром здравии матушки-царицы, но своим бессилием помочь её мучениям, проникались к ней лишь отчаянной надеждой и состраданием.

Молва о тяжёлом недуге царицы с необыкновенной быстротой облетела все ближние и дальние уделы Северного царства и вызвала в народе великую безутешную печаль. Все божьи храмы и церкви были заполнены людьми простыми и торговыми, свободными и крепостными, в чинах и безразрядными. Их всех объединяло усердное моление святым образам старых рукописных икон за чудесное исцеление своей живой заступницы и покровительницы. День и ночь шли церковные службы при свете тысячей горящих свечей, заправленных в подсвечники и паникадила во здравие и спасение Великой Северной царицы. Казнокрад откровенно злорадствовал по поводу доносимых ему новостей о крайне тяжёлом состоянии царицы и уже обсуждал с дворецким возможность её тайного посещения. Сам дворецкий считал это вполне допустимым, потому что Великая Императрица не могла сейчас противиться тем обстоятельствам, в которых раньше проявлялась вся её воля и решительность. И вскоре, высокопоставленный придворный принёс маркизу долгожданное известие. Казнокрад воспринял его с таким неистовым рвением, что не стал откладывать ни минуты, чтобы воспользоваться бедственным и беззащитным положением несчастной Императрицы.

Вот его триумф! Вот вершина его олимпа, к которой он так упорно шёл, стирая в пыль все возможные препятствия и преграды на пути к ней. Вот та заветная мечта, каковой суждено будет сбыться по воле и могуществу его незримого хозяина, чья власть на земле теперь будет абсолютной и неразделимой. И он, наместник своего господина и повелителя всех тёмных сил, взойдёт на золотой престол покорённого и вверенного ему мира. Казнокрад, возбужденный этими мыслями, быстро надел свой полевой костюм, строгость которому придавал привешенный к нему на ремне кинжал и, резво вскочив на лошадь, галопом поскакал в сторону дворца.

Крестный ход во здравие и исцеление Великой Северной царицы прошествовал по кругу вдоль внешней стороны кремлёвских крепостных стен и уже подходил к красной (красивой прим. авт.) дворцовой площади, расположенной перед въездными парадными воротами. Здесь его и настиг истопник, который наконец-то вернулся на родную землю, пройдя пешком весь долгий и изнурительный путь от таинственной пещеры. Его одежда превратилась в жалкие лохмотья, а сам он выглядел усталым и измождённым, но не сломленным нещадной судьбой, уготовившей ему такие суровые испытания. Об этом красноречиво говорила широкая седая прядь в его растрёпанных, набитых дорожной пылью волосах и заметно посуровевший взгляд сосредоточенно прищуренных небесно-синих глаз. Истопнику была уже известна причина всеобщего людского сбора, но он был исполнен решимости донести до людей правду и, то спасительное слово, которое успел открыть ему колдун. Наш герой поспешил опередить народное шествие, чтобы встретить его прямо на дворцовой площади. Она была выложена крупным серым булыжником и с давних времён являлась местом народного схода. Увидев людей, торжественно и гордо несущих в своих руках святое евангелие, церковные хоругви и чудотворные иконы, истопник преградил им путь, широко разведя в стороны свои руки.
– Честной народ! Дозвольте молвить правду о великом заговоре в отечестве нашем, затеянным иноземцем супротив царицы-матушки, всем на беду и горе безутешное, – громко и взволнованно произнёс он в сторону шествующего одной колонной люда. Крестный ход остановил своё движение. В удивлении и любопытстве народ плотной толпой стал окружать истопника и быстро заполнил собой почти всё пространство дворцовой площади. Облачённый в золототканую рясу длиннобородый святейший патриарх, возглавлявший этот церковный ритуал, выкрикнул в сторону дерзкого юноши:
- Кто ты такой? Почему мы должны слушать тебя? Освободи нам путь, иначе будешь наказан за свою дерзость и непослушание!– Но в толпе раздавались и другие громкие возгласы:
- Пусть говорит! Говори нам правду, мы рассудим! – Отовсюду стали звучать требовательные окрики, которые призывали дать слово истопнику, чтобы он открыл им доселе скрываемую истину и прилюдно назвал имя виновного в причине всенародной скорби. Наш юный герой с воодушевлением наблюдал зарождающуюся волну людского гнева и живой интерес самого правдолюбивого народа к его изобличительной исповеди. Он быстро собрался с духом и начал свою искреннюю, к сердцам взывающую речь:
 - Братья и сёстры дорогие, люди добрые! Я простой истопник при хоромах царицы-матушки. Никем не виденный, я слышал сговор маркиза-иноземца и дворецкого окаянного, им подкупленного, чтобы очернить покровительницу нашу и заступницу. Царица наша отравлена зельем заколдованным, для греха её и погибели отечества нашего. Маркиз тот на службе у дьявола и силу от него имеет чёрную, человеку невозможную. Воцарится на трон иноземец и возьмёт свою власть над миром, если мы ему не воспротивимся! – При упоминании имени дьявола, гудящая толпа присмирела, и в наступившей тишине раздался одинокий робкий выкрик:
- Что делать-то скажи! – Истопник, всё ещё уверенный в силе своего слова и светлой, безграничной народной любви к земному воплощению добра и справедливости - Великой Северной царице, пламенно и вдохновенно продолжил:
- Живое сердце спасёт матушку! Тела её коснувшись, падут чары колдовские и тогда проснётся она ото сна дурного, силами тёмными навеянного. Воздадим же ей за милосердие, доброту её и сострадание. Без царицы не победить нам врага лютого, не одолеть и силу его дьявольскую. Погубит её иноземец, а с ней и души наши опорочатся. Найдётся ли среди вас молодец, кто сердце своё отдаст в искупление, не для славы своей, но в благодарности, за любовь её великую, за отечество!? – Истопник произнёс это с такой искренностью и задором, что никто из многолюдной толпы не смог усомниться в правдивости его слов. Напротив, их истина резала христианские души и обжигала православные сердца своей обескураживающей сутью, но... К сожалению, стыдливая нагая совесть не всегда сильнее гибельного страха, и уже скоро, многолюдная площадь стала пустеть спешно удаляющимися церковными чинами и лучшими сынами своего отечества. Истопник и не заметил, как остался совершенно один на брусчатой дворцовой площади. И лишь ветер своими короткими сильными порывами пытался сдуть с него нахлынувшее разочарование, которое глубокой печалью сковало его судьбой обманутую душу.

Одинокий юноша ещё долго стоял на безлюдной красной площади, покинутый теми, на кого он так надеялся и уповал, пренебрегая мудростью прозорливого старика. На сумеречном небе уже высыпали звёзды и молодая луна светила над ним своим ехидно улыбающимся серпом. Но глаза истопника не видели, ни этих серебристых звёзд, ни той нарождающейся луны, потому что их застилали слёзы, которые крупными горьким каплями падали на булыжную поверхность пустой дворцовой площади.

Где то вдалеке послышался цокот копыт. Он становился всё отчётливее и громче, а потом стал кружить вокруг нашего героя, словно кто-то хотел осмотреть его со всех сторон. Туманным взглядом своих заплаканных глаз юноша смог различить лишь неясный силуэт какого то странного всадника, который остановился прямо перед ним. В следующий миг истопник услышал резкий свист тугого хлыста и острая режущая боль огнём полоснула его ото лба к щеке. Солёные слёзы юноши смешались с тёплыми струйками крови, хлынувшей из рассечённой раны, но он продолжал стоять, крепко стиснув зубы и не произнеся ни слова.
– Ты опять встал на моём пути, мерзкое отродье! Благодари судьбу, что мне сейчас некогда заняться твоим ничтожеством. – Кровь и слёзы на лице истопника мешали ему разглядеть ударившего его всадника, но он узнал знакомый голос, который принадлежал тому, кто уже не являлся для него человеком, и которого необходимо было остановить в его чудовищном намерении. Тело юноши не ощущало сейчас никакой физической боли, но какой-то глухой безнадежностью и тревогой было наполнено всё его существо. Не нашлось никого, кто смог бы преодолеть свой страх и бросить вызов врагу рода человеческого, чтобы уберечь от его злых помыслов свою царицу, свой народ, своё родное отечество. Это горестное разочарование тяжёлым грузом давило на сердце несчастного юноши. А оно в неистовстве колотилось сейчас в его груди, словно желая выскочить наружу и выплеснуть из себя всю безутешную, жестокую обиду за человеческую неблагодарность и предательство. Истопник поднял свою голову выше, выражая тем самым своё пренебрежение беспричинной жестокости Казнокрада. Но тот уже видел себя победителем в этой игре и торопился сделать последний шаг на пути к своему триумфу. Сверкнув огненным взглядом и пришпорив коня, всадник спешно поскакал дальше, в сторону дворца.

Иногда, когда отчаяние переполняет душу, и разум сдаётся в бессилии противостоять безысходности, тогда вся жизнь сводится к одному безумному поступку. Истопник вздрогнул в каком то сиюминутном побуждении и рукавом оборванной рубахи размашисто смахнул кровь со своего лица. Затем он резко выдохнул из себя остатки страха и нерешительности и бросился вслед за Казнокрадом. Он увидел знакомую лошадь, привязанную у парадных дверей царицынских палат, и уже ничто не могло остановить его совершить тот самый отчаянный поступок, в котором и содержится теперь весь интерес нашего повествования.

Дворцовая стража сразу узнала истопника и не стала препятствовать его торопливому движению внутрь царицынского чертога. Наш герой решительно проследовал через многочисленные дворцовые коридоры, комнаты и залы, имея себе единственную цель – успеть защитить последнюю жемчужину человеческого духа, которая находилась сейчас в смертельной опасности. Он, не задумываясь, ворвался в опочивальню Её Императорского Величества, готовый на всё, чтобы не дать свершиться этому чудовищному злодеянию, которое на веки погрузит мир во мрак и установит на земле царство дьявола и верного слуги его – Антихриста. Но то, что представилось глазам отчаянному юноше, лишь прибавило его смелому побуждению ещё большее бесстрашие и дерзновение. Когда алчущий тела царицы маркиз уже склонился над ней, она лишь закрыла свои глаза, не имея ни сил, ни воли к сопротивлению. Тонкие губы Казнокрада вытянулись в трубочку и мелко дрожали от сильного возбуждения. Они были покрыты мерзкой пузырчатой слюной и медленно, со страстью тянулись к её обездвиженному, но всё ещё восхитительному телу. Это походило на соприкосновение двух миров. Прекрасного, восхитительного рая, благоухающего тонкими и нежными ароматами божественной природы и мрачной преисподней, осквернённой жуткими нечистотами и гнилым, нестерпимым смрадом. В несколько прыжков истопник подскочил к маркизу и одной рукой выхватил из его ножен острый кинжал. Он хотел рассечь им свою грудь, чтобы обнажить живое бьющееся сердце. Но каким-то непостижимым образом оно оказалось в другой его руке, словно кто-то внял его смелому намерению. Оно трепетало, как новорождённый младенец и испускало от себя золотистые тонкие лучики, которые становились всё ярче с каждым новым ударом этого чудесного пульсара. Истопник успел поднести его к телу царицы и коснуться своей живительной плотью её руки, отчего она чувствительно вздрогнула в ответ. О боже! В тот самый миг, эти яркие золотые лучики, исходящие от преданного сердца, слились в один световой поток, который устремился вверх, пронзая потолок и крышу, возносясь до самых звёзд и освещая собой всё вокруг. Этот волшебный золотой столб света был виден отовсюду, и люди с восхищением смотрели на него, поражаясь невообразимой красотой этого чудесного явления. Больные и немощные старики, глядя на это божественное зрелище, обретали силу и здоровье, беспомощные калеки бросали свои палки и костыли, а встревоженные и опечаленные люди находили в нём своё утешение и покой.

Веки царицы дрогнули и открыли два ярких изумруда, в которых ясно отражалось восторженное лицо истопника. Он стоял совершенно невредимый, хлопая большими небесно-синими глазами, полными слёз безграничного счастья, а в его груди снова билось самое доброе, отзывчивое и благородное сердце. Великая Императрица поднялась из своей постели, ничуть не тревожась присутствием истопника. Она выглядела так, как будто вовсе и не было этих тяжёлых, изнурительных дней её таинственной болезни и была свежа, бодра и, как всегда, великолепна! Царица плавно подошла к истопнику, положила свои очаровательные руки на его грудь и с нежностью прислонила к ней милое ангельское личико. Она с умилением слушала частое и сильное биение его спасительного сердца. Своим живым перестуком оно говорило ей о своем достигнутом счастье, а она признательно отвечала ему в ответ чувствами глубокой благодарности и почтения. Так их праведные сердца разговаривали друг с другом, связанные теперь судьбой на верную службу своему народу, родной земле-кормилице, Великому Северному царству.

Казнокрад исчез, словно испарился, невидимый больше никем и никогда. Возможно, могущественный хозяин низверг его прямо в ад, так и не получив своё право властвовать на земле. А может, он до поры укрыл его от человечества, чтобы через века явить миру нового царя. Нам неведомо сие провидение, и мы лишь говорим о том, что видели. Бесстрашный царь нашёл свой покой в земле, пропитанной кровью храбрых и доблестных воинов, а его полки вернулись на родную землю, принеся ей победную славу и укрепив её могущество. Не знаем мы и дальнейшую судьбу нашего героя, но нам доподлинно известно, что великая любовь, способная вдохновить нас на самые отчаянные поступки, всегда имеет свою достойную награду. А счастливый истопник и прекрасная царица ещё долго стояли в трогательном соприкосновении и красноречиво говорили нам о том, что время Антихриста ещё не пришло!